Брестская церковная уния

После того как в  Бресте на назначенный митрополитом Собор съехались сторонники унии, православные противники унии под защитой  войск князя Острожского собрались  также в Бресте на свой Собор: помимо 2 епископов, противников унии, в  нем участвовали настоятели наиболее чтимых православных монастырей: Киево-Печерского, Жидичинского, Дерманского, послы «всего виленского клироса», многие протопопы  — представители духовенства  своих округов, православные дворяне  во главе с князем Острожским, послы  братств, патриаршие экзархи Константинопольский (Никифор) и Александрийский (Кирилл Лукарис), епископы Балабан, Копысьтенский  и другие православные священники (более 100 человек), а также протестанты. 

Никифор и Кирилл предложили митрополиту  Михаилу  и епископам явиться к ним  для обсуждения организации соборных заседаний. Однако митрополит 6 октября  открыл Собор в храме святого  Николая, не пригласив туда противников  унии. Православные собрались на особое совещание в доме одного из брестских  дворян, т. к. все храмы в Бресте по приказу Ипатия (Потея) были для  них закрыты. Представители короля пытались оказать давление на православных, чтобы те подчинились митрополиту  и приняли участие в созванном  им соборе, но успеха не добились. 9 октября 1596 г. собор, созванный митрополитом, провозгласил присоединение Киевской митрополии к Римской Церкви. 10 октября  митрополит и епископы лишили сана противников унии и предложили королю раздать их епископства, монастыри  и храмы другим лицам.[6] 

Участники  провославного  собора пробовали договориться между  собой, но тщетно. На предложение унитов присоединиться к церковному альянсу  православными был выдвинут ряд  условий, при котором это было бы возможным:

§        к этому союзу присоединиться вся восточная церковь

§        унию благословят восточные патриархи

§        не будут нарушаться существующие правовые акты

§        между православными и католиками будут согласованы все противоречия относительно догм и обрядов. 

Король стал целиком  на сторону униатов, о чем свидетельствует  его грамота православным священникам  и мирянам от 15 декабря 1596 г. Достигнуть компромисса не удалось.[1, с. 58-60]

3)     Антиуниатский  протест.

Форсирование унии было большой политической ошибкой  правительства Речи Посполитой. Правительство  должно было выступить в качестве государственного посредника между  униатами и православными и приложить все усилия к тому, чтобы достигнуть определенного согласия. Но оно этого не сделало, и поэтому после официального введения унии началась общественная конфронтация, которая граничила с гражданской войной.  

Развернулась острая борьба между сторонниками и противниками унии, которая шла в трех основных направлениях:

1.     Конституционное,  или правовое (на сеймах и сеймиках, а также путем обращений, жалоб  к королю, апелляций к судебным  организациям);

2.     Публицистическое, идеологическое, богословско-философское  (униатские и антиуниатские полемические  произведения, трактовка богословских, религиозно-философских вопросов);

3.     Неконституционное,  или противоправное (стихийные выступления,  действия, нарушающие действующее  законодательство, бунты, погромы). 

С формально-юридической  точки зрения уния была законной, так  как опиралась на официальные  церковные и государственные  указы. Вместе с тем эти указы  противоречили существующим правовым документам, многочисленным привилеям, которые дыли даны православию на протяжении многовековой истории великокняжеской  властью, и, главным образом, Статуту  ВКЛ 1588 г., где свобода всех христианских вероисповеданий быда закреплена в  качестве правовой нормы.[1, с. 63-65] 

После смерти князя  К. Острожского (1608),  перехода в католичество значительной части населения, реальной опорой православия стало казачество. Одним из условий преданности  казаков Речи Посполитой была свобода  православного вероисповедания. Именно казаки были одной из главных сил, которая вынудила правительство  Речи Посполитой в конце 20-х –  начале 30-х гг. XVII в. пойти на значительные уступки православным. 

Опорой антиуниатской  оппозиции являлись монастыри. В 1615 г., например, был основан Богоявленский  монастырь, который принадлежал  Киевскому братству. Среди православных монастырей также выделялись Свята-Духовский  монастырь в Вильно, Пачаевская лавра, Киево-Печерская лавра и другие. 

В течение всего XVII в. во Львове и прилежащих к нему землях не появилось ни одного униатского храма. Город стал одним из крупнейших центров православия в Речи Посполитой. Здесь действовало знаменитое Успенское  братство, при котором существовали типография и духовная школа. В течение  всего XVII столетия Львовская епархия  сохраняла верность православию. Несмотря на все колоссальные усилия польского  правительства полностью истребить  в Галиции православие не удалось. Единственной святыней, до которой  так и не смогли добраться униаты, оставался Манявский скит расположенный  в Карпатских горах. Лишь в 1785 г. этот оплот православия был уничтожен. Иконы из разоренной обители были, однако, выкуплены православными львовянами, которые в том же 1785 г. все же добились от австрийской администрации разрешения создать в городе православную общину. Объединившая русинов, греков и румын, она с тех пор уже не прекращала своего существования.[3] 

Таким образом, после  длительной подготовки различных вариантов  текста унии и согласование их с  требованиями обеих сторон, на Брестском  церковном соборе, который открылся 6 октября 1596 г., был утвержден и  принят окончательный вариант унии. Параллельно с Брестским собором  открылся Православный собор с участием православных противников унии во главе  с К. Острожским и протестантов. Борьба между противниками унии и униатами шла по разным направлениям (как  конституционным, так и неправомерным). Противники развернули настоящий антиуниатский  протест, имея в своих рядах казачество и принудив правительство пойти  на некоторые уступки православному  населению. 

VI.   Итоги унии

1)     Итоги  Брестского варианта церковной  унии.

Таким образом, несмотря на то, что определенная часть белорусско-украинского  общества поддержала идею унии, его  большинство, в первую очередь православное, ее отвергла. Хотя уния и имела довольно существенные и органичные духовно-культурные корни в жизни белорусского и  украинского народов, ее брестский  вариант, который готовился в  тайне от широкого общества, имел ярко выраженную политическую окраску. Он, по существу, предусматривал исчезновение православия как самостоятельного религиозного вероисповедания в  пределах Речи Посполитой, разрыв традиционных духовно-культурных связей. Он также  предусматривал административно-командное  введение унии, которое в ситуации отказа большей части общества ее принять превращалось в принуждение, насилие и чуть не привело к  гражданской войне. 

Уния ставила одной  из своих задач отрыв западного  православия от восточного. Но правительство  Речи Посполитой не смогло защитить ни собственность, ни религиозные права  белорусских православных. В результате это привело к обратному эффекту: те начали искать защиты у России. В  итоге уния бросила западное православие  в руки Москвы, заставила многих белорусских и украинских священников  служить интересам московской православной церкви и российского самодержавия. 

Судьба унии, возможно, стала бы более удачной, если бы были соблюдены два условия. Первое –  уния реализовывалась постепенно и  добровольно, без дискриминации  и принуждения, в связи с чем  этот процесс необходимо было растянуть  на несколько столетий. Второе –  униатство должно было стать вероисповеданием не только демократических слоев, но и белорусских и украинских магнатов и шляхты, тогда бы оно стало  вероисповеданием национальным.[1, с. 66-68, с.81-82]

2)     Судьба  униатской церкви (XVII-XXI века).

Как свидетельствуют  исследователи, на присоединенных к  Российской империи землях в результате первого раздела Речи Посполитой (1772) насчитывалось около 100 тысяч  католиков, 300 тысяч православных и около 800 тысяч униатов. На первом этапе политика России на новых землях была весьма толерантна: указами Екатерины II от 1772 г. католикам и униатам была дана “ничем не ограниченная” свобода вероисповедания, при условии, что они не будут склонять к своей вере православных. На практике эта свобода ограничивалась, правительство и православные иерархи делали все, чтобы вернуть униатов к “религии предков”. В результате на протяжении 1781-1783 гг. В православие перешло около 200 тысяч униатов.  

После второго раздела  Речи Посполитой (1793) начинается более  решительное наступление на униатство. По инициативе Екатерины II Синодом  была разработана программа постепенной  ликвидации унии. При Екатерине II в  православие были переведены около 1,5 млн. униатов, ровно половина всех униатов. 

После восстания 1830-1831 гг., в котором принимали участие  католики и униаты, правительством был взят курс на упразднение униатства  как вероисповедания и присоединение  его к православной церкви. 12 февраля 1839 г. на униатском соборе в Полоцке  под давлением царского правительства  был подписан акт о “добровольном” присоединении униатов к православной церкви, который был одобрен Николаем I. Униатские епархии были ликвидированы, но переход униатов в православие  растянулся до 50-х гг. XIX в.  

Несмотря на политику дискриминации, которую проводили  царское правительство и православная церковь в отношении белорусских  униатов, униатская идея сохранилась  в народном сознании. После принятия  правительством Декрета о веротерпимости (17 апреля 1905 г.) начался массовый переход  православных белорусов, бывших униатов, в католичество. Февральская революция 1917 г. тоже вызвала активизацию униатского движения. На территории Западной Беларуси начали возникать униатские общины, которые являлись носителями белорусского национального самосознания (при  общинах существовали школы, драмкружки, издавались журналы на белорусском  языке), поэтому польские власти относились к ним с подозрением и мешали их деятельности. 

После объединения  Западной Беларуси c БССР униатство  перешло на нелегальное положение, но во время немецкой оккупации вновь  было легализировано. На греко-католическом соборе в марте 1946 г. в Львове было принято постановление о ликвидации унии и присоединении униатов  к православной церкви. 

С конца 80-х гг. XX в. в Беларуси началось новое возрождение  униатской церкви.[1, с. 70-77] 

Сегодня в Беларуси действует ряд униатских церквей. Центром современной греко-католической церкви является католическая церковь  апостолов Петра и Павла в  Лондоне. За границами Беларуси насчитывается  около пяти тысяч униатов-белорусов. После объявления независимости  Беларуси возникли соответствующие условия для возрождения греко-католической церкви. На сегодняшний день в Беларуси она имеет 17 парафий во главе с архимандритом Сергеем Гаеком и примерно три тысячи приверженцев. В Брестской области действуют 3 официально зарегистрированные парафии – в Бресте, Барановичах и Ивацевичах. Кроме того, существует еще несколько греко-католических округов в других городах области. В стадии регистрации находится униатская громада в Пинске.[4] 

Таким образом, брестский  вариант церковной унии имел агрессивный  и ярко выраженный характер и предусматривал обязательное введение униатства, не важно  какими методами (правомерными или  насильственными). Также форсирование унии было большой политической ошибкой  правительства Речи Посполитой, поскольку  вместо того, чтобы стать миротворцем  и посредником между противниками и сторонниками унии, правительство  полностью поддержало унию, вызвав тем самым еще большее обострение конфессиональной ситуации. 

Но вместе с тем  необходимо обратить внимание и на позитивные моменты в деятельности униатской церкви. Нужно отметить достижения в области культуры, образования, книгопечатания, архивно-библиотечного  дела, развития искусства. В униатских  школах, которые открывались на территории Беларуси, вместе с латинским и  польским языками изучались греческий, церковнославянский и белорусский  языки. На этих же языках печатались униатские  книги. При униатских монастырях создавались богатые книгохранилища, библиотеки, где были собраны издания  по разным областям знаний и на разных языках.  

Исследователями отмечаются самобытность, новаторство, демократизм  униатского искусства (иконопись, архитектура, музыка, скульптура, прикладное искусство, книжная графика), с которым связано  появление оригинального стиля  – «виленского барокко».  

Значительный вклад  внесло униатство в развитие белорусского языка, используя его в церковных  сказаниях, школьном обучении, популярной религиозной и полемичной литературе.  

Униатству принадлежит  определенная заслуга в формировании национального самосознания, становлении  идеи белорусского Возрождения.