Языкознание, как и другие науки, выработало свои исследовательские приёмы, свои научные методы, одним из которых является сравнительно-исторический Основы сравнительно-исторического метода были заложены на базе сопоставления материалов ряда родственных индоевропейских языков. Как было сказано выше, сравнительно-исторический метод в языкознании является одним из основных и представляет собой совокупность приёмов, которые позволяют изучить соотношения между родственными языками и дать описание их эволюции во времени и пространстве, установить исторические закономерности в развитии языков. С помощью сравнительно-исторического метода прослеживается диахроническая, (то есть развитие языка за определённый период времени) эволюция генетически близких языков, на основе доказательства общности их происхождения.

Сравнительно-исторический метод в языкознании связан с описательным и с общим языкознанием в целом ряде вопросов. Ядром этого метода европейские лингвисты, познакомившиеся в конце XVIII века с санскритом, считают сравнительную грамматику. И совершенно недооценивают идейно-интеллекту-альных открытий в области научной философии и естественных наук. А между тем именно эти открытия позволили произвести первые универсальные классификации, рассмотреть целое, определить иерархию его частей и предположить, что всё это является результатом каких-то общих законов. Эмпирическое сравнение фактов неизбежно приводило к выводу о том, что за внешними различиями, должно скрываться внутреннее единство, нуждающееся в истолковании. Принципом истолкования для науки того времени стал историзм, то есть признание развития науки во времени, осуществляющееся естественным образом, а не по божественной воле. Произошла новая трактовка фактов. Это уже не "лестница форм", а "цепь развития". Само развитие мыслилось в двух вариантах: по восходящей линии, от простого к сложному и улучшенному (чаще) и реже как деградация от лучшего по нисходящей линии – к худшему (3, 10).Особое место в лингвистическом компаративизме первой половины 19 в. занимал крупнейший лингвофилософ и теоретик языка, основатель теоретического языкознания и лингвистической философии языка Карл Вильгельм фон Гумбольдт (1767—1835). Его отмечали блестящее образование, необычайно широкий круг интересов и занятий (многочисленные языки мира и их типология, классическая филология, философия, литературоведение, теория искусства, государственное право, дипломатия и т.д.; переводы из Эсхила и Пиндара). Он активно участвовал в государственной и интеллектуальной жизни, общался с Гёте, Шиллером и другими духовными вождями того времени. Вместе с братом Александром фон Гумбольдтом он основал Берлинский университет. В. фон Гумбольдт проповедовал необходимость всестороннего и гармоничного развития личности и всего человеческого рода и осуждал утилитаризм и узкую специализацию в университетском образовании. В. фон Гумбольдт был представителем синтетического знания, в то время как его предшественники (за исключением И. Гердера) выступали как представители аналитического знания. .

Гумбольдт взял на вооружение и применил к анализу языка основное ее достижение — диалектический метод, в соответствии с которым мир рассматривается в развитии как противоречивое единство противоположностей, как целое, пронизанное всеобщими связями и взаимными переходами отдельных явлений и их сторон, как система, элементы которой определяются по месту, занимаемому в ее рамках.

В. фон Гумбольдту принадлежит идея о построении „сравнительной антропологии”, включающей в себя и теорию языка как орудия обозрения “самых высших и глубоких сфер и всего многообразия мира”, “приближения к разгадке тайны человека и характера народов”. Ему присуще своё собственное понимание способов и целей лингвистического компаративизма, призванного, по его мнению, искать глубинные истоки языка не в материальных условиях жизни, а в духовной сфере. Языковая способность понимается им не только как уникальный дар человека, но и как его сущностная характеристика. Он утверждает изначальное единство языка и мышления, языка и культуры. В. фон Гумбольдт убеждён в том, что язык не развивается постепенно по пути усложнения и совершенствования, а появляется сразу как целостная и сложная система, заложенная в человеке. Им высказывается идея существования языка как неосознаваемой формы и как интеллектуальной активности, проявляющихся в актах “превращения мира в мысли”. Он утверждает, что мышление зависит от языка, образующего промежуточный мир между внешней действительностью и мышлением. Разные языки квалифицируются как разные мировидения.
В. фон Гумбольдт выдвигает трёхчленную схему индивид — народ — человечество, утверждая, что индивидуальная субъективность в постижении мира через язык снимается в коллективной субъективности данного языкового сообщества, а национальная субъективность — в субъективности всего человеческого рода, объединяемого не на биологической, а на культурно-этической и социальной основе. Им постулируется тождество языка и национального духа, духа народа. Он указывает на то, что “истинное определение языка может быть только генетическим”. Генетический момент констатируется скорее по отношению к речи, чем к языку. Под языком понимается “каждый процесс говорения, но в истинном и существенном смысле... как бы совокупности всех говорений”. Настойчиво подчёркивается творческая, „энергейтическая” (т.е. деятельностная) природы языка. Язык трактуется как деятельность, главная по отношению ко всем другим видам деятельности человека, как деятельность человеческого духа (energeia), в которой осуществляется сплавление понятия со звуком, превращение звука в живое выражение мысли, а не как мёртвого продукта этой деятельности (ergon).
Языку приписываются две функции: а) расчленение бесформенной субстанции звука и мысли и формирование артикулированного звука и языкового понятия; б) соединение их в единое целое до полного взаимопроникновения. Под формой языка понимается постоянное и единообразное начало в созидательной деятельности духа, взятое в совокупности своих системных связей и представляющее собой индивидуальный продукт данного народа. В языке различаются материя и форма, внешняя (звуковая и грамматическая) и внутренняя (содержательная) форма. Особое значение для последующих периодов развития языкознания имела трактовка внутренней формы языка, определяющей способ соединения звуков и мыслей, как собственно языка. Утверждалось, что у каждого языка наличествует своя внутренняя форма. Предназначение языка видится в “превращении мира в мысли”, в выражении мыслей и чувств, в обеспечении процесса взаимопонимания, в развитии внутренних сил человека. В каждом отдельном языке видится инструмент для специфической интерпретации мира в соответствии с заложенным в этом языке миропониманием, орудие формирования для говорящего на нём народа картины мира. Языку приписывается функция регулирующего воздействия на поведение человека.
Последователи В. фон Гумбольдта (Х. Штайнталь, А.А. Потебня, П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев) констатируют следующие антиномии, иллюстрирующие диалектическую связь двух взаимоисключающих и взаимообусловливающих начал: деятельность — предметность (energeia -- ergon, жизненность — вещность), индивидуум — народ (индивидуальное — коллективное), свобода — необходимость, речь — понимание, речь — язык, язык — мышление, устойчивое — подвижное, закономерное — стихийное, импрессионистическое (временное, индивидуальное) — монументальное, континуальное — дискретное, объективное — субъективное.
Х. Штайнталем были впоследствии систематизированы разрозненные высказывания В. фон Гумбольдта о наличии лежащей между логикой и грамматикой “идеальной грамматики”, категории которой собственно языку не принадлежат, но находят более полное или неполное выражение в категориях “реальной грамматики”, имеющей как общий, так и частный разделы.
В. фон Гумбольдт закладывает основания для содержательной типологии языков, опирающейся на понятие внутренней формы (взятое у Дж. Харриса). Он признаёт своеобразие каждого языка как в плане формы, так и в плане содержания. В плане содержания самого языка выделяются не только идиоматический (идиоэтнический), но и универсальный компонент. В общем он следует идеям Дж. Харриса, но предлагает иной способ разграничения идиоэтнического и универсального. “Общее родство” (т.е. типологическая близость) понимается как “тождество целей и средств”. Универсальное трактуется как основа способности к многоязычию, возможности адекватного перевода с языка на язык. Все типы языка признаются равноправными по своим возможностям, никакой из языковых типов не может считаться исходным. Вслед за братьями Шлегелями, различаются языки изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих языков выделяется подкласс языков со специфическим синтаксисом предложения — инкорпорирующих. Возможность “чистых” языковых типов отрицается.
Идеи В. фон Гумбольдта в большей или меньшей мере будоражили многих учёных 19 и 20 вв. Попытки осмыслить и реализовать в описании языков идеи В. фон Гумбольдта имели место сперва в Германии (в работах Х. Штайнталя, отчасти В. Вундта, Э. Гуссерля, Л. Вайсгербера), затем в России (в работах А.А. Потебни, Г.Г. Шпета, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева). Сложилось в ряде разновидностей так называемое гумбольдтианство, которое характеризуют как совокупность взглядов на язык и способы его изучения, сформировавшихся в русле философско-лингвистической программы В. фон Гумбольдта.
Гумбольдтианство предполагает антропологический подход к языку, его изучение в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его культурой и духовной жизнью. Но во второй половине 19 в. отсекается прежде всего универсальный компонент, наличие которого признавалось логической грамматикой и отвергалось грамматикой психологической. В соответствии с духом этого времени не нашли своего продолжения попытки В. фон Гумбольдта синтезировать логический и психологический подходы к языку, гумбольдтианцы целиком перешли на позиции психологизма. Довольно произвольную трактовку гумбольдтовского учения о внутренней форме языка давал Х. Штайнталь, а под его влиянием и А.А. Потебня. У них понятие внутренней формы языка было заменено иным по своему содержанию понятием внутренней формы слова.