Интеллигенция россии советское время 17 и 21 века

Итак, безрелигиозное отщепенство от государства, характерное для политического мировоззрения русской интеллигенции, обусловило и ее моральное легкомыслие, и ее неделовитость в политике. 

Что же следует из такого диагноза болезни? Прежде всего -- и это я уже подчеркнул выше, -- вытекает то, что недуг заложен глубоко, что смешно, рассуждая о нем, говорить о политической тактике. Интеллигенции необходимо пересмотреть все свое миросозерцание и в том числе подвергнуть коренному пересмотру его главный устой -- то социалистическое отрицание личной ответственности, о котором мы говорили выше. С вынутием этого камня -- а он должен быть вынут -- рушится все здание этого миросозерцания. 

При этом самое положение "политики" в идейном кругозоре  интеллигенции должно измениться. С  одной стороны, она перестанет быть той изолированной и независимой  от всей прочей духовной жизни областью, которою она была до сих пор. Ибо  в основу и политики ляжет идея не внешнего устроения общественной жизни а внутреннего совершенствования человека. А с другой стороны, господство над всей прочей духовной жизнью независимой от нее политики должно кончиться: 

К политике в умах русской интеллигенции установилось в конце концов извращенное и в корне противоречивое отношение. Сводя политику к внешнему устроеннию жизни -- чем она с технической точки зрения на самом деле и является, -- интеллигенция в то же время видела в политике альфу и омегу всего бытия своего и народного (я беру тут политику именно в широком смысле внешнего общественного устроения жизни). Таким образом, ограниченное средство превращалось во всеобъемлющую цель, -- явное, хотя и постоянно в человеческом обиходе встречающееся извращение соотношения между средством и целью. 

Подчинение политики идее воспитания вырывает ее из той  изолированности, на которую политику необходимо обрекает "внешнее" ее понимание. 

Нельзя политику, так понимаемую, свести просто к  состязанию общественных сил, например, к борьбе классов, решаемой в конце концов физическим превосходством. С другой стороны, при таком понимании невозможно политике во внешнем смысле подчинять всю духовную жизнь. 

Воспитание, конечно, может быть понимаемо тоже во внешнем  смысле. Его так и понимает тот  социальный оптимизм, который полагает, что человек всегда готов, всегда достаточно созрел для лучшей жизни  и что только неразумное общественное устройство мешает ему проявить уже  имеющиеся налицо свойства и возможности. С этой точки зрения "общество" есть воспитатель, хороший или дурной, отдельной личности. Мы понимаем воспитание совсем не в этом смысле "устроения" общественной среды и ее педагогического  воздействия на личность. Это есть "социалистическая" идея воспитания, не имеющая ничего общего с идеей  воспитания в религиозном смысле. Воспитание в этом смысле совершенно чуждо социалистического оптимизма. Оно верит не в устроение, а  только в творчество, в положительную  работу человека над самим собой, в борьбу его внутри себя во имя  творческих задач... 

Русская интеллигенция, отрешившись от безрелигиозного государственного отщепенства, перестанет существовать как некая особая культурная категория. Сможет ли она совершить огромный подвиг такого преодоления своей нездоровой сущности? От решения этого вопроса зависят в значительной мере судьбы России и ее культуры. Можно ли дать на него какой-нибудь определенный ответ в настоящий момент? Это очень трудно, но некоторые данные для ответа все-таки имеются. 

Есть основание  думать, что изменение произойдет из двух источников и будет носить соответственно, этому двоякий характер. Во-первых, в процессе экономического развития интеллигенция "обуржуазится", т. е. в силу процесса социального  приспособления примирится с государством и органически-стихийно втянется в существующий общественный уклад, распределившись по разным классам общества. Это, собственно, не будет духовным переворотом, а именно лишь приспособлением духовной физиономии к данному социальному укладу. Быстрота этого процесса будет зависеть от быстроты экономического развития России и от быстроты переработки всего ее государственного строя в конституционном духе. 

Но может наступить  в интеллигенции настоящий духовный переворот, который явится результатом  борьбы идей. Только этот переворот  и представляет для нас интерес  в данном случае. Какой гороскоп можно поставить ему? 

В интеллигенции  началось уже глубокое брожение, зародились новые идеи, а старые идейные основы поколеблены и скомпрометированы. Процесс этот только что еще начался, и какие успехи он сделает, на чем  он остановится, в настоящий момент еще нельзя сказать. Но и теперь уже  можно сказать, что, поскольку русская  идейная жизнь связана с духовным развитием других, дальше нас ушедших  стран, процессы, в них происходящие, не могут не отражаться на состоянии  умов в России. Русская интеллигенция  как особая культурная категория  есть порождение взаимодействия западного  социализма с особенными условиями  нашего культурного, экономического и  политического развития. До рецепции социализма в России русской интеллигенции  не существовало, был только "образованный класс" и разные в нем направления. 

Для духовного развития Запада нет в настоящую эпоху  процесса более знаменательного  и чреватого последствиями, чем  кризис и разложение социализма. Социализм, разлагаясь, поглощается социальной политикой. Бентам победил Сен-Симона и Маркса. Последнее усилие спасти социализм -- синдикализм -- есть, с одной стороны, попытка романтического возрождения социализма, откровенного возведения его к стихийным иррациональным началам, а с другой стороны, он означает столь же откровенный призыв к варварству. Совершенно ясно, что это усилие бессильно и бесплодно. При таких условиях социализм вряд ли может оставаться для тех элементов русского общества, которые составляют интеллигенцию, живой водой их духовно-общественного бытия[2]. 

Самый кризис социализма на Западе потому не выступает так  ярко, что там нет интеллигенции. Нет на Западе того чувствилища, которое  представляет интеллигенция. Поэтому  по России кризис социализма в идейном  смысле должен ударить с большей  силой, чем по другим странам. В этом кризисе встают те же самые проблемы, которые лежат в основе русской  революции и ее перипетий. Но если наша "интеллигенция" может быть более чувствительна к кризису социализма, чем "западные" люди, то, с другой стороны, самый кризис у нас и для нас прикрыт нашей злосчастной "политикой", возрождением недобитого абсолютизма и разгулом реакции. На Западе принципиальное значение проблем и органический характер кризиса гораздо яснее. 

Такой идейный кризис нельзя лечить ни ромашкой тактических  директив, ни успокоительным режимом  безыдейной культурной работы. Нам  нужна, конечно, упорная работа над  культурой. Но именно для того, чтобы  в ней не потеряться, а устоять, нужны идеи, творческая борьба идей. 
 
 
 
 
 
 
 
 

НЫНЕШНЕЕ  ВРЕМЯ

XX век принес России небывалые потрясения. За какие-то сто лет страна несколько раз сменила общественный строй, кидалась в пучину социальных и научных свершений, выигрывала мировые войны, была супер-державой и переживала времена страшного упадка и разрушений. Слишком много выпало на долю нашего многострадального отечества. 

Но при всем разнообразии происходившего с Россией бросается  в глаза одинаковость, повторяемость  событий начала и конца века. Сегодняшнее  время, если и не буквально, то во многом воспроизводит сумятицу, связанную  с революционными событиями 1905-1917гг. Им суждено было стать определяющими  в дальнейшей судьбе России.  

Особенностью русских  социокультурных неурядиц является факт непосредственного участия интеллигенции в этих процессах. Инициатором коммунистических преобразований 17-го года была интеллигенция, инициатором демократических 91-го - также интеллигенция. 

В 1909 г. в известнейшем сборнике " Вехи " , как раз и была осуществлена одна из первых попыток саморефлексии русской интеллигенции.  

Это голос изнутри; он прозвучал честно и мужественно  в свое время и вызвал, соответственно, известную реакцию. Отношение к " Вехам " было разное, таковым оно  остается и поныне. Но как бы ни воспринимать эту " пророческую " книги, несомненно одно: " Вехи " заложили традицию. Это открытая книга: она имеет начало, но не имеет конца. Каждое последующее поколение должно заниматься аналогичной работой, а именно, продумывать " вечные " вопросы национального бытия: каковы идеалы, ценности России, как они проявляются в той или иной социокультурной обстановке, какова роль интеллигенции в процессах преобразования жизни, что она может предложить народу, в чем коренятся причины стабильного политико-экономического неустройства России. 

Вот на эти вопросы  попытались дать ответ участники  межвузовской научной конференции " Россия накануне XXI века: Новые вехи " , которая состоялась 2-3 февраля 1999 года. А в декабре того же года вышел сборник под таким же названием. 

Авторы (среди которых  воронежские и московские философы) не ставили перед собой претенциозных  задач - повторить классические " Вехи " (что невозможно, а главное  ненужно). Цель иная - попытка продолжить традицию, ибо сегодняшнее состояние  нашей жизни просто вопиет к подобной работе. Цели " Новых вех " четко  обозначены во вступлении профессором  В.П.Фетисовым, по инициативе которого и состоялось данное мероприятие. " 90 лет назад авторы знаменитого  сборника "Вехи" призвали русскую  интеллигенцию пересмотреть свое мировоззрение, грозящее завести общество в тупик. Они писали об опасности чрезмерного увлечения внешними социально-экономическими задачами в ущерб духовному развитию личности, об утрате интеллигенцией подлинных национальных корней и неспособности ее понять религиозно-метафизические идеи и верования народа, о недооценке абсолютных религиозных и моральных ценностей и беспрекословном подчинении их классовым и политическим интересам, о недопустимости разрушения государственных устоев, неизбежно ведущего к примату силы над правом. 

Сейчас, на пороге XXI века, эти предостережения не только не стали менее актуальными, но, напротив, обрели еще большее значение и, может быть, только сейчас становятся по-настоящему понятными. За 90 лет России все-таки пришлось пройти через испытания, о которых предупреждали "веховцы". В погоне за материальными земными благами, уповая на политическую хитрость и экономическую заинтересованность, мы ни чистоту коммунистической идеологии не сохранили, ни буржуазного благополучия не достигли. Сама интеллигенция все больше растворяется в криминальном бизнесе и коррумпированном чиновничестве. Как и тогда, даже самые бескорыстные и самоотверженные защитники интересов народа оказываются в партийном соседстве и духовном родстве с грабителями и мошенниками ". 

Что же предлагают современные  авторы?  

Тематика сборника - это полный охват сегодняшней  духовно-культурной ситуации. Рассмотрению и продумыванию подвергнуты разные сферы жизни. 

Статьи, представленные в сборнике написаны по-разному. Здесь есть работы как высокого академического стиля (Ю.М.Бородай, Т.А.Кузьмина), так и содержащие иронические элементы (А.Шапошник). Но не смотря на стилевое различие, проглядывается нечто общее. Главное, что объединяет авторов, так это небезразличие к судьбе России, желание видеть в русской интеллигенции не разрушителей, а опору национального самосознания. По сути дела, такая же задача стояла перед " Вехами " : не обличать и поносить интеллигенцию, а стремиться к выявлению ее подлинно светлого начала. С.Н.Булгаков прекрасно выразил эту мысль: " Из противоречий соткана душа русской интеллигенции, как и вся русская жизнь, и противоречивые чувства в себе возбуждает. Нельзя ее не любить, и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей. ...  

Рядом с анитхристовым началом в этой интеллигенции чувствуются и высшие религиозные потенции, новая историческая плоть, ждущая своего одухотворения. Это напряженное искание Града Божия, стремление к исполнению воли Божией на земле, как на небе, глубоко отличаются от влечения мещанской культуры к прочному земному благополучию. Уродливый интеллигентский максимализм с его практической непригодностью есть следствие религиозного извращения, но он может быть побежден религиозным оздоровлением ". 

Да, сейчас мы видим. что во многом это было благим пожеланием. Со всей откровенностью нужно признать, что религиозного выздоровления интеллигенции не произошло. И поэтому мы имеем в стране то, что имеем. Конечно, безнравственно и неверно все наши беды списывать на интеллигенцию, но нужно честно признать, что значительная доля вины за разрушение народной религии и разложение народной души остается за образованным классом. Об этом нужно говорись как можно чаще, и как можно громче.  

Если кратко охарактеризовать основные идеи сборника, то картина  будет выглядеть следующим образом. В статье В.И.Авдеева " Вехи новой  национальной модели образования " речь идет о современном кризисе, который охватил все сферы  жизни. Поистине культура стала бездуховной, а духовность - бескультурной. Это приводит к драматическим последствиям в системе образования. По мнению автора новая национальная модель образования наилучшим образом может быть реализована при развертывании образовательной программы: " Святая Русь как духовная основа русского национального характера ". 

Статья известного московского философа Ю.М.Бородая  носит название " Антропно-соборное ограничение воли - культ (отец Павел Флоренский против доктора И.Канта) " . Написанная со всем блеском философско-культурной эрудиции автора, статья посвящена разъяснению вопроса " можно ли рассматривать христианство как религиозный культ наряду с другими культами? " . На первый взгляд данный вопрос как будто не имеет непосредственного отношения к " веховской " проблематике. Но мы видим, как тонко, через анализ понятий " культово-религиозный фетиш ", " апокалиптическая глобалистика ", " аскеза ", " страх Божий " и др. автор выходит на проблему, имеющую самое непосредственное отношение к рассматриваемой теме: сопоставление русской православной культуры и западной протестантской. Выводы Ю.М.Бородая ценны в плане уяснения смысла происходящего сегодня. Так, он отмечает, что " в рамках западной христианской культуры (прежде всего протестантской), у расплодившихся " богоизбранных учителей человечества " появилась соблазнительная возможность заменить собой устранившегося Бога, навязывая человекоподобным массам многообразные самодельные рецепты " разумного поведения " и взаимоисключающие прожекты всеобщего идеального благоустройства ".