Теория модернизации

   У. Ростоу стремится показать, что если стадии экономическо­го роста и похожи на капиталистическую систему, то уж во всяком случае, экономика общества в данном контексте не играет сколько ­нибудь существенной роли в определении поведения людей. Эко­номических предпосылок у социалистической революции практи­чески не существует, утверждает У. Ростоу, просто потому, что экономика - лишь частный момент общественной жизни: «...Центральным явлением в жизни общества в посттрадиционный период является не экономика - будет ли она капиталистической или иной, - а вся механика жизни общества, определяющая проце­дуру выбора решений».

Экономика, считает У. Ростоу, часто ведет себя вовсе не так, как это предполагали К. Маркс и В. Ленин. Капиталистические ин­дустриальные общества, по мнению К. Маркса, создадут условия для их разрушения вследствие двух присущих им черт: вследствие того, что они породили класс рабочих, состоящий преимуществен­но из необученных рабочих, получающих лишь минимум средств существования, и вследствие того, что погоня за прибылью приво­дит к прогрессивному увеличению производственных мощностей, что влечет за собой борьбу за рынки сбыта. У. Ростоу же считает, что по мере обучения рабочих, с развитием и усложнением произ­водства, особенно в период научно-технической революции, сред­няя квалификация рабочей силы возрастает; увеличивается реаль­ная заработная плата рабочих; ослабляется борьба за рынки сбыта в капиталистическом мире. Все это постепенно приводит к устране­нию и исчезновению объективных; условий и причин кризиса и раз­ложения капитализма.

   Исходя из этого, У. Ростоу приходит к выводу, что социализм - явление, присущее лишь слаборазвитым странам на определен­ном этапе их развития. Практический коммунизм - это своеобраз­ный метод модернизации страны, находящейся на стадии «пере­ходного общества» и лишь подготавливающего «предпосылки для подъема». С этой точки зрения неразвитость капитализма выступа­ет у У. Ростоу как одна из решающих предпосылок перехода к со­циализму. Напомним, что по его терминологии стадия «переходно­го общества», или стадия «предпосылок для подъема», фактически означает капитализм кануна промышленного переворота, перехода к стадии машинной индустрии, именуемой американским ученым стадией «подъема».

   Таким образом, социалистическая революция, по У.Ростоу, возможна лишь в тех странах, в которых не осуществился еще в полной мере переход промышленности на стадию машинного про­изводства и в которых «стадия предпосылок» не создала достаточ­ного и предприимчивого среднего класса. Поэтому социалистиче­ская революция, у У. Ростоу, выступает лишь как возможный, а вовсе не как объективно неизбежный процесс, да и то лишь на ко­ротком историческом этапе «переходного общества».

   Каковы же главные особенности теории «стадий экономиче­ского роста У. Ростоу? Прежде всего, в глаза бросается порази­тельное сходство теории У. Ростоу с оптимистическими эволюцио­нистскими построениями второй половины XIX в. Многие характе­ристики и признаки, которые У. Ростоу приписал процессу модер­низации, можно обнаружить в сочинениях мыслителей XIX в., та­ких, например, как Г. Спенсер. В трудах последнего также содер­жатся постулаты о том, что человеческое сообщество развивается под воздействием экономических факторов через прохождение по­следовательности все более прогрессивных фаз.

    Таким образом, в основе теоретических построений школы модернизации лежат положения эволюционной теории, которая в свое время помогла объяснить переход от традиционного общества к современному в Зап. Европе XIX в.

    В качестве характерных черт классической эволюционной теории можно выделить следующие: 1) социальные изменения однонаправлены, то есть человеческое общество безвариантно движется по одной линии, от низших уровней к высшим, от примитивного к развитому обществу; 2) ценностная окраска эволюционного процесса - движение к финальной стадии оценивается положитель­но, потому что означает прогресс, рост гуманизма и цивилизован­ности; 3) характер социальных изменений - медленный, постепен­ный, эволюционный, а не революционный (необходимы столетия для завершения процесса перехода от простых, примитивных об­ществ к обществам сложным, современным).

    Для У. Ростоу, как для экономиста, работающего в рамках модернизационной школы, была характерна склонность к несколь­ко ограниченному детерминизму. У. Ростоу в своей работе не уде­лял должного внимания проблеме разнообразия традиционных ин­ститутов. В своем исследовании он выступил как сторонник либе­рального экономического детерминизма, уверенный в том, что дос­тижение «высокого массового потребления» автоматически ведет к исчезновению индустриальных различий между обществами и на­правляет их в сторону модели, достигнутой странами ранней мо­дернизации (Англия, Франция, ClllA). Тем не менее, необходимо признать, что идеи У. Ростоу вызвали плодотворные научные дис­куссии и стимулировали дальнейшее развитие западной школы теории модернизации.

1.2. Теория Модернизации в Истории России.

     Одна из важнейших особенностей российской модернизации состоит в том, что в России традиционное общество с его сословиями, общинным укладом и основанная на автократии политическая система, а также адекватный всему этому ценностной строй были разрушены, но дальнейшая эволюция так и не привела к образованию политического, экономического и социокультурного порядков, которые бы соответствовали парадигме современного общества. В результате российская политика длительное даже по историческим меркам время переживает столь беспрецедентные превращения, что они далеко не всегда вписываются в "классические" модели модернизации в самых различных вариантах. Следовательно, любая попытка изучения российских модернизационных процессов требует нового обращения к общей теории модернизации для переосмысления и развития некоторых ее положений, с тем, чтобы расширить ее эвристический потенциал.

    Известно, что теория модернизации складывалась в 50 - 60-е годы ХХ в. как одна из теорий общественно-исторического развития, согласованных с парадигмой прогрессивных изменений, очерченной философией Нового времени. Под модернизацией как таковой понимаются не обязательно синхронизированные глубинные преобразования в экономической, политической и ценностной системах общества, происходящие вследствие того, что Парсонс называл промышленной, демократической и образовательной революциями. Изначально сильной стороной еще далеко не вполне оформленной теории модернизации был ее междисциплинарный и, в определенном смысле, целостно-обобщающий характер: при анализе структурных изменений, происходящих в состоянии перехода от традиционного к современному обществу, специфика политических и экономических трансформаций увязывалась с проблемами изменения самого человека, его представлений, ценностей, ориентаций и способа взаимодействия с себе подобными.

    На ранней стадии разработки теории модернизации ее сущностными чертами были универсализм (эволюция общества рассматривалась как всеобщий, или универсальный, процесс, имеющий одни и те же закономерности и этапы для всех цивилизаций, стран и народов) и представление о линейно-поступательном характере общественного развития в целом. В этом отношении она как бы восприняла господствовавшие в марксистской теории взгляды на смену общественно-экономических формаций (речь идет об определенной трактовке марксизма, преобладавшей в 1950 - 1970-е годы, а не о том, что универсализм и утверждение о линейности общественного прогресса имманентно присущи марксизму как таковому). Такое уподобление не было случайным, поскольку различные теоретико-методологические версии модернизации во многом первоначально формировались в виде ответа на вызов (нео)марксизма и в связи с этим вольно или невольно воспроизводили некоторые черты теории общественно-экономических формаций.

    Однако довольно скоро выяснилось, что линейно-поступательная модель модернизации не способна аналитически отразить реальные преобразования в осуществлявших переход от традиционного к современному состоянию обществах Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и других регионах мира. Позднее эта неадекватность линейно-поступательной модели подтвердилась и на опыте стран Восточной Европы и республик бывшего СССР. Накопленный эмпирический материал свидетельствовал: процессам политической модернизации многих обществ, как правило, присущи ускорения и замедления, своего рода "волны", специфическим образом их ритмизирующие в каждом конкретном случае. Более того, как показал А.Турен, фазы модернизации могут сменяться фазами контрмодернизации и антимодернизации, которые этот автор определял как реакцию на неорганичные для политико-культурного развития той или иной страны попытки трансформации ее политической системы .

    Анализ хода осовременивания политической системы как волнообразного, а не линейно-поступательного процесса представляется особенно продуктивным в случае описания эволюционной схемы России, в истории которой волны относительной либерализации неоднократно сменялись волнами антилиберальной контрмодернизации, реформы - контрреформами, ориентация на переживший свою демократическую революцию Запад - воспроизведением политических традиций деспотий Востока или самоизоляцией с построением очередного «железного занавеса», а дифференциация и усложнение политической системы - упрощением и усилением ее единообразия и т.д. Недаром выдающийся русский ученый-историк Е.Е.Яшнов констатировал «ту почти математическую правильную повторяемость до чрезвычайности однокачественных циклов», которая наблюдается, по его мнению, в истории России и Китая. Если согласиться с нашим исходным тезисом о волнообразном характере политических преобразований в России, то современные реформы представляют собой не итог модернизационного процесса, насчитывающего чуть менее трех веков, и не отступление от его общей логики, а важную фазу одного из его циклов, за которой просматривается следующая ей в противофазе волна в качестве своеобразной реакции на нынешнее состояние и направленность эволюции общества. В связи с этим целесообразно более глубоко рассмотреть генезис и некоторые особенности волновых циклов политической модернизации в России, а также их значение для развития отечественной политик и в настоящем и ближайшем будущем.

      Как и каждый конкретный случай модернизации общества, этот процесс в России обладает, наряду с общими характеристиками, также специфическим набором отличительных свойств. Среди них прежде всего выделяется необычайная длительность, растянутость во времени российской модернизации. Если согласиться с Л.В.Поляковым и другими исследователями, утверждающими, что традиционным российское общество было вплоть до середины XVII в., и начальная (либо предварительная) фаза его политической модернизации пришлась на вторую половину XVII в., то получается, что данный процесс насчитывает уже по меньшей мере три века и все еще далек от своего завершения. Впрочем, в литературе есть и такая точка зрения, что ранняя стадия модернизации России вообще синхронизируется с западноевропейской.

     Для сравнения можно привести пример Китая, начало модернизации которого специалисты относят только к концу XIX в., либо стран Латинской Америки и Индии, где развитие политических преобразований насчитывает около двух веков. Длительность движения других незападных обществ от традиционного к современному состоянию еще меньше. Понятно, что особенная временная растянутость и незавершенность модернизации российского общества сами по себе требуют интерпретации, которую мы попытаемся дать несколько позже.

     Следующая особенность осовременивания российской политии состоит в исключительной, в сравнении с другими страновыми и (или) цивилизационными ареалами, роли государства в инициировании, определении направленности и осуществлении модернизационного процесса на всех его стадиях. Разумеется, государство играет весьма активную роль в модернизации любого общества, являясь ее проводником и своеобразным гарантом. Однако в России государство (и прежде всего верховная власть), как правило, настолько жестко контролирует процесс модернизации, что он предстает как цепь своеобразных "революций сверху", которые не только осуществляются зачастую силовыми методами и вопреки устремлениям основной общественной массы, но и по природе своей оказываются неорганичными политической и социокультурной специфике России. В результате успешное реформирование одних сфер общественной жизни сопряжено с застоем или даже упадком других.

     Роль государства в России во многих отношениях отличается как от роли государства на Западе, так и от функций традиционной деспотической власти на Востоке. С одной стороны, российское государство есть сила, инициирующая эволюционные изменения, а с другой - представляет собой инертную структуру, мало соответствующую природе глубинных социальных преобразований как таковых и блокирующую естественное разрешение назревших противоречий. Не раз в российской истории реформы подводили страну к политическим и социальным потрясениям, к периодам "смуты". Кроме того, монополия государства на осуществление модернизационного процесса оборачивается еще одним обстоятельством весьма негативного свойства. Модернизация посредством "революции сверху" не учитывает социокультурную специфику страны, рассматривая некоторые ее характеристики как подлежащий упразднению анахронизм, а внедряемые насильственно «западные» элементы современности деформируют либо даже разрушают системную целостность сложившейся цивилизации. В модернизационных усилиях государства общество, хозяйственный строй, культура и т.п. всякий раз выступают лишь в качестве объекта преобразования, но никогда - в качестве его опоры или стимула к изменениям. Их активный потенциал оказывается невостребованным. Накопленные за предшествующий период культурные и экономические силы общества отрицаются как ненужные, отжившие, негодные для дела обновления. Со значительной долей уверенности можно утверждать, что государство само удерживает общество в своеобразном переходном состоянии от традиции к современности.

     Следующая, связанная с предыдущей, особенность модернизационного процесса в России состоит в периодически выражающейся разнонаправленности процессов модернизации государства и модернизации общества. Из-за неразвитости гражданского общества и исключительной роли государства в России, широкие общественные преобразования постоянно подменяются модернизацией самого государства либо только тех сфер, к которым оно имеет непосредственное отношение, - его военной мощи, бюрократического аппарата, репрессивных органов, государственного сектора экономики и т.п. В итоге задачи форсированной военно-индустриальной модернизации, усиления державного могущества часто решаются за счет контрмодернизации и даже частичной "архаизации" общества как такового, которое впадает в состояние стагнации. Пожалуй, именно в России это расхождение модернизационных процессов в государстве и обществе становится столь сильным, что внедрение современных и даже наукоемких производств в военизированных отраслях государственной экономики может происходить за счет восстановления тотального коллективизма и деиндивидуализации социума, ликвидации частной собственности, сворачивания интенсивного развития в пользу экстенсивного и других подобных процессов, усиливающих характеристики не современности, а скорее архаичности (или псевдоархаичности) общественной эволюции. Игнорирование этих разнонаправленных тенденций в российском модернизационном процессе, как нам представляется, существенно затрудняет его осмысление.