Центры принятия политических решений

Формальная модель благодаря  четкой структуре прохождения информации и проектов решений обеспечивает тщательный анализ альтернатив и экономит время центра принятия решений. Но такой подход не способствует открытому обсуждению проблемы, а в случае кризисной ситуации делает невозможным оперативное реагирование на изменение ситуации. Кроме того, существует реальная угроза искажения информации при прохождении инстанциями.²¹

Соревновательная модель требует гораздо больше затрат времени  и энергии центром принятия решений  в сочетании с фрагментарностью информации и субъективностью ее селекции. Иначе говоря, при использовании этой модели возникает угроза реализации субъективных интересов отдельных людей и структур за счет общих интересов объекта управления (государства, администрации, правительства и т.д.). 
Коллегиальная модель требует от центра принятия решений (лидера) слишком много времени для межличностного общения, усредняет ролевые статусы членов администрации, а их совместная деятельность способствует так называемому групповом мышлению, когда команда зацикливается только на собственных идеях.²²

В этом контексте привлекает внимание сравнительный анализ моделей принятия политических решений в администрациях президентов Украины Л.

В отличие от Л. Кравчука, который почти все время находился  на должностях в аппаратных компартийных структурах и не имел опыта самостоятельной работы (отсюда и промедление в принятии ответственных политических решений), Л. Кучма, работая в четко иерархически выстроенных структурах военно-промышленного комплекса, занимал руководящие должности, где он должен самостоятельно принимать решения. Это, наверное, сформировало, во-первых, соответствующий стиль руководства и мышления, во-вторых - представление о структуре управления сложным социальным объектом. (На военных заводах даже генерального директора называют не "директор", а "генерал"). А отсюда, скорее всего, и склонность к четко выстроенным управленческим структурам. 
Напоследок отметим, что, анализируя выбранную политическим лидером модель принятия решений, следует учесть такие факторы, как политико-психологические особенности стиля его руководства, психобиографические аспекты его служебной карьеры, политический опыт и особенности мышления его ближайшего окружения (как известно, "свита" все-таки "играет короля"). Не стоит игнорировать и соответствующие традиции, и конституционные нормы, политическую культуру политической и правящей элиты, а также политическую культуру общества вообще. 
Стоит заострить также проблему внедрения уже принятых политических решений, конкретных исполнителей, сроков и средств достижения целей и контроля за их выполнением. Невыполнение этих условий может привести к провалу даже самых правильных и оптимальных решений, какую бы благородную цель они ставили.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.МЕТОДЫ ПРИНЯТИЯ ЦЕНТРАМИ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ В СНГ

 

 

Для начала следует  сделать одну важную оговорку –  данные механизмы российской политики необходимо рассматривать в общем  контексте принятия внешнеполитических решений.

Известно, что  кадровая ротация Путина на порядок  повысила степень вовлеченности  действующих и бывших сотрудников российских спецслужб в высшие органы политического управления Российской Федерации. Но также, с известной долей уверенности, можно говорить о том, что с приходом отдельных представителей «друзей Путина» в высшие эшелоны, степень институциональной вовлеченности самих структур ФСБ, СВР и ГРУ в политику не стала выше. Пришли люди, но не усилились соответствующие институты. Этот парадокс необходимо держать в уме, учитывая, что многие построения о степени влияния спецслужб на политику РФ тонут в распространенных и не вполне верных стереотипах тотального роста их влияния.

Особенность российской внешней политики в СНГ и не только, как это было неоднократно подчеркнуто многими наблюдателями, в слабом подключении институтов. Собственно говоря, эта особенность вытекает из самой природы взаимоотношения автаркийных режимов СНГ. Какие там институты? Главное – это отношения президентов. Они принимают решения: «дружить – не дружить». Под эти решения подстраивается элита. Соответственно институты политики «включаются» и эффективно работают лишь там, где есть налаженные отношения с понятными для их субъектов правилами. Конечно, интересы политической элиты и крупного бизнеса добавляют устойчивости межгосударственным связям. Но если случается скандал между главными субъектами двухсторонних отношений, никакая элита или группы влияния («интересы олигархии») уже не помогут.  

 

Самостоятельно, отталкиваясь от понимаемой задачи (если хотите идеологии процесса, допустим той же интеграции) институты и  ветви власти задавать направление и методы реализации внешней политики не могут.

Режим личного  контроля (или «ручного управления») в ряде случаев является страховочным тросом от необдуманных и коррупционных  решений бюрократии, но он же выступает  тормозом для глубокого анализа и свободной реализации когда-то заданного стратегического вектора развития. Весьма вероятно, что именно в связи с авторкийной закрытостью «центра принятия решений» и происходит колоссальная переоценка возможностей собственных волевых усилий в решении тех самых остро поставленных вопросов. Полнота ситуации открывается, когда видно, что на самом верху этот самый «центр принятия решений» не видит иных механизмов для управления политикой кроме как через свой личный «контакт», «авторитет», «коммуникацию».

Соответственно  в такой модели управления, каждый лидер непроизвольно привносит  в нее характеристики своей личности (от распорядка дня, до высказываний), которые  становятся не просто публичной чертой президента, но являются элементами политики.

Подобной чертой Путина является его личная вовлеченность в процесс «разруливания» острых кризисов. Многие вопросы текущей политики решались в известном стиле «спецопераций» (закрытость, молниеносность, неожиданность), то есть нормальном режиме разведсообщества, однако совершенно экзотическом для политики. Подчеркну, речь идет о стиле, а не о подключении институтов разведки.²³ 

За период путинского правления они не слишком обнаружили себя в плане проведения удачных  долгосрочных операций-стратегий. Скептики могут возразить, что удача разведки в том, что результаты ее работы не обнаруживают себя. Но в данном случае она не сильно обнаруживается в самой политике режимов стран СНГ в отношении РФ. Опять же устойчивые отношения с партнерами «висят» на президентах, а не на структурах власти. Президенты лишь допускают усиление тех или иных связей, взаимодействий, схем.

Вернемся к  путинскому стилю. Очевидно, историки будущего зафиксируют в его каденцию увеличение числа именно спецопераций по линии разведки. Некоторые оборачивались провалом, некоторые успехом (не пойман, значит успешен). Учитывая, ту самую личную вовлеченность бывшего президента и обусловленную зависимость спецслужб от воли Путина нетрудно предположить, что он не только в курсе ряда операций, но и сам их инициатор.

Можно долго  рассуждать на тему морально-этических  оснований в допустимости подобных методов, например в ликвидации чеченских  террористов за рубежами нашей страны. Или рассуждать насколько это  комильфо для высшего должностного лица в отношении политических противников внутри страны. В любом случае, применение подобных практик в российской традиции интерпретируется как суверенное право политического руководства страны.

Наша тема связана  с возможностью применения методик  и практик спецслужб на территории СНГ. К примеру, возьмем Украину. Более конкретно вопрос нужно сформулировать так – существуют ли незадействованные резервы ФСБ и СВР в отношении Украины, и при каких условиях они могут быть «включены»?

Как ни крути  российско-украинские отношения, ясного сценария их развития не проглядывается. Обвал произошел не только из-за личной идиосинкразии президентов двух стран, но как мы отметили выше, само по себе это уже достаточный повод для краха межгосударственного взаимодействия. Проблема в том, что обрыв «президентского канала» обнажил расстыковку глубинных мотивов политического развития наших государств. В обозримую перспективу Россия не увидит «украинского Назарбаева», то есть президента, который не по стилю, а по сути, будет готов делать ставку на интеграционные проекты с Россией. Значит конфликты неизбежны. Разница будет лишь в их интенсивности. Назначение Михаила Зурабова послом в Украину есть лишь еще одно указание на дефолт дипломатических механизмов в украинской политики России.

Общее основание  для применения подобных методов воздействия -- элита спецслужб, которая связана с РФ еще советскими корнями. Нетрудно предположить, что степень агентурного проникновения ФСБ в СБУ крайне велика. Даже трудно предположить иначе, учитывая, что СБУ фактически формировалось из кадрового состава КГБ СССР. Не говоря уже о союзной Белоруссии. Два бывших председателя белорусского КГБ – Леонид Ерин глава ведомства с 2000 по конец 2004 года (до 1995 года возглавлял управление ФСБ по Москве и Московской области), и генерал-лейтенант Владимир Мацкевич, возглавлял ведомство с декабря 1995 года по ноябрь 2000 года (в органах безопасности с 1976 года), спустя год стал помощником президента ОАО «РЖД» Владимира Якунина.

При этом нетрудно себе представить и известные  ограничения для действий российских спецслужб. Рассмотрим страны ЦА. Например, Туркмения. Известно, что Акмурад Реджепов, будучи майором республиканского КГБ в 1985 году поступил на службу к Сапармурату Ниязову и с начала президентства последнего являлся преданным руководителем его личной охраны. Очевидно, что личная безопасность и лояльность Ниязову, плюс финансовые возможности, открывшиеся Реджепову перевешивали те аргументы, которые могли быть применены к нему со стороны Москвы как к своему высокопоставленному агенту. Вероятно выполнение им отдельных «услуг» на пользу Москве. Однако по факту истории говорить о возможности влияния на Ниязова, через Реджепова почему-то не приходится. Сегодня нет ни Реджепова, ни Ниязова.²⁴

С Казахстаном  у России складывается в общем-то «безоблачная» ситуация. Минимум экономических конфликтов, практически нет политических разногласий. Вероятно, что благостное сотрудничество между спецслужбами не обнаружило пока «двойное дно». Но за годы независимости КНБ РК поменял своих председателей девять раз. Альнур Мусаев, выпускник минской школы КГБ СССР, можно сказать, стоял у истоков казахстанской контрразведки, был специалистом по экономическим преступлениям и коррупции.

Если он и  мог выступать агентом влияния  Москвы, то его судьба сложилась  плачевно, но не в связи с «московским следом», а по причине клановой борьбы: ликвидации группы Рахата Алиева. С 2007 года он находится в розыске Интерпола, периодически проживает в Австрии.

Иными словами, мы видим, что выходцы из КГБ СССР в структурах безопасности стран СНГ не могут оказывать существенное влияние на политику этих стран. Личная «присяга» президенту, а она подкрепляется отраслями экономики, отданными национальным лидером на кормление специальным ведомствам – является самой надежной гарантией от влияния Москвы. В то же время и для Москвы, очевидно, нет необходимости всерьез применять эти механизмы в отношении своих средне-азиатских партнеров. Зачем? При отсутствии публичной конфронтации и возможности влияния Москвы на местную элиту экономическими и другими известными финансовыми методами.

Не были использованы всерьез механизмы спецслужб  и на украинском направлении.

Скептики могут  сказать – они не видны, потому, что это закрытое поле деятельности. На мой взгляд, они не видны потому, что слишком скромны, как и другие результаты работы институтов политического управления в пространстве внешней политики РФ. Возможно периодически, эти механизмы используют в сугубо отраслевых или личных интересах, но их реальные государственные результаты весьма скудны, а «неожиданно обнаруженные» факты говорят скорее о провале.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

 

Принятие политических решений – совокупность действий разнообразных субъектов по сознательной постановке и достижению целей в  сфере государственной власти.

С точки зрения нормативного подхода принятие решений – совокупность рационально обусловленных действий и процедур, последовательное применение которых способствует выдвижению оптимальных целей и средств их реализации. Поведенческий подход основывается на том, что реальные, стоящие перед человеком цели слишком сложны, чтобы их можно было описать с помощью не только количественных, но и качественных методов. Главная цель государства как политического центра принятия решений – сохранение власти правящего режима, независимости и территориальной цело стности страны. Государственная политика – целенаправленное решение задач в социальной, экономической, оборонной и других сферах общественной жизни, выражающее доминирующие приоритеты и ценности применения власти.

Этапы принятия решений.

1. Подготовительный. Идентификация  и формулировка проблемы. Формируется  база данных, вырабатывается перечень  наиболее важных для государства  проблем («повестка дня»), выделяются  и формулируются наиболее значимые  среди них вопросы, а также  определяются критерии измерения проблемы и достижения успеха в ее решении.

2. Этап постановки  целей. Процесс выработки конкретных  целей деятельности. Формируя цели  государственной по литики, управленческие  органы анализируют и сопоставляют  различные альтернативы решения проблемы, моделируя развитие событий по каждому из выбранных вариантов.

Методы, используемые при  принятии решения: интуитивные, выражающие доминирование неотрефлексированных, чувственных, гипотетических соображений  субъекта; методы прецедента, ориентирующие субъекта на механическое воспроизведение приемов и средств прошлой деятельности, осуществленной в подобной или внешне схожей ситуации; рациональные (научные), математические методы, основанные на применении норм «правильного» мышления для анализа ситуации; инкрементальные, предполагающие незначительные изменения ситуации, не затрагивающие ее системных и фунда ментальных черт; смешанные (смешанно-сканирующие методы), использующие общетеоретические подходы социального (политического) анализа в качестве основы для детального эмпирического исследования конкретной проблемной ситуации; экспериментальные методы, предполагающие искусственное моделирование проблемной ситуации и соответствующих ей методов деятельности.