Памятники архитектуры 19 – начала 20вв. Белоруссии

    Церкви  в Стрешине и Славгороде несут новые черты культового строительства конца XVIII — начала XIXв.; примечательным в них является светское начало. Оно наблюдается в форме окон и входов, типичной для гражданской архитектуры, в отсутствии традиционных апсид, равноценном архитектурном выражении всех фасадов и др.

    В связи с общим сокращением  костельного строительства в  конце XVIII — начале XIX в. число памятников подобного рода незначительно. Костелы в Лиде (пиаров) и Щучине (оба в Гродненской области) в отличие от устремленных вверх базиликальных построек XVII-XVIII вв. имеют вид храмов-ротонд с приземистой центрической композицией. Таким образом, обнаруживается определенная связь между архитектурой православных храмов и костелов, являющаяся как бы завершающим этапом длительного сосуществования двух основных направлений в культовом зодчестве Белоруссии.

    Вместе  с этим в костельном строительстве  Белоруссии конца XVIII — начала XIX в. встречаются единичные постройки, в которых прослеживаются попытки  возврата к старым композициям. Показателен в этом отношении костел в д. Молятичи близ Кричева, построенный в 1794 г. известным литовским зодчим Стуокой-Гуцявичусом, как импровизация комплекса собора Петра и Павла в Риме. Или костел в Борисове, сооруженный в 1809 г. в формах, близких к оборонным храмам XVI—XVII вв. Однако эти памятники не характерны для архитектуры эпохи и были данью прихоти заказчика.

    В Чечерске (Гомельская область) в результате осуществления регулярной планировки был создан новый городской центр; он получил прямоугольную композицию, где каждый угол был закреплен храмом, а средняя часть отведена под ратушу. Церкви Преображенская, Вознесенская и Богородицы характеризовались общностью построения и соразмерностью объемов. Каждая их них представляла собой перекрытую невысоким куполом ротонду, к которой примыкал притвор.

    В Преображенской церкви притвор устроен в виде башни, которая гармонично сливается с ротондой в силу общего с ней декоративного убранства. Ротонда двухъярусная. Нижний, основной, ярус с квадратными окнами расчленен пилястрами, нишами и несет развитый антаблемент. Низкий второй ярус имеет такие же окна, но его архитектурная декорация значительно скромнее.

    В церкви Богородицы центричная композиция сооружения была несколько нарушена апсидой и сильно выдвинутым притвором с двумя башенками. Глубокие ниши и колонны,  поставленные вокруг объема ротонды, характеризовали пластичный облик фасада. Вход был оформлен лоджией с четырехколонным портиком.

    Аналогичную композицию и архитектуру фасадов  имела церковь Вознесения, первоначальный план которой был сильно изменен в результате пристроек дополнительных помещений к западной части ротонды. Все церкви Чечерска отличались простотой и четкостью решения, а также монументальностью.

    Еще более интересными по замыслу, совершенными по построению являются церкви в Стрешине (Гомельская область) и Славгороде (Могилевская область). Это центрические композиции с компактными, строго симметричными планами, как в продольном, так и в поперечном направлении. Фасады каждого сооружения равноценны по своему архитектурно-художественному облику.

    Церковь в Стрешине состоит из кубического массива, к которому примыкают четыре одинаковые полукруглые пристройки. Одна из пристроек используется как алтарь, а три другие являются притворами церкви. Пирамидальная группа объемов сооружения венчается полусферой со световым фонариком и миниатюрной главкой.

    Церковь в Славгороде характеризуется более сложным, чем в Стрешине, сочетанием объемов. Однако план сооружения очень ясен и компактен: оно имеет форму креста с пристройками циркульного очертания. Центральное место в композиции занимает восьмигранный массив, возвышающийся над всем зданием и покрытый плоским куполом. В его верхней части имеются большие полуциркульные окна, обеспечивающие хорошее освещение внутреннего пространства церкви. Четыре торца имеют одно архитектурное решение, увязанное с центральным массивом сооружения. Более низкие и скругленные пристройки обогащают объемное построение здания.

    Рядом с церковью воздвигнута трехъярусная колокольня. Характер ее архитектуры, основные пропорции, детали карниза, циркульные проемы и скругленные углы связывают церковь и колокольню в единый ансамбль.

    Экономика Белоруссии развивается в соответствии с закономерностями, которые были присущи капитализму в России. Рост производительных сил, достижения науки и техники оказали прямое влияние на развитие архитектуры и градостроительства. Архитектура второй половины XIX — начала XX в. явилась переломным этапом в истории зодчества Белоруссии, как и всей России. Она характеризуется развитием типологии зданий, борьбой и сменой ряда стилевых художественных течений.

    Со  второй половины XIX в. Россия активно  вступает на путь капиталистического развития. Отмечается бурный рост промышленности и торговли. Города превращаются в значительные торгово-промышленные центры. Существенным градообразующим фактором становится железнодорожный транспорт. Через территорию Белоруссии были проложены железнодорожные магистрали общегосударственного значения: Московско-Брестская, Либаво-Раменская, Петербургско-Киевская, Полесская. Строительство железных дорог привлекло большое количество рабочей силы из белорусской деревни, повысило спрос на местные строительные материалы, способствовало развитию соответствующих отраслей промышленности, активизации строительной деятельности. В этом выпукло проявилось прогрессивное влияние передовой экономики на экономическое развитие Белоруссии.

    Города, ставшие железнодорожными узлами (Минск, Витебск, Гомель, Брест, Пинск, Могилев  и др.) быстро разрастались. Появляются новые городские поселения (Барановичи, Лунинец и др.). Вместе с этим многие исторически сложившиеся поселения (Мстиславль, Несвиж, Ружаны, Чечерск и др.), оставшиеся в стороне от железных дорог, законсервировались в своем развитии. В целом к XX в. население белорусских городов увеличилось почти вдвое (с 350 до 650 тысяч человек). Рост городов сопровождался обострением социальных противоречий. Резко увеличилась плотность застройки, усилился контраст между центром и окраинами городов. Противоречия, свойственные капиталистическому обществу, нашли прямое отражение в градостроительстве и архитектуре. Многие белорусские города начинают терять былую логичность и стройность планировки, хотя еще долго в градостроительной практике поддерживались исторически сложившиеся ранее структуры поселений и системы их застройки.

    Промышленные  предприятия в городах часто  располагались на берегах рек  или среди жилых кварталов. Железнодорожные  пути рассекали городские территории на отдельные районы, связь между которыми была затруднительна. Например, в Пинске железная дорога до речного порта пересекла весь город; в Минске в центральной части города вырубается зеленый массив у реки и строится электростанция, от которой протягивается ветка железной дороги через жилую территорию города. Подобные явления были характерны для эпохи капитализма, когда городские земли стали средством наживы. Произвол промышленников при выборе места для строительства фабрик и заводов, захват приречных территорий способствовали ухудшению планировки и санитерно-гигиенических условий городов. Постепенно населенные места отрезались от природных водоемов, получали чересполосицу в застройке и тем самым теряли свои лучшие градостроительные качества.

    Прогрессивные тенденции в области переустройства городов большей частью терпели крах. В проекте реконструкции Гродно (1874) намечалось укрупнение кварталов, спрямление улиц, выделение зеленых санитарных зон и решение прочих назревших вопросов городского строительства. Однако все эти замыслы остались лишь на бумаге. Вместе с этим нельзя не отметить, что центральные части городов получили ряд новых площадей и бульваров в результате упорядочения застройки, ее замены на капитальную — каменную, многоэтажную. Крупным мероприятием в области благоустройства явилось строительство водопроводов (Минск, 1874; Гродно, 1876; Могилев^ 1897; Мозырь, 1900), канализации, устройство электрического освещения и др. Проникновение капитала в коммунальное хозяйство хотя и расширило возможности последнего, но, превращая отдельные его отрасли в типично капиталистические предприятия, привносило и не менее отрицательные последствия. Жажда наживы часто сводила на нет положительные стороны самой сущности городского благоустройства. Поэтому антисанитарное состояние было обычным явлением в городах и особенно на их окраинах.

    В городском строительстве более  широко стали использоваться кирпич и новые строительные материалы  — чугун, прокатное железо, позднее  железобетон. Коренные изменения в  строительной технике были связаны  с массовым строительством новых  типов построек. «Рост торговли, фабрик, городов, железных дорог,— писал  в этой связи В. И. Ленин,— предъявляет  спрос на совершенно иные постройки, не похожие ни по своей архитектуре, ни по своей величине на старинные здания патриархальной эпохи. Новые постройки требуют очень разнообразных и дорогих материалов, требуют кооперации масс рабочих самых разнообразных специальностей, требуют продолжительного времени для своего завершения; размещение этих новых построек совершенно не сообразуется с традиционным размещением населения: они возводятся в больших городах или пригородах, среди незаселенных мест, по линиям строящихся жел. дор. и т.

    Развитие  промышленности определило строительство  многопролетных производственных зданий и складов продукции. Прокладка железных дорог обусловила строительство вокзалов, мостов, депо, пакгаузов и др. Получили дальнейнее развитие основные типы общественных зданий: торговли, просвещения, культуры, финансов, здравоохранения. Их функциональное решение определялось развитием экономики, науки и техники. Каменные многоквартирные жилые дома своей повышенной этажностью, нарядностью и разнообразием убранства обогатили архитектурно-художественный облик улиц и площадей городских центров. Вместе с тем массовая застройка белорусских городов во второй половине XIX — начале XX в. характеризовалась в первую очередь деревянным одноэтажным жильем. Сравнительно низкий уровень развития городов, бедность основной массы горожан, образ жизни и сила традиций в таких условиях определили тип жилища, близкий по своему характеру к крестьянскому срубному дому. Имел распространение и смешанный тип жилого дома, когда на каменном полуэтаже устанавливался деревянный сруб. Часто такие дома были весьма протяженными и служили для многосемейного населения. Иногда дома такого типа составляли сплошную застройку, имитируя планировочную организацию кварталов городского центра. Унылый внешний вид таких жилых районов, их низкое благоустройство явились прямым отражением социальных противоречий, свойственных капиталистическому обществу.

    Процесс постепенного упадка классической архитектурной  школы, начавшийся в 30—40-х гг. XIX в., резко усилился в середине столетия. С этого времени в архитектуре Белоруссии, как и всей России, прослеживается много разных идейно-художественных направлений.

    На  первом этапе (вторая половина 30 — середина 90-х гг. XIX в.) в художественном развитии архитектуры отмечаются откровенное  стилизаторство и эклектика. На втором этапе (конец 90-х гг. XIX в.— начало XX в.) наблюдается становление модерна, стиля более рационалистического, связанного с национальными традициями, с возрождением синтеза искусств, поисками свободной, функционально обоснованной планировки, динамичной и живописной объемно-пространственной композиции зданий. Вместе с этим модерн всегда сосуществовал с ретроспективными, реставраторскими течениями в архитектуре.

    Реставраторство, хотя и имело много нюансов, в  целом пропагандировало архитектурно-художественные формы прошлых веков. Например, в так называемой «русско-византийской» архитектуре, одним из пионеров которой считается К. Тон, использовались типовые проекты зданий, основанные на подражании русскому зодчеству XVII в. Церкви, построенные в псевдорусском стиле, эклектичном по своей сущности, можно встретить во многих городах и поселках Белоруссии (Барановичи, Борисов, Брест, Гродно).

    Наиболее  удачными произведениями архитектуры  этого направления можно считать мемориальный храм в д. Лесной (1908—1912, А. Гоген), поставленный в честь двухсотлетия разгрома шведской армии Петром I, и часовню усыпальницы князей Паскевичей в Гомеле (1870—1889, Н. Червинский, худож. С. Садиков). Последняя очень живописна благодаря обилию архитектурных деталей, использованию керамики и глазури.

    Примерами реставраторства являются кирпичные  костелы в Минске (1908, В. Маркони, Т. Пояздерский) и Нарочи. В них перепеваются мотивы романской и готической архитектуры, имевшие распространение в средневековой Западной Европе. Искусно выполненные в техническом отношении, они тем не менее представляют формалистическую архитектуру конца XIX и начала XX в.

    Эклектичны  по своему решению и многие другие значительные постройки в белорусских  городах (театры в Минске и Могилеве, жилой дом купца Муравьева в Гродно, комплекс архиерейского подворья в Минске, доходные дома в Гомеле, Витебске, Минске и т. д.).

    То  же можно сказать и об образцах так называемой «кирпичной архитектуры», получившей некоторое распространение  с конца XIX в. под влиянием творчества известных столичных зодчих (В. Шретер и др.). Художественная выразительность  кладки (без оштукатуривания фасадных стен) достигалась использованием высококачественного лицевого и лекального кирпича широкой цветовой гаммы. Однако архитектура в постройках этого рода оставалась та же и носила печать стилизации.