Природа этнических конфликтов на Северном Кавказе

За реализацию этих национальных интересов Россия, как ни одно государство в мире, платила и по сегодняшний день продолжает платить колоссальную цену[11].

Как верно  было отмечено бывшим министром иностранных  дел России А.В.Козыревым, 'и сегодня, спустя годы после распада Советского Союза, все республики в большей  или меньшей степени своим экономическим выживанием обязаны помощи или субсидиям Российской Федерации. Ни у кого из истеричных защитников сверхсуверенитета - ни в самих бывших советских республиках, ни за рубежом - нет ответа на вопрос о том, какая еще страна или группа стран в мире готова была бы так же, как это делает сейчас Россия, поставлять государствам СНГ нефть и другие источники энергии, минеральное сырье да и многое другое, по существу, по заниженным ценам, в долг, который, как всем понятно, едва ли скоро будет возвращен. Если многие западные государства частенько говорят о том, что не готовы давать нам кредиты ввиду испытываемых ими финансово-экономических затруднений, то что же говорить о Российской Федерации. Такова правда о 'российском империализме', которую нам приходится разъяснять, когда речь заходит об усилиях России по восстановлению хозяйственных связей или налаживанию интеграционных процессов со странами СНГ [1, 36].

Продолжая характеристику геополитической ситуации в постсоветском пространстве, следует отметить, что наиболее сложным (в аспекте безопасности), нестабильным и конфликтным во всем бывшем СССР оказался Кавказ, на территории которого разразились и продолжаются до сих пор кровопролитный нагорно-карабахский конфликт, грузино-абхазский и грузино-южноосетинский конфликты, которые оказывают дестабилизирующее влияние на все соседние регионы. При этом кризис целого ряда процессов на Кавказе во многом обусловлен его геополитическим положением [7].

Итак, стратегическая значимость Кавказа для бывшего СССР и для России заключалась и заключается в том, что Кавказ является своеобразным связующим звеном между Европой и Центральной Азией, что он имеет выход к системе трех морей: Черного, Азовского и Каспийского.

В то же время другой особенностью Кавказа является своеобразная изолированность новых кавказских независимых государств и российских республик, что обусловлено отсутствием международных контактных узлов, где сходились бы границы нескольких государств, затрудненностью связи данных политических субъектов с внешним миром и между собой, сильной экономической, а теперь политической и военно-стратегической зависимостью от транзита через территории соседних стран.

Многие  кавказские республики являются географическими  тупиками, а именно: в Адыгею, Карачай, Черкессию можно попасть только через территорию собственно российской части Северного Кавказа, а в Балкарию - только через Россию и Кабарду. Путь в Ингушетию из России идет или через Кабарду и Северную Осетию или через Дагестан и Чечню. Чрезвычайно изолирована от внешнего мира и Армения. Это общее свойство геополитического положения Кавказа для российских республик усугубляется трудностью выхода к морю, физически такому близкому. Практически они полностью зависимы в этом отношении от России.

Кавказ  является единой геополитической системой, и ее стабильность может быть обеспечена только политическим единством всех народов Кавказа. Поэтому главный геополитический интерес России на Кавказе - сохранение своей целостности и предотвращение угрозы межнациональных распрей и даже вооруженных конфликтов, так как обширные межэтнические конфликты будут распространяться и на чисто русские регионы. Конфликты (в первую очередь -  обе военные кампании в Чечне) и социальная напряженность на Кавказе оказывали сильное дестабилизирующее влияние на весь юг России, поскольку питали мощный поток мигрантов, что обостряло и обостряет ситуацию в соседних регионах[3]. 
 
 

3. Состояние и динамика изменений  конфликтологической ситуации на  Северном Кавказе 

        В анализе таких  крупных социально-политических коллизий, как конфликтологическая ситуация на Северном Кавказе, особую значимость имеет коллективная ее экспертиза со стороны ученых и управленцев, непосредственно причастных и имеющих опыт изучения таких ситуаций. Наряду со взглядом официальных структур и отдельных исследователей такой метод позволяет существенно разнообразить и углубить информационную картину конфликтологических процессов. В особенности, если экспертные оценки осуществляются в динамике по панельной схеме. Такого рода опыт имеется в Северо-Кавказской академии государственной службы. Первые его результаты уже докладывались на международной конференции, проведенной при участии фонда им. Ф. Эберта в 2003 г. и II международном конфликтологическом конгрессе в г. Санкт-Петербурге.

В июле 2006 г. информационно-аналитический центр СКАГС провел новый экспертный опрос и его предварительную обработку по оценке конфликтологической ситуации на Северном Кавказе. Опрошено 102 эксперта, представляющих 7 субъектов РФ ЮФО. По своему составу более 1\4 экспертов имеют ученую степень, около 40 % из них - научно-педагогические работники, около 30% - представляют политческие партии и общественные организации, 13 % - государственные и муниципальные служащие. Анкета эксперта 2006 г. частично совместима с анкетой эксперта 2003 г. и тем самым есть возможность сопоставлений как динамики оценок и мнений экспертов, так и динамики самой конфликтологической ситуации за прошедшие 3 года. Прежде всего привлекают внимание ответы на вопрос: наблюдается ли тенденция к урегулированию конфликтов и

снижению  напряженности на Северном Кавказе в 2003-2006 года (см. табл. 1).

Таблица 1- Тенденция к урегулированию конфликтов и

снижению  напряженности на Северном Кавказе в 2006-2009 года

       Соотнесение блоков «оптимистических» и «пессимистических  оценок показывает, что по сравнению с 2005 г. оптимизм экспертов несколько снизился. Если в 2005 г. это соотношение составляло 4,5:1, то в настоящее время - 3:1. Иными словами — существенно превышен порог возможных ошибок и аберраций в рамках опроса, которые сбрасывать со счетов не стоит. В этих рамках почти идентичны некоторые позиции ответов). Скорее всего на оценку перспектив ситуации в 2005 г., которая достаточно оптимистична, существенно повлияли и широкомасштабные события в г. Беслане, Нальчике, Ингушетии, Дагестане и достаточно высокий фон «сетевого терроризма», который сохраняется, несмотря на общеизвестные успехи действий спецслужб по ликвидации наиболее влиятельных руководителей террористического подполья[10].

Контент-анализ официальных документов и выступлений  политических руководителей РФ, Представительства Президента РФ в ЮФО и руководителей субъектов РФ Северного Кавказа показывает, что оценки, высказанные на политическом уровне, вполне коррелируют с экспертной оценкой. В осторожной редакции эту позицию можно сформулировать так: «Конфликтологическая ситуация на Северном Кавказе поддается управленческим воздействиям, однако террористическое и радикально-политическое подполье пока действенно», что предопределяет не только дальнейшую интенсивную работу, но и требует перевода ее уже в другую - более многообразную в управленческом и ресурсном аспектах плоскость. Речь идет уже не о разрушении ударных отрядов радикально-националистических движений, а о разрушении их базы воспроизводства и нормализации всего уклада жизни населения. В этом аспекте интересны экспертные оценки. Они сконцентрированы прежде всего в ответах на вопрос: (см. табл. 2).

Таблица 2 – «Какие меры в разрешении конфликтов в регионе требуют значительного усиления?» 

       Прежде  всего обращает на себя внимание то, что рейтинговая оценка значимости предлагаемых мер за 3 последних года не изменилась. В то же время общая тональность оценок значимости мер упала в 2-3 раза, что можно объяснить тем, что прошел период завышенных надежд и наступил период реалистических оценок. За прошедшие годы уже многое удалось попробовать и в сфере экономических мер, и в области борьбы с преступностью, и в укреплении доверия власти в обществе. Практика показала, что при наличии позитивного эффекта в этих областях нужны более решительные и энергичные действия, рассчитанные на многие годы. Только так удается разрушить весьма солидную базу национал-радикализма, сепаратизма, ксенофобии и постепенно воссоздавать отношения доверия и терпимости в северо-кавказском социуме. При этом необходимо представлять, что в условиях острой экономической конкуренции, даже при резком снижении этнополитической напряженности, на Юге России могут быстро набрать силу совершенно новые угрозы, связанные с продвижением экономических интересов новых этноэкономических групп, заинтересованных в переделе ресурсов, территорий, собственности.

В анкете 2008 г. был заложен контрольный вопрос по отношению к вышеприведенному. Он звучал так: «Какие проблемы, на Ваш взгляд, должны быть в центре внимания властей в ЮФО?». Ответы на него экспертов в целом подтверждают уже обозначенные выше их оценочные позиции. Наиболее значимые видятся так (см. табл. 3):

Таблица 3 - Проблемы ЮФО.  

       Из  обзора сопоставимых позиций 2005 и 2009 гг. следует еще выделить оценку уровня конфликтологических исследований в ЮФО и предлагаемых мер по повышению их качества.

В целом  оценка уровня конфликтологических  исследований невысока и значительных изменений в ней за последние 3 года не произошло. Общая картина представлена в табл. 4. 

Таблица 4 - Распределение ответов на вопрос: «Как бы Вы оценили уровень конфликтологических исследований в ЮФО?»