Эстетика как философская наука

Самое главное в учении Платона об искусстве — это теория воплощения максимально идеального, то есть божественных, диалектически сконструированных идей, в максимально реальном, то есть в космосе.  Подлинное и первичное искусство — это есть воздействие идей или эйдосов на первоматерию и функционирование этой первоматерии как “восприемницы“ идей.  

         В этом смысле искусство есть, прежде всего, самое обыкновенное ремесло, но только максимально точное, методически организованное и потому прекрасное. Самое тонкое искусство, например музыка, и самое вещественное искусство с такой точки зрения есть одно и то же.

         Вместе с тем настоящее искусство — не только ремесло, но занятие устроением государственных дел и добродетелью. Мастерство, понимаемое как искусство, дорастает до общественно-политической организации и деятельности, которые определяются Платоном как искусство.

         Аристотель создал учение об Уме, которое есть первое в античности учение о самодовлеющей эстетической ценности. Ум — нематериален и очень далек от материальных воздействий на материю. Тем не менее, он выступает в качестве перводвигателя, оформителя всего существующего, всей действительности. У него даже своя собственная, а именно умопостигаемая материя. Он — идея всех идей, и он осмысляет собою решительно всякую реальность. Ум — это вполне самодовлеющая ценность, которая для своего обоснования совершенно не нуждается ни в каких других ценностях. Но зато он сам является принципом ценности для всего существующего, и все существующее прекрасно только благодаря своему приобщению к этому Уму.

         6. Переходный характер эстетики эллинизма. Ранний эллинизм был эпохой великих завоеваний — сначала Александра Македонского, а потом Рима — и возникновения огромных многонациональных государств военно-монархического типа, среди которых Греция оказалась всего лишь небольшой провинцией. Старый физический космос, оставаясь исходным предметом философии, уже не мог быть ее исключительным предметом. Должен был возникнуть особого рода социальный космос, которым и оказалась Римская империя. Чтобы понять эстетическую мысль и искусство эллинизма как результат отражения его социальной жизни, необходимо прежде всего принять во внимание то новое положение, которое занял человек в этом новом обществе.

         Первое, что бросается в глаза — это отсутствие той простоты и непосредственности, которыми так богата греческая классика. В этот период формируется человек с весьма дифференцированной и весьма изощренной субъективной психикой. Возникает изысканная культура субъективных чувств, настроений и размышлений человека, стремящегося уйти в глубину самоанализа и самолюбования.

         Стоики объявляли      мировой огонь творческим или художественным началом, творящим весь мир и всю природу и достигающим своего наивысшего выражения в человеке. Вся природа художественна, потому что она как бы имеет некоторый путь и правило, которому следует. Человек у стоиков тоже художник, методически создающий самого же себя. Это самосозидание мыслится одновременно как моральный и художественный процесс. Красота не есть ни полезное, ни вредное, но “нейтральное“.

         Стоическая эстетика есть первый по времени образец античного субъективизма, стремящегося не только выразить все объективное средствами субъективного переживания, но и создать путем субъективных усилий красоту и самое совершенное и художественное произведение бытия вообще, то есть человека, во всей полноте восприятия им жизни и его поведения.

         Эпикурейцы в отличие от стоиков, основывавших внутренний покой и непоколебимость человеческой личности на разуме, подражающем природе, эту субъективную самоудовлетворенность ставили в зависимость от чувственных переживаний, тоже признаваемых за природные и естественные. Удовольствие — это то, что максимально естественно, максимально необходимо и является критерием для всей внутренней и внешней жизни человека. Физические удовольствия имеют значение для эпикурейцев только при условии общего для всей античности учения о симметрии, блаженном равновесии, соразмерности и гармонии, то есть являются эстетическими. Однако эпикурейство вовсе не ограничивается проповедью только одних физических наслаждений. Оно стремится дать удовлетворение также человеческому духу, допускает и наслаждение искусством и мудростью.

         Эпикурейцы признают эстетическое начало и в человеке, но оно должно быть достигнуто в результате преодоления страха смерти, страха перед богами и перед всякими жизненными катастрофами. Боги же свободны от них и поэтому пребывают в царстве вечной красоты. В сравнении с этим человеческие искусства для эпикурейцев имеют ничтожное значение и часто даже совсем отрицаются. Зрение и слух доставляют некоторое удовольствие, но оно не должно допускаться в интенсивных формах, поскольку всякие искусства только волнуют душу бесплодным томлением и нарушают ее внутренний покой.

         Скептики занимали промежуточную позицию между учением стоиков и эпикурейством и в то же время  были неким синтезом стоицизма и эпикурейства.

         Скептицизм не отрицает ни чувственного бытия, ни мыслимого. Но он утверждает, что ни о чувственном, ни о мыслимом ничего реального сказать нельзя: всякое утверждение о том и другом будет вполне равносильно противоположному утверждению, то есть отрицанию первого утверждения.

         Эстетика греческого скептицизма имела исключительно негативный характер. Проповедуя внутреннюю невозмутимость и покой духа, стремление воздержаться от всяких суждений, положительных и отрицательных, которые обязывали бы человека к каким-либо поступкам и волнениям, скептики считали подлинной красотой полную отдачу себя воле судьбы и полную невозмутимость духа, для чего разум должен доказать бессмысленность всякого утверждения или отрицания.

         Неоплатонизм, важнейшее философское направление III — VI веков н. э., явился не только последним этапом греческой философии, но, согласно замыслу его представителей, и синтезом всех достижений античной мысли вообще, начиная с архаических времен. В нем умирающая античность дала себе принципиальную оценку и подвела итоги своего тысячелетнего развития.

         Неоплатонизм сводится к учению об иерархическом строении бытия и к конструированию нисходящих его ступеней, последовательно возникающих путем постепенного ослабления первой  и высшей ступени в следующем нисходящем порядке: Единое, Число, Ум, Душа, Космос, Материя.

         Неоплатоники создали учение о красоте как чисто духовной области. Красота достигается у них лишь в результате борьбы духа с чувственной материей. Однако, следуя стихийно-материалистической традиции античности, неоплатоники старались представить все духовное как максимально конкретное, ощутимое, картинное и даже пластическое.

         Прекраснее всего Единое — Благо, источник красоты, далее идет Ум — самая красота, первичная красота, еще ниже — Душа, живущая становлением Ума, и, наконец, Тело, подчиненное власти Души. Значит, красота иерархична, а “внутренний“ эйдос имеет иерархичное строение.

         Неоплатоническая эстетика обнаружила беспомощность античной культуры справиться с противоречиями мышления и ощущения, то есть, в конце концов, с противоречием умственного и физического труда.

         Для античной неоплатонической эстетики характерно глубочайшее противоречие, свойственное и всей античной эстетике, но выступавшее в неоплатонизме особенно ярко и обнаженно ввиду чрезвычайно большой развитости всей категориальной системы неоплатонизма.

         7. Специальные эстетические учения античности. Существовало несколько таких учений, по проблематике которых стремились высказаться многие античные авторы.

Калокагатия (“калос“ — прекрасный, “агатос“ — хороший, нравственно совершенный) — одно из понятий античной эстетики, обозначающее гармонию внешнего и внутреннего, которая является условием красоты индивида. Термин “калокагатия“ толковался по-разному в различные периоды социально-исторического развития античного  общества в зависимости от типов мышления. Пифагорейцы понимали его как внешнее поведение человека, определяемое внутренними качествами. Старинно-аристократическое понимание “калокагатии“ присуще Геродоту, рассматривавшему ее в связи с жреческими традициями,  Платону, который связывал ее с воинскими доблестями. “природными“ качествами или с родовыми особенностями. С развитием античного индивидуального хозяйства термин “калокагатия“ стали применять для обозначения практичных и рачительных хозяев, а в сфере политической жизни он прилагался (как имя существительное) к умеренным демократам. В конце V века до н. э. с появлением софистики термин “калокагатия“ стал употребляться для характеристики учености и образованности. Платон и Аристотель понимали калокагатию философски — как гармонию внутреннего и внешнего, причем под внутренним понималась мудрость, осуществление которой в жизни и приводило человека к калокагатии. С развитием индивидуализма и психологизма в эпоху эллинизма калокагатия стала трактоваться не как естественное качество, а как результат моральных упражнений и тренировки, что привело к моралистическому ее пониманию.

         Катарсис (очищение) – термин, служивший для обозначения одного из сущностных моментов эстетического воздействия искусства на человека. Пифагорейцы разработали теорию очищения души от вредных страстей путем воздействия на нее специально подобранной музыкой. Платон не связывал катарсис с искусствами, понимая его как очищение души от чувственных устремлений, от всего телесного, затеняющего и искажающего красоту идей. Собственно эстетическое осмысление катарсиса было дано Аристотелем, который писал, что под действием музыки и песнопений возбуждается психика слушателей, в ней возникают сильные аффекты (жалости, страха, энтузиазма), в результате чего слушатели «получают некое очищение и облегчение, связанное с удовольствием…». Он также указал на катартическое воздействие трагедии, определяя ее как особого рода «подражание посредством действия, а не рассказа, совершающее путем сострадания и страха очищение подобных аффектов».

         Мимесис (подражание, воспроизведение) — в античной эстетике основной принцип творческой деятельности художника. Исходя из того, что все искусства основываются на мимесисе, саму сущность этого понятия мыслители античности истолковывали по-разному. Пифагорейцы полагали, что музыка подражает “гармонии небесных сфер“, Демокрит был убежден, что искусство в широком его понимании (как продуктивной творческой деятельности человека) происходит от подражания человека животным (ткачество — от подражания пауку, домостроительство — ласточке, пение — птицам и тому подобное). Платон считал, что подражание составляет основу всякого творчества. Собственно эстетическая теория мимесиса принадлежит Аристотелю. Она включает в себя и адекватное отражение действительности (изображение вещей такими, “как они были и есть“), и деятельность творческого воображения (изображение их такими, “как о них говорят и думают“), и идеализацию действительности (изображение их такими, “какими они должны быть“). Цель мимесиса в искусстве, по Аристотелю, — приобретение знания и возбуждение чувства удовольствия от воспроизведения, созерцания и познавания предмета.

ЭСТЕТИКА СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (Тема 4)

         1. Основные принципы. Средневековая эстетика — термин, употребляемый в двух смыслах, — широком и узком. В широком смысле слова средневековая эстетика представляет собой эстетику всех средневековых регионов, включая эстетику Западной Европы, византийскую эстетику, древнерусскую эстетику и прочие. В узком смысле, средневековая эстетика — это эстетика Западной Европы V — XIV веков. В последней выделяется два главных хронологических периода — раннесредневековый (V — X века) и позднесредневековый (XI — XIV века), а также два основных направления — философско-богословское и искусствоведческое. Для первого периода средневековой эстетики характерна охранительная позиция по отношению к античному наследию. В позднесредневековый период появляются специальные эстетические трактаты в составе больших философско-религиозных сводов (так называемых “сумм“), повышается теоретический интерес к эстетическим проблемам, что особенно характерно для мыслителей XII — XIII веков.

         Большой хронологический период Средневековья на Западе соотносится с общественно-экономической формацией феодализма. Иерархическая структура общества получает отражение в средневековом мировоззрении в виде представления о так называемой небесной иерархии, которая находит свое завершение в Боге. В свою очередь, природа оказывается видимым проявлением сверхчувственного начала (Бога). Представления об иерархичности носят символический характер. Отдельные видимые, чувственные явления воспринимаются лишь как символы “невидимого, невыразимого Бога“. Мир мыслился как система, иерархия символов.

         2. Византийская эстетика. В 324 — 330 годах император Константин основал новую столицу Римской империи на месте небольшого древнего городка Византия — Константинополь. Несколько позже Римская империя распалась на две части — Западную и Восточную. Столицей последней стал Константинополь. С этого времени и принято рассматривать историю византийской культуры, просуществовавшей в рамках единого государства до 1453 года.

         Византийская эстетика, впитав в себя и по-своему переработав многие эстетические идеи древности, поставила и попыталась решить ряд новых, значимых для истории эстетики проблем. Среди них следует указать на разработку таких категорий, как образ, символ, канон, новые модификации прекрасного, постановку ряда вопросов, связанных с конкретным анализом искусства, в частности анализ восприятия искусства и интерпретация произведений искусства, а также перенесение акцента на психологическую сторону эстетических категорий. К значимым проблемам этой эстетики следует отнести постановку вопроса о роли искусства в общей философско-религиозной системе осмысления мира, его гносеологической роли и некоторые другие проблемы.

         “Абсолютная красота“ — цель духовных устремлений византийцев. Один из путей к этой цели они видели в “прекрасном“ материальном мире, ибо в нем и через него, познается «виновник» всего. Однако отношение к “земной красоте“ у византийцев двойственное и не всегда определенное.

         С одной стороны, византийские мыслители отрицательно относились к чувственной красоте, как возбудителю греховных помыслов и плотского вожделения. С другой — высоко ценили прекрасное в материальном мире и в искусстве, ибо оно выступало в их понимании “отображением“ и проявлением на уровне эмпирического бытия божественной абсолютной красоты.

         Византийские мыслители знали и полярную прекрасному категорию — безобразное и пытались определить ее. Отсутствие красоты, порядка, несоразмерное смешивание несходных предметов — все это показатели безобразного, “ибо безобразным является ущербность, отсутствие формы и нарушение порядка“.