Понятие, структура и функции политической культуры

          СОДЕРЖАНИЕ

 

1. Концепции политической культуры

1.1. Политика  и культура 

1.2. Предпосылки создания теории  политической культуры

1.3. Концепции политической культуры  Г. Алмонда и С. Вербы 

1.4. Развитие концепции политической  культуры современной наукой 

2. Понятие, структура  и функции политической культуры

2.1.  Понятие политической культуры 

2.2. Структура политической культуры 

2.3. Функции политической культуры 

3. Типы политической  культуры

Список использованной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. КОНЦЕПЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

 

1.1 Политика и культура

Политическая культура –  часть человеческой культуры в целом. Именно поэтому ее изучение ограничено объяснением только тех культурных явлений, которые формируются и функционируют, прежде всего, в политических сообществах.

Политическая культура наряду с политической психологией и  этикой является важнейшей стороной гуманитарного, субъективного измерения  политики. Она обобщенно характеризует  политику как особую, самостоятельную  сферу общественной деятельности с  ее качественной стороны. Политическую культуру можно представить в  виде системы, охватывающей политические традиции, политические ценности и  установки политического поведения. Она совмещает в себе политическое сознание, деятельность и поведение  людей в сфере властных отношений  и управления общественными делами.

Понятия политической культуры активно используется в тех случаях, когда нужно объяснить, почему одни и те же политические институты по-иному  работают в различных странах, почему те или иные политические нововведения и заимствования в одном месте  прививаются легче, в другом –  труднее. Ведь человек не является автоматически  действующим механизмом, он всегда – активный интерпретатор осваиваемых  или навязываемых ему ролей. Источником таких интерпретаций и является культура.

Характер политической культуры влияет на протекание политического  процесса в той или иной стране, повышая или, напротив, снижая вероятность  согласования различных групповых  интересов, политической предсказуемости, стабильности.

 

1.2. Предпосылки создания  теории политической культуры

Феномен «политическая культура»  впервые упоминается еще в  античности. В диалоге Платона  «Протагор» в форме дискуссии  ставится вопрос: можно ли освоить  государственные, гражданские добродетели, овладеть искусством государственного управления? Платон в этом диалоге  устами Сократа высказывает предположение, что ничему из вышеперечисленного научиться  нельзя. Афиняне, говорит он, в каждом конкретном деле (строительстве дома, корабля и др.) призывают мастеров этого дела и спрашивают их совета. Когда же вопрос касается политики, то всякий подает совет, будь то плотник, медник, сапожник, богатый, бедный, благородный, безродный; и никто его не укоряет, что, не получив знаний, не имея учителя, такой человек решается все же выступать со своим советом. В противоположность Сократу Протагор считает, что можно овладеть искусством государственной мудрости и научиться быть хорошими гражданами. Справедливость, рассудительность, благочестие — вот те, по его мнению, гражданские добродетели, которым люди учат друг друга: родители — детей, учителя — учеников, поэты — слушателей и т. д.

В последующих эпохах проблемой  политической культуры занимались в  большей или меньше степени такие  значимые фигуры как Н. Макиавелли (1469-1527), Ш. Монтескье (1689-1755), Ж.-Ж. Руссо (1712-1778), А.де Токвиль (1805-1859), Г. Моска (1858-1941), В. Парето (1848-1923), Р. Михельс (1876-1936). В русской  литературе это понятие можно  найти у Ленина, а еще раньше — у русского историка второй половины XIX — начала XX века Владимира Герье.¹ Рассмотрим подробней мысли Т. Гоббса (1588-1679) на этот счет: он полагал, что, когда люди не знали политической власти над собой, то у них было лишь одно естественное состояние – война всех против всех, а их жизнь была «беспросветна, убога, отвратительна». С появлением власти цивилизация вышла из этого положения, но вопрос, почему люди вообще могут сосуществовать в какой-либо социально среде, что удерживает их вместе и дает жизнь цивилизованной форме общежития, в чем механизм стабильных социальных связей остался нерешенным². Попытался ответить на этот непростой вопрос О. Конт (1798-1857), говоривший, что этот механизм функционирует за счет принципа всеобщего согласия, который позволяет в некоторой степени объяснить законы стабильного существования всех частей общества. С помощью этого принципа, общество, опираясь на коллективное чувство взаимной «симпатии» людей, способно функционировать как единая система³.

Более развернутые и структурированные  представления о политической культуре появляются в XIX — начале XX века. Но в этот период словосочетание «политическая  культура» еще не абстрагировалось от смежных понятий и рассматривалось  в контексте «политической идеологии», «политической психологии» и  «национального характера». Как пример можно привести точку зрения Г. Спенсера (1820-1903), который, исследуя сложнейшие причинные  связи между социальными явлениями, неоднократно подчеркивал, что политикам, вмешивающимся в социальные процессы, надо тщательно изучать их. Он отмечал роль знания как основы политической культуры и считал, что если овладение любым ремеслом требует обучения ему, то тем более это касается искусства политики⁴. В этот же период времени Э. Дюркгейм (1858-1917) разработал концепцию коллективного сознания как совокупности мнений и убеждений, разделяемых всеми членами данного общества⁵.

Большинство исследователей считают, что первым отделил это  понятие от других, а также употребил  словосочетание «политическая культура»  немецкий просветитель Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803) в конце   XVIII столетия. В это время ранее принимавшиеся попытки теоретического осмысления культуры привели к разработке философии культуры. К этому в  немалой степени приложил руку и Гердер. Помимо этого Гердер занимался еще и лингвистикой, и языкознанием, а также вопросами мифологии и религии. Гердер в своем труде «Идеи к философии истории человечества» рассматривал человека как часть природы и при влиянии на индивида естественных условий, по его мнению, создавались новые и разнообразные формы человеческой культуры. Гердер дает понять, что культура помогает человеку более ясно увидеть окружающий мир.⁶

Но не все соглашались  с мнением Гердера. Кант, например, считал, что культура мешает постепенному проявлению в человеке качеств подлинной  индивидуальности, рациональной свободной  воли. На примере этих двух различных  точек зрения мы можем наглядно видеть разногласия между эпистемологиями ⁷ и социальными теориями.⁸

Но политическая культура как наука сформировалась и утвердилась  только в 50-х гг. ХХ в. До этого времени  она ограничивалась лишь изучением  институциональной  структуры государства  и государственного управления. Сам  термин «политическая культура»  в его нынешнем, современном понимании  ввел в научный обиход в 1956 г. Габриель Алмонд (род. 1911) – один из основоположников становления данной научной дисциплины. Другим основоположником можно смело назвать американца Сидни Верба, который развил учение Алмонда. Также нельзя не отметить таких личностей как американцев Люсьена Пая, Уолтера Розенбаума, французов М. Дюверже и Р. Ж. Шварценберга, англичан Р. Роуза и Денниса Каванаха, немца Карла фон Бойме, ирландца И. Инглхарта и многих, многих других дополнивших новую науку. Причем, несмотря на то, что практически

всеми учеными политическая культура связывалась с наличием    ценностной

мотивации, верований, присущих национальному характеру идеалов и убеждений, вовлекающих человека в политическую жизнь, для многих все же  данное понятие стало символом целостной характеристики всей субъективной стороны политики.⁹

Но почему же именно в  этот период истории сформировалась политическая культура? Можно выделить несколько факторов, послуживших  катализаторами:

1)  Выяснение причин  гибели Веймарской республики  в Германии и установления  национал-социализма.

2)  Сравнительное изучение  политических систем, начавшееся  после

окончания Второй мировой  войны.

3) Ситуация в начавших  самостоятельную политическую жизнь  развивающихся странах Африки  и Азии.

А так как ответить на вопросы вроде, почему в такой  цивилизованной европейской стране как Германия пришел к власти Гитлер; почему стабильно работающие в Европе политические системы либо функционируют  неправильно, либо вообще отторгаются  в других странах может только одна наука - политическая культура, то 50-е гг. ХХ в. можно смело назвать  самым подходящим и актуальным периодом для создания этой научной дисциплины.

 

 

1.3. Концепции политической  культуры Г. Алмонда и С.  Вербы

Концепция политической культуры Г. Алмонда и С. Вербы стала  классической в данной дисциплине. Все основные постулаты их теории находят отражение в книге "Гражданская  культура. Политические установки и  демократии пяти наций" (Gabriel A. Almond, Sidney Verba. The Civic culture. Political attitudes and democraty in five nations. Princeton N. Y., 1963). Работа основана на сравнительном изучении политических культур пяти стран: США, Великобритании, Германии, Италии, Мексики.

В своей работе Алмонд и  Верба задались целью узнать: есть ли некий тип демократической  политической культуры, т.е. совокупность политических позиций, при которых  достигается стабильность демократии. Исследователи применили следующий  подход к решению своей задачи: они сравнили две наиболее стабильные демократические державы: США и  Великобританию.  По мнению Алмонда  и Вербы именно в этих странах  существует гражданская культура. Они  раскрывают это понятие следующим  образом: «Гражданская культура - это  смешанная политическая культура. В  ее рамках многие граждане могут быть активными в политике, однако многие другие играют более пассивную роль подданных¹⁰. Еще более важным является тот факт, что даже у тех, кто активно исполняет гражданскую роль, качества подданных и прихожан не полностью вытеснены. Роль участника просто добавляется к таким двум ролям. Это означает, что активный гражданин сохраняет свои традиционалистские, неполитические связи, равно как и свою более пассивную роль подданного. Конечно, рационально-активистская модель отнюдь не предполагает, что ориентации участника заменяют собой ориентации подданного и прихожанина, однако поскольку наличие двух последних типов ориентации четко не оговаривается, получается, что они не имеют отношения к демократической политической культуре».

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что в  развитых странах со стабильной демократией  нет доминирования рационально-активистской модели поведения. Основную часть граждан в этих странах нельзя назвать информированной и компетентной в вопросах политической сферы. Решения, которые эта часть общества принимает, никоим образом нельзя назвать рациональными.

Но на самом деле разброс  между активными и пассивными членами общества только способствует стабилизации социума. Если посмотреть на эти проблемы глубже, то можно  сделать вывод, что ориентации прихожанина  и подданного меняют интенсивность  интеграции и активности конкретного  индивида в политической сфере. Политическая деятельность в жизни гражданина занимает далеко не первую роль в его  делах и увлечениях. Таким образом, т.к. индивида в основном заботят  не вопросы политики, а далекие  от нее сферы деятельности, ограничивается степень его включенности в политику в тех рамках, которые позволяют  держать систему политических отношений  в состоянии стабильности. Еще  одним важным фактором является то, что ориентации прихожанина и  подданного напрямую воздействуют на ориентацию участника, интегрируясь и  перекраивая деятельность последнего. Эта интеграция общественных и межличностных  связей воздействует на саму суть политических ориентаций, делает их более толерантными друг к другу и позволяет  «разрядить»  политическую обстановку.

Самое распространенное объяснение феномену несоответствия рационально-активистской модели и тем, что де-факто существует даже в самых развитых демократиях, формулируется следующим образом: это несоответствие является свидетельством плохого функционирования демократии, т.е. насколько граждане «не дотягивают»  до идеальной модели, настолько и  не развита демократия. Это мнение можно считать обоснованным, если принять за данное то, что реалии политической жизни формируются на основе теории, но все же логичней предположить, что реалии формируются на основе существующей, настоящей политической жизни – тогда это популярное  мнение уже нельзя назвать верным. Таким образом, этот разрыв можно объяснить так: сложность и развернутость политических вопросов, труднодоступность информации по этой теме, сложность включения и влияния на политический процесс, наличие у индивида других, более насущих, и тоже требующих больших затрат на решение проблем, приводит к тому, что обыкновенный человек просто не может быть идеальным гражданином, более того, это ему просто не выгодно.

Рационально-активистскую модель поведения можно смело назвать  утопией. Но все же должны быть причины, по которым в странах с развитой демократией существует сложная, взаимопроникающая  политическая культура, которая может  содержать в себе огромное количество противоречий, но именно такая политическая культура и является в современном  мире лучшей базой для стабильности демократии.

В «Гражданской культуре»  Алмонд и Верба отдельно ставят вопрос о власти и ответственности. Одна из наиболее важных и трудновыполнимых задач демократии и политической культуры – поддержание равновесия между властью и ответственностью правительства. Если неэлиты не могут  в какой-то мере контролировать деятельность элит, то получившийся строй уже  нельзя назвать демократическим, т.к. в этом случае правительство получает карт-бланш на осуществление любых, нужных ему решений. Но неэлиты неспособны управлять сами; и для поддержания  баланса политической системы должен существовать определенный механизм, позволяющий правительственной  власти проводить какую-либо политику, т.е. власть должна наделяться полномочиями и в то же время эти полномочия не должны быть абсолютными, они должны подчиняться определенному контролю со стороны общественности, не наделенной властными функциями. Непременно возникающие  противоречия между правительственной властью и правительственной ответственностью проявляются, в особенности, в периоды кризисов.

Возникает закономерный вопрос: как должен выглядеть механизм, уравновешивающий правительственную власть и правительственную  ответственность. Здесь уместно  привести слова Э. Шаттшнейдера: «Проблема  заключается не в том, как 180 млн. Аристотелей могут управляться  с демократией, а в том, как  организовать сообщество, состоящее  из 180 млн. обычных людей таким  образом, чтобы оно осталось чувствительным к их нуждам. Это проблема лидерства, организации, альтернатив и систем ответственности и доверия»¹¹. Выход из этой непростой ситуации политологи чаще всего находят в использовании специфики электоральной системы. Главная особенность этой системы состоит в следующем: элиты наделяются властью на определенный срок. Тем самым получается конструкция, которая обеспечивает баланс между властью и ответственностью: выборы проходят с частой периодичностью и для поддержания уровня легитимности, достаточного для сохранения власти, элиты вынуждены считаться со своей ответственностью. Кроме того, помимо института выборов в электоральной системе существуют множество неформальных факторов, которые способствуют тому, чтобы наделенные властью элиты не злоупотребляли властными полномочиями и выполняли взятые на себя обязательства. Но для функционирования данной системы необходимо существование многопартийности, либо наличие нескольких конкурирующих элитарных групп (способных прийти к власти), иначе электоральная система теряет всякий смысл. А для того, чтобы победившая элитарная группа могла полноценно выполнять свои властные полномочия, ее необходимо наделить всей полнотой власти или она должна создать работоспособную коалицию.