Вертикальная дифференциация продукта

         Таким образом, согласно приведенному перечню провалов государства, его действия, нацеленные на улучшение ситуации в промышленности, совершенно не гарантируют успеха. Мерилами его оценки в неоклассической экономической теории считаются критерий Парето-улучшения или более операционный критерий потенциального Парето-улучшения, предполагающие сопоставление затрат и результатов (cost-benefit analysis). Поэтому, чтобы убедиться в эффективности или неэффективности выбранного варианта промышленной политики, нужно сопоставить связанные с ним затраты и результаты. Очевидно, что на практике это сделать очень сложно - в силу проблематичности как корректного измерения выгод государственных интервенций, направленных на исправление рыночных провалов, так и расчета связанных с ними издержек с учетом возникающих побочных эффектов.

 Институциональные основания  промышленной политики

      В институциональной теории, в отличие от неоклассической, акценты в обосновании промышленной политики смещены с поиска оптимального распределения ограниченных ресурсов на анализ институтов (спонтанных и формальных правил с механизмами принуждения к их выполнению), которые способствуют или препятствуют успеху такой политики, и трансакционных издержек, сопровождающих взаимоотношения экономических субъектов. Поэтому, например, различия в продуктивности экономик близко расположенных стран (Южной и Северной Кореи, бывших Западной и Восточной Германии и др.), непостижимые с позиций неоклассики, могут быть легко объяснены различиями в эффективности институтов.

      Такое большое значение, придаваемое правилам, обусловлено исходными предпосылками институциональной теории, согласно которым экономические субъекты, действующие в собственных интересах, не являются полностью информированными и рациональными, а "способны только к приблизительной и ограниченной рациональности". А что им можно и что нельзя делать в сложившейся ситуации, определяют институты, которые ограничивают, структурируют и стимулируют индивидуальное поведение. Поэтому основания для государственного вмешательства возникают тогда, когда в целях промышленной политики требуется улучшить действующие или адаптировать новые институты, тем самым снижая трансакционные издержки, то есть по причине, которую можно назвать "провалы правил " (rules failures).

        К числу институциональных оснований промышленной политики можно отнести аргументы в пользу формирования особых правил в сферах промышленных инноваций, отраслевой диверсификации и глобальных цепочек формирования стоимости.

        Промышленные инновации. Современная экономическая теория отошла от понимания инноваций как механического процесса, в котором большие финансовые вложения автоматически обеспечивают большую отдачу (ведь обычно считалось, что увеличение затрат на НИОКР приводит к росту инноваций), в направлении органичного социокультурного процесса, в котором ключевую роль играют нематериальные факторы, способности экономических субъектов к обучению и кооперативному поведению. Теперь предпосылкой их успешных действий в сфере инноваций, выполняющих ключевую роль в деле обеспечения конкурентоспособности промышленности, считается особый социальный порядок, основанный на "длинных правилах" взаимодействия, создающих предпосылки для долгосрочного хозяйственного планирования и на сотрудничестве, а не только соперничестве экономических субъектов, - то, что получило название "со-opetition". В современных условиях "инновации в отраслях промышленности - это результат взаимодействия различных акторов (фирм, университетов, общественных агентств, финансовых организаций), которые имеют партнерские формальные и неформальные взаимоотношения". И в таких инновационных сферах бизнеса, как фармацевтика и биотехнологии, сотрудничество больших, малых и новых фирм является всепроникающим (pervasive).

         Обычно приводимое основание для вмешательства государства в процессы таких взаимоотношений заключается в том, что "рынки предоставляют недостаточные стимулы фирмам, чтобы сотрудничать". Однако в данном случае объяснения в неоклассических терминах рынков, рыночных провалов и экономики благосостояния на основе анализа взаимодействия независимых эгоистичных индивидов недостаточно. Институциональная теория исходит из того, что индивиды "формируют свои предпочтения не в изоляции от других людей, а в ответ на общественные события и широко распространяемую информацию". Кроме того, в организациях их выбор ограничен рутинами. Причем в отдельных организациях это разные рутины, подчиненные разным целям, далеко не всегда коммерческим. Очевидно, что объяснение неудач (или успехов) сотрудничества таких несхожих организаций выходит за рамки сферы применения неоклассической теории. Причина этих неудач - уже не провалы рынков, а упомянутые провалы правил (в частности, их краткосрочный и непартнерский характер). А поддержку "длинных правил" партнерских взаимоотношений разноплановых организаций (взамен "коротких" и непартнерских) может взять на себя заинтересованное в экономическом росте государство - опять-таки с учетом возможных ошибок правительства, коррупции и т.д. "Роль государства состоит, следовательно, в том, чтобы выступать в качестве гаранта кооперативного поведения для каждого из партнеров. К примеру, в Японии Министерство международной торговли и промышленности сводит вместе в проектах различные виды бизнеса и гарантирует, что каждый партнер действует честно".

         Отраслевая диверсификация (sectoral diversification) в промышленности, приводящая к структурным изменениям и способствующая росту экономики и общественного благосостояния, предполагает освоение производства товаров, не традиционных для данной страны или региона. Обычно это не требует радикальных инноваций, основанных на НИОКР, а может достигаться за счет адаптации уже известных в мире товаров и технологий их изготовления к местным условиям - то, что называется "самооткрытие" (self-discovery). Как и в случае с инновациями, коммерческие организации не могут самостоятельно решить проблемы такой адаптации в связи с проблемами информации и провалами координации. Выход состоит в мерах институционального характера, предусматривающих формирование правил и организацию на их основе процесса государственно-частного сотрудничества - через совместные исследования и поиск консенсуса относительно того, где именно возникают информационные и координационные экстерналии, какими в этой связи могут быть цели промышленной политики в таком контексте, и как их следует достигать. "Правильная модель промышленной политики, - отмечает Д. Родрик, - заключается не в применении автономным правительством налогов Пигу или субсидий, а в стратегическом сотрудничестве между частным сектором и правительством с целью выявления, где находятся наиболее существенные препятствия для реструктуризации и какой тип вмешательства с наибольшей вероятностью может их устранить". При этом обычные дискуссии об инструментах, затратах и результатах правительственного вмешательства в экономику промышленности не имеют принципиального значения. Гораздо важнее "иметь в наличии процесс, помогающий выявить сферы желательных интервенций. Правительства, понимающие это, будут постоянно находиться в поиске путей, которыми они могут способствовать структурным изменениям и сотрудничеству с частным сектором. Таким образом, промышленная политика является больше состоянием ума, нежели чем-либо другим".

         Глобальные цепочки формирования стоимости. Процессы глобализации и либерализации международной торговли привели к изменению ситуации в мировой экономике. Теперь, отмечают специалисты Азиатского банка развития, объяснение того, где и как промышленные товары произведены, не является простой задачей - их проектирование, изготовление, распределение и обслуживание разделены на элементы, разбросанные по всему миру. Речь идет о системе международных производственно-распределительных отношений, получивших название "глобальные цепочки формирования стоимости" (global value chains - GVCs), в которых обычно более трудоемкие этапы процесса перенесены на территорию развивающихся стран. GVCs, являющиеся в настоящее время "ключевыми и устойчивыми структурными особенностями мировой экономики", формируют как новые возможности, так и новые угрозы. С одной стороны, участие в этих цепочках позволяет фирмам из разных стран (прежде всего, менее развитых) войти в глобальные производственные структуры, улучшить производственные процессы и продукты в соответствии со стандартами GVCs, подняться по технологической лестнице и получить широкий доступ на международные рынки. При этом, по некоторым оценкам, "выгоды от либерализации торговли, которая сопровождается созданием международных соглашений о цепочках поставщиков между фирмами в промышленно развитых и менее развитых странах, могут быть в 10-20 раз больше, чем от либерализации торговли самой по себе". А с другой стороны, чтобы успешно экспортировать, уже недостаточно эффективно производить конкурентоспособную продукцию: "Поставщики трудоемких товаров из развивающейся страны должны теперь не только преодолеть традиционные торговые барьеры, остающиеся высокими для некоторых статей экспорта из развивающихся стран, но еще и стать частью определенной торговой сети для того, чтобы экспорт состоялся".

      Для успешного преодоления этих новых барьеров требуется особая промышленная политика.

Она заключается в том, что государство должно

1) помогать предприятиям  своей страны адаптироваться  к уже действующим правилам  GVCs - через информирование о том, какие альтернативные GVCs существуют и какие ключевые требования следует выполнить для участия в них, какие стандарты здесь применяются и что нужно сделать для их достижения, через организацию коллективных действий по созданию инфраструктуры, необходимой для выполнения логистических требований, и др.;

2) способствовать формированию  новых международных правил, более  благоприятных для отечественных  предприятий, - через организацию  национальных торговых компаний, участие в коллективных действиях  развивающихся стран по гармонизации и устранению двойных стандартов, по контролю за соблюдением правил конкуренции со стороны крупных ТНК, за их политикой слияний и поглощений и др.

       Характеризуя институциональные основания промышленной политики в целом, важно отметить, что институты (если их рассматривать как фактор производства) относятся к немобильным факторам. Поэтому любая страна может скопировать производственные процессы, импортировать оборудование, привлечь из-за границы квалифицированный персонал, но не может позаимствовать успешные институты. Их создание и развитие - это специфический для каждой страны длительный процесс, обусловленный обстоятельствами места и времени: "Эффективные институты всегда возникали как результат длинной цепочки исторических свершений - восхождения от исходных факторов географического характера к производным от них непосредственным факторам, среди которых есть и институциональные". Но такая постановка вопроса уже затрагивает проблему генезиса самих институтов, исследование которой требует обращения к использованию иной - эволюционной - парадигмы.

 Эволюционные основания  промышленной политики

       В эволюционной экономической теории, в отличие от неоклассической и институциональной, мотивы поведения людей определяются, помимо соображений рациональности и социальных факторов, естественным стремлением к выживанию. При этом поведение может быть как эгоистическим, так и альтруистическим, поскольку "в эволюционном процессе реальное значение имеет не индивидуальное выживание как таковое, но скорее успешная передача единиц наследственности или генов". Так что в определенных условиях "для индивида может оказаться более выгодным содействовать воспроизводству родственных индивидов даже ценой собственной жизни, действуя таким образом саможертвенно на благо других". Конкуренция за ограниченные ресурсы объясняется не через свободный выбор независимых субъектов, а через иерархии доминирования в популяции, которые "возникают в группах живых организмов, чтобы минимизировать агрессию между конкурирующими за ограниченные ресурсы особями. Так как высокий социальный ранг автоматически дает доступ ко всем доступным ресурсам, естественный отбор благоприятствовал тенденциям борьбы за повышение социального статуса".

        Институты, о которых шла речь, тоже рассматриваются как имеющие эпигенетический характер. Они, как и всякие культурно-поведенческие надстройки, основаны на биологическом базисе - в том смысле, что формируются живыми существами, которые выступают носителями генетической информации и руководствуются (в том числе) инстинктами - врожденными реакциями на внешние и (или) внутренние раздражители. А развиваются институты "через общественное обучение правилам поведения, которое начинается с примитивны, генетически обусловленных форм социального поведения с добавлением новых элементов в результате проб и ошибок".

        Используя заимствованные из биологии идеи (понятия единиц эволюции, процессов изменчивости, отбора и наследственности), эволюционная теория исследует изменения во времени и пространстве экономических систем, но изменения не любые, а только те, при которых сложные открытые системы приспосабливаются к окружающей их среде, разнообразие развивается из общих истоков и со временем накапливается новый дизайн. Принимая во внимание такую область применения рассматриваемой теории, эволюционные основания промышленной политики можно найти в сфере национальных инновационных систем (НИС) и промышленных кластеров.

        НИС - это целостные сети организаций и институтов, взаимодействием которых определяются особенности инновационного развития отдельных стран. Концепция НИС основана на идее "технонационализма". Имеется в виду, что в каждом государстве инновационная эффективность обусловливается национальной спецификой способов взаимодействия экономических агентов, обладающих разными типами знаний и умений (предприятий, исследовательских институтов, университетов и др.), в системе создания и использования инноваций88. Сама такая постановка вопроса является частью более широкого комплекса проблем генно-культурной коэволюции и формирования национальных особенностей интеллекта.

         Давний научный спор о том, что больше влияет на интеллект - природа или воспитание, все еще остается предметом разногласий между современными энвай-ронменталистами и генетиками, и пока шансы сторон составляют приблизительно 50 на 50. В любом случае очевидно, что национальные особенности действительно имеют значение. А эволюционная экономическая теория, которая обращается к аргументам обеих сторон, "делает крупный вклад в понимание важности для инноваций характерных особенностей страны. Концепции национальной инновационной системы и технологической траектории выдвигают на первый план специфические институциональные характеристики разных стран и уникальность истории каждой страны. С точки зрения национальной специфики и институционального динамизма, промышленная политика получает новую легитимность".

      ОЭСР видят основание для государственного вмешательства в контексте НИС не в обычных провалах рынка (market failures), а в системных провалах (systematic failures) - таких, как недостаточное взаимодействие между субъектами в системе, несоответствие между фундаментальными исследованиями в общественном секторе и прикладными в промышленности, сбои в работе институтов трансфера технологий, недостаточные способности предприятий получать и осваивать информацию 92. Соответственно, предлагаемые этими специалистами меры политики предусматривают развитие сетей деловых контактов (networking) и инновационного потенциала предприятий 93.