Судебник 1550 года и его значение в укреплении государства

   В Судебнике 1550 г. нашли отражение вопросы, касающиеся социального деления общества середины XVI в. По мнению А.А. Зимина, все статьи можно разделить на статьи, касающиеся прав землевладельцев и статьи, регулирующие жизнь зависимого населения – крестьян и холопов⁴⁹.

   Законы, касающиеся прав землевладельцев представлены в Судебнике рядом статей.

   В статье 43 Судебника приведены данные об учреждении равенства между различными пошлинами: «А велит государь кому какову грамоту дати лготную, или уставную, или полетнюю с красною печатью, и что возмет печатник от печати от которые грамоты, а дьяку от подписи взяти то же»⁵⁰. Весьма интересен вопрос о так называемых тарханных грамотах, упомянутых в тексте этой статьи: «Торханных вперед не давати никому; а старые тарханные грамоты поимати у всех»⁵¹. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона даётся такая характеристика этому виду грамот: «Грамоты тарханные утверждали «тарханное право», даваемое патриарху, архиереям, монастырям, князьям и знатным боярам – право не быть судимым никем, кроме государя, и не нести повинностей (т.е. владельцы «тарханов» освобождались от налогов). Тарханные грамоты появились в России со времени выдачи золотоордынскими ханами тарханных ярлыков духовенству»⁵². Следовательно, ранее владельцы подобных грамот пользовались большими льготами – это бояре и духовенство, которые представляют верхушку социальной иерархии русского общества середины XVI в. И.И. Смирнов считает, что отмена тарханных грамот была направлена прежде всего против светских тарханников⁵³, то есть богатых бояр-вотчинников.  Это можно объяснить стремлением русского законодательства к ограничению феодального иммунитета и дальнейшей централизации государственной власти.

   Таким образом, решение о запрещении выдачи тарханных грамот и особое предписание об изъятии прежде выданных грамот – важный социально-политический шаг к ослаблению власти бояр и духовенства, к стабилизации налоговой обстановки в стране, и что самое главное, к укреплению самодержавия в целом и власти на местах в частности.

   В статье 81 говорится о запрете кабалить детей боярских: «А детей боарьских служилых и их детей, которые не служивали, в холопы не приимати никому, опричь тех, которых государь от службы отставит»⁵⁴. Под термином «дети боярские» подразумевается именно та прослойка царских людей, которая обязана была нести государственную службу. Следует понимать, что таким образом царь не только пытался ограничить количество кабальных холопов из числа детей боярских, но и привлечь на службу эту категорию населения – тех, «которые не служивали», т.е. гарантированно обеспечить политический аппарат новыми кадрами. В статье 81 чётко прослеживаются обязанности детей боярских – служить государю.

   Следующая статья, посвящённая вопросу землевладельцев, это статья 85: «А в вотчинах суд. Кто вотчину продаст, и детем его и внучатом до тое вотчины дела нет, и не выкупити ее им»⁵⁵. Речь здесь идёт о продаже земли крупными феодалами или их родственниками (посредством подписания купчей грамоты) – о том, что после продажи они не имеют права на выкуп этой земли. А.А. Зимин объясняет эту статью тем, что всё более возрастающая потребность дворян в землях, получаемых ими во владение, способствует началу процесса отчуждения боярских земель на государственном уровне⁵⁶.

   Из  вышеописанных статей мы видим, что в обществе того времени уже наблюдается некоторая полярность аристократической верхушки общества: члены Избранной Рады при написании текста Судебника учитывали не только и не столько порядки и обычаи старой знати, обладающей вотчинными землями, сколько старались поддержать ту новую прослойку высшего общества, на которую делались ставки государя – на «детей боярских», несущих службу в пользу государства, а потому весьма для него полезную.  Однако сословием эту зарождающуюся часть общества назвать ещё весьма сложно, т.к. в Судебнике 1550 года не прописаны наследственные привилегии «детей боярских», в то время как неотъемлемым признаком появления сословия служит узаконенное изъявление не только обязанностей, но и прав.  Исходя из выведенного мной на основе общих сведений определения сословия в данном случае нельзя сказать, что должности детей боярских передаются по наследству, тогда как для сословий Западной Европы характерно закрепление законодательно должностей и права наследования их: права и обязанности дворянского военного сословия (рыцарства) были чётко интерпретированы законодательством средневековой Европы⁵⁷. То есть говорить о том, что в середине XVI в. в России уже сложились сословия, было бы неверно – сословия только начинали формироваться, и во многом эта тенденция к разделению верхушки общества была навязана самим государством, тогда как в Западной Европе процесс складывания сословий исходил от самих социальных групп независимо от воли государства⁵⁸. В данном случае сословиями в России середины XVI в. можно назвать различные социальные группы весьма условно.

   Вторая  группа статей Судебника посвящена  зависимому населению Руси – крестьянам и холопам.  Обращает на себя внимание статья 88 «О Юрьевом дне»: «А крестианом отказыватись из волости в волость и из села в село один срок в году: за неделю до Юрьева дни до осеннего и неделя по Юрьеве дни осеннем…»⁵⁹. Ранее эта статья входила в перечень законов Судебника 1497 года (статья 57) и попала в новый Судебник лишь с небольшими дополнениями. В литературе широко распространено мнение, что соответствующая статья Судебника 1497 г. была важным шагом на пути крестьянского закрепощения. Однако, Ю.Г. Алексеев считает, что это утверждение весьма сомнительно⁶⁰: статья 57 всего лишь устанавливала единый для всей Русской земли срок Крестьянского «отказа» – «за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего»⁶¹. По Алексееву, в этом и заключалась вся «новизна» её. Право и возможность ухода крестьянина от землевладельца после окончания сельскохозяйственного года – один из устоев системы феодальных отношений в русской деревне на протяжении веков. «Новизна» Судебника только в том, что вместо разных сроков в разных местностях (в Псковской земле, например, временем «отказа» - «отрока» было 14 ноября) он устанавливал единый срок для всей Русской земли⁶². Таким образом, в этой статье отмечено не усиление закрепощения – статья отражает попытку достижения политического единства и упорядочения уже существующих норм.

   В дополненной статье Судебника 1550 г.  говорится уже об увеличении пошлин, уплачиваемых крестьянами, уплате дополнительных пошлин: статья содержит их подробный перечень. Эту статью различные исследователи объясняют по-разному: А.А.Зимин считает, что статья 88 наглядно показывает, что со времени вступления Судебника как юридического документа в силу фактически затрудняется переход крестьян по правилу Юрьева дня⁶³.  
Б.Н. Флоря считает, что увеличение пошлин связано, скорее всего, с инфляционными процессами внутри страны: рост пошлин был вызван попросту некоторым обесцениванием денег⁶⁴. Таким образом, мнения исследователей относительно значения этой статьи разделились: одни исследователи считают, что статья 88 стала важным шагом к дальнейшему закрепощению крестьян, другие говорят о том, что эта статья ещё не несла в себе закрепостительного характера. 

   На  основе приведённых данных следует сделать вывод о том, что уже к тому моменту проблема крепостничества стояла довольно остро. Хотя, по мнению И.И. Смирнова, дворянство требовало окончательного закрепощения крестьян, правительство не могло пойти на такой рискованный шаг, опасаясь народных возмущений, к тому же бояре ещё не были заинтересованы в ликвидации крестьянского выхода⁶⁵. А мнение боярства как мощной государственной силы в то время нельзя было не учитывать. В результате в Судебнике этот процесс не получил должного отражения и развития.

   Огромный  интерес представляют статьи о ещё одном важной многочисленной социальной прослойке того времени – о холопстве.

      В Судебнике 1497 г. отразились многочисленные нововведения для этой категории  населения: они касались личной зависимости от господина. По мнению Ю.Г. Алексеева, холоп не считался гражданином государства, его жизнью и имуществом бесконтрольно распоряжался господин⁶⁶. Развитие феодальных отношений вносило свои коррективы в старые порядки: впервые в государственный закон была введена статья о холопе, бежавшем из плена (статья 56): такой холоп был «свободен, а старому государю не холоп»⁶⁷. Бегство из татарского плена требовало мужества и искусства. Наградой была свобода – не только от плена, но и от прежней зависимости.

   В Судебнике 1550 года статьи о холопах существенно дополнены и упорядочены.

   Так, статья 76 «А о холопстве суд»⁶⁸ указывает на способы обращения в холопы – о грамотах, необходимых при данной процедуре, и об исключениях, имеющих место быть. В статье 78 говорится о кабальном холопстве: «А которые люди водные учнут бити челом князем, и бояром, и детем бояръским, и всяким людем, а станут на собя давати кабалы за рост служити»⁶⁹. Иными словами, если обычный свободный человек взял ссуду, то был обязан работать на своего кредитора. В Судебнике 1497 года ещё не было подобных статей -  на основании этого можно сделать вывод, что включение этой статьи в новый Судебник было необходимым: исчерпало себя полное и докладное холопство, став теперь невыгодным. Судя по всему, эти категории холопов было необходимо заменить на новую форму холопства – кабальную. Тем самым новый Судебник ограничивает источники полного холопства⁷⁰.

   В статье 81 говорилось о запрете «холопить» детей боярских, о чём уже говорилось выше. Статья же 88 содержит разрешение брать в холопы крестьян, не считаясь с нормами Юрьева дня⁷¹ – ещё одно подтверждение тому, что хотя правила Юрьева дня и были сохранены, но они уже доживают свои последние дни.

   Широко  демонстрирует социальные различия различных групп населения статья 26 «О бесчестье». В статье перечислены  штрафы и выстроена социальная иерархия: особое значение городской верхушки обусловило выплату «гостям большим»⁷² самого высокого штрафа - 50 рублей, а торговым и посадским людям, т. е. купцам и торгово-ремесленному населению, - 5 рублей. То, что гость в 50, а средний посадский человек в 5 раз «честнее лучшего крестьянина» свидетельствует, по мнению И.И. Смирнова, о том, что закон... поднимал горожан в особый «честный» чин и ставил его наряду и даже выше дворян и детей боярских городовых, получавших бесчестье по своим небольшим окладам, т. е. 3-5 рублей⁷³.

   Кроме того, в этой статье фигурирует ещё  одна социальная прослойка – люди посадские, своеобразный аналог жителей европейских городов, называемых бюргерами. В Западной Европе эта социальная группа оформилась уже в XII-XIII в., когда в Европе фактически произошло отделение ремесла от сельского хозяйства – в это время и появляются западноевропейские города⁷⁴. На Руси жители посадов неоднократно ранее упоминались в летописях, но законодательно их привилегии до Судебника 1550 г. нигде закреплены не были.

   И.И. Смирнов в своей работе делает вывод о том, что Избранная рада вернулась к политике выделения горожан в особый чин и освобождения их от удельного многовластья⁷⁵. Не исключено, как считает С. О. Шмидт, что льготы верхушке посада, зафиксированные в статьях 26, 43 и 91, были вырваны Московским восстанием 1547 г., и предоставлением их правительство пыталось привлечь верхушку посада на свою сторону⁷⁶.

   Таким образом, становится ясно, что новый  Судебник был создан с целью удовлетворения потребности новой опоры государя – детей боярских; уравновешения, насколько возможно, прав дворянства и бояр-вотчинников, снижения их власти на местах и сокращения не угодных усиливающемуся самодержавию привилегий, а также ужесточения прав, касающихся крестьянства, приближения государства к окончательному закрепощению крестьян. Вместе с тем, упоминание в Судебнике 1550 г. жителей посадов говорит о возрастающей их роли в политической жизни общества середины XVI в. – в этих условиях следует также говорить о начале выделения жителей посада в самостоятельное сословие. Однако, речь идёт всего лишь о начале зарождения сословий – приведённые выше данные красноречиво показывают, что сословий в общепринятом понимании этого определения в середине XVI в. ещё не было.  
 
 

Глава III. Центральные и местные органы суда по Судебнику 

   Структура власти любого общества является главной характеристикой правящего строя, иерархия властных структур в различные времена всегда указывала на существующий режим государственного управления. Следовательно, для  того, чтобы ответить на вопрос в целом о характере монархии времени Ивана Грозного, нужно разобраться в структуре власти того времени на примере существовавших органов суда по Судебнику 1550 г.

   В отношении высших органов власти Судебник являлся продолжателем  традиций, заложенных ещё в Судебнике 1497 г. – в предшествующем ему своде законов Ивана III впервые говорится о принадлежности высшей власти государю, т.е. великокняжескому суду. Роль великокняжеского суда расписана в статьях 21-24 судебника 1497 г. (статьи определяют размер пошлин за разбор дел этим судом).

     По мнению Л. В. Черепнина, под княжеским судом понимался как суд самого великого князя, так и его детей в отношении лиц, обладавших тарханными грамотами, а также служилых людей, начиная с чина стольника⁷⁷. Помимо этого, князь рассматривал дела, поданные лично на его имя, направленные по докладу из нижестоящего суда для утверждения или отмены принятого судом решения, а также являлся высшей апелляционной инстанцией по делам, решенным нижестоящими судами, осуществляя так называемый пересуд⁷⁸. Эти статьи вошли в Судебник 1550 г. и были существенно дополнены – в этом Судебнике выделяются новые должности дворцового аппарата и великокняжеской канцелярии. Это обусловило введение некоторых из них в состав судебных органов (например, дворецкий – решение вопросов земельной собственности от лица великого князя, казначей – взимание торговых и таможенных пошлин и разного рода штрафов⁷⁹). Даже в самом заголовке Судебника 1550 г. упомянут более широкий круг должностных лиц, чем в заголовке Судебника 1497 г.: «Судитъ и бояром, и околничим, и дворецким, и казнчеем, и дьаком, и всяким приказным людем, и по городам наместником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям»⁸⁰.

   В заключительной статье Судебника (статья 100) также обозначается значение великокняжеского суда, сосредоточившего контроль за судом удельных князей по делам, совершённым «на Москве»⁸¹, т. е. на территории Московского уезда.

     В старом Судебнике 1497 г. упоминается следующий за великокняжеским судом центральный суд Русского государства  – это суд бояр и окольничих, в котором  непременное участие принимают  дьяки (руководители ведомств). Ю.Г. Алексеев считает, что в этом Судебнике впервые было узаконено, что суд – не только право, но и обязанность боярина⁸². Только в особых случаях он мог отказывать жалобнику в суде и посылать его к великому князю.