Перемена лиц в обязательстве

В кассационной жалобе истец  просил все состоявшиеся судебные акты отменить.

При этом истец твердо придерживался  позиции о безусловной замене лица в договоре и наличии специальных  лицензий для реализации уступки прав требования, основанной на кредитном обязательстве по предоставлению иностранной валюты.

Постановлением кассационной инстанции все состоявшиеся судебные акты оставлены без изменения, а  жалобы истца без удовлетворения.

Вывод кассационной инстанции  сводился к тому, что оспариваемый договор цессии опосредует сделку по продаже долгов, которая действующим  на момент заключения договора цессии гражданским законодательством (ГК РСФСР 1964 г., Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, часть первая ГК РФ) не запрещалась. Подобного рода сделки предусмотрены и гл. 43 ГК РФ. В постановлении кассационной инстанции также отмечалось, что содержание и форма заключенного договора цессии не противоречат ст. ст. 382 - 389 ГК РФ, а сам договор не нарушает требований законодательства о валютном регулировании и валютном контроле.

При рассмотрении данного  дела следовало учесть, что обязанности  прежнего кредитора, принадлежащие  ему по сделке, на момент уступки  требования были им реализованы, в результате чего они не могли быть объектом передачи новому кредитору. Последним  приобретается только право в обязательстве по уплате определенной суммы, в котором и происходит перемена лиц⁶.

Представляется, что выводы судов по данному делу вносят существенный вклад в формирование арбитражной  практики по применению гл. 24 ГК РФ в  сочетании с гл. 43 ГК РФ, которые  регламентируют вопросы, связанные  с переменой лиц в обязательстве  и с финансированием под уступку  денежного обязательства. При формировании позиции судов всех инстанций  не искажены существо и смысл института  перемены лиц в обязательстве, учтено, что участники обязательства  либо принадлежат к нему изначально, либо вступают в него впоследствии, причем новые участники заступают  на место прежних. При этом вступление в обязательство в качестве кредитора  с правом требования не означает приобретения новым кредитором всех прав и обязанностей в договоре, на котором основана уступка права (требования).

Вопросы специальной правосубъектности  также нашли правильное разрешение в состоявшихся судебных актах.

Возможность приобретения полного  объема прав и обязанностей по первоначальной сделке при уступке требований в  принципе невозможна: соотношение приобретенных  прав и прав и обязанностей по договору, на котором основано обязательство, таково, что новому кредитору переходят  только права в чистом виде без  каких-либо обязанностей.

Необходимо отметить, что  ст. ст. 382, 384 ГК РФ не содержат ограничений  возможности передачи прав по дополнительному  обязательству (неустойка, залог и  т.д.), не обеспечивающему основное, при уступке требований по нему. Такая передача может быть произведена  как отдельно по каждому из них, так  и по обоим одновременно.

Ограничивать передачу прав по дополнительному обязательству  нельзя, поскольку это будет противоречить  существу самого обязательства и  института обеспечения исполнения обязательств. Права по дополнительному обязательству, так же как и по основному, принадлежат кредитору, который вправе уступить их другому лицу на тех же условиях и в том объеме, в каком они принадлежат ему на момент передачи. Каких-либо прямых ограничений на этот счет в законе не имеется. Однако следует иметь в виду, что не всякое дополнительное обязательство может быть предметом уступки без передачи основного.

Рассматривая вопросы, связанные  с признанием возмездности договора уступки права (требования), следует  отметить, что арбитражная практика идет по пути признания наличия данного  признака в договорах цессии. При  этом основной правовой акцент при  принятии судебного акта делается на то, что при отсутствии признака возмездности в договоре уступки  права он признается договором дарения, что влечет его ничтожность.

Суброгация (от лат. subrogare - заменять, восполнять) - один из случаев уступки  права, возникающей в силу закона и состоящей в переходе к новому кредитору требований в размере  реально произведенной за них  оплаты (или иного исполнения).

Понятие суброгации пришло из страхового права, согласно нормам которого к страховщику, выплатившему предусмотренное договором имущественного страхования возмещение застрахованному  лицу, переходит право требования к лицу, ответственному за причиненные  убытки, но в пределах фактически выплаченной  им суммы (возмещенных в результате страхования убытков) (п. 1 ст. 965 ГК)⁷. Применение суброгации не ограничивается страховым правом. В качестве суброгации можно рассматривать и предусмотренную п. 2 ст. 313 ГК возможность третьего лица исполнить обязательство вместо должника без его согласия, получив взамен соответствующее право требования к нему.

Суброгация отличается от цессии, во-первых, тем, что всегда возникает  в силу указанных в законе юридических  фактов, а не по соглашению сторон. Во-вторых, объем получаемого новым кредитором требования при суброгации ограничен  пределами фактически произведенных  им прежнему кредитору выплат (или  иного реально осуществленного  исполнения), тогда как в случае цессии новый кредитор приобретает  право требования прежнего кредитора  в полном объеме, обычно компенсировав  ему лишь известную часть причитающегося исполнения. В остальном на суброгацию по общему правилу распространяются положения о цессии.

При переводе долга в обязательстве  происходит замена должника, что всегда небезразлично кредитору. Ведь новый, неизвестный ему должник может  оказаться неплатежеспособным, неисправным  и т.д. Поэтому закон требует  обязательного согласия кредитора  на замену должника (п. 1 ст. 391 ГК). Вместе с тем в силу правопреемства новый  должник вправе выдвигать против требований кредитора все возражения, которые имелись у первоначального  должника (ст. 392 ГК).

Подобно цессии, перевод  долга также может происходить  как в силу договора (сделки), так  и на основании иных юридических  фактов, прямо указанных законом (например, в силу универсального правопреемства). К его оформлению предъявляются  те же требования, что и к оформлению цессии. Договор о переводе долга  является многосторонней сделкой, требующей  соответствующего волеизъявления от старого  и нового должника и от кредитора.

 

§2. Перемена лиц по договору перевода долга

Перевод долга как отношение  по перемене лица в обязательстве  состоит в том, что выбывающим лицом из обязательства является не кредитор, как в цессии, а должник. Замена должника по договору перевода долга является одним из случаев  сингулярного (частичного) преемства  в обязательственных правоотношениях. Однако попыток изучения договора перевода долга практически никто не предпринимает, отсутствует законодательство об этом договоре и, соответственно, нет практики его применения.

Перевод долга представляет собой  результат сложного юридического состава, состоящего из: во-первых, договора о  переводе долга, по которому одна сторона («старый должник») слагает с себя обязанность, составляющего содержание определенного обязательства, переводя ее на другую сторону – «нового  должника». Во-вторых, состоящего из односторонней  сделки кредитора, содержание которой  заключается в дачи им согласия на замену должника в обязательстве  в соответствии с договором о  переводе долга. Поэтому договор  о переводе долга можно определить, также как соглашение между первоначальным должником и должником, давшим согласие на перенесение бремя уплаты долга, санкционированного кредитором⁸.

Для перевода долга, согласно действующему законодательству, необходимы три акта: волеизъявления должника перевести  долг (п. 1с ст. 391 ГК РФ), волеизъявления кредитора заменить должника (п.  ст. 391 ГК РФ), волеизъявления «другого лица» принять долг, так как  нельзя обязать нового должника без  его согласия.

Таким образом, согласие кредитора  в качестве односторонней сделки, следует рассматривать как условие  заключения договора перевода долга  между старым и новым кредитором. То есть процесс получения согласия кредитора должен всегда предшествовать перемене должника в основном обязательстве, по средствам заключения договора о  переводе долга. В сущности, должник  должен быть сам заинтересован в  получении согласия кредитора, чтобы  избежать возможных неблагоприятных  последствий, когда должнику будут  представлены претензии вследствие ненадлежащего исполнения обязанности.  Вряд ли должник, заключая договор перевода долга, и, тем самым, прекращая  обязательственные отношения с кредитором, допустит ситуации, когда юридически именно он и никто другой остается  обязанным по основному обязательству.

Следует отметить, что при переводе долга прекращаются права, вытекающие из некоторых обеспечивающих обязательств. Например, прекращаются права залога (ст. 356 ГК РФ) и права поручительства (ст. 367 ГК РФ), если залогодатель или  поручитель не дали согласия отвечать за нового должника.

В отличие от договора уступки права  требования в отношении договора перевода долга нет законодательных  ограничений относительно долгов, которые  не могут быть предметом перевода. Однако, как и относительно договора уступки права требования, в законодательстве нет и общего правила о допустимости или недопустимости перевода долгов. Имея в виду, что для замены должника нужно согласие кредитора, из данных посылок можно сделать вывод  о допустимости перевода всякого  долга по всякому обязательству.

Требования, предъявляемые к форме  договора перевода долга аналогичны требованиям к форме договора об уступке требования.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава III. Переход права требования на основании закона

§1. Переход обязательственных прав и гражданско-правовых                            обязанностей при универсальном (общем) преемстве

 

    Действующий Гражданский  кодекс РФ, регулируя перемену  лиц в обязательстве, оперирует  понятием «переход права на  основании закона»: согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании  обязательства может быть передано  им другому лицу по сделке (уступки  права требования) или перейти  к другому лицу на основании  закона.

    Прежде чем  непосредственно прейти к характеристике  перехода прав при универсальном  преемстве, представляется необходимым  ответить на вопрос: что же  представляет собой переход прав  на основании закона, каковы в  сравнении с уступкой, отличительные  черты правового регулирования  такого перехода?

    Как следует  из содержания гл. 24 ГК РФ, переход  на основании сделки (уступка  права – цессия) и переход права  на основании закона отличаются  друг от друга юридическому факту, лежащему в основе перехода права. Говоря об уступке права, подразумевается (из содержания гл. 24 ГК РФ), что переход права совершается вследствие совершения кредитором-праводателем (цедентом) активного действия, то есть сделки. Переход права кредитора на основании закона осуществляется на основании всех  иных юридических фактов, которые вышеназванными сделками не являются, но с наступлением, которых закон связывает отчуждение обязательственных прав.

    Практическое  последствие указанного различия  в правовом регулировании   уступки права  и перехода  обязательственного права на  основании закона заключается  в следующем. Переход обязательственного  права, равно как и обязанностей  на основании закона, в отличие  от уступки, допускается независимо  от условий договора. Стороны  обязательства (должник и кредитор) своим соглашением не могут  ни исключить такой переход,  ни поставить возможность его  осуществления в зависимость  от согласия должника. При переходе  на основании закона обязательственного  права, возникшего из двусторонне-обязывающего  договора, когда переход права  неразрывно связан с переходом  обязанности (переводом долга), последний  возможен без согласия кредитора. 

     Итак, ст. 387 ГК  РФ предусматривает, что переход  права кредитора по обязательству  переходят к другому лицу на  основании закона и наступления,  указанных в нем обстоятельств,  в частности в результате универсального  правопреемства.

    Известно, что  участниками  гражданских правоотношений  являются, по общему правилу, лица  физические и юридические. Что  же происходит с правоотношением  при прекращении или изменении  юридического качества его участников? Смерть гражданина, признание его  безвестно отсутствующим, объявление  умершим; реорганизация, ликвидация, банкротство юридического лица,  - как все эти обстоятельства  влияют на гражданские права  и обязанности, принадлежащие  перечисленным лицам?

    В процессе  решения этих вопросов была  создана конструкция универсального  правопреемства – приобретения  целиком всех прав и обязанностей, ранее принадлежащих другому  лицу (правопредшественнику).

    Однако универсальное  правопреемство было изобретено  прежде всего собственниками  и исторически предназначалось  для определения судьбы именно  вещных, а не обязательственных  прав на случай, если с собственником  вещи произойдет что-то непредвиденное  и непредотвратимое. Поэтому универсальное  правопреемство можно признать  достаточно изученным с научной  точки зрения, но только в рамках  наследственного преемства, вопросы  же универсального преемства  в иных случаях (при реорганизации  юридического лица, а также при  продаже и аренде предприятий)  не только в русской, но и  иностранной литературе совершенно  не разработаны.⁹