Российское  законодательство о защите животных в исследуемый период также имело  свои особенности. На протяжении почти  всего XVIII века оно преследовало, прежде всего, интересы царской охоты. В 1701 - 1703 гг. было запрещено охотиться в царских охотничьих угодьях в окрестностях села Измайлова под Москвой на птиц во всех водоемах. С браконьеров из высших сословий брали штраф по 100 руб. за человека, а представителям низших сословий грозило «наказание жестокое безо всякой пощады» и «ссылка в Азов с женами и детьми на вечное житье»¹⁰. Жителям этой местности нельзя было продавать пойманных охотничьих птиц - ястребов и соколов, которых они обязаны были доставлять на Семеновский потешный двор, ведавший царской охотой. В дальнейшем дела по управлению и организации царской охоты перешли в ведение Преображенского приказа, а с 1729 г. - в Верховный тайный совет, а затем в Обергоф-мейстерскую часть.

Локальный характер носил и первый Указ об охране лосей в России от 1714 г., по которому в С. - Петербургской губ. было запрещено отстреливать лосей. За убитого лося взимался штраф и  виновного ждало «жестокое наказание» В 1738 г. был принят Указ, запрещающий в окрестностях новой столицы и по всей Ингерманляндии ловить и продавать соловьев109, который можно расценить как эстетический каприз императрицы Анны Иоанновны.

Однако  уже к концу века она пошла  на спад. Этому обстоятельству в  большой степени способствовал указ от 17 марта 1775 г., в соответствии с которым охотничьи промыслы освобождались от оброков и сборов в пользу казны (отмена всех регалий охоты), в чем просматривалось влияние новых веяний, направленных на развитие свободного предпринимательства.

Во второй половине XIX в. постановления о взысканиях за нарушения правил охоты входили  в состав уголовных законов. Так, за охоту или рыбную ловлю в  запрещенное время или в за¬прещенных местах и запрещенными способами, как  и за разорение птичьих гнезд или продажу дичи, добытой в неурочное время, виновный подвергался штрафу в 25 руб. Такому же штрафу нарушитель подвергался за самовольную охоту или рыбную ловлю в чужих лесах и водах. Полицейские чины, а в селениях казенных крестьян сельские начальники за допущение на их территории «неправильной охоты « (с нарушением ее сроков и мест) и за допущение торговли дичью, добытою в запрещенное время, подвергались штрафу до 5 руб. Относительная мягкость наказаний за нарушение не способствовала пресечению браконьерства.

Еще большие  проблемы, связанные с охраной  зверей и птиц, возникли сразу же после отмены крепостного права  в 1861 г. Помещики, запрещавшие охоту  в своих лесах, перестали жить в своих усадьбах, переехав в города, и местное население стало бесконтрольно истреблять зверей и птиц - стрелять и ловить сетями, силками, капканами, шатрами и т.д. По данным Н.В. Туркина, во второй половине XIX в. число только профессиональных охотников увеличилось до 10 млн. чел.; их годовой заработок доходил до 300 млн. руб. Хищнические охотничьи промыслы населения и профессиональных охотников приносили заметный ущерб фауне России. Поэтому 3 февраля 1892 г. был принят новый закон об охоте, действие которого распространялось   на   все   губернии   Европейской   России,   кроме   окраин (Уральская область,  Сибирь,  Туркестанский  и  Закаспийский края, Польша, Курляндия и Финляндия). По этому закону охотиться с ружьями, борзыми и гончими собаками и с ловчими птицами мог всякий, кто приобрел охотничье свидетельство стоимостью 3 руб. в год от уездных исправников, а в областях от окружных начальников. За охоту без свидетельства виновный подвергался штрафу от 5 до 25 руб., а в случае невозможности заплатить штраф - аресту на срок до 3 месяцев. Жителям шести российских губерний  (Архангельской,  Вологодской,  Вятской, Костромской, Олонецкой и Пермской), для которых охота была главнейшим источником существования, разрешалось охотиться без охотничьих свидетельств. Таким образом, в новом законе об охоте, несмотря на его отдельные упущения (например, в нем отсутствовали нормы о защите соболей - ставшей уже редкой породой пушного зверя) бы ли учтены как лучшие традиции русского охотничьего законодательства (указы Петра I), так и научные разработки отечественных зоологов. Благодаря этому закону было приостановлено хищническое истребление птиц и зверей редких пород на территории Европейской России. Закон действовал с незначительными изменениями до октября 1917 г. В развитие этого закона в начале XX в. были приняты еще два общероссийских закона об охране животного мира. С 9 июня 1912 г. было запрещено на несколько лет охотиться на соболя, чтобы предотвратить его полное уничтожение, а в 1916 г. был обнародован закон о заповедниках, который разработала постоянная природоохранная комиссия Русского географического общества совместно с Российской академией наук. Основной задачей создаваемых заповедников в различных регионах государства являлось спасение редких видов животных и растений путем создания для них благоприятных условий.

Анализируя  природоохранную законодательную политику государства на примере защиты животного мира во второй половине XIX в., можно заключить, что она имела не профилактический характер, а являлась запоздалой реакцией на хищнические способы охоты.

Законодательство  о защите рыбных богатств страны на протяжении первой половины ХVIII в. в условиях регального и откупного рыболовства было представлено как общероссийскими указами, так и указами для отдельных местностей. Петр I, введя в 1704 г. откупную систему рыболовства, повсеместно запретил самоловную снасть, на которую ловилась как крупная, так и мелкая рыба. Обычно такие снасти состояли из протянутой на большое расстояние в воде, иногда поперек всей реки, тонкой веревки или бечевки с железными крючками (без наживки), за которые цеплялась рыба. Однако уже в следующем 1705 г., когда откупщики понизили цену откупа за пользование водными угодьями, что сказалось на доходности казны, Петр I отменил свой запрет на самоловы¹¹. В 1738 г. был издан закон, подтверждающий запрещение 1704 г. о недозволенных приемах лова рыбы при помощи приспособлений, препятствующих свободному ходу рыбы из моря в устья рек и снизу вверх по рекам (самоловы всех систем, рыбные заколы и т. д.) Этим указом, кроме охраны рыбы, предусматривалась также защита водоемов от засорения131. Повторяемость таких запретных мер в 1804 г., в 1828 г., в 1852 г. и в 1892 г. свидетельствовала о несоблюдении их, о недостаточном контроле за их выполнением и о мягкости наказания за нарушения. Например, по указу 1828 г. за ловлю рыбы недозволенным способом виновные подвергались штрафу в первый раз 100 руб. ассигнациями, во второй раз - 200 руб., в третий раз - 300 руб., а на четвертый раз нарушителя отправляли на год в рабочий дом (на принудительные работы)132. В 1892 году по циркуляру Министерства государственных имуществ было определено губернаторам не допускать перегораживания русел рек для рыбной ловли под угрозой наказания133. Таким образом, более полутораста лет правительство боролось с браконьерством, но искоренить это явление было не в силах.

Что касается правительственных указов о защите речных обитателей для отдельных местностей, то они известны уже с Петра I. В 1721 году был издан закон об охране обыкновенной речной жемчужницы в северных реках в Новгородском, Ржев-ском и Торопецком уездах, где ее разрешалось ловить только три месяца (июль, август, сентябрь).

В 1743 году при Елизавете Петровне был издан  указ, согласно которому в Астрахани  учреждалась рыбная контора под  началом вице - президента Раевского  для надзора за всеми казенными  рыбными ловлями по Волге от Саратова вниз по течению и в Каспийском море. Конторе поручалось не только охранять рыбу, но и способствовать ее увеличению. В этом случае указ защищал интересы казны, а также императорского дворцового «стола». Здесь нетрудно заметить аналогию с указами об императорской охоте.

Как уже  отмечалось, Екатерина II своими указами  способствовала развитию частной инициативы во всех сферах деятельности населения. По Манифесту 1762 года в отношении  рыболовных промыслов был совершен переход от монопольной формы промыслов к свободному частному предпринимательству и от откупной и окладной системы.  Такая политика повлекла за собой почти массовое участие населения в рыбных промыслах, особенно в регионах, изобилующих водоемами, что незамедлительно сказалось на численности рыбных богатств страны. Осознав опасность истребления ихтиофауны, правительство выпустило ряд рыбоохранных положений. Так, в 1803 году специальным указом определялись правила для Эмбейских вод, которые запрещали запирать (преграждать) для рыбы вход в реку140. В 1835 году был издан закон об охране и заповедании рыбных нерестилищ141. В 1842 году последовал Указ о запрещении лова рыбы в Каспийском море с трехсаженной глубины со времени вскрытия льда до 15 мая на пространстве против устьев Волги для обеспечения рыболовства в Волге. Однако в 1849 году этот закон был отменен вследствие уменьшения лова рыбы в море. В 1846 году был ограничен лов рыбы для жиротопления с 20 апреля по 5 мая, чтобы уберечь от истребления новорожденную рыбу. Тогда же было запрещено употребление частых сетей, но не было указания на минимальный размер ячейки сети, что делало реализацию запрета сомнительной. Ясно, что недостаточная продуманность, ненаучность, нечеткость таких рыбоохранных законов не способствовали практической защите рыбных богатств.

Поворот в законодательстве по охране ихтиофауны страны начался после ученых экспедиций академика К. М. Бэра и, сотрудников  Российской академии наук Н. Я. Данилевского и А. Д. Рябинина, когда Министерство государственных имуществ на основании рекомендаций ученых с 1859 года приняло ряд рыбо-защитных постановлений.

Необходимость организации ученых экспедиций вызывалась как недейственностью рыбоохранных законов, так и многочисленными  жалобами промысловиков на оскудение  к середине XIX века рыбных запасов в Каспийском море и в других водоемах страны. В течение 1852 - 1870 гг. ученые провели экспедиционные исследования о состоянии рыболовства в различных регионах России, выявили «недостаточность» законов для сохранения рыбы и почти полное их несоблюдение. Они в своих отчетах предложили меры для обеспечения охраны рыбы, основанные на трех главных принципах: 1) сохранение в местах метания икры природных условий для нереста рыбы и роста мальков при удалении препятствий для протока пресной воды, порчи ее качества, изменения свойства дна и уничтожения водяной растительности, 2) создание условий для беспрепятственного прохождения достаточного количества рыбы к местам метания икры для поддержания рыбных пород, 3) предоставление рыбной молоди определенных сроков для того, чтобы основная часть ее в свою очередь могла содействовать размножению своей породы. При соблюдении этих условий, как отмечали ученые, водоемы будут достигать необходимого уровня рыбности, который допускается объемом содержащихся в них и притекающих к ним питательных органических веществ.

Академиком  К. М. Бэром в 1851 г. были составлены правила  рыбной ловли в Чудском и Псковском  озерах, которые 29 ноября 1859 г. удостоились  Высочайшего утверждения и стали законом. В этих озерах полностью запрещался лов молодого приплода во всякое время года. Исключение делалось лишь для ловли снетков (мелкого ерша), которых можно было ловить все время, кроме периода с 24 июня по 30 августа.

Во второй половине XIX в. были приняты также  ограничительные и запретительные постановления рыбоохранного характера, предусматривающие соблюдение рационального рыболовства. Например, в притоках Волги всякое рыболовство воспрещалось с 15 апреля по 15 мая, а в волжских проточных водах - с 15 мая по 15 июля. В устьях рек Куры, Дона и Урала были установлены заповедные зоны для свободного размножения рыбы. В Шаболотских и в Днестровских лиманах лов кефали запрещался с 1 апреля до 25 сентября (с 1879 г.). Правила сельдевого лова от 1884 г. разрешали на тоне - участке лова иметь не более четырех неводов-волокуш с определенным размером ячеек невода и т. д. Все перечисленные и другие постановления, касающиеся сроков и способов лова рыбы, вошли в Свод законов Российской империи, изданного в 1886 г¹².

Рассмотрев  историю природоохранного законодательства в XVIII-нач. XX вв., можно отметить, что в условиях самодержавия, оно развивалось в интересах удовлетворения объективных государственных (казенных) интересов - для нужд флота и армии и чаще всего имело потребительскую направленность. Петр I заложил прочные основы для дальнейшего развития природоохранного законодательства. Они эволюционировали от указов к общероссийским законам. Первые природоохранные указы имели локальный характер - их действие распространялось на отдельные административные территории, характеризовались противоречивостью.

В конце XVIII в. некоторые законы стали опираться  на научные разработки отечественных  лесоводов, зоологов и ихтиологов, что  положительно сказалось на их качестве. Чуть позже, к концу XIX в. появляются общероссийские законы об охоте и защите леса, в которых был использован весь положительный опыт предшествующего российского природоохранного законодательства.

Природоохранное законодательство дореволюционной  России является ценнейшим наследием  отечественного права. Использование этого опыта будет способствовать всестороннему и качественному развитию современного законодательства по охране окружающей природной среды. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2 Развитие экологического права в советский период

Развитие  Формирование экологического права  в этот период времени прошло три  основных этапа: возникновение, становление  и развитие в рамках «земельного  права»; развитие в рамках природно-ресурсового права и современный период развития - выход за рамки природно-ресурсовых отраслей права¹³.

  Первый  этап охватил 1917-1968 гг. Это было до принятия Основ законодательства о земле, которые отделили иные природно-ресурсовые отрасли (горное, водное, лесное) от земельного права. Второй этап - период с 1969 по 1988 гг. Это были годы создания многочисленных законодательных актов, вовлекающих в сферу регулирования природопользования и охраны различных природных объектов (Закон об охране атмосферного воздуха, Закон об охране и использовании животного мира и др.). Третий период начался в 1989 г., когда было издано первое пособие по экологическому праву.

  Рассмотрим  эти этапы. Первым нормативно-правовым актом нового пролетарского государства  по регулированию внутренних отношений в России явился Декрет от 26 октября (9 ноября) 1917 г. «О земле»¹⁴, который хотя и носил экономический характер, по мнению Б.В. Ерофеева, так как менял систему экономических отношений по землепользованию, но уже создавал основу для отношений экологических, поскольку устанавливал изъятие земли из товарных отношений, а значит, и определял условия для охраны земель.

  По  утверждению Б.В. Ерофеева, в первые годы Советской власти была заложена основа эколого-правового регулирования  отношений природопользования, хотя она не имела целостного характера, поскольку основное внимание уделялось правовому обеспечению использования отдельных разрозненных объектов. Так, были приняты Декреты: от 27 мая 1918 г. «О лесах»;  от 27 мая 1919 г. «О сроках охоты и праве на охотничье оружие»; от 30 апреля 1919 г. «О недрах земли»; от 23 июня 1921 г. «Об управлении лечебными местностями (курортами) общегосударственного значения»; от 16 сентября 1921 г. «Об охране памятников природы, садов и парков» и др¹⁵.

  В принимаемых нормативно-правовых актах  осуществлялся курс на исключение объектов природы из системы товарных отношений, разграничение их статуса, отграничение от объектов имущественного характера. Так, в Гражданском кодексе 1922 г. в ст. 21 говорилось, что владение землей допускается только на праве пользования¹⁶.

  Несмотря  на разрозненный, некомплексный подход к правовому регулированию природопользования, как считает Б.В Ерофеев, уже  в те годы прослеживались тенденции, которые были направлены: