Валентность глагола в английском языке

Й. Эрбен выделяет четыре основные структурные модели простого предложения [25, С. 45]:

1) с одновалентным глаголом: The woman is napping.

2) с двухвалентным глаголом: The cat caught a mouse.

3) с трехвалентным глаголом: The mother teaches her daughter to sew.

4) с четырехвалентным глаголом: The father is writing a letter to his son with the pen.

Й. Эрбен учитывает также наличие необходимых обстоятельств в качестве участников.

Г. Гельбиг присоединяется к мнению лингвистов, что «в настоящее время является неоспоримым тот факт, что каждый глагол в предложении имеет потенциально определенное количество пустых клеток, обусловленное его валентностью. Эти «пустые клетки» могут быть заполнены - обязательно или факультативно» [27, С. 30].

Г. Гельбиг, как и другие лингвисты, исследующие вопросы валентности, различает «3 вида валентности - логическая валентность, синтаксическая валентность и семантическая валентность.

Логическая  валентность является экотранслингвистической и универсальной. Под понятием логической валентности понимается факт, что соотношения явлений действительности возможно сформулировать как известные структуры высказывания, т.е. как логические предикаты с n-ным количеством пустых клеток (аргументов). Лингвистическая реализация предикатов и аргументов (например, их принадлежность к классу слов) является несущественной на этом уровне.

Семантическая валентность. Понятие семантической валентности исходит из того факта, что глаголы требуют определенных контекстуальных партнеров с определенными признаками значения, при этом другие контекстуальные партнеры с другими признаками значения исключаются.

Таким образом, можно, например, объяснить, что предложения  типа Peter dies sometimes, несмотря на синтаксически безупречное построение, семантически невозможно, т.к. глагол “to die” обозначает единичное точное событие, которое по отношению к одному индивидууму невозможно связать с наречием, обозначающим повторение действия. Тем самым семантическая валентность регулируется «терпимостью» или «нетерпимостью» признаков значения глагола и его участников.

В отличие от логической и семантической валентности, синтаксическая валентность предполагает обязательное или факультативное заполнение «пустых клеток» определенным количеством и видом участников» [27, С. 35-40].

Конечно, эти  различные виды валентности тесно  связаны между собой. Но они не идентичны. Например, английские глаголы  “to help” и “to support” оба идентичны по смысловому содержанию, но отличаются друг от друга в синтаксической реализации - to help + dative case, to support + accusative case. То же самое показывают примеры в сравнении с другими языками. Например - соответствующие упомянутым английским глаголам глаголы русского языка - помогать + дательный падеж, поддерживать + винительный падеж, глаголы немецкого языка - helfen + Dativ, unterstutzen + Akkuzativ, где несмотря на понятийную общность, реализация не имеет ничего общего.

Из всего сказанного вытекает, что только дифференциация и связь между этими различными уровнями соответствует диалектике структуры и функции языка.

Если принять  во внимание, что языковые знаки  являются системой, то становится ясным, что общая связь реальности, сознания и языка в специальной области  валентности проявляется как  связь логической, семантической  и синтаксической валентности.

В советскую  лингвистику понятие валентности  ввел С. Д. Кацнельсон и определил ее как «свойство слова определенным образом реализовываться в предложении и вступать в определенные комбинации с другими словами» [9, С. 35].

Понятие синтаксической валентности находит дальнейшее развитие в работах Ю. Апресяна. Ю. Апресян в частности определяет валентность следующим образом: «… классы лексических элементов  можно описать через синтаксис - на основе дифференциальных синтаксических признаков, т.е. валентностей (синтаксических значений) лексических элементов. В  один класс объединяются те лексические  элементы, которые характеризуются  одинаковым набором валентностей, при  этом валентность лексического элемента определяется на основе дистрибутивных и трансформационных критериев» [10, С. 110].

Ю. Д. Апресян  делит валентность на три вида: семантическую, лексическую и синтаксическую.

Семантическая валентность допускает соединение словарных единиц при наличии  одного определенного семантического признака в слове, лексическая - допускает  соединение слов только с определенным количеством слов, синтаксическая валентность  имеет в виду способность отдельных  словарных единиц управлять другими  или быть управляемыми.

При определении  лексической и семантической  валентностей нельзя ограничиваться только констатацией строгого отбора лексического материала. Следует отметить, что  лексическая валентность связана  с такими экстралингвистическими факторами, как логика мышления и «чувство языка».

“Чувство языка” не имеет единого определения, а  те, которые наличествуют в лингвистике, расплывчаты. Думается поэтому, что  при полной характеристике лексической  и семантической валентности  следует упомянуть не «чувство языка», а лексико-семантическую терпимость словарных единиц.

Б. М. Лейкина  расширяет понятие валентности, относя последнее не только к слову, но и к другим языковым элементам. Она различает лингвистическую  вероятность и валентность. «Валентность - это факт языка. В речи выступают  не возможности связей, а самые  связи - реализация валентности» [11, С. 47].

В. Адмони считает оба понятия синонимами. Действительно, в речи выступают сами связи, т.е. реализация валентностей. Но не следует забывать, что «при анализе слова (словарной единицы) на валентность имеется в виду не только «реализация», вернее реализованная валентность, а и та, что «дремлет». Таким образом, при полном анализе валентности какой-либо словарной единицы следует говорить и о «потенциальной реализации валентности». Это может быть мало употребительный или даже только возможный факт реализации валентности» [12, С. 38].

Валентность и  есть лингвистическая вероятность  при сочетании словарных единиц друг с другом. Факт же сочетаемости - это уже случившееся. Таким образом можно было бы говорить о «реализованной и нереализованной валентности аналогично активному и пассивному словарному запасу каждого индивидуума» [12, С. 111-117].

В работах В. Адмони валентность рассматривается как двоякое явление, т.е. происходит деление валентности на обязательную и факультативную. Валентные слова обозначаются В. Адмони как «сочетательные возможности». Некоторые из этих сочетательных возможностей являются обязательными, т.е. без них часть речи вообще не может фигурировать в высказывании. Другие сочетательные возможности являются факультативными, т.е. их наличие не обязательно для грамматически правильного высказывания.

Такое деление  «сочетательных возможностей» представляет собою не только интересную мысль  в плане дальнейшей разработки теории валентности, но и имеет чисто  практическое значение в деле преподавания иностранного языка.

Рассматривая  валентность с позиции трех видов (логическая, семантическая и синтаксическая), мы имеем в виду глагол. Такое  предпочтение глаголу оправдано  тем обстоятельством, что глагол представляет собой как бы стержневую единицу, вокруг которой концентрируются  другие члены предложения.

Функции глагола  и его природа лежит как  бы в центре внимания. Поэтому вопросы  валентности глагола на сегодняшний  день разработаны особенно полно. Но это не исключает возможности  рассмотрения валентности и других частей речи. 
 
 
 
 

Глава II Синтаксические структуры английского предложения

2.1 Непереходные (одновалентные)  глаголы. S-V структура

Одновалентные глаголы - это «глаголы, которые открывают место для единственного спутника, которым является подлежащее» [14, С. 74]. Данную модель можно отобразить следующей схемой:

Синтаксическая  структура 1: Subject + Verb (S-V)

Одновалентные глаголы обычно называют “непереходными”, и класс таких глаголов представляется очень большим. Однако нам придется исключить из этого класса те глаголы, которые открывают позицию для второго спутника, но могут опустить его, с или без возможностью восстановления. Такие глаголы целесообразнее считать двухвалентными или имеющими смешанную валентность. В действительности, истинно непереходные глаголы насчитывают даже не сотни, а лишь десятки примеров в английском языке.

Семантический ряд одновалентных глаголов ограничивается небольшим числом типов. В общих  чертах, «значения непереходных глаголов отражают действия, которые может  осуществить один какой-либо объект (или группа объектов), не вступая  во взаимодействие с чем-либо или  чем-либо» [20, С. 40]. Ряд действий, исполняемых  одушевленными объектами, обозначается одновалентными глаголами, отражающими  физические действия, такие как bark, blink, cough, curtsey, faint, graze, howl, neigh, sleep, smile, sneeze, sweat, run, urinate, vomit, yawn, а также некоторые более специализированные глаголы интеллектуальной активности, такие как matriculate, prevaricate. Неодушевленные предметы более ограничены в своих действиях: так, мы находим, с одной стороны, глаголы с более конкретным значением, как например abate, elapse, flow, tinkle, для каждого из которых предполагается определенное подлежащее, а с другой стороны, глаголы с общим значением, которые можно приписать к большому числу действующих объектов, например, такой глагол, как evaporate. Некоторые глаголы, имеющие даже более общее значение, как, например, глаголы collapse, deteriorate, reappear, vanish, которые могут быть применены как в отношении одушевленных подлежащих, так и неодушевленных [19, С. 96-97].

В романе Джейн  Остен «Гордость и предубеждение  были отобраны следующие примеры  данной синтаксической структуры:

Every savage can dance.

Sir William smiled.

Mr. Darcy bowed.

Jane sighed.

I should imagine not.

I am not sleeping.

Jane curtseyed.

Mrs. Hurst appeared.

Elizabeth ran off.

I hope.

Miss Bingley and Mrs. Hurst were whispering.

Mr. Hurst yawned.

Miss Darcy was smiling.

The dogs were barking.

В целом следует  отметить, что данная синтаксическая структура встречается в романе достаточно редко.

Переходность  и валентность

Одной из проблем  современного синтаксиса является установления различия между дополнением и  обстоятельством, проблема, которая  интересовала еще лингвистов XIX в, но не получившая еще адекватного решения, по крайней мере, в практике преподавания русского языка.

Д.Н. Кудрявский писал, что дополнение есть всякий косвенный падеж существительного имени с предлогом или без предлога, к чему бы он ни относился. Дополнением мы будем, следовательно, считать и многое такое, что школьная грамматика признает обстоятельством Я иду к горе, Я живу за рекою, Я был в городе, Я вернулся в два часа, и т.д. [Кудрявский, 116].    

Л.В. Щерба отмечал, что в предложениях Он живет в  Ленинграде и Он живет в свое удовольствие в Ленинграде, ходит в театры имеется два разных типа связи, два разных типа отношений: в первом дополнение, во втором   обстоятельство [Щерба, 101]. 

С.Д. Кацнельсон утверждал, что в таких предложениях, как Арзрум основан около 415 году; Перевязки начинались сразу после завтрака и кончались в девять вечера; Поезд опаздывал на целых два часа и т. п. темпоральные характеристики действия являются не обстоятельствами, а комплементами. Предикаты типа быть основанным, начинаться, кончаться, опаздывать и т.п. заключают в себе  место для комплемента, без которого они немыслимы [Кацнельсон, 209].

Указанные примеры, как и подобные им, получают интерпретацию  в свете теории валентности глагола [Теньер]. Дело в том, что дополнение (комплемент) обязательно связано с валентностными свойствами глагола-сказуемого: оно заполняет одну из пустых клеток при сказуемом. Обстоятельство же структурно независимо от валентностных свойств сказуемого, и в этом его специфика.

Очевидно, что  понятие валентности связано  с понятием переходности: непереходные глаголы имеют лишь одну валентность, переходные   две и более. Однако в этом случае мы сталкиваемся со своеобразной  двуликостью  глаголов, которую демонстрирует  О. Есперсен: Она поет хорошо; Она поет французские песни; Послать за доктором; Послать мальчика за доктором; Он не курит   Он не курит сигар [Есперсен, 180]. В данных примерах дополнение выступает в качестве своеобразного уточнителя глагола в структурном плане дополнение не отличается от определения [Теньер, 55].

Иначе говоря, мы имеем дело, по существу, с парами глаголов, в которых один оказывается  непереходным, другой переходным. Формальное различие между ними чисто синтаксическое. Особенно явно это выражено в английском языке, который многие исследователи  относят к корневым.