Освобождение от уголовной ответственности

1) условия, указывающие на характер и степень общественной опасности преступления и личности (формируются во время совершения преступления);

2) условия, указывающие на характер и степень общественной опасности личности виновного (формируются после совершения преступления).

К первой группе можно отнести,  во-первых, совершение преступления впервые.  Совершение преступления впервые означает, что лицо находится в уголовных правоотношениях только по поводу совершения одного преступления (например, лицо совершило только одно преступление, или лицо совершило несколько преступлений, но по всем, кроме одного, истекли сроки давности, или лицо подвергалось наказанию, однако судимость снята или погашена). В случае совершения совокупности, реальной или идеальной, освобождение от уголовной ответственности невозможно, по справедливому замечанию С. Н. Шатиловича так как лицо своим деянием (деяниями) нарушает две и более уголовно-правовые нормы, следовательно, в данном случае деятельное раскаяние может рассматриваться только как обстоятельство, смягчающее наказание[16]. Еще одна проблема, которая возникает в данном случае, - а как быть, если к лицу были применены меры воспитательного воздействия или лицо освобождалось от ответственности за совершенное ранее преступление и вновь привлекается в качестве обвиняемого? Ответ на этот вопрос можно найти в постановлении Пленума Верховного Суда РФ[17], который указывает, что впервые совершившим преступление следует считать лицо, которое не было ранее осуждено ни за одно преступление, либо когда предыдущий приговор в отношении него не вступил в законную силу. То есть не имеет значения, освобождалось ли ранее лицо от уголовной ответственности или нет. Вторым условием, относящимся к первой группе, является совершение преступления небольшой или средней тяжести, но в понимании данной формулировки не возникает затруднений, так как легальное определение данных видов преступлений содержится в частях 2, 3 ст.15 УК РФ. В. В. Сверчков, опираясь на анализ следственной практики, считает, что данные два условия следует понимать в совокупности[18], однако я считаю, что исходя из подлинной логики законодателя, всё-таки нужно разделить эти два условия для наиболее справедливого и обоснованного применения данной нормы.  

Ко второму виду условий следует отнести, во-первых, и это самое важное, отпадение вследствие деятельного раскаяния общественной опасности лица, которое следует понимать как существенные перемены в поведении виновного лица, подтверждающие отсутствие вероятности совершения им нового преступления, связанное с внутренним «очищением» лица и наличием позитивных посткриминальных действий. Данные позитивные посткриминальные действия могут выражаться в явке с повинной (обращение лица в органы государственной власти лично или через иных лиц в устной или письменной форме о совершенном им преступлении, причем до выявления факта или субъекта посягательства правоохранительными органами); добровольном способствовании раскрытию и расследованию преступления (подозреваемый, обвиняемый своими действиями оказывает активную помощь правоохранительным органам в выявлении орудий, следов совершения преступления, проведения следственных действий); возмещении причиненного ущерба и заглаживании причиненного вреда иным образом (устранение  материальных, моральных, физических последствий преступления) – данные обстоятельства указываются законодателем. Дополнительно С. П. Щерба и А. В. Савкин указывают предотвращение виновным вредных последствий совершенного преступления, которое они понимают, как сознательные волевые действия преступника, направленные на недопущение, предупреждение или существенное уменьшение размера и объема негативных результатов преступного деяния[19]. В. В. Сверчков же после анализа следственной практики выделяет так называемые «иные условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием[20]», к которым он относит условия, характеризующие тип личности виновного (положительная характеристика виновного по месту жительства, работы, учебы; не нахождение виновного на учетах в наркологических или психоневрологическом диспансере; не привлечение его ранее к уголовной ответственности). Также С. П. Щерба и А. В. Савкин, хотя и придерживаются другого подхода к рассмотрению института «деятельное раскаяние», поскольку выделяют объективные и субъективные признаки, а не условия освобождения от ответственности, но подчеркивают два важных признака, чего не делают исследователи, придерживающиеся другой классификации: признание вины и раскаяние (нравственно-психическое явление, которое всегда означает перелом в сознании человека, вызывает у него стремление искупить вину, решимость не совершать преступления в будущем) и добровольность (наличие у лица свободы выбора в конкретной ситуации)[21].

Последнее, на чем хочется остановиться при рассмотрении данного института, эта проблема, которую выделяют все авторы, - соотношение условий освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием[22]. По этому вопросу в научной среде до сих пор ведется дискуссия, поскольку законодатель не выразил ясно свою позицию, но наиболее объективным и приближенным к реальной практике применения норм кажется позиция, выраженная С. Н. Шатиловичем[23], который считает, что обязательными условиями деятельного раскаяния является совершение лицом впервые небольшой или средней степени тяжести, при наличии нескольких иных (посткриминальных) условий освобождения, но с учетом того, что остальные условия виновный не мог совершить в силу тех или иных объективно сложившихся обстоятельств.

Таким образом, проанализировав содержание данного института, выявив его признаки, следует сформулировать общее определение понятия «деятельное раскаяние». Следует признать верным определение, данное С. П. Щербой и А. В. Савкиным, что «деятельное раскаяние – добровольные, активные действия лица, совершившего преступление, выражающееся в полном признании вины и раскаянии, которое объективно подтверждается явкой с повинной или другими общественно полезными поступками, способствованием раскрытию и расследованию преступления, заглаживанием причиненного вреда, а также иными, свидетельствующими о раскаянии лица, деяниями[24]», дополнив его таким элементом, как иные условия, характеризующие тип личности виновного, на сновании анализа следственной практики, проведенной В. В. Сверчковым.

2.2. Примирение с потерпевшим

Переходя к рассмотрению следующего института «примирение с потерпевшим», необходимо остановится на соотношении данного основания освобождения от уголовной ответственности и с деятельным раскаянием. Авторы, которые изучают деятельное раскаяние, считают, что примирение с потерпевшим является лишь подвидом деятельного раскаяния и в случае конкуренции, следует применять деятельное раскаяние, «тем самым стимулируя у виновного мотивацию оказания помощи правоохранительным органам[25]». Однако, авторы, рассматривающие примирение с потерпевшим, считают в целом его самостоятельным правовым институтом, однако и между ними есть противоречия. Плиско Р. К. считает, что примирение с потерпевшим является самостоятельным правовым институтом, «подлежащим применению только по тем преступлениям, где есть конкретный потерпевший и только с его согласия[26]», Горичева В. Л. полагает, что «возможно применение сразу обоих оснований с учетом выполнения лицом тех или иных действий в них описанных[27]», Якобашвили Г. М. также считает, что существуют принципиальные различия между этими институтами и их объединение необоснованно[28]. Думается, что действительно примирение является самостоятельным правовым институтом, имеющим свои существенные признаки, что будет показано ниже, и необоснованно будет, в случае подпадания деяния под признаки примирения с потерпевшим, квалифицировать его как деятельное раскаяние, а тем более квалифицировать по обеим статьям Общей части УК РФ.

  Необходимо рассмотреть условия освобождения от уголовной ответственности по данному основанию. Законодатель выделяет, прежде всего, – совершение впервые преступления небольшой или средней тяжести. Совершение преступления впервые можно так же толковать, как и в случае с деятельным раскаянием, сославшись на постановление Пленума Верхового Суда РФ. Такой позиции придерживается и Останина В. В., которая считает, что при любых обстоятельствах (фактическое совершение преступления впервые, истечение сроков давности привлечения к ответственности, погашение или снятие судимости, освобождение от уголовной ответственности за ранее совершенное преступление) следует считать лицо совершившим преступлением впервые[29], однако в дальнейшем, размышляя о криминологической составляющей вопроса, заявляет, что при освобождении от уголовной ответственности повторно, следует ориентироваться на «сроки погашения судимости» в УК РФ, чтобы учесть прошедший промежуток времени между двумя преступлениями и оценить, возможно ли предоставление лицу повторно освобождения от уголовной ответственности[30]. Плиско Р. К. занимает более радикальную позицию, считая, что «вторично освобождение от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям невозможно, поскольку лицо не реализовало предоставленную ему государством возможность реабилитироваться[31]». Более разумным и гуманным является всё-таки ориентация на сроки погашения судимости, поскольку это будет позволять оценить действительное желание человека исправиться. Также необходимо учитывать все обстоятельства дела, чтобы принять взвешенное решение, предоставлять право человеку на освобождение от уголовной ответственности или нет. Что же касается условия совершения преступления небольшой или средней тяжести, то этот вопрос не вызывает споров, как и в случае с деятельным раскаянием, поскольку легальное определение данных категорий преступления содержится в частях 2, 3 ст.15 УК РФ.

Следующим необходимым условием применения данного института является собственно примирение с потерпевшим. Причем примирение означает оформленный в надлежащей процессуальной форме отказ потерпевшего от своих первоначальных претензий и требований к лицу, совершившему преступление, отказ от просьбы привлечь его к уголовной ответственности или просьбу прекратить уголовное дело, возбужденное по его заявлению. Крайне интересными являются предложения исследователей по модификации данной составляющей: в частности, Плиско Р. К. предлагает использовать западный опыт медиации (посредничества) – разрешения спора под контролем уполномоченных органов и с их разрешения при посредничестве третьих лиц[32], подробно процедуру примирения описывает  Горичева В. Л., причем эта процедура заканчивается особым примирительным договором, который направляется в компетентные органы для решения вопроса об освобождении от уголовной ответственности[33]. Этого мнения придерживается и В. В. Сверчков, который предлагает заключать особое соглашение и с потерпевшим и с государством, в части возмещения средств, затраченных на раскрытие и расследование преступлений[34]. Все эти предложения имеют право на существование, и, в принципе, введение данных особенностей функционирования института примирения с потерпевшим позволило бы утвердить  начала диспозитивности в уголовном праве и способствовать становлению гражданского общества.

Последним условием, которое указано в законе, является заглаживание причиненного потерпевшему вреда. Плиско Р. К. указывает преимущества такой формулировки: «возможность заглаживания как материального, так и нематериального вреда; не полное устранение причиненного вреда, а лишь его смягчение, преуменьшение; личный характер заглаживания причиненного потерпевшему вреда именно со стороны виновного[35]». Также Плиско Р. К. считает, что необходимо полное заглаживание вреда виновным до освобождения его от уголовной ответственности[36], однако, на основании анализа следственной практики, Останина В. В. полагает, что полное возмещение ущерба на момент освобождения от уголовной ответственности необязательно, вполне возможно и частичное[37]. В данном отношении интересно мнение Горичевой В. Л. об установлении испытательного срока при освобождении от уголовной ответственности и, в случае совершения умышленного преступления или невыполнение условий соглашения с потерпевшим, решение об освобождении от ответственности подлежит отмене[38]. В принципе это согласуется с мнением Сверчкова В. В. об условном характере освобождения от уголовной ответственности[39], что является вполне разумным и будет способствовать действительному исправлению обвиняемого и защитит права потерпевшего.

Таким образом, на основании вышеназванных условий освобождения от уголовной ответственности, можно сформулировать определение примирения с потерпевшим. Примирение с потерпевшим – уголовно-правовой институт, регламентирующий освобождение от уголовной ответственности при позитивном постпреступном поведении лица, совершившего преступление, при котором оно осознает недопустимость им содеянного, полностью признает свою вину, добровольно возмещает ущерб или иным образом заглаживает причиненный преступлением вред и заслуживает прощение потерпевшего.

2.3 Истечение сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности

Переходя к рассмотрению института истечения сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности, следует остановиться, прежде всего, на юридической природе данного основания освобождения от ответственности. В литературе по этому поводу можно выделить три точки зрения:

1) отпадение общественной опасности совершенного преступления  – в целом следует признать это несоответствующим действительности, так как не представляется возможным уменьшение или устранение общественной опасности деяния с течением времени;

2) отпадение общественной опасности лица, совершившего преступление, с чем согласен коллектив авторов Кемеровского государственного университета[40];

3) бессмысленность применения наказания по прошествии определенного времени с точки зрения общего и специального предупреждения, о чем пишет Ю. В. Николаева[41].

Думается, что следует применить в данном случае комплексный подход, и принять за основу последние два основания, так как именно субъективный подход обуславливает существование данного института, а именно отпадения общественной опасности и лица и вследствие этого бесполезность его наказания, которое не будет удовлетворять целям общего и специального предупреждения.

Сроки давности, согласно ч.2 ст.78 УК РФ, исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу. И здесь возникает вопрос, а что считать днем совершения преступления? Согласно ч.2 ст.9 УК РФ, временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. Но это можно применить лишь к преступлениям с формальным, материальным и усеченным составом, а также к приготовлению и покушению на преступление, но вопросом остается, а что же считать временем совершения длящегося и продолжаемого преступления?

  Ю. В. Николаева считает, что моментом окончания продолжаемого преступления является момент совершения последнего акта, охватываемого общим умыслом, а моментом окончания длящегося преступления является прекращение преступной деятельности, связанной с явкой с повинной, задержанием, смертью или иными обстоятельствами[42]. Интересной является позиция А. В. Ендольцевой и А. И. Милевского о начале исчисления сроков давности при соучастии: «сроки давности привлечения к уголовной ответственности организатора, подстрекателя или пособника начинают истекать не с момента выполнения их действий в соответствии с функциями, а с момента совершения преступления исполнителем[43]». Определение  момента окончания сроков давности не является сложным, так как этот вопрос урегулирован процессуальным законодательством довольно подробно.

В данном вопросе интересна позиция В. В. Сверчкова, который предлагает исчислять срок давности привлечения с момента совершения преступления и до привлечения лица в качестве обвиняемого[44]. Представляется, что это предложение не обоснованно, поскольку оно может вызывать неоправданное затягивание сроков следствия, после привлечения лица в качестве обвиняемого, так как у следователя не будет стимула как можно быстрее закончить расследования дела и направить его в суд.

  УК РФ также предусмотрено приостановление сроков давности в ч.3 ст.78, если лицо совершившее преступление уклоняется от следствия или суда и течение сроков давность возобновляется с момента задержания лица или явки с повинной.  Коллектив авторов Кемеровского государственного университета отмечает, что не к каждому преступнику можно применить указанную норму, а только к «обвиняемому, подсудимому или подозреваемому, который … умышленно скрывает от органов дознания, предварительного следствия и суда место своего нахождения[45]». Также ранее, В УПК РСФСР, был установлен пятнадцатилетний срок, после которого лицо, уклоняющееся от следствия или суда, не подлежало уголовной ответственности. Нынешний УК РФ такого срока не подразумевает. По этому поводу есть несколько позиций: А. В. Ендольцева и А. И. Милевский считают, в случае уклонения не реализуется концепция данного института – отпадения или уменьшение общественной опасности лица[46], с этой позицией согласен и В. В. Сверчков, который говорит о том, что длительное сокрытие от следствия и суда говорит о сохранившейся общественной опасности лица[47], а коллектив авторов Кемеровского государственного университета, напротив, считает, что такое положение не может быть признанно гуманным и справедливым, если человек долгие годы ведет законопослушный образ жизни[48]. Последняя позиция представляется предпочтительней, поскольку если человек не совершает преступлений в дальнейшем, то это говорит о снижении его общественной опасности, следовательно, необходимо установить такой срок в УК РФ. Также в советское время был известен институт прерывания сроков давности в случае совершения лицом нового преступления. За возвращение этого института выступает большинство авторов, но по разным основаниям: В. В. Сверчков считает, что сроки нужно прерывать и начинать считать заново с момента совершения нового преступления[49], А. В. Ендольцева и А. И. Милевский – с момента совершения умышленного преступления[50],  коллектив авторов Кемеровского государственного университета – с момента совершения тяжкого или особо тяжкого преступления[51]. Предпочтительней является точка зрения А. В. Ендольцевой и А. И. Милевского, поскольку это объективно позволит оценить уменьшение общественной опасности лица.