Калининградский пограничный институт

      Федеральной службы безопасности Российской Федерации 

      Центр дополнительного профессионального  образования 
 
 
 

      Реферат

      по  дисциплине

      «История  региона» 
 
 

      Тема

      Российское  управление и русские  губернаторы 

      в Восточной Пруссии в годы Семилетней войны 
 
 
 
 
 
 
 

      Рецензент Тэргович М. Л.

      Оценка ______________

      Дата ________________

      Подпись рецензента 

      _____________________ 
 
 
 
 
 
 
 

      Калининград 2009

 

       

Оглавление 

 

Введение

 

     Начало  российского управления в Восточной Пруссии относится к временам Семилетней войны 1756-1763 годов, когда территория Восточной части Пруссии входила в состав Российской империи.

     Узнав о союзном договоре против Пруссии, Фридрих решился предупредить своих неприятелей: в августе 1756 года он внезапно вторгся в Саксонию с шестидесятитысячным войском и занял Дрезден. Саксонский курфюрст Август III, бывший в то же время польским королем, удалился в Польшу. В Дрездене Фридрих захватил документы о тайных переговорах с Австрией относительно Пруссии и немедленно их обнародовал в оправдание своего образа действий. Четырнадцати тысячная саксонская армия занимала укрепленный лагерь под городом Пирной на Эльбе. Фридрих окружил эту армию, голодом вынудил ее сдаться и оккупировал Саксонию. Так началась Семилетняя война.

     Победа  австрийцев в Семилетней войне  1756 – 1762 при Коллине побудила петербургский кабинет ускорить приготовления к войне с Пруссией. В мае русская армия, силы которой простирались до 100 т. войск, двинулась, под главным начальством генерал-фельдмаршала Апраксина, из Лифдяндии через Литву к Неману.

     Военно-политические события Семилетней войны подробно описаны в трудах многих ученых. Особенно хотелось бы отметить  автора Г.В.Кретинина.

 

Накануне  войны

     Перед вступлением на прусский престол в 1740 г. Фридриха II Пруссия представляла из себя государство, владения которого были разбросаны от нижнего Рейна до Немана, не имея между собой территориальной общности. Идею объединения этих владений в единое целое выдвинул еще курфюрст Фридрих Вильгельм. Он же предпринял первую попытку, чтобы объединить территориально Пруссию и Бранденбург. Однако успеха не добился. Не смогли осуществить этого и первые прусские короли Фридрих I и Фридрих Вильгельм I.

      И вот пришел черед Фридриха П. Вопрос: направить свои усилия в государственном  строительстве на восток, традиционно, или начать объединение с западных владений Гогенцоллернов, он решил в пользу востока.

      При движении на восток Пруссии предстояло неизбежно столкнуться с интересами России, которая, хотя и не граничила в это время с Пруссией, но своей активной политикой на Балтике, в Курляндии, была близка к этому. Противостояние Пруссии и России в Прибалтике обещало быть длительным и сложным, поэтому Фридрих ставит перед собой задачу: вначале обеспечить свои интересы в Силезии. И эту задачу он, неожиданно для Европы, легко решает).

      Грозящее противостояние с Россией в Прибалтике требовало адекватной оценки своего основного противника в этом регионе. Приходится констатировать, что Фридриху подобного сделать не удалось. Его мнение о русской армии было невысоко: «Русских нечего опасаться, так как у них мало хороших генералов, и войска их никуда не годны».

      Исходя  из подобных тезисов, Фридрих II перестал опасаться России.

      В свою очередь, трезвую оценку возможностям прусского короля давало и русское  руководство. Российский канцлер А. П. Бестужев-Рюмин считал, что после войны 1740—1748 гг. «король Прусский сделался таким соседом, который всех опаснее... его всегдашним и натуральным России неприятелем почитать должно»⁶. И не только давало оценку, но пыталось противостоять реально)

      Вообще, надо, отметить, убеждение в том, что прусский король является самым опасным врагом России, шло от самой императрицы Елизаветы Петровны. Эти убеждения формировались в ответ на язвительные остроты, отпускаемые в ее адрес Фридрихом II и которые становились ей известны. Немаловажную роль в этом сыграл и отказ короля вернуть в Россию русских солдат, находившихся на прусской службе. Солдаты эти были высокого роста, поэтому их еще Петр I, Екатерина I и Анна Иоанновна направляли Фридриху Вильгельму I, а тот формировал из них элитные подразделения. Солдаты выслужили все сроки, состарились и желали возвратиться в Россию, но Фридрих не позволил. Подобный поступок прусского короля только усилил неприязнь Елизаветы Петровны.

      Правда, этот разрыв еще не знаменовал начала войны. Война подкрадется с другой стороны — нарастала экспансия Пруссии в Центральной Европе и резко обострилась англо-французская борьба за колонии в Северной Америке и Индии.

      Столкновения  в колониях делали неизбежной войну  в Европе. Для Англии в этом случае сразу же обнаруживалось слабое место.)

      Давний  прусский союзник Франция неожиданно для всех заключает союз с «врагом  № 1» Пруссии — Австрией. Здесь настает очередь России. Еще в сентябре 1755 г. Россия заключила с Англией так называемую субсидную конвенцию, в соответствии с которой, за английские деньги, брала на себя обязательства, в том числе гарантировать безопасность Ганновера. Поэтому Уайтхоллский договор заставил и Россию сказать свое слово.

      Прямых  интересов на Западе в тот период у России не было, они лежали на юге, на пути к Черному морю. Но именно это обстоятельство послужило причиной союза России с Австрией, которая обещала ей помощь в борьбе с Турцией в обмен на совместные действия против Пруссии.

      Действия  Фридриха II, первым начавшего боевые действия и уже осенью 1756 г. заставившего капитулировать Саксонию, вызывали серьезную обеспокоенность в Петербурге. Русское правительство прекрасно осознавало, что как только Фридрих обеспечит безопасность своих границ со стороны Австрии, он может начать свое продвижение в Прибалтике. Россия могла в таком случае оказаться отброшенной на восток, отрезанной от Европы, лишенной морских путей и непосредственных связей с союзниками и вынужденной вести борьбу один на один с воинственным, великолепно вооруженным противником

      Цели  войны со стороны России были сформулированы вполне конкретно: «Ослабя короля "Прусского, сделать его для сдешней стороны нестрашным и незаботным; венский двор, усиля возвращением ему Шлезии (Силезии. — Г. К.), сделать союз против турок боле важным и действительным; одолжа Польшу доставлением ей королевской Пруссии, во взаим-ство получить не токмо Курляндию, но и такое с польской стороны округление, которым бы не только нынешние непрестанные об них хлопоты и беспокойство пресеклись, но может быть и способ достался коммерцию Балтийского моря с Черным соединить, и через то почти всю левантскую коммерцию в руках иметь».

      Россия  готова была вмешаться в вооруженный  конфликт уже в сентябре 1756 г., но просьба императрицы Марии-Терезии отсрочила это вмешательство на несколько месяцев. Австрия всерьез опасалась, что Россия, добившись успеха в борьбе с Фридрихом II, тем самым нарушит европейское равновесие. В Вене с беспокойством обсуждалась возможность присоединения к России провинции Пруссия, и видели в этом «большое несчастье и политический ущерб».

      По  существовавшему в европейских  военных кругах мнению, наиболее уязвимой частью королевства Пруссия, была ее изолированная одноименная провинция. Занятие ее не требовало особых усилий от российской армии.

      Эти обстоятельства учитывал в своих планах подготовки к войне и Фридрих II. Да, провинция была удобным плацдармом для возможной диверсии против русской Прибалтики. Но она же требовала и особых забот при изменении обстоятельств, что и произошло в 1757 г. Нельзя сказать, что Фридрих не уделял внимания укреплению своих позиций в провинции.

      Русское военное командование считало, что  наиболее подготовленными пунктами прусской обороны следовало считать Мемель, Кенигсберг, Пиллау и предмостные укрепления у Мариенвердера. Учитывая пронемецкие настроения горожан, к числу крепостей можно было отнести Гданьск и Эльбинг).

      Значительно более развитой системой укреплений обладал Кенигсберг. Основу их составляли крепостные сооружения и цитадель, возведенные еще в первой половине XVII века.

      Укрепления Кенигсберга при атаке города сильным отрядом скорее всего не смогли бы содействовать его длительной обороне. В то же время подступы к Кенигсбергу, как со стороны моря, так и с суши, преграждались рядом сильных позиций. Пиллау очень хорошо защищал Кенигсберг с моря. С суши были подготовлены оборонительные талоны Каленен, Таплакен, Петерсдорф, Тапиау и Лабиау. Особенностью их было то, что расположение позиций в этих районах было тесно увязано с болотисто-лесистой местностью восточнее Куриш-гафа и р. Дейма. Для прикрытия Кенигсберга при наступлении неприятеля по левому берегу р. Прегеля была подготовлена позиция у Велау.

      С прусской стороны были приняты и  оборонительные меры против действий иррегулярных войск. Фридрих II буквально перед началом войны убедился в серьезности намерений России в предстоящей войне. Да, он считал, что с регулярной русской армией прусские войска справятся достаточно легко. Но вот «татарский» набег иррегулярных войск его всерьез озадачивал. Поэтому прусское командование приняло решение бороться с казаками и калмыками, используя пересеченную местность и патриотизм местных жителей.

      Прусское  командование не учло, что таких  наездников, как калмыки, не мог остановить слабый кордон из местных жителей. Действительно, из-за каждого куста русские войска могли ожидать выстрела, и случаи гибели отдельных всадников из разъездов были. Но эти случаи вызывали роковое для местных жителей озлобление среди иррегулярных войск, которые стали огнем и мечом очищать занятую территорию.

Русские занимают Кенигсберг

 

      Военное и гражданское управление прусской провинцией перед войной было сосредоточено в руках фельдмаршала Ганса Левальда. Левальд родился в 1685 г. близ Лабиау и службу начал еще у курфюрста Фридриха III. Значительная часть ее прошла в родной провинции. Он служил в Бартенштайне, Фридланде, был комендантом Пиллау, Мемеля и Кенигсберга. В 1748 г. стал главным военным начальником в провинции, а в 1751 г. — фельдмаршалом. Логичным поэтому выглядело его назначение по кратчайшему пути Рига—Кенигсберг было для них крайне невыгодно. Используя особенности местности и подготовленные позиции, обороняющиеся могли достаточно малыми силами сдерживать наступающих. Поэтому русское военное командование и избрало главное направление наступления на Кенигсберг более длинным маршрутом, через Ковно.

      Общее число регулярных войск, находившихся в подчинении фельдмаршала, составляло 30 тыс. человек, из них: 20 260 пехоты, 7614 —  конницы, 2214 человек (6 рот) — «правильно организованной милиции». Милицейские роты формировались в Иоганисбурге, Луке, Трейбурге, Голдапе, Шталлупенене и Пилькаллене. В состав роты входили 1 офицер, 4 унтер-офицера, 18 лесников конных и 12 лесников пеших, трубач и 333 солдата.

      По  мнению русских историков, в апреле 1757 г. план русского командования стал более-менее ясным для Левальда. Чтобы противостоять неприятелю, он расположил свои силы между Тильзитом и Норденбургом с главной квартирой в Инстербурге; два сильных отряда, составленных преимущественно из конницы, под командой генералов Каница и Рюша, были высланы от Тильзита и Рагнита к Неману. Остальная кавалерия сосредоточивалась у Ангербурга и Олецко.

      Пруссия, выступив против коалиции основных европейских  государств, изначально проигрывала им в численности вооруженных сил. По сведениям, полученным российским канцлером Бестужевым, численность войск европейских держав в 1755 г. составляла:

      Россия 331 422 чел.

      Франция 211 753 чел.

      Пруссия до  145 000 чел.

      Австрия (без имперских и крепостных войск) 139 000 чел.

      Англия 91 179 чел.

      Саксония 8 000 чел.²⁵

      Столь подавляющий перевес в численности, правда, не означал, что армии будут  использованы в Центральной Европе полностью. Особенно это касалось России, Франции, Англии. Так, Россия могла выставить для ведения наступательных действий чуть более 200 тыс человек. Общая численность русской армии, предназначенной для участия в прусском походе в мае 1757 г., превышала 128 тыс. человек.