Россия и международная энергетическая безопасность

 К 2020 г. в соответствии  с Энергетической стратегией  России, которая 

была принята правительством, добычу нефти в стране намечается увеличить до 450-520 млн т/год, а экспорт составит 300-350 млн т/год.

Со своей стороны руководство  США самым тщательным образом  отслеживает энергетическую ситуацию и готовится действовать в  меняющихся условиях. Каждый президент (начиная с 70-х гг.) регулярно принимает  Энергетическую стратегию (или доктрину) на предстоящие 15-20 лет. Энергетическая безопасность входит в число высших приоритетов государства. Ведется четкая координация (через государственный

департамент) действий и  усилий государства и компаний за пределами США.

Решение мировых энергетических проблем требует последовательных глобальных усилий в течение многих десятилетий. Будучи крупнейшим единым рынком в мировой энергетической системе, интеграция которой постоянно  повышается, Соединенные Штаты влияют на процессы, происходящие во всем мире, и сами испытывают их воздействие. В  результате энергетическая политика США  оказывает влияние на

обеспечение глобальной энергетической безопасности.

Понимая зависимость экономики  своей страны от нефти в целом  и особенно от импорта нефти, руководство США принимает упреждающие меры по обеспечению национальной энергетической безопасности. В числе этих мер, безусловно можно назвать и события вокруг Ирака. Однако Энергетическая стратегия все же не стала тем документом, который бы реально определял перспективы развития ТЭК страны эталоном, с которым сверялись бы все практические действия государственных и хозяйствующих субъектов в энергетическом секторе страны.

Стратегические резервы  нефти впервые были созданы в  Европе после нефтяного кризиса 1973-1974 гг., когда Саудовская Аравия и  другие страны, входящие в ОПЕК, ограничили экспорт нефти в знак протеста против поддержки США израильской  политики в отношении Палестины. Планирование и управление европейскими резервами осуществляет Международное  энергетическое агентство, объединяющее 26 развитых

стран, включая 15 государств ЕС. По условиям соглашения, каждое государство  обязано держать в резерве  количество нефти, равное импорту в  течение 90 дней. МЭА может принимать  решения о продаже этих запасов  в случае перебоев с поставками нефти.

Объединенная Европа сейчас потребляет 620 млн т нефти в год, из которых 450 млн т приходится на импорт. На 90 дней странам ЕС необходимо 150 млн т нефти. На деле европейские страны резервирует не сырую нефть, а нефтепродукты - бензин, средние дистилляты и мазут. Причем учитываются именно объемы потребления, а не импорта, как это принято в МЭA. Таким образом, на 90 дней странам ЕС нужен резерв в размере 100 млн. т нефтепродуктов, а на 120 дней - более 130 млн т.

Соответственно, можно утверждать, что Россия становится для Евросоюза (в том числе для европейских  стран G-8) потенциальным поставщиком  энергоресурсов взамен нестабильного  Ближнего Востока.

Основные положения стратегии  стран "восьмерки" по обеспечению  международной энергетической безопасности состоят в:

- мерах по стабилизации мирового топливного рынка;

- создании новых мощностей в сфере инфраструктуры этого рынка;

- оказании содействия беднейшим странам (как производителям, так и потребителям энергии);

- налаживании оперативного реагирования на угрозы международной энергетической безопасности;

- нейтрализации экологических  последствий нынешнего развития  мировой энергетики;

- разработке новых технологий  в сфере энергетики, включая альтернативные  источники энергии. 

 

 

Стабилизация мирового топливного рынка

 

Стабилизация мирового топливного рынка, в первую очередь, состоит  в регулировании ценовой ситуации на нем, в которой России принадлежит  немалая роль. Естественно-природные  факторы предложения энергоресурсов сейчас вполне просчитаны и поддаются  оценке на перспективу. Исходя из этого, нынешний энергетический кризис теперь менее опасен для мирового энергетического  порядка, чем в 70-е годы прошлого века, за счет

того, что экспортеры нефти  и газа органично являются теперь элементом 

глобализированной экономики.

Все вышеизложенное не отрицает, вместе с тем, необходимость согласованной  политики стран "восьмерки" по обеспечению  международной энергетической безопасности путем повышения предсказуемости  изменений на мировом топливном  рынке, усиления прозрачности потоков  на этом рынке, проведения превентивных мер по развитию его инфраструктуры, в том числе - транспортной, согласования интересов стран - экспортеров 

и импортеров энергоносителей  с учетом их нынешнего и перспективного

позиционирования в мировой  экономике.

Такая политика может, на наш  взгляд, включать в себя такие компоненты, как: гармонизация интересов различных  групп стран - участников топливного рынка, повышение предсказуемости развития этого рынка, исключение новых кризисов, дестабилизирующих всю мировую экономику.

Сошлемся на исследование "теневой большой восьмерки" - организации, объединяющей ряд видных экспертов и ученых, подготовленное к саммиту в Эвиане, результаты которого нам представляются актуальными и по сей день.

Сегодня все понимают, что  для основных импортеров нет серьезной  альтернативы торговле нефтью с зарубежными  партнерами. Даже у Соединенных Штатов, по-прежнему обладающих самыми большими среди основных импортеров запасами нефти, практически отсутствует  экономически оправданная возможность  ограничить рост ее импорта (не говоря уже о сокращении абсолютных объемов  закупок). Более того, даже гипотетическая возможность уменьшить "нефтяную зависимость" лишена смысла в условиях глобально интегрированного нефтяного  рынка.

В связи с этим, помимо военной защиты нестабильных нефтеэкспортирующих регионов, существует, как минимум, два актуальных аспекта международной энергетической безопасности: 1) защита от кратковременных потрясений и 2) возможность направлять средства, отпущенные на разведку и разработку, непосредственно к источникам мировых энергетических ресурсов. Каждый из этих аспектов должен быть рассмотрен "большой восьмеркой".

Что касается первого из указанных аспектов международной  энергетической

безопасности, то "большая  восьмерка" должна увеличить стратегические нефтяные резервы - это единственный доступный инструмент противодействия  любым краткосрочным дефицитам  поставок. В данной связи необходимо решить две, как минимум, проблемы.

Первая состоит в том, что развивающиеся рыночные экономики, как правило, не располагают стратегическими  резервами. Экономикам таких стран  принадлежит растущая доля в мировом  потреблении нефти, и в случае крупных нефтяных потрясений они  могут сильно пострадать.

Вторая проблема кроется  в том, что пока отсутствует четкая доктрина использования существующих стратегических резервов. Тому есть много  причин, и многие из них вполне убедительны. Например, правительства не хотят  вмешиваться в ценообразование, поскольку, во-первых, это дорого, а  во-вторых, вмешательство заведомо обречено на неудачу. В предложении  ЕС о создании подконтрольного Еврокомиссии стратегического резерва для  проведения противоциклических интервенций мало смысла, оно было резко

раскритиковано большинством экспертов - как практиков, так и  теоретиков, и должно быть отклонено. Давно отстаиваемое экономистами, но на практике так и не нашедшее своего применения решение состоит в  том, чтобы рассматривать стратегические резервы как принадлежащий государству  дополнительный источник предложения  нефти, доступный частному сектору  благодаря опционным контрактам.

Что касается второго из указанных аспектов международной  энергетической безопасности, то "большая  восьмерка" должна рассмотреть пути совершенствования законодательной  базы для международных инвестиций в энергетику. В этой области в  течение последних 15 лет проделана  значительная работа. Ее необходимо продолжать, поскольку большинство богатых  нефтью регионов страдают от неэффективного управления, а особенно от отсутствия защиты инвестиций, что препятствует привлечению иностранного капитала. Соединенные Штаты поддерживают двусторонние подходы, равно как  и программы регионального масштаба. В Договор к Энергетической хартии, на сегодняшний день единственный многосторонний правовой инструмент в энергетической области, входят более 50 членов, и это  число в ближайшем будущем  должно увеличиться.

Однако документ не был  подписан Соединенными Штатами - крупнейшим "экспортером энергетического  капитала". "Большая восьмерка" должна поддержать процесс, предусматриваемый  Договором к Энергетической хартии, и поощрять его расширение за счет стран, являющихся как импортерами, так и экспортерами капитала.

Для России, как полноправного  ныне участника "восьмерки", актуальны  оба вышеназванных аспекта международной  энергетической безопасности. Что касается создания стратегических резервов нефти и, особенно, газа, то наша страна может сыграть в этом процессе весьма важную роль, но надо иметь в виду тот факт, что чрезмерное усердие России здесь может, в перспективе, негативно сказаться на ценовой ситуации на мировом топливном рынке, что отнюдь не соответствует национальным экономическим интересам страны.

Относительно активизации  инвестиционной деятельности в российском ТЭКе за счет иностранных капвложений  можно отметить, что здесь заинтересованность страны - прямая, хотя есть нюансы, связанные  с механизмами и формами их привлечения. Здесь отнюдь не все  складывается для России благоприятно.

В числе возможных внешних  дестабилизирующих российский ТЭК  факторов можно выделить дискриминационные  действия отдельных зарубежных стран  или их сообществ и бизнес-структур по отношению к России и ее хозяйствующим субъектам на международных рынках энергоресурсов и технологий, зависимость энергообеспечения ряда приграничных областей России от зарубежных государств, ограничения по транспортировке экспортируемых из России энергоресурсов, блокирование нефте- и газопроводов на территории транзитных государств, невыполнение конвенции по свободе судоходства в проливах (действия Турции в Черном море), сохраняющуюся возможность военных конфликтов и др. Кроме того, необходимо добавить, что преодоление кризиса в ТЭК России невозможно без широкомасштабных инвестиций, значительная часть

которых может быть получена только из внешних источников.

Потребности российского  ТЭКа в ежегодных инвестициях  оцениваются экспертами примерно в 20-30 млрд. долларов. И потенциал для  привлечения несомненно имеется. Это отчетливо понимают и крупнейшие потребители энергоресурсов, прежде всего США.

Стремясь снизить свою зависимость от импорта нефти, прежде всего из стран ОПЕК и особенно от нефти из стран Персидского залива, США в последнее время предприняли целый ряд шагов в направлении разобщения входящих в ОПЕК государств. И война в Ираке - всего лишь звено в этой политике. Так же, как и психологические меры, в числе которых публикация в "Ойл энд Гэс Джорнэл" уточненных данных о запасах нефти в мире, согласно которым по этому показателю на второе место выведена Канада (с учетом нефти в песчаниках и нефтеносных сланцах). Отметим, что в 2000 г. геологическим управлением США были пересмотрены в сторону увеличения и нефтяные запасы России, которые в результате этого "выросли" до 138 млрд. барр., что сразу же поставило нашу страну по разведанным запасам нефти на второе место в мире (после Саудовской Аравии).

Вопрос, по-прежнему стоящий  перед Россией, состоит в том, как обеспечить необходимый приток инвестиций в ТЭК из-за рубежа, не жертвуя при этом интересами национальной безопасности - с одной стороны, и  создав выгодные конкурентные условия  для себя среди других возможных  реципиентов иностранного капитала - с другой.

Экологические аспекты  мировой энергетической безопасности

Наряду с общеэкономической  проблематикой развития мировой  энергетики, в последнее время, пожалуй, особо остро стоят и вопросы  ее воздействия на природную среду, которые страны "восьмерки" не могут игнорировать при проведении согласованной энергетической политики.

Практически общепринятым является тот факт, что усиление индустриального  давления на природную среду, в первую очередь за счет форсированного развития энергетики, представляет собой глобальную проблему. Большинство обозревателей  расценивают такую позицию скорее как выжидательную, нежели свидетельствующую  о готовности США сокращать выбросы. Прогнозы говорят о том, что даже при невмешательстве в этот процесс  интенсивность выбросов сократится к 2012 г. на 14%. Таким образом, запланированные  администрацией США показатели всего-

навсего отражают закономерную тенденцию американской экономики к снижению энергоемкости. В любом случае абсолютные показатели выбросов будут продолжать расти, и, по подсчетам администрации, за период с 2002 по 2012 г. они вырастут в США на те же 14% (предусмотренный в Киотском протоколе показатель для США - снижение выбросов на 7% за 1990-2010 годы).

Неприятие Соединенными Штатами  Киотского протокола, кроме всего  прочего, отражает их глубоко укоренившееся  отрицательное отношение к самой  идее брать на себя обязательства  по принудительным количественным ограничениям, устанавливаемым на международном  уровне; эта точка зрения присуща  не только нынешней администрации. Попытки  заставить Соединенные Штаты  вернуться к этому протоколу  бесполезны и 

бесперспективны. Но лидеры "большой восьмерки" все же должны убедить США, как крупнейший источник выброса парниковых газов  и богатейшую страну мира, в необходимости  принятия более радикальных мер  по противодействию негативным климатическим  изменениям.

Для решения глобальной проблемы стабилизации климата необходимы технологические  прорывы в энергетике и транспорте. Поэтому подписавшие Киотский протокол страны, в первую очередь европейские  государства и Япония, должны оказывать  более активную поддержку НИОКР, ведущимся в Соединенных Штатах, и вкладывать больше средств в собственные исследования. Разработка и коммерциализация новых технологий требуют мощного ценового импульса - соответствующая стоимость каждой тонны углеродсодержащих выбросов должна ставить экономических агентов