Споры о предмете и методах психологии в XX веке

Ранние (конец XIX - 1-я треть ХХ вв.) школы объективной психологии понимали поведение как последовательность наблюдаемых реакций организма на раздражения, получаемые из внешней среды. В отечественных школах поведение описывалось в терминах «раздражитель» - «рефлекс», в зарубежных (американских): «стимул» - «реакция» (S→R). В России, а затем - в Советском Союзе существовали два основных варианта объективной психологии: рефлексологическая теория В.М. Бехтерева (1857-1927) и учение И.П. Павлова (1849-1936) о высшей нервной деятельности.

Следует отметить, что принципиальных теоретических расхождений между этими двумя школами практически нет. Более того, центральное понятие обеих теорий фактически одно и то же, хотя и обозначенное несколько разными терминами. Это понятие реакции организма на ранее незначимый для него раздражитель, образовавшейся в результате многократного сочетания нейтрального раздражителя с раздражителем физиологически значимым. В бехтеревской теории такая реакция получила название «сочетательный рефлекс», в павловской - «условный рефлекс». Именно это понятие послужило краеугольным камнем первого, классического этапа развития объективной психологии. Его использование дало возможность строгого описания возникновения и развития сложных неврожденных форм поведения.

Приблизительно такая же концептуальная база была и у классической американской школы объективной психологии, основанной Дж.Уотсоном (1878-1958) и получившей от него название «бихевиоризм» («поведенчество», от англ. behavior, откуда вариант названия - «бихевиоральная терапия»). Однако было два существенных отличия идей Уотсона от представлений советских исследователей. Первое отличие состоит в отсутствии строгой анатомо-физиологической «привязки» выявляемых механизмов поведения. Второе - в ином понимании природы взаимосвязи между раздражением и рефлексом (в терминологии Уотсона - между стимулом и реакцией). Если и Павлов, и Бехтерев понимали эту взаимосвязь как причинно-следственную, то Уотсон - как статистическую, что дало возможность привлечения математических методов к общепсихологическим исследованиям. Именно благодаря такому взгляду появилась возможность установления большого числа поведенческих закономерностей, а не одного лишь общего правила выработки «временных связей», как то было в классических советских школах объективной психологии.

В развитии западной психотерапии, базирующейся на идеях объективной психологии, можно выделить два основных этапа: собственно поведенческий и когнитивно-поведенческий.

На первом этапе (50-60 гг. XX в.), связанном с именами таких авторов, как Вольпе, Лазарус, Айзенк и др., поведенческая психотерапия основывалась на «ортодоксальном» варианте бихевиоризма с привлечением идеи Скиннера об «оперантном научении». В этом контексте расстройство описывалось, как «патологический рефлекс», т.е. «неадекватная» либо «неэффективная» реакция организма на стимуляцию извне. В таком контексте целью терапевтического воздействия считались «неправильные» поведенческие реакции, которые следовало заменить «правильными» - т.е. лечение в рамках такого рода психотерапии должно быть признано исключительно симптоматическим. Для достижения же нужных изменений нужно было «оттормозить» (термин И.П.Павлова) неправильный рефлекс путём связывания его с «отрицательным подкреплением», т.е. наказанием и сформировать правильный рефлекс путём связывания его с «положительным подкреплением», т.е. наградой. Иначе говоря, арсенал психотерапевтических приёмов поведенческой психотерапии на этом этапе полностью исчерпывается собственно поведенческими методами. Весьма показателен здесь такой приём: пациенту даётся задание отмечать в специальном формуляре факты «неправильного» и «правильного» поведения, а затем, по истечении оговорённого отчетного периода подсчитывать «баланс» в этом формуляре, и, если количество «правильных» поведенческих актов превысит количество «неправильных» - он может получить некое вознаграждение, размер которого зависит от размера «остатка» в балансе.

Следующий, когнитивно-поведенческий этап развития (70-е гг. ХХ в. - наст. вр.) связан с именами А. Бека и А. Эллиса. На этом этапе произошла радикальная перестройка теоретической базы, повлекшая соответствующие изменения в целях и методах психотерапевтического воздействия.

Психотерапевтическая теория была обогащена идеями, заимствованными из «когнитивной психологии» (от англ. cognitive - «познавательный») - нового направления общепсихологической мысли, выделившегося из объективной психологии, бурно развивавшегося в 70-х гг. XX в., и по сей день остающегося одним из ведущих в общей психологии. Основой когнитивной психологии является «компьютерная метафора», представляющая человека как устройство обработки информации, снабженное блоками ввода информации (ощущения и восприятие), обработки (мышление) и хранения (память).

В соответствии с этими идеями классическая поведенческая схема «S - R» заменяется схемой «S - C - R», где «С» - это «когниции», акты обработки информации человеком. Иными словами, обработка информации занимает место «промежуточной переменной» между стимулом и реакцией и именно она определяет рефлекторный ответ организма на стимулы внешней и внутренней среды.

В этом случае психическое расстройство понимается уже не как «патологический рефлекс», а рассматривается как следствие неадаптивных мыслей, т.е. неверной обработки информации. Именно нарушение мышления лежит в основе депрессии, тревоги, фобии, ипохондрии и т.д. Неадаптивные мысли характеризуются автоматичностью (самопроизвольным возникновением), внутренним созвучием (эго-синтонностью), слабой осознанностью, трудной доступностью и высокой устойчивостью. Кроме того, неадаптивные мысли алогичны. В теории когнитивно-поведенческой терапии выделяются следующие группы алогизмов:

- произвольное заключение. Человек делает выводы без опоры на факты или даже вопреки им. («Я плохой работник»);

- избирательное абстрагирование. Вывод делается на основе детали выхваченной из контекста. («Моя жена меня не любит»);

- преувеличение: все видится в крайностях. Преувеличивается проблема и возможный ущерб;

- минимизация. Преуменьшение проблемы, или недооценка собственных возможностей справится с проблемой;

- сверхобобщение. Общее правило выводится из одного эпизода. («Никто меня не любит, я полный неудачник. Я теряю всех моих друзей»). Игнорирование позитивного. Игнорирование положительного или забывание все хорошее. Склонность рассматривать позитивные события как утраты;

- дихотомическое мышление. («Все или ничего, черное или белое»);

- персонализация. Себе приписывается ответственность за поведение других людей. («Я чем-то обидел его»). Все принимается на свой счет - персонификация.

Помимо автоматических мыслей, занимающихся переработкой текущей информации и являющихся реакцией на настоящий момент, имеют место глубинные установки и правила, представления о себе и об окружающем мире.

Лечебный процесс в рамках когнитивно-поведенческой терапии состоит в распознавании неадаптивных мыслей, конфронтации с ними, их последующей коррекции и замене более реалистичными. Следовательно, в отличие от «классической» поведенческой, лечение уже не симптоматическое, а патогенетическое.

Арсенал используемых психотерапевтических приёмов также претерпел существенные изменения, т.к. помимо традиционных поведенческих приёмов когнитивные психотерапевты используют и методы, ранее относившиеся к инструментарию «рациональной психотерапии» (в настоящий момент это «старое» направление практически вытеснено когнитивно-поведенческой терапией и в настоящем пособии отдельно не рассматривается) - такие, как разъяснение, убеждение, дискуссия, а также игровые методы.

Важнейшие направления поведенческого «семейства»: условно-рефлекторная терапия, бихевиоральная терапия, когнитивная терапия, рационально-эмоционально-поведенческая психотерапия.

Экзистенциально-гуманистическая психотерапия - это большое семейство психотерапевтических направлений имеет ещё более диффузную структуру, чем рассмотренное выше поведенческое. Несмотря на то, что общая теоретическая база гуманистической психотерапии - экзистенциально-феноменологическая философия и психология - восходит ещё к работам крупнейших мыслителей конца XIX - первой половины ХХ вв., как самостоятельная группа направлений она оформилась только в середине ХХ в., после Второй Мировой войны. При этом различные психотерапевтические школы, которые в конечном итоге осознали себя как принадлежащие к единому гуманистическому семейству, поначалу возникали независимо друг от друга в разных странах, в основном немецко- и англоязычного ареалов. Частью эти школы основывались «выходцами» из психоаналитической среды, частью же - формировались независимо от уже существовавших психотерапевтических традиций (клиент-центрированное консультирование К. Роджерса). Нередко основатели отдельных направлений самостоятельно приходили к идеям экзистенциализма на основе собственного личного и психотерапевтического опыта, и лишь затем устанавливали связь с экзистенциально-феноменологической традицией. Такой вариант развития особенно характерен для школ, возникших в США.

В центре теоретических изысканий гуманистической психотерапии находится понятие экзистенции (от лат. Existentia - существование), воспринятое из философии экзистенциализма. Экзистенция - специфическая форма существования, характерная только для человека в отличие от всего сущего. Отличие здесь состоит в том, что человеческое существование - осознанно и осмысленно. Однако - и это важно для психотерапевтической практики - разнообразные жизненные неурядицы, психические травмы, неправильное воспитание (не дающее ребёнку ощущения любви и защищённости) могут «замутнять» человеческое существование, делать его безвольным «автоматом», живущим неосознанно и бессмысленно. Следствием же такой «замутнённости бытия» и являются разнообразные расстройства из области «малой психиатрии» и психосоматики. Примечательно, что «большие» психические расстройства (подробно исследовавшиеся одним из основателей экзистенциальной психологии - Карлом Ясперсом), равно как и тяжёлые, неизлечимые соматические заболевания, рассматриваются нередко как «экзистенциальный вызов», могущий при правильном к нему отношении привести больного не к «замутнению», а, напротив, к «прояснению» (термин Ясперса) экзистенции.

Собственно говоря, именно в «прояснении экзистенции» видится сущность психотерапевтического лечения. Предполагается, что «прояснённая экзистенция» представляет собой подлинное душевное здоровье, т.к. обладая именно такой экзистенцией человек и является человеком в полном смысле, свободно осознающим и контролирующим свою жизнь, свободно реализующим себя в ней (именно поэтому данное направление и называется «гуманистическим», т.к. своей целью видит восстановление человечности в человеке). Для того же, чтобы прояснить экзистенцию, следует выявить и устранить те факторы, которые её «замутняют». Поэтому лечение в рамках гуманистической психотерапии является преимущественно этиологическим с элементами патогенетического характера.

Арсенал психотерапевтических приёмов, используемых гуманистическими психотерапевтами чрезвычайно широк. Однако можно с уверенностью сказать, что предпочтение ими отдаётся методам  разговорного типа, т.к. именно в свободном  разговоре возможно возникновение той самой «экзистенциальной коммуникации». Впрочем, особенно на ранних этапах лечения, психотерапевты гуманистического толка могут привлекать и любые другие методы, вплоть до гипноза - если это поможет освободиться от конкретных факторов «замутняющих» экзистенцию пациента.

Важнейшие направления гуманистического «семейства»: Dasein-анализ (экзистенциальный психоанализ по Бинсвангеру), логотерапия (экзистенциальный анализ по Франклу), клиент-центрированное консультирование по К. Роджерсу.

 Синтетическими направлениями считаются те, в рамках которых произошло осознанное слияние теоретических и практических установок, свойственных разным «семействам» психотерапевтических направлений. Эклектическими же считаются направления, в которых слияние коснулось в основном технической стороны психотерапевтического процесса, тогда как особого внимания теоретическому обоснованию такого слияния не уделялось.

а) Собственно эклектическая  психотерапия

Эклектическую психотерапию трудно назвать психотерапевтическим направлением в строгом смысле слова, т.к. она не имеет ни единой теоретической базы, ни унифицированного арсенала психотерапевтических приёмов, ни, в большинстве стран, единой инфраструктуры профессионального сообщества.

Как правило, к этому направлению  относят себя психотерапевты, либо не определившиеся с выбором той или иной теоретической базы, в связи с неудовлетворённостью объяснительной силой ни одной из известных им психотерапевтических теорий, либо же просто не склонные к теоретическому анализу своей деятельности - при этом среди таких «чистых практиков» нередко встречаются блестящие профессионалы, умеющие на основе своего психотерапевтического опыта и интуиции подобрать нужный именно данному пациенту именно в данном состоянии метод психотерапевтического воздействия, не обращая внимания на «происхождение» этого метода.

б) Нейролингвистическое программирование (НЛП)

Одно из самых противоречивых и окутанных легендами направлений  современной психотерапии - и, шире - психотехники (технические приёмы из арсенала НЛП в настоящее время широко используются в разнообразных областях взаимодействия между людьми: педагогике, риторике, рекламе и пр.).

Противоречивость данного направления состоит, прежде всего, в несоответствии между декларируемой теоретической базой и используемыми терапевтическими приёмами, а также противоречивости внутри самой теоретической базы. Теоретическая база НЛП, согласно высказываниям его основателей и современных адептов, представляет собой синтез современных лингвистических, нейрофизиологических и кибернетических знаний. При внимательном же рассмотрении «теория» НЛП оказывается эклектичным смешением вульгаризированных вариантов ряда популярных в 60-х гг. ХХ в. частных концепций в рамках перечисленных научных дисциплин. Прежде всего, к таковым относится т.н. «трансформационная грамматика» Н. Хомского, из которой авторы НЛП заимствовали лишь произвольно интерпретированное ими различение  «поверхностных» (реально звучащих) и «глубинных» («внутрипсихических») структур человеческой речи, отождествляемых с психической структурой субъекта.