Правовой нигилизм в России

Курсовая работа: Правовой нигилизм в России 

Содержание.

Введение

Исторические  корни правового нигилизма (Право  и интеллигенция)

Исторические  корни правового нигилизма (Советский  юридический нигилизм)

Формы правового  нигилизма в современном российском обществе

Заключение

Список использованной литературы

1. Введение 

Скептическое  и негативное отношение к праву, несомненно, существует в современном  российском обществе и в немалых  масштабах. Такое отношение вплоть до полного неверия в его потенциальные  возможности решать социальные проблемы так, как того требует социальная справедливость называется правовым или юридическим нигилизмом. Он заключается не просто в юридической неосведомленности, хотя, несомненно, и в ней. Речь идет о большем — о неверии в право и неуважении к нему. По словам Ф. Искандера, "есть нечто сильнее нас и это закон. Сейчас же миллионы людей не верят ни в какой закон, они верят в ближайшего начальника" . Сущность его - в общем, негативно-отрицательном, неуважительном отношении к праву, законам, нормативному порядку, а причины его кроются - в юридическом невежестве, косности, отсталости, правовой невоспитанности основной массы населения. Подобные антиправовые установки и стереотипы есть "элемент, черта, свойство общественного сознания и национальной психологии - отличительная особенность культуры, традиций, образа жизни" . Речь идет о невостребованности права обществом. То, что общество высокомерно-пренебрежительно, снисходительно-скептически воспринимает право, относит его не к базовой, основополагающей идеи, а видит как второстепенное явление, отводит его на второй план, показывает меру цивилизованности общества, отражается на состоянии его духа, умонастроениях, социальных чувствах, привычках. Стойкое неверие в высокое предназначение, потенциал, возможности и даже необходимость права – таков основной признак данного феномена. Наконец, отношение к праву может быть просто индифферентным (безразличным), что тоже свидетельствует о неразвитом правовом сознании людей. 

Проблема эта  очень актуальна на сегодняшний день. Средства массовой информации, писатели, ученые, видные юристы постоянно обращают внимание на правовой нигилизм, юридический беспредел, правовое бескультурье, процветающие в обществе. Юридический нигилизм действительно принял широкомасштабные размеры: от сферы повседневных отношений людей до деятельности высших законодательных органов государства, от центрального управленческого аппарата до самодеятельности местных властей. Это — опасное социальное явление, могущее стать серьезным препятствием на пути реформ. 

Правовой нигилизм в России – явление не только сегодняшнего дня. Он всегда существовал  в нашей стране, разрастаясь или  уменьшаясь в зависимости от множества  различных причин. Правовой нигилизм имеет в нашей стране благодатнейшую почву, которая всегда давала и продолжает давать обильные всходы. Причем почва эта постоянно удобряется, поэтому "неурожайных лет" практически не было. Как и раньше, живем в море беззакония, которое подчас принимает характер национального бедствия и наносит обществу огромный и невосполнимый ущерб. Истоки же этого недуга уходят в далекое прошлое. Идея закона в России обычно ассоциировалась скорее с главой государства, монархом, чем с юридическими нормами. В общественном сознании прочно утвердилось понимание права исключительно как приказа государственной власти. Представления о праве как указаниях "начальства" настойчиво культивировались в народе - то, что исходит сверху, от властей, то и право. Но еще Фейербах заметил: "В государстве, где все зависит от милости самодержца, каждое правило становится шатким" . Давно было сказано: на Руси всегда правили люди, а не законы. Отсюда - наплевательское отношение к закону как свойство натуры русского обывателя. Расхожими стали горькие слова Герцена о том, что жить в России и не нарушать законов нельзя. "Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; совершенно так же поступает и правительство" . С этим созвучна и мысль Салтыкова-Щедрина о том, что суровость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Известны крайне отрицательные суждения Л.Н. Толстого о праве. Все это, как пишет В.А. Кистяковский, дало повод одному из тогдашних поэтов-юмористов Б.Н. Алмазову сочинить следующие стихи, вложенные в уста К.С. Аксакова: 

Россиянам присущ правовой нигилизм. Классики отечественной  литературы основывали свои высказывания на наблюдениях за окружающей их действительностью. И если бы она была другой, то народ  не сложил бы пословицы, вроде "Закон, что дышло - куда повернул, туда и вышло", "Закон - что столб, можно и обойти". 

Где же корни  правового нигилизма, столь распространенного  и живучего в нашем российском обществе? Какие масштабы он принял сегодня и как избавится от этой "болезни общества"? В этом и заключается главная задача данной работы.

2. Исторические  корни правового нигилизма (Право  и интеллигенция) 

Исторически сложившееся  в России отношение к праву  было по крайней мере двойственным. Со времен Петра I самодержцы учреждали  такую систему правления, которая служила их интересам. Как уже отмечалось, идея закона ассоциировалась скорее с главой государства, нежели с юридическими нормами. И хотя время от времени предпринимались попытки кодификации права, монархи воздерживались от признания его общих принципов, на которых основывается власть и которые в иерархии ценностей выше, чем сама власть. 

Екатерина Великая, несмотря на личные контакты с такими знаменитыми философами, как Дидро  и Вольтер, тем не менее напуганная французской революцией. сочла идеи просвещения, в частности неотъемлемые права человека и гражданина, угрозой ее личной власти. Подобным же образом Николай I был напуган восстанием декабристов в 1825 г. и воздействием на них абстрактных представлений о праве и справедливости. С начала XIX в. возобладала (не без помощи Н.М. Карамзина) историческая школа права, отвергавшая концепцию обязательного соответствия национального права универсальным естественным нормам. Отсюда — отрицание каких бы то ни было ограничений для царских указов и установлении. В этот период было запрещено преподавание естественного права, а предпочтение отдавалось так называемому законоведению. 

Один из западных исследователей отмечал: "Российская Империя XIX в. – это не полицейское (Polizeistaat) и тем более не как  правовое государство (Rechtstaat) в прямом значении этих терминов, а скорее регламентарное (Reglamentstaat), действовавшее на основании множества актов и предписаний" . 

Двойственное  отношение Александра II к праву  в конечном итоге ослабило значение великих правовых реформ 60-х годов. В соответствии с этими реформами. которые проводились после ликвидации крепостничества, была создана система независимых судов — института присяжных и адвокатуры. К началу XX в. судьи стали назначаться пожизненно; они осуществляли правосудие публично, с участием присяжных, уважительно относясь к процессуальным правам подсудимых. 

Если бы аналогичные  судебные институты были распространены на территории всей Российской Империи, могла бы сформироваться и правовая культура, соответствующая состоянию общества, чего. однако, не случилось: когда независимость судей и присяжных начала представлять для правительства угрозу, оно стало вмешиваться в их деятельность. 

Правовой статус личности в Российской Империи определялся  социальным положением, что нашло отражение в сословной системе. Первым сословием было дворянство, затем духовенство, далее сословия мещан, крестьян и всех прочих. Каждое из сословий обладало юридически оформленными правами и обязанностями. И хотя соотношение классовых сил в обществе менялось, государство реагировало на рост социальных и политических волнений попытками укрепить status quo. Для новых же социальных групп — рабочих, ремесленников, интеллигенции — в устаревшей сословной системе места не находилось. 

К началу XX в. классификация правового положения личности была настолько неопределенной, что некоторые ученые отмечают наличие в России того времени двух различных "миров". Один представлял собой традиционную систему сословий во главе со всемогущим самодержавием, другой — "неразвитое, но растущее гражданское классовое общество; его защищала реформистская бюрократия, призванная отвечать на запросы современного мира, который традиционная Россия предпочитала игнорировать" . 

После революции 1905 г. во время дебатов в первой и второй Государственных думах (в 1906 и 1907 гг.) выделилась явная оппозиция сословной системе. За день до столыпинского переворота 3 июня 1907 г. было внесено в Думу законодательное предложение о ликвидации сословий. 

Но для царского режима сама идея создания новой правовой системы была неприемлемой. Самодержавие обращалось с населением, как с подданными, которым были дарованы определенные права и привилегии в соответствии с их социальным положением. Изменение правовой и политической системы потребовало бы изменения отношений между личностью и государством. Однако традиции французского Просвещения не имели в Российской Империи такого распространения, как в Западной Европе, где они вызвали к жизни доктрину естественных прав — не зависящих от государства, изначально присущих личности. Не случайно в общественном сознании довольно прочно укрепилось нигилистическое отношение к праву, понимание его исключительно как приказа (зачастую несправедливого) государственной власти. 

Вообще, формирование национального сознания в России в течение длительного времени шло в таких условиях, которые не могли не породить широкомасштабного юридического нигилизма. Он — естественное следствие способов правления, которыми пользовалось русское самодержавие, многовекового крепостничества, лишавшего массу людей правосубъектности, репрессивного законодательства, несовершенства правосудия. Имело значение и отсутствие должного внимания к праву со стороны православной церкви (в отличие, например, от католической, роль которой в рецепции римского права весьма существенна). У Герцена было достаточно оснований, чтобы сказать: "Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школою. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности" .  

После реформ 60-х  годов XIX в. в России шел активный процесс развития юридических профессий, правовой науки, юридического образования. Важнейшие юридические проблемы, в том числе конституционные, оказались в фокусе общественно-политической жизни, что предполагает достаточно высокий уровень правовой культуры. Однако все это в столь исторически короткий промежуток времени не привело к сколько-нибудь радикальному преодолению юридического нигилизма в массовом сознании. Да и более высокий уровень общественного сознания был далеко не свободен от него. Достаточно вспомнить взгляды Л. Н. Толстого, который требовал заменить право нравственными заповедями, а юридическую науку называл "болтовней" о праве. В "Письме к студенту по поводу права" (1909 г.), Л.Н. Толстой писал: "Право государственное есть право отбирать у людей произведения их труда, посылать их на убийства, называемые войнами, а для тех, которые отбирают произведения их труда и которых посылают на войны, право пользоваться теми произведениями своего труда, которые еще не отобраны от них, и не идти на войны до тех пор, пока их не посылают. Право гражданское есть право одних людей на собственность земли, на тысячи, десятки тысяч десятин и на владение орудиями труда, и право тех, у кого нет земли и нет орудий труда, продавать свои труды и свои жизни, умирая от нужды и голода, тем, которые владеют землею и капиталами. Уголовное право есть право одних людей ссылать, заточать, вешать, для людей же ссылаемых, заточаемых и вешаемых есть право не быть изгнанными, заключенными, повешенными до тех пор, пока это тем, кто имеет возможность это делать, не покажется нужным" .  

Таким образом, Л.И. Толстой четко выразил взгляд, широко распространенный не только среди правовых нигилистов, но и среди марксистов: право есть орудие власти того или иного класса, инструмент для формирования такого общества, которое выгодно для находящихся у власти.  

В преобладавшей  философской мысли того периода право занимало весьма скромное место, будучи сильно потеснено абсолютным приматом нравственных и религиозных начал. Американский исследователь общественной мысли этого времени в России А.Валицкий пришел к выводу, что праву в ней не повезло. Он отмечал: "В России право отвергалось по самым разным причинам: во имя самодержавия или анархии, во имя Христа или Маркса, во имя высших духовных ценностей или материального равенства" . Ни в одной развитой стране мира не было столько идеологических течений, отмеченных печатью антиюридизма, а в лучшем случае — безразличия к праву, как в России. Рассмотрим самые основные из них и определим отношение к праву их представителей. 

Консерваторы  и демократы. Отмечая принципиальное несходство исторических судеб России и Запада, представители консервативного крыла общественной мысли, так называемые славянофилы, считали, что России свойственно строить свою жизнь на началах нравственных, религиозных и (говоря современным языком) патерналистских. Запад же предпочитает "поклонение государству", "механическое юридическое устройство". В то время как в Европе активно формировались выдержавшие затем испытание временем публичное и частное право, представители славянофильской ориентации настаивали на том, что русский народ "есть народ негосударственный" (К.С. Аксаков), право и конституция ему не нужны. "Посмотрите на Запад. Народы увлеклись тщеславными побуждениями, поверили в возможность правительственного совершенства, наделали республик, настроили конституции и обеднели душою, готовы рухнуть каждую минуту" (И.С. Аксаков-младший). 

Было бы большой  ошибкой видеть в славянофильстве  причуды группы консерваторов, пытавшихся заменить слово "галоши" на "мокроступы". Раздвоенность русской общественной мысли на западников и антизападников — ее константа. И в последующем вплоть до наших дней на идеологической арене постоянно присутствовали разнообразные варианты, предлагавшие стране особые, "самобытные" пути развития и при этом право всегда оказывалось на задворках, в лучшем случае чем-то второстепенным.  

Обратимся к  левому крылу общественной мысли  — к ярким, представителям которого принадлежат А.И. Герцен и др. и "политико-правовые учения" которых в нашей литературе аттестуют как демократические  и передовые. Таковыми они, очевидно, были, но вот были ли они правовыми?