Макиавелли и макиавеллизм

сведения  о  древних  царствах,  которые  сменяли  друг   друга   вследствие

изменения нравов, а мир при этом оставался одним и тем же» (3).

    Государства  возвышаются, достигают вершин  величия, гражданской доблести

и могущества, затем  разлагаются, приходят в упадок  и  гибнут  -  то  вечный

круговорот,   не   подчиненный   никакой   свыше   предустановленной   цели,

объясняемый изменением нравов (отчасти под  влиянием  дурного  или  хорошего

правления), но не находящий еще материалистического  объяснения  в  условиях

жизни людей. Круговорот этот рассматривается  в  сочинениях  Макиавелли  как

результат  воздействия судьбы  -  Фортуны,  отождествляемой   с   богом   и

обозначаемой  также именем  Необходимости.  Фортуна-Необходимость  -  это  не

внешняя по отношению  к истории  и  обществу  сила,  а  воплощение  природной

закономерности,  неизбежного   хода   вещей,   определяемого   совокупностью

причинно-следственных связей.

Однако воздействие  бога - судьбы - необходимости не фатально. В  этом  плане

учение   Макиавелли   откровенно    враждебно    противостоит    неумолимому

детерминизму  стоиков и аверроистов. История (а стало быть, и  политика,  ибо

для Макиавелли история есть политический опыт прошлых  веков,  а  политика  -

ныне, сейчас творимая история)  не  есть  безличный  «ход  вещей»  или  «ход

времен», в ней  «судьба» и «необходимость» означают ту объективную среду,  ту

совокупность  условий, в  которой  вынужден  действовать  человек.  А  потому

успех человеческого  деяния зависит не только от судьбы-необходимости,  но  и

от того, в  какой мере человек - деятель, политик - сумеет ее понять,  к  ней

приспособиться и в то же время ей противостоять. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                   Роль религии в политике 
 

    Роль  церкви и в истории Италии, и в истории Европы Макиавелли  оценивал

очень  негативно.  Макиавелли  хорошо  видел,  чувствовал  и  сознавал  силу

религии, её социальную  функцию,  её  консерватизм  и  власть  над  умами  и

сердцами верующих и поэтому призывал  всемерно  использовать  эту  силу  для

общего блага,  в  особенности  для  объединения  и  укрепления  государства.

Исходя из этого, Макиавелли настоятельно рекомендовал главам  республик  или

царств сохранить  основы, поддерживающей их религии. Если они будут  поощрять

и умножать всё, что возникает на благо религии, хотя бы они сами  и  считали

всё это обманом  и ложью,  то  им  будет  легко  сохранить  своё  государство

религиозным, а  значит - добрым и единым.

      Возможно,  если  бы  Александру  VI,  Юлию  II  или  любому   из   их

предшественников  удалась  попытка  объединить  Италию  под  властью  римской

курии и создать  единое и независимое итальянское государство, Макиавелли по-

другому отнесся  бы к политике Ватикана, но даже  это  кажется  сомнительным.

Конечно, как  политический  деятель  Макиавелли  умел  принимать  и  ценить,

прежде всего, успех и  вполне  по-иезуитски  оправдывать  практически  любые

средства,  ведущие  к  достижению  поставленной  цели.  Но  все  же  он  был

патриотом своей  страны,  как  Флоренции,  так  и  всей  Италии,  -  недаром

основное несчастье  своей родины он видел в  том,  что  церковь  не  обладала

достаточной силой, чтобы объединить  страну,  но  была  достаточно  сильной,

чтобы помешать  ее  объединению  не  под  своим  главенством.  В  "Государе"

Макиавелли приводит множество примеров ошибочной политики пап, и ошибки  эти

объяснял тем, что Ватикан свои интересы всегда ставил выше  общенациональных

интересов Италии.

    Однако  Макиавелли признавал именно  практическую пользу религии.  Это его

слегка пренебрежительное  отношение  к  Римской  католической  церкви  вполне

объяснимо. Как  христианин de jure  он  обязан  был знать основные  догматы

христианской  веры, как образованный человек своего  времени  он  должен  был

читать труды  отцов церкви, но то,  что  он  видел  вокруг  себя,  ничуть  не

напоминало мир  евангельских заповедей.  Распутные  и  продажные священники,

обагрённые кровью руки наместников святого Петра,  кардиналы,  дерущиеся  за

власть подобно  стае диких псов, - вот то, что было вполне обычным  для  того

времени. Те же, кто пытался бороться с создавшимся  положением  вещей,  чаще

всего расставались со свободой, а то и с самой жизнью.  В  качестве  примера

можно привести современника и земляка Макиавелли –  Савонаролу.  Но  и  этот

борец за чистоту  Церкви  вряд  ли  являлся  человеком,  способным  привлечь

симпатии такой  личности  как  Никколо  Макиавелли  к  христианской  религии:

узколобый фанатизм, непомерная гордыня, плохо сочетающаяся  с  проповедуемым

им христианским смирением,  -  человек,  наделённый  такими  качествами,  не

слишком подходил на роль идеального пастыря.

    Пожалуй, единственным государственным деятелем, выступавшим на  стороне

римской курии  и заслужившим одобрение и  почти  восхищение  Макиавелли,  был

Цезарь Борджа,  хотя  нельзя  сказать,  что  Борджа  не  преследовал  личных

интересов,  а  сражался  только за   идею   мирового   господства   Римской

Католической  церкви. И именно в этой личной заинтересованности,  в  огромной

энергии и воле, в государственном уме Чезаре Борджа видел  Макиавелли  залог

процветания страны, управляемой таким человеком.  Но  обстоятельства,  да  и

сама судьба были против Борджа, хотя он был  очень  близок  к  осуществлению

своих планов. И, кажется, именно эта неудача как  бы окончательно  определяет

отношение Никколо  Макиавелли к церкви и ее политике. Впрочем, это  неприятие

было вполне взаимным: уже в 1559  году  католическая  церковь  внесла  труды

Макиавелли в  «Индекс  запрещенных  книг»,  хотя  политическими  принципами,

изложенными в  них продолжала пользоваться. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                          Политика и мораль 

    Таким  образом, не  только  анализ   политики  отделен  и  освобожден  у

Макиавелли  от  религии,  но  и   сама   религия   оказывается   подчиненной

политическим  соображениям.  Анализ  общественных,  политических  проблем  у

Макиавелли отделен  от каких бы то  ни  было  теологических  или  религиозных

соображений. Политика  рассматривается  им  автономно,  как  самостоятельная

область человеческой деятельности, имеющая  свои  собственные  цели  и  свои

законы, независимо не только от религии, но и от морали.  Было  бы,  однако,

неверно  рассматривать  политическое   учение   Макиавелли   как   проповедь

безнравственности.  Моральные  соображения  у  Макиавелли  всегда  подчинены

целям политики. Политическая деятельность,  т.е.  прежде  всего  создание  и

укрепление государства,  имеет  единственный  собственный  критерий  оценки,

заключенный в  ней  самой:  критерий  этот  -  польза  и  успех,  достижение

поставленных  целей. Хорошим и благим флорентийский  секретарь  объявляет  все

что  содействует  укреплению  государства,  его  похвалы  удостаиваются   те

политические  деятели, которые добиваются успеха  любыми  средствами,  в  том

числе и с  помощью обмана, хитрости, коварства  и открытого насилия.

    Государь  Макиавелли - герой его политического  трактата -  это  разумный

политик, применяющий  на практике  правила  политической  борьбы,  ведущие  к

достижению  цели,  к  политическому  успеху.  Имея  в  виду  государственный

интерес, пользу правления, стремясь «написать нечто  полезное»,  он  считает

«более  верным  искать  настоящей,  а  не  воображаемой  правды  вещей».  Он

отвергает  распространенные  в  гуманистической  литературе   сочинения   об

идеальных государствах и идеальных государях,  отвечающих  представлениям  о

должном ходе государственных  дел: «Многие измыслили республики и  княжества,

никогда не виданные  и  о  которых  ничего  на  деле  не  было  известно»(2,

стр.90).  Цель автора «Государя» иная  -  практические  советы  фактическому

политику ради достижения реального результата. Только с  этой  точки зрения

Макиавелли  рассматривает  и  вопрос  о  нравственных  качествах  идеального

правителя - государя. Реальная политическая  действительность  не  оставляет

места для прекраснодушных  мечтаний: «так  как, желая исповедовать  добро  во

всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с  множеством  людей,

чуждых добру.  Из  чего следует, что  государь,  если  он  хочет   сохранить

власть,  должен  приобрести  умение   отступать   от  добра  и  пользоваться

этим умением  смотря по надобности»(2, стр.90). Это не значит,  что  государь

должен нарушать нормы морали, но он должен использовать их  исключительно  в

целях укрепления государства. Поскольку проявлять  добродетели  на  практике

«не допускают  условия человеческой жизни», государь должен  добиваться  лишь

репутации добродетельного правителя и избегать  пороков,  особенно  таких,

которые могут  лишить его власти, «по возможности, не удаляться от добра,  но

при надобности не чураться и зла»(2,  стр.97).  В  сущности,  Н.  Макиавелли

провозглашает  в  качестве  закона   политической   морали   правило   «цель

оправдывает  средства»:  «Пусть  обвиняют  его  поступки,  -  говорит  он  о

политическом  деятеле, -  лишь бы оправдывали результаты, и он  всегда  будет

оправдан,  если  результаты  окажутся  хороши...»(1).  Однако   целью   этой

является,  по  Макиавелли,  вовсе  не  частный  личный  интерес   правителя,

государя, но общее  благо, которое он  не  мыслит  вне  создания  сильного  и

единой национального  государства. Если государство это  выступает в  книге  о

государе в  форме единоличного правления,  то  это  продиктовано  не  выбором

автора в пользу монархии в ущерб республике (превосходство  республиканского

образа правления  он обосновал в «Рассуждениях  на первую декаду  Тита  Ливия»