На  стадии принятия решения сильное  влияние на процесс мотивации  могут оказывать такие волевые качества, как решительность и смелость. Нерешительность может затягивать принятие решения, а боязливость может привести к отказу совершить то или иное действие. Высокая мотивация на социальный успех (стремление к признанию, достижениям в значимой деятельности, соперничеству) связана с уверенностью человека в собственном обаянии, в привлекательности своей личности. При этом женщины высоко оценивают свои деловые качества (практичность, организованность, предприимчивость, предусмотрительность), а мужчины — качества, необходимые общественному деятелю (интеллект, умение ладить с людьми, личное влияние). [5, 22]

     Стремящиеся к признанию наиболее высоко оценивают  свои коммуникативные качества (общительность, воспитанность, обаяние, умение ладить с людьми) и частично — свойства социального интеллекта (юмор, проницательность). Эта самооценка подкрепляется действительной выраженностью у этих субъектов экстраверсии, манипулятивности и авантюристичности.

     Субъекты  с преобладанием мотива соперничества  высоко оценивают свою предприимчивость, волю. Они рассчитывают на свою энергию, напор, доказательством чему является жесткость их поведения — доминантность и агрессивность.

     Те  же, кто более всего стремится  к достижениям в значимой деятельности, склонны выделять свои деловые качества, такие, например, как практичность, организованность, предприимчивость, воля, предусмотрительность. Реально эти самооценки подкрепляются ответственностью и деловой направленностью этих субъектов.

     Таким образом, это хорошо иллюстрирует положение, что направленность мотивации определяется теми или иными особенностями  личности и их самооценкой субъектом.

     Имеет значение и развитие интеллекта. Как  отмечает  К.Обуховский, легкость формирования мотива наблюдается, с одной стороны, у лиц с примитивным мышлением, с другой — и у лиц высокой духовной культуры. Утонченные интеллектуалы, привыкшие постоянно контролировать себя, испытывают трудности в выборе целей и средств их достижения. Часто формулирование цели становится для них невозможным, и поэтому они характеризуются непоследовательностью действий, внезапностью порывов и отказов от намеченного. [8, 53]

     В связи с этим можно говорить о  различных стилях мотивации. В частности, к ним можно отнести выделенные В.Н. Азаровым стили действования: импульсивный и управляемый (рефлексивно-волевой), которые в значительной степени отражают особенности формирования мотива. Под импульсивным стилем действования автор понимает склонность реализовывать ситуативные тенденции при минимальном обдумывании вариантов и последствий своих действий, а под рефлексивно-волевым — стиль, характеризующийся выраженной регуляцией действий, опосредуемых развернутым анализом возможных способов достижения цели. [1, 65]

     Другими стилями мотивации могут быть особенности построения основания  поступка (мотива) с опорой на свои возможности, усилия или же на обстоятельства, случай. Этот аспект мотивации рассмотрен Дж. Роттером в его концепции о внешнем и внутреннем локусе контроля (внешнего и внутреннего контроля подкрепления). При внутреннем локусе контроля речь идет об убеждениях, касающихся собственной деятельности и того, насколько человек собственными усилиями может добиться желаемого. Несмотря на то, что такие убеждения могут зависеть и от особенностей ситуации, Дж. Роттер указывает, что одно и то же подкрепляющее событие (желательное последствие действия) может вызывать у разных индивидов различные реакции.

     В одном случае индивид считает, что  достижение успеха зависит от него самого, в другом — от внешних  обстоятельств или случайности. Это сказывается на уровне притязаний — индивиды с внутренним локусом  контроля чаще выбирают легкие задания, а при обосновании своих действий они опираются чаще на потребность, чем на долженствование, лучше просчитывают последствия и объект удовлетворения потребности.

     Близка  к концепции Дж. Роттера и концепция  Р.Де Чармса, различающего два типа личности: “самобытная” и “пешка”. Самобытная личность относится к своим действиям как к свободным, самостоятельным (в смысле принятия решения), “пешка” же видит себя как объект, подчиненный внешнему управлению и принуждению. Правда, автор пишет, что это различие относительно: в одних случаях, обстоятельствах индивид ощущает себя больше как самобытная личность, а в других — больше пешкой. Этот личностный аспект — гораздо более важный мотивационный фактор, чем реальные события, продолжает Р. Де Чармс. Если личность ощущает себя “самобытной”, то для предсказания ее поведения это имеет большую значимость, чем любой другой объективный показатель принуждения. И напротив, если личность считает себя “пешкой”, то ее поведение будет сильно зависеть от внешних факторов, хотя объективные данные свидетельствуют о ее свободе. “Самобытному” индивиду присуще сильное чувство личной причастности, ощущение, что локус сил, влияющих на его окружение, находится в нем самом. Обратная связь, подкрепляющая это ощущение, определяется теми изменениями в окружении, которые приписываются собственным действиям. В этом и состоит суть мощного мотивационного воздействия этого фактора на поведение. “Пешка” ощущает эти силы как неподвластные ему, как личностные силы других людей. Из этого складывается чувство бессилия, подчиненности другим людям. [3, 86]

     Значительное  влияние на процесс мотивации  при осуществлении руководства  могут оказывать такие свойства личности, как властность или же боязнь ответственности. Их наличие может обусловливать стихийное формирование стиля руководства (авторитарного, демократического, либерального), существенной характеристикой которого является единоличное или групповое принятие решения что, как и когда делать.

     По  данным Е. П. Ильина и Нгуэн Ки Тьюнга (1999), склонные к демократическому стилю руководства обладают большей полезависимостью, чем склонные к авторитарному и либеральному стилям, у “автократов” более выражена направленность на результат деятельности, а у “либералов” — на процесс деятельности. У “демократов” больше выражена склонность к альтруизму, а у “автократов” и “либералов” — к эгоизму. Стремление к власти явно больше у “автократов” и меньше всего — у “либералов”. [4, 78]

     Еще одна стилевая особенность процесса мотивации связана со стремлением  субъектов к успеху или избеганию  неудачи (Д. Макклелланд, Д. Аткинсон). Если человек ориентирован на успех, он не испытывает страха перед неудачей, а если ориентирован на избегание  неудачи, то будет тщательнее взвешивать свои возможности, колебаться при принятии решения. Поскольку лица с мотивацией избегания неудачи боятся критики, они в качестве психологической  защиты чаще, чем лица, стремящиеся  к достижению успеха, мотивируют свои поступки с помощью декларируемой нравственности. [4, 115]

     Возрастные  особенности детей оказывают  влияние на мотивацию. П.М.Якобсон показал, например, что готовность школьников подчиняться требованиям взрослых резко снижается от   4-го к 7-му классу, что свидетельствует о снижении роли внешнеорганизованной и увеличении роли внутренне организованной мотивации. К сожалению, этот факт редко принимается во внимание как родителями, так и педагогами.

     В ряде работ показаны этнические различия в мотивации, обусловленные как образом жизни, так и национальными традициями и характером. Сравнение американских и российских студентов, проведенное О. С. Дейнека, показало, что для первых “разумная осторожность” при принятии решения более характерна. Американцы реже поступают на авось, лучше осознают стили поведения в ситуации риска, более дифференцированно относятся к риску принятия решения, рискуют более взвешенно. [4, 137]

     Из  сказанного выше о мотивации вытекает ряд следствий. Во-первых, рассматривая мотивацию как начало произвольного акта, нелогично говорить о произвольной и непроизвольной мотивации. Во-вторых, нет необходимости выделять “вырабатываемые в течение жизни мотивы”, как это делают некоторые авторы. Мотивы всегда формируются в индивидуальной жизни человека, а не имеются в готовом виде уже при рождении. В-третьих, мотивы не могут действовать непроизвольно. В-четвертых, не может быть внешних и внутренних мотивов, о чем говорят многие авторы (как и внешней и внутренней мотивации, что постулируют некоторые психологи). Мотивы всегда внутренние, в отличие от стимулов, вызывающих процесс мотивации, которые могут быть и внешними, и внутренними (интероцептивными). Когда же говорят о внешней мотивации и мотивах, то имеют в виду либо внешние воздействия других лиц, либо привлекательность каких-то объектов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Глава II. Теории мотивации в психологии

     2.1 Представление о  мотивах в психоанализе

     Психоаналитическая  теория З.Фрейда основывается на представлении, согласно которому люди являются сложными энергетическими системами. Сообразуясь  с достижениями физики и физиологии 19 века, З. Фрейд считал, что поведение человека активируется единой энергией, согласно закону сохранения энергии (то есть она может переходить из одного состояния в другое, но количество её остается при этом тем же самым). Фрейд взял этот общий принцип природы, перевел его на язык психологических терминов и заключил, что источником психической энергии является нейрофизиологическое состояние возбуждения. Далее он постулировал: у каждого человека имеется определенное ограниченное количество энергии, питающей психическую активность; цель любой формы поведения индивидуума состоит в уменьшении напряжения, вызываемого неприятным для него скоплением этой энергии. [12, 33]

     Согласно теории Фрейда, мотивация человека полностью основана на энергии возбуждения, производимого телесными потребностями. По его убеждению, основное количество психической энергии, вырабатываемой организмом, направляется на умственную деятельность, которая позволяет снижать уровень возбуждения, вызываемого потребностью. По Фрейду, психические образы телесных потребностей, выраженные в виде желаний, называются инстинктами. В инстинктах проявляются врожденные состояния возбуждения на уровне организма, требующие выхода и разрядки. Фрейд утверждал, что любая активность человека (мышление, восприятие, память и воображение) определяется инстинктами. Влияние последних на поведение может быть как прямым, так и косвенным, замаскированным. Люди ведут себя так или иначе потому, что их побуждает бессознательное напряжение – их действия служат цели уменьшения этого напряжения. Инстинкты как таковые являются «конечной целью любой активности». [12, 45]

     Хотя  количество инстинктов может быть неограниченным, Фрейд признавал существование  двух основных групп: инстинктов жизни  и смерти. Первая группа (под общим  названием Эрос) включает все силы, служащие цели поддержания жизненно важных процессов и обеспечивающие размножение вида. Признавая большое  значение инстинктов жизни в физической организации индивидуумов, наиболее существенными для развития личности Фрейд считал сексуальные инстинкты. Энергия сексуальных инстинктов получила название либидо (от латинского - хотеть или желать), или энергия либидо – термин, употребляющийся в значении энергии жизненных инстинктов в целом. Либидо – это определенное количество психической энергии, которая находит разрядку исключительно в сексуальном поведении.

     Фрейд полагал, что существует не один сексуальный  инстинкт, а несколько. Каждый из них  связан с определенным участком тела, называемым эрогенной зоной. В каком-то смысле все тело представляет собой  одну большую эрогенную зону, но психоаналитическая теория особо выделяет рот, анус и половые органы. Фрейд  был убежден в том, что эрогенные  зоны являются потенциальными источниками  напряжения, и что манипуляции  в области этих зон ведут к  снижению напряжения и вызывают приятные ощущения. Так, кусание или сосание  вызывает оральное удовольствие, опорожнение  кишечника ведет к анальному  удовлетворению, а мастурбация дает  генитальное удовлетворение.

     Вторая  группа - инстинкты смерти, называемые Танатос, - лежит в основе всех проявлений жестокости, агрессии, самоубийств  и убийств. В отличие от энергии  либидо, как энергии инстинктов жизни, энергия инстинктов смерти не получила особого наименования. Однако Фрейд  считал их биологически обусловленными и такими же важными в регуляции  человеческого поведения, как и  инстинкты жизни. Он полагал, что  инстинкты смерти подчиняются принципу энтропии, (то есть закону термодинамики, согласно которому любая энергетическая система стремится к сохранению динамического равновесия). Ссылаясь на Шопенгауэра, Фрейд утверждал: «Целью жизни является смерть». Тем самым  он хотел сказать, что всем живым  организмам присуще компульсивное  стремление вернуться в неопределенное состояние, из которого они вышли. То есть Фрейд верил в то, что людям  присуще стремление к смерти. Острота  данного утверждения, однако, несколько  смягчается тем фактом, что современные  психоаналитики не уделяют такого внимания инстинкту смерти. Вероятно, это наиболее спорный и наименее разделяемый другими аспект теории Фрейда. [12, 62]

     Что же представляют собой инстинкты  в действительности? Любой инстинкт имеет четыре характеристики: источник, цель, объект и стимул. Источник инстинкта – состояние организма или потребность, вызывающая это состояние. Источники инстинктов жизни описывает нейрофизиология (например, голод и жажда). Четкого определения инстинктов смерти Фрейд не дал. Цель инстинкта всегда состоит в устранении или редукции возбуждения, вызванного потребностью. Если цель достигнута, человек испытывает кратковременное состояние блаженства. Хотя существует много способов достижения инстинктивной цели, наблюдается тенденция к поддержанию состояния возбуждения на некоем минимальном уровне (согласно принципу удовольствия).