Система договоров по Гражданскому праву Российской Федерации

В результате следует прийти к выводу, что «нельзя присоединиться ни к теории воли, ни к теории волеизъявления». По этой причине, думается, наиболее обоснованна точка зрения, что сделка представляет собой единство субъективного элемента - воли и объективного элемента - изъявления воли. Вероятно, было бы неправильным также утверждать, что закон не отдает предпочтения ни внутренней воле, ни волеизъявлению, а исходит из их единства. Вернее всего закон колеблется, но всегда признает приоритет то того, то другого элемента сделки (договора). Пример - толкование сделки.

             3. ТОЛКОВАНИЕ ГРАЖДАНСКО – ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ

Данный параграф включен в дипломную работу по причине того, что толкование договора очень тесно связано с самим понятием гражданско-правового договора  и  системы гражданско-правовых договоров, так как без такого понимания ни о каком корректном толковании и речи быть не может. Поэтому используемые при толковании договоров приемы и правила основываются на изучении сущности договора и позволяют, в свою очередь, легче понять сам договор как таковой.

«Общение людей осуществляется при помощи языка. Язык - орудие для выражения мыслей. Поэтому первый способ волеизъявления - это словесное волеизъявление. Оно может быть двух видов: устное, когда субъект произносит определенные слова и в них выражает свою мысль, свою волю, письменное, когда слова не произносятся, а записываются на бумаге, эта бумага передается другому лицу или лицам, и те, прочитав ее, составляют представление о воле лица, письменно выразившего свою мысль. Представление о воле лица, устно или письменно выразившего свою мысль, в большинстве случаев соответствует действительности. Однако встречаются случаи,  когда мысль  выражена  неудачно,  неясно,  поэтому требуется  ее

толкование»[26].

«Буквальное значение слов и выражений - это тот смысл, который обычно имеют эти слова и выражения в используемом при заключении договора языке. Отсюда следует, что необходимым инструментом на этой стадии толкования может оказаться словарь русского языка»[27].

Потребность в толковании договора возникает в связи с неполнотой или недостаточной ясностью отдельных его условий, оспаривавшем его наличия, а также смысла используемых в нем понятий или его правовой природы. Суд прибегает к такому толкованию тогда, когда между сторонами возникает спор относительно сущности договора и отдельных его элементов.

ГК 1922г. и ГК 1964г. не содержали норм, посвященных толкованию договора. Впервые такие нормы появились в Основах гражданского законодательства 1991 г. (ст. 59) и были впоследствии воспроизведены в ст. 431 ГК: «При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не
позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена
действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом
принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая
предшествующие     договору              переговоры     и     переписку,     практику,

установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон».

При оценке смысла указанных норм следует иметь в виду, что в за­конодательстве разных стран и в разное время существовали прямо противоположные исходные позиции. Одни из них опирались на «теорию воли», а другие - на «теорию волеизъявления». Суть расхождений состояла в определении того, чему следует отдавать предпочтение при несовпадении воли и волеизъявления: тому ли, что написано в договоре или высказано сторонами при определении его условий, либо тому, что стороны в действительности имели в виду, выражая устно или письменно свое понимание соответствующих действий, и прежде всего оферты или акцепта.

Различия между выводами, вытекающими из указанных исходных позиций, можно выразить на примере договора, отдельные условия которого оказались в него включенными одной из сторон по ошибке, иначе говоря, поступившей не так, как хотела.

С точки зрения теории воли соответствующие условия договора признаются несуществующими и приниматься во внимание судом, рассматривавшим дело, не должны. Если же за основу будет принята «теория волеизъявления», то суду придется пренебречь имевшей место ошибкой и никаких сомнений в действительности условий, о которых идет речь, у него возникать не должно. Суть последней теории выражается в поговорке: «Слово не воробей, вылетит - не поймаешь».

Если применить к указанным двум теориям общее положение о защищаемых правовых интересах, нетрудно установить, что «теория воли» направлена в соответствии с ее исходными положениями на защиту интересов слабой стороны (той, которая ошибалась), а теория «волеизъявления» - контрагента ошибающейся стороны (в более широком смысле - интересов оборота). Становясь на позиции той или иной теории и защищая соответственно интересы определенной стороны в договоре, законодатель делает это, естественно, исключительно за счет контрагента. Весьма характерной является в этом смысле ст. 431 ГК. Она последовательно выражает положения теории волеизъявления[28].

Такой вывод можно сделать уже из первой, ключевой ее нормы: «При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений». Однако следует иметь в виду, что и приведенная, и все другие нормы включенные в ст. 431 ГК, применяются только к действительному по закону договору, т.е. при отсутствии предусмотренных в законе оснований признания его ничтожным или оспоримым (в последнем случае имеется в виду отсутствие заявления стороны об оспаривании сделки по одному из указанных в законе обстоятельств). Если же будет возбужден спор по поводу факта ничтожности договора или по поводу оспаривания заключенного договора, то в подобных случаях суд учитывает в равной мере пороки как волеизъявления, так и воли стороны (примерами могут служить мнимые и притворные сделки и наравне с ними сделки, заключенные под влиянием существенного заблуждения, обмана, насилия, угрозы или стечения тяжелых обстоятельств). Следуя ст. 431 ГК, необходимо признать, что при толковании договора отклониться от буквального значения содержащихся в нем слов и выражений можно только в случае их неясности.

Тогда буквальное значение устанавливается путем сопоставления соответствующего условия с другими, а равно смыслом договора в целом. Таким образом, целью толкования договора, опять-таки является установление того, что в нем в действительности выражено. Отсюда следует, что и приведенные дополнения целиком укладываются в рамки теории волеизъявления. В данном случае создается отличное от того, которое имеет место при толковании закона, положение: приоритет отдается не тому, что имелось в виду, а тому, что было сказано. Статья 431 ГК (ее вторая часть) представляет собой запасной вариант при толковании. К нему обращаются только в случае, если, воспользовавшись указанным в ч. 1 той же статьи способом, все же не удается определить содержание договора или, что тоже самое, результат изъявления воли. Тогда возникает проблема установления подлинной воли. При этом важно подчеркнуть, что речь идет о подлинной воле не каждой из сторон, а «общей воли», устанавливаемой с учетом цели договора.

Часть 2 ст. 431 ГК отнюдь не означает признания примата воли стороны по отношению к волеизъявлению. В качестве иллюстрации можно сослаться на такой пример. В договоре было недостаточно ясно сформулировано одно из условий, и соответственно представление о нем сторон разошлось. И тогда возникла необходимость определить, представлению какой из них следует отдать предпочтение. Последовательное применение теории воли могло бы означать, что приоритетом пользуется то, как представляла себе соответствующее условие сторона, которая его сформулировала. Однако, даже руководствуясь обоими пунктами ст. 431 ГК, следует прийти к иному выводу: преимуществом обладает представление контрагента стороны, сформулировавшей неясное условие.

Значит, решение может быть вынесено в пользу стороны, сформулировавшей условие, лишь в одном случае: если будет доказано, что условие в действительности являлось ясным и однозначно понимаемым. Эту последнюю ситуацию характеризует то, что лицо, требующее учитывать его собственную волю, не может считаться заслуживающим особой правовой защиты, поскольку оно заключило договор, не убедившись в однозначности использования содержащихся в нем слов и выражений.

Для установления цели договора, как предусмотрено ст. 431 ГК, необходимо принимать во внимание все «соответствующие обстоятельства». Их круг законодатель не ограничивает. Имеется в виду, что указанные в этой статье обстоятельства - предшествующие заключению договора переговоры и переписка, практика, установившаяся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон - все это составляет только примерный перечень[29].

При применении перечня, о котором идет речь, надлежит учитывать, что «переговоры» означают устное выражение воли, а потому, очевидно, могут использоваться лишь в случае, когда не требуется обязательной письменной формы договора под страхом недействительности. Такое условие, как «переписка», предполагает зафиксированные в любом виде на бумаге позиции сторон, из которых можно судить об их воле. Под «практикой, установившейся во взаимных отношениях сторон», подразумевается оценка обстоятельств, которая позволяет сделать вывод о том, как понимали то или иное условие стороны в других, ранее связывающих их договорах. Понятие «обычаи делового оборота» употреблено в том смысле, какой ему придает ст. 5 ГК. Наконец, «последующее поведение» сторон означает различного рода действия (воздержание от действий), из которых можно сделать определенные выводы. Например, отгрузка товаров после истечения указанного в договоре срока и их оплата второй стороной дают основание сделать вывод, что контрагенты, очевидно, сочли договор продленным на неопределенный срок.

Примером не охваченных перечнем обстоятельств, которые могут быть использованы при толковании договоров, служат условия, содержащиеся, в частности, в соглашении о намерениях. Совершенно очевидно, что и они подпадают под признаки «соответствующих обстоятельств», о которых идет речь в ст. 431 ГК.

Для толкования договора ключевое значение имеет установление его правовой природы, от которой зависит в конечном счете весь комплекс вопросов, связанных с взаимоотношением сторон. Для установления природы договоров, а также более частных, связанных, с этим вопросов суду приходится уяснить смысл осуществленного стороной волеизъявления и его соотношение с волей.

В подтверждение может быть приведен ряд рассмотренных Высшим Арбитражным Судом РФ в порядке надзора дел. Так, был предъявлен иск о признании недействительными заключенных музыкальным обществом и малым коммерческим предприятием договора аренды и дополнительного соглашения, а также о возврате сторон в первоначальное положение. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил ранее вынесенные судебные решения. При этом интерес представляют мотивы его постановления: «Не определена судом правовая природа договора и дейст­вительная воля сторон, т.е. не установлено, на достижение какого результата направлена сделка, без чего невозможно решить, в чем заключается возврат сторон в прежнее состояние»[30].

При рассмотрении иска ЗАО «Предприятие по реконструкции и эксплуатации тепловых сетей» к Комитету по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга о применении последствий недействительности ничтожной сделки к договору аренды земельного участка, заключенному между комитетом и заводом, было установлено, что на спорном земельном участке находятся тепловые сети, железнодорожные пути и мастерские. По мнению предприятия, они являются объектами недвижимости и находятся у предприятия на праве собственности. Однако предприятие   не    предоставило    доказательств    наличия    у    него    права собственности на указанные объекты. Учитывая изложенное, Президиум постановил оставить иск без удовлетворения, т. к. договор аренды земельного участка не нарушает прав и интересов предприятия (Постановление от 15.02.05г. № 13631/04)[31].

При изучении судебной практики, становится очевидно, при выделении определенных вопросов, суд в первую очередь придает значение буквальному смыслу договора.

Вместе с тем, руководствуясь ст. 421 ГК, суд, в конечном счете, иногда приходит к необходимости оценить особо волю сторон.

Так, малое предприятие обратилось к ТОО с требованием о поставке предусмотренного договором количества масла и взыскании определенной суммы в виде штрафа за недопоставку. В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ содержится указание на то, что в договоре мены, заключенном между сторонами, истец не указал отгрузочных реквизитов грузополучателя. Одновременно с договором между сторонами был заключен и договор хранения той же партии масла. С учетом приведенных обстоятельств, а также факта заключения истцом договора с третьей организацией Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал, что у истца в действительности не было намерения получить товар.

Редакция ст. 431 ГК отличается о той, которая включена в ст. 8 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров. Прежде всего, обращает на себя внимание, что норма, которая непосредственно посвящена толкованию договоров, в Конвенции отсутствует. Вместо этого в ней помещено общее положение, посвященное «толкованию заявления и иного поведения стороны».

Так, в ст. 8 Конвенции предусмотрено, что заявления и иное поведение стороны должны толковаться в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение.

В конце следует добавить, что «толкование договора может быть произведено и самими его сторонами, но в случае спора между ними о действительном смысле отдельных положений или договора в целом, толкование дается судом при разрешении спора»[32].

В итоге проведенного краткого исследования вопроса толкования договора, становится очевидно, что данный аспект практической юридической деятельности очень тесно переплетен с теоретическими вопросами исследования воли и волеизъявления в договоре, что является доказательством того, что глубокое понимание сути юридических явлений весьма полезно не только для чисто научных, но и для правоприменительных целей.

Глава 2. СИСТЕМАТИЗАЦИЯ И КЛАССИФИКАЦИЯ             

ГРАЖДАНСКО – ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ

            1. ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ СИСТЕМЫ ГРАЖДАНСКИХ ДОГОВОРОВ

В философской литературе система определяется как целостное множество взаимосвязанных элементов. Соответственно, исследование того или иного объекта как системы предполагает, во-первых, наличие множества элементов, рассматриваемых в качестве единиц анализа; во-вторых, взаимосвязанность этих элементов с обязательным присутствием системообразующих связей, обеспечивающих целостность системы; в-третьих, иерархичность строения, выражающуюся в понимании данной системы как элемента системы более высокого уровня[33].

Любая наука на определенном этапе своего развития приходит к необходимости систематизации накопленных знаний. Системность знания, т.е. его достаточно жесткая организованность по определенным правилам, всегда выступает как существенный признак науки[34].