Основные модели философии истории

Какова природа реальности? Согласно крылатому изречению С. С. Аверинцева, «мы живем в эпоху, когда все слова уже сказаны», поэтому для постмодерна реальность становится текстом. Это в Библии говорилось, что вначале было Слово, и Слово было у Бога. И Слово было Бог. Поэтому Его Величество Текст становится реальностью. Он творит не одну универсальную реальность, как это было в предыдущих эпохах, а он создает много реальностей, которые чаще всего даже не зависимы друг от друга, ибо пребывают не только в книгах, по и па экранах телевизоров, компьютеров, в Интернете. Эта реальность резко расширяет возможности даже обыкновенного человека, не обладающего специфическими духовными способностями. Она, позволяя собой управлять, создает объективно не существующие, по субъективно воспринимаемые и переживаемые миры, которые замыкают человека на себе. Постепенно объективная реальность вытесняется текстом, претендующим на роль единственной формы бытия. Экраны заменяют собой социальное пространство, а вместе с ним и представления о пространстве, времени, движении и, наконец, самой истории, которая становится вероятностной и управляемой. Текст, становясь стимулятором реальности, самым очевидным образом воздействует па своего читателя.

Что представляет собой постмодернистский текст, формирующий современный образ истории? Не понимая, то есть хаотическая картина мира с необходимостью отражает себя в нелинейном тексте, обретающем форму гипертекста. Что такое гипертекст? Это текст, представляющий собой систему текстов, нелинейная цепочка которых превращается в лабиринт. Простейший пример гипертекста - любая энциклопедия, где каждая статья, ссылаясь па другую статью, позволяет считывать информацию по-разному. В результате читатель, сам конструируя структуру текста, берет на себя роль автора, рождая гиперреальность. Последняя же в течение жизни становится для всякого человека единственной реальностью, ибо его представления о жизни складываются из «клочков» текстового опыта, сочетающихся между собой у каждого по-своему.

Вместе с утратой реальностью своей объективности теряет объективность и одна из главных ее характеристик пространство, в котором исчезают четко оформленные границы. А неизменчивое пространство становится в высшей степени изменчивым от постоянного вторжения в него воли читателя. Так, если раньше человек перемещался в пространстве, то теперь пространство перемещается для человека. Оттого как никогда становятся понятными слова Лao-цзы, заявившего, что для того чтобы познать мир, совсем необязательно выходить из дома.

Вместе с пространством меняется и отношение ко времени, выступающему модификацией пространства. В гиперреальности время меняет своп фундаментальные характеристики. И если раньше оно линейно и необратимо «текло» из прошлого в будущее, то в постмодерне оно может и останавливаться, и течь параллельно, и обращаться вспять, сохраняя в себе важнейшие свойства философской картины мира. Нелинейные возможности времени выступают органическим продолжением виртуальной свободы читателя или зрителя. Обслуживая его желания, время теперь способно продемонстрировать такую историю человечества, которой либо никогда не было, либо которая могла бы быть, если бы не определенные события; или такую историю, которую мы хотим себе «заказать». Теперь история знает «сослагательное наклонение», и для нее нет ничего невозможного. История в традиционном ее понимании перестает существовать, наступает эпоха «конца» истории. Поэтому сторонники постмодерна все чаще провозглашают: «История умерла! Да здравствует новая история!»

История превращается в парратив, то есть в текстовое или словесное повествование, важнейшей характеристикой которого становится самодостаточность. В рамках нарратива историческое событие обретает смысл не с точки зрения его действительной осуществленности, а с точки зрения того контекста, через призму которого о нем сообщается. Иначе говоря, важно не само событие, а тот окончательный смысл повествования, во имя которого оно упоминается. Поэтому, с точки зрения X. Райта, история это всегда рассказ, организованный так, что смыслообразующим фактором этого процесса становится знание историком финала. Именно он накладывает отпечаток цельности. Согласно Ф. Джеймнсопу, нарративная процедура фактически «творит реальность», одновременно постулируя ее относительность и отказываясь от какой-либо претензии на адекватность. История становится иарративом, который всегда может быть изложен по-иному.

Подводя общий итог, заключаем, что с точки зрения философии постмодернизма, история выступает частной формой мифологического мировоззрении, а поэтому, по оценке Ж. Дерриды, «чему не следует доверять, так это метафизическому концепту истории», пытающемуся пап ти к пей универсальные основания.

Основные вопросы философии истории и этой модели решаются следующим образом. Ризомная модель философии истории является продолжением синергетической картины мира, которую поддерживают и развивают философы постмодернизма. Хаотичный тип движения развития мира трансформируется в непредсказуемое развитие исторического процесса, где случай играет фундаментальную роль. Движущей силой истории становится автор, чья интерпретация исторического события имеет характер повествования, изменчивость которого зависит от целей, поставленных исследователем. Подобный исторический процесс в целом непознаваем, так как история утрачивает свою универсальную объективность, превращаясь в уникальную совокупность по-разному интерпретированных событий. Движимой силой истории становится читатель, по-разному воспринимающий одно и то же повествование в зависимости от своих духовно-интеллектуальных способностей. В такой модели истории пет универсального и объективного смысла и цели, ибо они меняются в зависимости от задач, стоящих перед ученым. Отсутствие определенной направленности исторического процесса снимает вопрос о наличии в нем прогресса.

Переходные модели философии истории

В основных моделях философии истории были рассмотрены концепции, где четко выделяется характер движения исторического процесса, имеющий либо линейную, либо циклическую, либо спиралевидную, либо хаотичную характеристику. Однако все они вместе и будут составлять единую универсальную схему представлений о развитии мировой истории в разных культурах и эпохах. Не лишним было бы отметить тот факт, что при наложении этих движений друг па друга мы получаем спиралевидный конус, в основании которого лежит хаос ризоморфной концепции истории. Все это говорит о том, что истинное понимание истории не может принадлежать только одной модели в отдельности. Зато приблизиться к пониманию природы и механизма развития истории можно в том случае, если рассматривать все модели целокупно. Но даже в целокунной модели всемирной истории, собранной из вышеупомянутых концепций, зияют «дыры», которые мы обнаруживаем в промежутках между линейным и цикличным, цикличным и спиралевидным, спиралевидным и хаотичным движением истории. Вот эти «пробелы» и закрывают собой «переходные» модели истории, связывающие между собой основные концепции тем, что включают в себя «двойной» характер развития истории. Так, например, как линейное, так и цикличное движение включает в себя концепция Ясперса, связанная с идеей «осевого времени». Одновременно цикличное и спиралевидное движение включает в себя модель истории Гегеля. А совокупность спиралевидного и хаотичного движения принадлежит цивилизационным моделям истории Тойнби п Шпенглера. Рассмотрим их более подробно.

Модель истории «осевого времени» Карла Ясперса

Нужно начать с того, что К. Яспсрс особо не нуждается для своей модели истории в философской картине мира, позаимствованной у философов-онтологов, кроме той, что строит сам. Для Ясперса реальность и есть та «ось бытия», которая отдаленно напоминает в предыдущих концепциях линейность. Однако это линейное движение «застыло», превратившись в бытийственную ось, вокруг которой циклично движутся как отдельные личности, творящие историю, так и целые народы и цивилизации. Эта «ось бытия» становится критерием роста буквально для всех. Чем ближе к этой оси парод или личность, тем ближе они к совершенству, и наоборот. Пылали эпоха «осевого времени», когда люди и народы достигали максимума своего духовного развития? Да, Ясперс обнаруживает ось мировой истории около 500 года до п. э. Именно тогда произошел резкий поворот в истории, связанный с рождением в разных культурах шедевров человеческой мудрости, чьей вершиной становится философия. Отличительной чертой осевого времени является то, что человек начинает осознавать бытие в целом, определяя подлинные границы своего существования.[2] Близость к оси бытия реализует весь потенциал человека и культуры целого парода, удаленность от оси оставляет парод в дремучем неведении и природном невежестве. У каждого народа и человека свой цикл движения вокруг оси, которая и выступает универсальной мерой приобщенности к реальности. Чем шире цикл - тем дальше от бытия. Ясперс задумывается, кто или что является движущей силой этих циклов, и приходит к мнению, что этой силой являются творческие личности: «История это постоянное и настойчивое продвижение вперед отдельных людей. Они призывают других следовать за ними. Те. кто их слышит и понимает, присоединяются к этому движению»[3]. Проблему познаваемости оси мировой истории автор решает положительно, полагая, что она может быть обнаружена, как факт, значимый для всех людей. Зато подлинный смысл истории от людей скрыт, и поэтому, оставаясь тайной, он всегда будет будоражить лучшие умы человечества.[4] Прогресс в истории может быть только относительным, ибо приближение к оси бытия не гарантирует процесс обратный, связанный с регрессией истории.

Философия истории Гегеля

В философии истории Гегель ставил задачу проникнуть в субстанциональное содержание исторических событий и, найдя их бытийственный «корень», объяснить в целом весь ход мирового развития. Здесь весь исторический процесс представляется как движение мирового Духа или Разума (Гегель использует разные термины) от «в-себе-бытия» к «для-себя-бытию». Он развертывает свою сущность, реализуя себя и судьбах целых пародов. Но когда Дух выходит за границы остального парода, он вступает па почву всемирной истории, где преследуются им исключительно свои цели. Их нельзя объяснить как сумму знаний отдельных людей, ибо все, что делают люди, есть осуществление целей мирового духа, который незримо дирижирует ими. Это значит, что творчество отдельных людей и даже целых народов подчиняется скрытой мировой логике, которая обнаруживает себя лишь тогда, когда все многообразие исторических явлении будет понято как саморазвертывающееся целое.

Таким образом, движущей силой истории, по учению Гегеля, выступает мировой Дух (он же Разум). Будучи субстанцией мира, он существует вечно и содержит в скрытом («свернутом») виде все возможные определения природных, общественных и духовных явлений. В процессе саморазвития он проходит последовательно различные ступени своего становления, приобретающие форму конкретно-исторических культур.

Какой же тип движения присущ Мировому Духу, а значит, и всемирной истории? Движенце Мирового разума, а следовательно, и всего предметного мира, имеет свое начало и конец. Желая посмотреть па себя со стороны, Дух осуществляет всю возможную полноту своих форм, и в тот исторический момент, когда они его полностью удовлетворяют, сворачивает свое бытие, завершая этим мировую историю. Это значит, что история развивается циклично, ибо Мировой Дух, возвращаясь к самому себе, представляет «альфу и омегу» собственного становления. Круговое движение субстанции становится формой ее самоосуществления в мире. Однако главное в этой цикличности состоит в том, что в развитии осуществляется повторение прошлого, возвращение к «якобы старому», по па принципиально иной качественной основе. Поэтому процесс развития носит поступательно-повторяющийся характер, обретающий спиралевидную форму. Это значит, что если цикл выступает формой самоосуществления в мире Духа, то спираль наполняет ее многообразием содержания. Эта спираль описывается и объясняется Гегелем в универсальных диалектических законах, дающих читателю полное представление о механизме осуществления божественного замысла. Одна из заслуг Гегеля состоит в том, что он не только органично соединил метафизический тип движения - круг, с диалектическим - спиралью, по и объединил тем самым античный метод объяснения истории с зарождающимся научно-материалистическим способом ее интерпретации, предложенным впоследствии Марксом и Энгельсом.

Познаваема ли история у Гегеля? Одной из высших форм самоосуществления Мирового Духа становится философия. Именно поэтому «философия... должна... способствовать пониманию того, что... всеобщий Разум является и силой, способною осуществить себя... Философия хочет понять этот план... где исчезает иллюзия, будто мир есть безумный, нелепый процесс».[5]

Если субъектом мировой истории выступим сам Дух, то движимой силон - человек, ценность которого возрастает в той мере, в какой он начинает считать сейм «инструментом» в руках божественного Разума. И даже когда речь идет о сокровенном состоянии человека свободе, то оказывается, что подлинным субъектом свободы выступает сим безличный Мировой Дух. Людей Гегель делит па две категории. Первых он называл «воспроизводящими», вторых всемирно историческими». «Воспроизводящие» руководствуются частными интересами, по воспроизводят общее. «Всемирно-исторические» личности превращают историческую необходимость в личную цель.

Каков же смысл всемирной истории по Гегелю? «Сущностью Духи является свобода... Все свойства духа существуют лишь благодаря свободе, ... все они являются лишь средствами для свободы...».[6] А поскольку Дух полноценно реализует себя .тишь в человеке, то осуществление свободы Духа совпадает с ростом человеческой свободы: «Восточные народы еще не знают, что дух или человек как таковой в себе свободен… Лишь у греков появилось сознание свободы, и поэтому они были свободны, но они знали только, что некоторые свободны, а не человек как таковой... Лишь германские народы дошли в христианстве до сознания, что человек как таковой свободен...» [7]. Таким образом, история наполнена величайшим смыслом - осуществлением Духом своей свободы, принимающей формы многоцветия культур человечества, высшая точка становления которых, по мнению Гегеля, принадлежит германскому пароду.

Какова цель исторического процесса? Мировой Дух рано или поздно останавливается в своем развитии, достигая поставленной цели. Развернув всю полноту своих замыслов и увидев себя в отчужденных формах своего существования, он сливается сам с собой, завершая, таким образом, ход мировой истории.

Па вопрос, есть ли прогресс в истории, можно ответить двумя способами. С точки зрения «взгляда изнутри», прогресс, конечно, есть. Он выражается в обретении все большей свободы человечества. Здесь Мировой Дух максимально осуществляет свои поставленные цели. Если взглянуть «снаружи», то можно легко убедиться, что Мировой Дух бесчисленное количество раз осуществляет себя заново в мировых циклах. А потому одна история Духа по отношению к другой не имеет прогрессивных форм своего осуществления.

Цивилизационная модель философии истории Освальда Шпенглера

Для О. Шпенглера в его философской картине мира нет единого исторического процесса, как это мы видели, например, у Гегеля или Маркса. Вместо всеобщей истории читатель обнаруживает историю отдельных культур, каждая из которых имеет собственную судьбу: «У "человечества" нет... никакой идеи, никакого плана... Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории... я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих па своем материале человечестве собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные стра­сти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть».[8] Всего Шпенглер выделяет восемь культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, «аполоновскую» (греко-римскую), «магическую» (византийско-арабскую), «фаустовскую» (западно-европейскую) и культуру майи. Ожидается, как он полагал, появление русско-сибирской культуры. Каждая отдельная культура отличает одну эпоху от другой, что выражается в единстве стиля мышления, в формах экономики, а также в неповторимой манере политической, духовной, религиозной, художественной жизни. В основе каждой культуры лежит душа, а культура это символическое тело, жизненное воплощение этой души. Л поскольку все телесное смертно, то культура рождается, чтобы реализовать своп душевные силы, которые потом угасают со старостью и умирают. Такова судьба всех культур.