Общие проблемы перевода

Интерпретирующий  перевод — вполне оправданное  явление, хотя многие считают, что в  таких случаях переводчик должен ограничиваться только комментариями. Но переводчик безусловно не имеет  права делать добавления, если это  не вызвано крайней необходимостью. Произвольное обращение с оригиналом не может быть оправдано, как не может  быть оправдано и буквальное ему  следование. Поэтому нельзя согласиться  с тенденцией некоторых переводчиков «заострять» или «украшать» перевод. 

Итак, в ряде случаев переводчик вправе делать некоторые  добавления.

Имеет ли он право  опускать что-либо в тексте? Безусловно имеет, если это необходимо для того, чтобы избежать нарушения лингвистических  и стилистических норм русского языка. Однако каждый пропуск должен быть оправданным, иначе переводчик может  пойти по линии наименьшего сопротивления  и, злоупотребляя этим правом, опускать все то, что трудно для перевода или непонятно. Например, для английского  языка очень характерно употребление числительных, а также указание точных мер и весов для большей  конкретизации описания. 

Например: 
 
She was letting her temper go by inches. Она понемногу теряла терпение. 
 
Hvery inch of his face expressed amazement. На его лице было написано изумление. 
 
Не extracted every ounce of emotion from Rachmaninov's Third Concerto. (D. W., 1958) 
Он вскрыл всю эмоциональность Третьего концерта Рахманинова или: 
Он сыграл... с большим чувством. 

Сохранение в  переводе этих предложений мер длины  и веса — дюймов и унций —  явилось бы буквализмом, нарушило бы нормы русского языка и, безусловно, показалось бы читателю весьма странным. 

Широкое использование  синонимических пар, характерное для  английского языка во всех стилях письменной речи, далеко не всегда может  быть сохранено в переводе. 

Например, Just and equitable treatment of all nations. Пара just and equitable обычно переводится одним словом: «Справедливое отношение ко всем странам». The treaty was pronounced null and void; пара null and void также переводится одним словом: «Договор был признан недействительным» и т. п. 

Вынужденный прибегнуть к «жертве» переводчик должен всегда учитывать ее удельный вес по отношению  к целому, определить, является ли опускаемый элемент существенной деталью или  второстепенной, не требующей возмещения. Если же опускаемый в силу различия в структуре обоих языков элемент  имеет существенное значение в оригинале, переводчик должен прибегнуть к замене и как-то возместить его. 

Итак, из всего  вышеизложенного следует, что передача отдельных элементов не приводит механически к воспроизведению  целого, поскольку целое не является простой суммой этих элементов. Элементы эти отнюдь не изолированы, каждый из них является неотъемлемой частью взаимосвязанной  и взаимообусловленной системы. 

Адекватность  перевода иногда достигается антонимическим переводом, т. е. переводом при помощи антонимов. 

Например: 
 
Keep the child out of the sun. He держите ребенка на солнце. 
 
Утвердительное по форме предложение переведено отрицательным. Аналогичный случай представляет перевод предложений: 
 
Не refrained from making a single remark. Он не сделал ни одного замечания. 
 
Не did not believe it until he saw the ruined farm. (G. W. Deeping, Roper's Row) 
 
Он поверил этому, только когда сам увидел разрушенную ферму.

Во втором примере  возможен перевод отрицательной  формой: «Он не верил этому, пока не увидел...» Но этот вариант более  громоздкий. 

Так называемая литота (утвердительное высказывание в отрицательной форме) очень  распространена в английском языке  благодаря большому количеству отрицательных  префиксов. Она не всегда поддается  переводу, так как в русском  языке совпадают по звучанию отрицание  «не» и отрицательный префикс  «не-». Поэтому литота часто переводится  утвердительным предложением с оговоркой. 

Например:  
"A Forsyte," replied young Jolyon, "is not an uncommon animal." (John Galsworthy, The Man of Property) 
«Форсайт,— ответил молодой Джолион,— довольно обычное животное». 

Антонимический  перевод иногда бывает вызван лексическими расхождениями. 

Например: 
 
Snowdrifts three feet deep. (D. W., 1959) Сугробы высотой в один метр. 

По-русски можно  сказать «глубокий снег», «глубокие  сугробы», но нельзя сказать «сугробы глубиной в один метр». 

Благодаря заменам, «жертвам», добавлениям и возможен адекватный перевод. Поэтому неверно  утверждение о невозможности  перевода вообще, которое делали многие крупные филологи-идеалисты. Совершенно правильно утверждая, что художественное произведение всегда имеет ярко выраженный национальный характер и что каждый язык обладает своеобразными, присущими  только ему средствами выразительности, они делали из этого неправильный вывод о невозможности перевода вообще. Такой точки зрения придерживались крупные немецкие философы-лингвисты  — Г. В. Лейбниц, В. Гумбольдт, А. Шлегель, являвшиеся создателями так называемой теории «непереводимости». Этой же идеалистической  концепции придерживался и русский  ученый филолог А. А. Потебня.

Нельзя не согласиться  с положением этих ученых о своеобразии  каждого языка и национальном характере художественной литературы. Об этом говорили Жуковский и Пушкин, Белинский и Фет и многие другие писатели и переводчики. Белинский  писал по этому поводу, что «если  бы сам Пушкин взялся переводить Гёте, мы и от него потребовали, чтобы он показал нам Гёте, а не себя». Пушкин, вполне разделяя эту точку зрения, писал: «от переводчиков стали требовать  более верности... пожелали видеть Данте, Шекспира и Сервантеса в их собственном  виде, в их народной одежде...».

Наши писатели прекрасно понимали национальное своеобразие  каждого языка. Но в отличие от сторонников теории непереводимости, они делали из этого правильный вывод, считая, что самобытные черты любого языка не могут служить препятствием для перевода. «Близость к подлиннику,—  писал Белинский,— состоит в  предании не буквы, а духа создания. Каждый язык имеет свои, одному ему  принадлежащие средства, особенности  и свойства до такой степени, что  для того, чтобы передать верно  иной образ или фразу, в переводе их должно совершенно изменить. Соответствующий  образ, так же как и соответствующая  фраза, состоят не всегда в видимой  соответственности слов: надо, чтобы  внутренняя жизнь переводного выражения  соответствовала внутренней жизни  оригинального». 

Сама жизнь  опровергла теорию непереводимости. Достаточно вспомнить прекрасные переводы —  как в русской, так и в иностранной  литературе,— ставшие достоянием этих литератур; например, переводы В. Жуковского, В. С. Курочкина, Н. Бунина, М. Лозинского, С. Маршака, Л. Тика и А. Шлегеля, Э. Фитцджеральда, Констанс Гарнет, Проспера Мериме и других.

Теория непереводимости  не имеет под собой и теоретической  базы. Объективно существующий внешний  мир находит свое отражение в  сознании — в мышлении человека, и свое выражение — в языке, благодаря единству языка и мышления. Мысль, выраженная на одном языке, всегда может быть «перевыражена» средствами другого языка в адекватной форме, благодаря использованию различных  соответствий.

Стремясь к  адекватности, переводчик не должен забывать о том, что язык перевода должен быть безупречно правильным. Никакое желание  сохранить грамматические конструкции, фразеологические сочетания или  стилистические приемы оригинала не может служить оправданием нарушения  норм языка, на который делается перевод, в данном случае русского языка. Однако даже опытные переводчики порой  допускают нарушение норм русского языка, впадая в буквализм. Например, в переводе романа Голсуорси «Сдается в наем», сделанном Н. Вольпин, встречается  подобное нарушение: 
 
Three days later, in that fast-yellowing October, Soames took a taxi-cab to Highgate Cemetery... 
 
Три дня спустя, в быстро-желтеющем октябре, Сомс взял такси на Хайгетское кладбище. 

В переводах  романов Диккенса Е. Ланном и А. Кривцовой  нередко встречаются такие буквальные переводы, являющиеся нарушением норм русского языка, как, например, «пароксизм поклонов», «летаргический юноша», «симметрическое  телосложение», «публичная карьера», «медицинский джентльмен», «я—дьявольский негодяй» и т. п.*  
* Цитируется по статье И. А. Кашкина «Ложный принцип и неприемлемые результаты» «Иностранные языки в школе», № 2, 1952 г. 

В заключение следует  еще раз повторить, что проблема адекватности есть в значительной степени  проблема правильного использования  при переводе лексико-фразеоло-гических, грамматических и стилистических соответствий. Адекватность не следует понимать в  узком смысле. Это — широкое  понятие, которое включает в себя диалектический подход к вопросу  о характере точности перевода и  правильное понимание самого понятия  «точность». Понятие адекватности также  подразумевает возможность замен (при помощи которых оригинал воссоздается в переводе средствами другого языка), производящих тот же эффект и выполняющих  ту же функцию.

Отсюда следует, что понятие «адекватный перевод» включает в себя три компонента: 
1. Правильная, точная и полная передача содержания оригинала. 
2. Передача языковой формы оригинала. 
3. Безупречная правильность языка, на который делается перевод. 

Все три компонента адекватного перевода составляют неразрывное  единство. Их нельзя отделить друг от друга— нарушение одного из них неизбежно  ведет к нарушению других. 

Заключение

Подводя итог вышеизложенному, можно сказать, что в своей  практической работе переводчик может  опираться на теорию перевода, в  которой разработаны принципы перевода и установлены наиболее важные закономерные соответствия в лексическом, грамматическом и стилистическом плане. Наличие  в языке этих соответствий и их анализ являются теми предпосылками, на которых основывается также идея машинного перевода.Опытный переводчик широко пользуется накопленными в процессе своей практической работы соответствиями и умеет прибегать к установленным  закономерностям. Однако работа переводчика  не сводится только к умению пользоваться готовыми формулами. При переводе газетно-публицистических статей, а тем более при переводе художественной литературы, от переводчика  требуется умение пользоваться адекватными  заменами. Он не должен упускать из вида, что переводит не отдельные с  л о в а, а слова и сочетания  слов в системе сложного целого. Переводчик должен стремиться не к  передаче отдельного элемента, отдельного слова, а к передаче той смысловой  и стилистической функции, которая  выполняется данным элементом. Этим объясняется необходимость пропусков  и добавлений, замены одного слова  другим, замены частей речи и т. п. Подробнее  все эти вопросы будут рассматриваться  далее в разделах, посвященных  частным вопросам перевода.