Серия графических работ «Матееринство»

   Набросок  – специфический рисуночный тип  художественного произведения. Он развит только в рисунке, и развит очень  широко; особенности рисунка раскрываются в нем наиболее обнажено, предстают  в своем крайнем выражении. Набросок представляет собой либо этюд, либо эскиз, либо самостоятельный рисунок, с одной стороны, и не является отдельным типом. С другой стороны, в различных по характеру набросках  ощущается своя, единая основа, которая  позволяет говорить о нем как  о типе произведений. В наброске и сохраняются типологические отличия различных по характеру рисунков, и обретается общая направленность. Эта направленность – в схватывании, выделении, заострении главного, что интересует художника в изображаемом объекте.

   Каллиграфический  рисунок представляет собой конкретное изображение образа по памяти точным и непрерывным движением пера или иного инструмента. Предшествует этому глубокий анализ натуры. Для  каллиграфического рисунка характерна стилизация формы через неповторимую, главную, изменчивую и пластичную линию, которая условно и ассоциативно выражает графический образ. 

2.2. Материалы рисунка.

   Самыми  распространенными являются графитные  карандаши разных степеней мягкости. Штрих графического карандаша отличается красивым серым тоном и имеет  легкий отблеск. Очень красивый насыщенный черный и бархатный штрих дают так называемые итальянские и  угольные карандаши. Нередко графики  работают карандашами, изготовлениями из цветных пигментов (сангина, цветные  меловые карандаши и др.) Карандаши  – материал очень гибкий и позволяющий  разнообразно работать в пределах небольшого листа.

   Уголь является излюбленным материалом многих художников. Угольный рисунок обычно выполняется на шероховатой бумаге, а иногда на холсте, и отличается красивым бархатным тоном, широким  и энергичным штрихом.

   Соус  – рисовальный материал из очень  мелкого черного порошка, скрепленного клеящим веществом. Иногда соус применяется  в виде сухого порошка, но чаще всего  разбавляется водой.

   В перьевом рисунке художник работает с разбавленной тушью или специальными чернилами, применяя обычные стальные, а также гусиные и тростниковые перья, особым способом затачивая их. Перьевой рисунок красив своей четкостью, чистотой и изяществом разнообразных  по форме штрихов.

   Широко  распространен в графике прием  рисования жидкими черными материалами  при помощи кистей, так называемого  фетрового пера или заточенных палочек. Этот прием отличаются очень разнообразным, свободным и темпераментным сочетанием штрихов одного глубокого черного  тона.

   Но  особенно широко распространена в графике  работа тушью, черной акварелью, гуашью, темперой и другими черными материалами, разбавленными водой. Бесконечны тональные  нюансы этой техники. Рисунок может  наноситься как сухой, так и влажной  кистью.

   Рисунки выполняются не только в какой-нибудь одной технике. Очень часто графики  в одной работе сочетают две, три  и даже большее число различных  техник, что расширяет возможности  и обогащает запас изобразительных средств художника. Нередко станковые произведения выполняются черными материалами с применением цвета в характерной для графики сдержанной, скупой манере цветовых решений. 

3. Тема материнства в искусстве. Анализ аналогов.

   Сквозь  века в постижении тайны женской  красоты главным и неизменным оставался идеал материнства, священные  узы любви между матерью и  ребенком.

   В ходе работы над своим курсовым проектом я ориентировалась на примеры  работ известных мастеров в области  графики. Они помогли мне более  глубоко понять принцип рисования в графике, обратить внимание на саму композицию, тон, фактуру, цвет.

   «Мама»  — самое первое слово, которое  произносит малыш, под звуки материнской  колыбели он засыпает. Становясь старше, в самые трудные минуты, мы просим помощи и совета у мамы. Именно матери более чем кто-либо, радуются нашим успехам, искренне и глубоко переживают за наше будущее. С материнством в женщине просыпаются самые наилучшие ее качества, она становится добрее, терпимее и заботливее.

   Материнство во все времена было свято и являлось высшей ценностью. В искусстве всех народов есть тема материнства. Средневековое искусство европейских стран невозможно представить без широко запечатленного образа Богоматери. В Западной Европе он был связан с культом мадонны, а на Руси -  с Богородицей. Одним из лучших образов византийской живописи является икона «Владимирская Богоматерь» (илл.4). Младенец нежно прижимается личиком к материнской щеке и обвивает рукой ее шею. Детские глаза устремлены к Матери, они словно ищут у нее защиты. На ее строгом лице затаились тревога и печаль. При всей материнской нежности в ее облике чувствуется сознание неизбежной жертвенности. Художник Грабарь эту икону назвал «несравненной, чудесной, извечной песнью материнства».

   В древнерусском искусстве образ  Богородицы был связан с культом Матери-земли, обеим были присущи общие начала святости и материнства.

   В эпоху Возрождения европейское  искусство вновь обратилось к  античным мотивам, которые нашли  яркое выражение в изобразительном  искусстве того периода. Самый известный  пример на тему деторождения – это «Даная» (илл.5), воплощенная многими художниками, среди которых – Тициан, Рембрандт, Климт. На их полотнах перед нами предстает возлюбленная Зевса, которую тот оплодтворил, тайно проникнув в ее спальню под видом золотого дождя.

   Искусство Возрождения принесёт иное, чем у предшествующих художников, понимание женской красоты. Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Ботичелли стремятся к созданию обобщённого образа совершенного человека, прекрасного как физически, так и духовно. Воплощением такого идеала становится мадонна, дева Мария с младенцем Иисусом Христом — возвышенный символ материнства и жертвенной любви к людям. Внимательно вглядитесь в картину Рафаэля «Сикстинская мадонна» (илл.6). На ней изображена прекрасная молодая женщина с ребенком на руках, которая легко ступает по облакам навстречу своей трагической судьбе: Мария должна отдать своего сына Христа на страдания и муки, чтобы все люди были счастливы. Прекрасные глаза матери печальны. Рафаэль славит величие женщины, способной во имя высшего долга пойти на жертву. Мария — идеал материнства. Художник в своих картинах воспевает красоту, женственность, нежность, бескорыстие матери. Однако, надо отметить, что именно беременных женщин художники изображали не часто. «Портрет беременной женщины» (илл.7), написанный Рафаэлем в начале карьеры – между 1505 и 1506 годами, во Флоренции – один из самых известных в раннем творчестве художника. История не сохранила ни имени женщины, ни достоверных сведений о ее происхождении. «La Donna Gravida» - единственное, что нам о ней известно.

   Дама  в интересном положении. Будущая  мать – не слишком красивая, но исполненная  притягательности. Она смотрит на художника с достоинством и смутной  тревогой. Руки в кольцах – одна чуть ниже груди, другая – лежащая  на животе – словно она двумя  руками обняла будущего ребенка. Судя по нарядному, но не поражающему роскошью, платью и золотым украшениям, она  принадлежит скорее к третьему сословию, являясь женой успешного флорентийского торговца. Округлое лицо, черный прямоугольный  вырез платья, только подчеркивающий мягкость и плавность остальных  линий, непроницаемый фон, который  заключает женщину в пелену нерушимого единства матери и младенца. Поражает реалистичность этого портрета, отсутствие в нем вымышленных или приукрашенных  черт. Теплые, чуть приглушенные тона –  цвета земные, уютные, наполненные  спокойствием домашнего очага и  несуетным ожиданием грядущего  рождения.

   Совершенно  земной облик этой женщины еще  более прельщает и завораживает, при сравнении с чудесными  и трогательными, неземными, по красоте  и пропорциям, мадоннами.

   В 1434 году, Ван Эйк написал «Портрет Джованни Арнольфини и его жены» (илл.8), дающий вполне ясное представление о «чреватости» молодой супруги. Женщина, однако, придерживает перед собой длинный шлейф платья, призванный, с одной стороны, продемонстрировать зажиточность супружеской четы, а, с другой, скрыть выступающий живот – образ, который в ту пору не приветствовался в живописи из эстетических соображений. Художники тех времен, в первую очередь, были ремесленниками, и большая часть работ писалась ими на заказ. Популярным направлением было создание портретов молодых жен в течение первого года после заключения брака, когда возможность их пребывания «в тягостях» была очень даже не исключена, – и, тем не менее, на картинах это обстоятельство напрямую почти не отражено.

   Вместе  с тем, художники широко прибегали  к символическим и аллегорическим средствам, изображая, к примеру, молодую  женщину, держащую на коленях гнездо с птенцами, и вокруг нее –  крольчат или цыплят. Существовала целая система «тайнописи», условных знаков, без знания которых в наши дни бывает трудно разгадать истинное значение той или иной картины. Многие героини картин Вермеера Дельфтского выглядят так, будто ожидают ребенка. Учитывая, что у самого художника было 11 детей, это не так уж и удивительно, хотя большинство искусствоведов считает, что эффект «беременности» создается за счет своеобразной моды той эпохи, зрительно увеличивавшей талию.

   Образ беременной или кормящей женщины  полноправно входит в мировую  живопись, пожалуй, лишь к концу XIX века, когда художник из ремесленника постепенно превращается в свободного творца, начиная изображать на своих картинах мир таким, каким его видит  сам, без оглядки на общепринятые моральные и религиозные нормы. Рубеж XIX и XX веков стал в этом отношении настоящим прорывом. Загадка рождения жизни, мотивы эмбриона и беременности нашли воплощение в работах замечательных художников этого уже ушедшего, но пока столь близкого нам столетия: Бердслей, Климт, Шагал, Пикассо – этот список можно продолжить множеством имен, среди которых встречаются уже и женские (илл.9).

   Русские художники в своем творчестве также не обходили стороной образ женщины-матери. Признанный портретист, академик живописи Венецианов А.Г. писал простых русских женщин — крестьянок, занятых нелегкой работой.

   В искусстве XX века совершенно по-новому зазвучала тема материнства, прославляющая самые глубокие и искренние человеческие чувства. Вечная и емкая, она помогает советским живописцам показать новое отношение свободного народа к своему будущему. Наиболее яркое художественное воплощение тема материнства нашла в творчестве художника К.С. Петрова-Водкина. На картине «Петроградская Мадонна» (илл.10) молодая женщина с грудным ребёнком изображена на фоне революционного Петрограда, где началась новая эра человеческой истории. Не случайно она повернулась спиной к городу. Мать и ребенок, как символ вечной жизни и добра, царят надо всеми. Несмотря на то, что художник придает облику молодой женщины иконописные черты, она все же простая петроградская работница. Её главная забота — это забота о ребёнке, о его настоящем и будущем.

   Величие и целомудрие, достоинство и женская гордость ощущаются в облике матери с картины А. А. Дайнеки «Мать» (илл.11).

   Тема  материнства была продолжена в советском искусстве П. В. Кузнецовым в картине «Мать» (илл.12). На переднем плане картины сидит женщина с ребенком на руках. Зрелая и сильная, она вложила немало труда в землю ради будущего своих детей. Это мать, уверенная в будущем, уверенная в том, что труд ее детей в новом обществе будет более легким, чем у людей ее поколения.

   Тайны женской красоты тревожат человечество на протяжении всей истории его существования. Едва ли найдется художник, который не пытался бы постичь эту тайну, но каждый открывал ее по-своему. Так, австрийский художник, основоположник модерна в австрийской живописи Густав Климт создал свои творения в очень театральном, декоративном и одновременно символично-философском стиле. Главным предметом его живописи было женское тело, и большинство его работ отличает откровенный эротизм. В картинах Климта сочетаются две противоборствующие силы; с одной стороны - это жажда абсолютной свободы в изображении предметов что приводит к игре орнаментальных форм. Эти работы в действительности являются символичными и их надо рассматривать в контексте символизма как выражение недостижимого мира стоящего над временем и реальностью. С другой стороны - это сила восприятия природы, влияние которой смягчает пышность орнаментальности в его картинах (илл. 13, 14).