Современная система международных отношений: проблемы и противоречия

В процессе реализации НТР создается система производительных сил, способная к безграничному развитию. В новой системе практически отсутствуют лимитирующие факторы, которые в индустриальной структуре ограничивали в разной степени вовлечение дополнительных природных ресурсов в воспроизводственный процесс. В силу этого крайне обостряется ресурсная проблема в границах всемирного хозяйства и становится необходимостью формирование ресурсо-энерго-капиталосберегающей модели воспроизводства в планетарном масштабе. Создание такой модели ускоряется также антропогенным воздействием на окружающую среду, приобретающим глобальный размах. В этих условиях сценарий будущего, по С. Хантингтону, может иметь лишь один - летальный - конец. Всемирное противостояние, борьба на «цивилизационных разломах», как это представляется С. Хантингтону, при сужении возможностей выживания для человеческого сообщества бессмысленны. Жители планеты уже давно осознали (а объективные процессы экономического роста, интенсивная миграция идей, изобретений, техники, культуры в целом лежат в основе этого осознания), что только общие осмысленные действия способны обеспечить достойное грядущее мирового сообщества.

На первое место в своей аргументации С. Хантингтон ставит факт как бы самоочевидный: различия между цивилизациями не просто реальны, они «наиболее существенны». Складываясь столетиями, они по сути своей «более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами»; «их сложнее, чем любые другие... разрешить или свести к компромиссу»[24]. Но можно ли в таком случае утверждать, что «столкновение цивилизаций» становится осевым аспектом исторического процесса только в наши дни? Эта проблема не получает удовлетворительного решения в рассуждениях С. Хантингтона.

«Цивилизационная парадигма» невыводима из истории Нового и Новейшего времени, а апелляции к событиям древних и средних веков малоубедительны. Очевидно, в своей доказательной части она может опереться только на новые исторические реальности конца XX века, не имеющие аналогов в прошлом. Важнейшая из них - уникальность современного этапа мировой политики, определяемая не только окончанием «холодной войны», но в более широком плане - завершением «западной фазы» международного развития, длившейся несколько столетий. Как верно замечает С. Хантингтон, на фоне беспрецедентной глобализации международных отношений «в их центр выдвигается взаимодействие между Западом и незападными цивилизациями»[25], которые после распада колониальной системы «уже не выступают как объекты истории..., а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю»[26]. Но почему же в этой подлинно новой ситуации источником конфликтности будет выступать культура? В связи с этим С. Хантингтон указывает на повсеместное размывание прежних ценностей в незападном мире. По его мнению, «образовавшиеся ... лакуны по большей части заполняются религией, нередко в форме фундаменталистских движений»[27]. Подчеркивая, что этот процесс свойствен если не всем, то многим культурам («подобные движения сложились не только в исламе, но и в западном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме»), он делает вывод, что суть происходящего - не что иное, как возврат незападных цивилизаций к «собственным корням» («индуизация Индии», «реисламизация Ближнего Востока» и т. д.). Эта мысль представляется ключевой для понимания всей «цивилизационной» концепции.

Прогнозируя «столкновение цивилизаций», С. Хантингтон озабочен перспективой будущего конфликта «между Западом и остальным миром». Его причину он видит в уникальности западной цивилизации, неосновательности ее претензий на универсальность, которая «находится в прямом противоречии с партикуляризмом большинства азиатских культур, делающих упор на различия, отделяющие одних людей от других»[28]. Более того, «на глубинном уровне западные представления и идеи» (такие, как свобода, демократия, конституционализм, права человека, рыночная экономика и другие) «фундаментально отличаются от тех, которые присущи другим цивилизациям».

Глава 3. Характер и влияние новых акторов международной политики

Сегодня много ведется дискуссий о политических тенденциях мирового развития, в том числе, и российскими исследователями[29]. Среди наиболее значимых тенденций следует выделить две:

      глобализацию современного мира;

      увеличение количества и роли неправительственных и межправительственных акторов на мировой арене.

Обе тенденции взаимосвязаны и взаимообусловлены, но все же действуют относительно самостоятельно. Остальные тенденции во многом являются производными от этих двух. Так, демократизация как внутриполитической жизни, так и международной сферы стала возможной, с одной стороны, в силу глобализации в области информационных технологий и средств связи[30], с другой – в связи с увеличением роли неправительственных участников в процессе принятия и реализации политических решений.

«Открыв» межгосударственные границы, глобализация проложила путь негосударственным акторам на мировой арене – транснациональным корпорациям, внутригосударственным регионам, различного рода неправительственным организациям (правозащитным, экологическим, профессиональным и другим движениям).

В то же время деятельность негосударственных институтов не была обусловлена только процессом глобализации. Межгосударственные организации получили широкое развитие после окончания второй мировой войны. Сначала предполагалось, что они явятся своеобразными «проводниками» политики государств в различных сферах, например, в торговле (ГАТТ), или регионе (например, НАТО, Варшавский договор и т.д.). Однако постепенно становилось очевидным, что эти организации все больше начинают играть самостоятельную роль и уже сами оказывают значительное влияние, как на международные отношения в целом, так и на своих создателей.

В свою очередь, многие негосударственные акторы, прежде всего, связанные с информационными технологиями, экономикой, сами оказались заинтересованными в дальнейшем и скорейшем развитии процессов глобализации. Это инициировало новвй виток глобализации с новыми проблемами, противоречиями и размыванием государственных суверенитетов.

В результате все чаще стали говорить о кризисе Вестфальской системы мира.

Классическое политическое устройство мира, сложившееся после подписания Вестфальских договоров в 1648 г., основывалось на институте государства в качестве своей основной структурной единицы. В течение долгого времени выстраивалась система внутри- и межгосударственных отношений с присущими ей механизмами и аппаратом управления, политическими и правовыми нормами. Тогда же стали возникать и науки, занимающиеся анализом политических отношений: на уровне анализа государства - политология; на уровне взаимодействия государств - теория международных отношений. А сама модель политического мироустройства получила название Вестфальской, или государственно-центристской. Эта система мира впитала в себя то, что создавалось на протяжении всей истории. Например, Дж.Б. Эльстайн видит корни разделения на внешнюю и внутреннюю политику в Древней Греции, где проходила четкая граница между миром полиса и «миром вне полиса». В результате «между внутренним и внешним существовал резкий разрыв. Справедливость была определяющим моментом взаимоотношений между гражданами внутри полиса. Когда же речь шла о взаимоотношениях между афинянами и «другими», в игру вступала сила»[31]

Вестфальская система не оставалась неизменной на протяжении периода, длившегося более, чем три с половиной столетия. В течение этого времени претерпевало эволюцию то, что составляло основу системы - принцип национального суверенитета. В.М. Сергеев обращает внимание на замечание Г. Никольсона, который еще в начале ХХ в. писал, что после первой мировой войны «изменилось содержание суверенитета (понятие суверенной власти)»[32].

Внутри Вестфальской политической системы сформировались и начали активно действовать структуры, которые сегодня превратились в новые транснациональные акторы[33], такие как межправительственные организации, транснациональные корпорации, международные неправительственные организации, религиозные организации и движения, внутриполитические регионы, международные преступные и террористические организации. Называть многие из них новыми можно лишь условно, поскольку первые межправительственные организации появляются в ХIХ столетии в Европе, в частности, для развития сотрудничества в экономической сфере. Так, после победы над Наполеоном создается Постоянная комиссия по судоходству по Рейну, затем появляются и другие, в том числе Международный телеграфный союз, Всемирный почтовый союз и т.п. К ХIХ в. относится и возникновение международных неправительственных организаций. Что касается крупного бизнеса, который действовал на транснациональном пространстве, то истоки формирования бизнес-корпораций можно проследить в еще более ранее время - достаточно вспомнить Восточно-Индийскую Компанию, имевшую штаб-квартиру в Лондоне, но действовавшую, главным образом, в Индии.

Действительно же новым стало то, что во второй половине ХХ в. эти транснациональные акторы начали действовать в иных количественных и качественных масштабах. Это привело к изменению структуры Вестфальской политической системы мира, а затем и к ее существенной трансформации, если не к переходу к принципиально новым политическим отношениям на мировой арене.

В настоящее время наблюдается явное количественное превосходство новых транснациональных акторов над государствами. Если государств в современном мире насчитывается в пределах двух сотен, то межправительственных организаций порядка 250, а неправительственных организаций - более 27 тыс[34]. Активно действующих неправительственных организаций на международном уровне - порядка 6 тыс.[35] Что касается транснациональных корпораций, то на конец 1990-х годов ХХ в., по данным ООН, их насчитывалось более 53 тыс. При этом объем продаж ряда корпораций превосходил ВНП некоторых государств. Мощь ТНК в значительной степени усиливается финансовой деятельностью транснациональных банков (ТНБ), которые в силу своей специфики отличаются особой мобильностью.

Все транснациональные акторы в литературе нередко подразделяются на государственных, (традиционных), и негосударственных участников. Межправительственные организации, образованные государствами на основе международных договоров, согласно Резолюции 288(х) Экономического и социального совета ООН от 27 февраля 1950 г. не относятся к неправительственным участникам. Тем не менее по вопросу, следует ли их относить к данной категории, до сих пор ведутся дискуссии. Аргументы противников такого отнесения сводятся к следующему:

      ряд межправительственных организаций допускают участие в качестве членов территории, которые не являются суверенными государствами (к таким организациям относятся, например, Международный телекоммуникационный союз (ITU), Всемирная метеорологическая организация);

      некоторые межправительственные организации имеют структуры, совместные с неправительственными организациями;

      межправительственные организации образуются на основе решений исполнительной власти государства, другие ветви власти в этом процессе не участвуют[36].

Эти аргументы следует дополнить еще и тем, что интересы межправительственных организаций вовсе не тождественны интересам образующих их государств. По мере развития межправительственные организации часто начинают играть вполне самостоятельную роль и уже сами оказывают значительное влияние как на международные отношения в целом, так и на своих создателей. В результате наблюдаются случаи выхода отдельных государств из межправительственных организаций (МПО).

Наряду с МПО появляются и акторы, называемые «гибридными образованиями»[37], которые также действуют на транснациональном пространстве. «Гибридные образования», представляющие собой соединение государственных и негосударственных структур, функционируют в различных областях, прежде всего в бизнесе, где транснациональная компания имеет смешанный капитал (государственный и частный), во внешней среде в значительной мере представляющий интересы того или иного государства. Близким к «гибридным образованиям» оказывается и взаимодействие межправительственных- и неправительственных организаций, которое широко практикуется в ООН, ЕС и других международных форумах.

На качественные изменения в политической структуре мира обратили внимание еще в 70-х годах ХХ в. Р. Кохэн и Дж. Най[38]. Суть их наблюдений заключается в том, что государства, оставаясь ведущими акторами на мировой политической арене, стали вступать в сложные отношения не только между собой, как было ранее, но и с другими транснациональными игроками. При этом сферы деятельности всех акторов международного взаимодействия оказались удивительным образом переплетены. Если ранее, например, внутригосударственные регионы стремились влиять лишь на внутриполитические процессы своей страны, а межправительственные организации - на те вопросы, которые ограничивались внешнеполитической и внешнеэкономической сферами, то теперь дело обстоит иначе. Международные организации и институты все активнее вмешиваются во внутриполитические проблемы, такие как урегулирование внутригосударственных конфликтов (в частности НАТО, ОБСЕ, ООН), соблюдение прав человека, определение финансовой политики государств и т.п., а внутригосударственные регионы стремятся действовать во внешней сфере, иногда наравне с государствами.

В результате активности новых транснациональных акторов государствам приходится «делиться» значительной частью своих функций и полномочий, с одной стороны, с надгосударственными образованиями (международными организациями и институтами), а с другой - с крепнущими транснациональными акторами (внутригосударственными регионами, ТНК и т.п.). Происходит перераспределение управленческих функций от государства к другим участникам международного взаимодействия.

Р. Кохэн и Дж. Най предлагают различать термины «транснациональное взаимодействие» (transnational interaction) и «транснациональные отношения» (transnational relations)[39]. В первом случае предполагается такое взаимодействие на мировой арене, при котором хотя бы один участник не является государством или межправительственной организацией. Транснациональные же отношения включают в себя деятельность всех акторов - правительственных, межправительственных и неправительственных.