Толерантность как условие формирования гражданского общества

Все современные нации  в культурном, религиозном и политическом отношении более плюралистичны, чем традиционные сообщества, которые сохраняли свое единство за счет фундаментальных традиций в культуре или религии. Культурный и религиозный плюрализм, развившийся в западном мире, вызвал к жизни толерантность, необходимую для установления общности в условиях плюрализма. Толерантность была, с одной стороны, необходимым побочным продуктом этого плюрализма, а с другой – условием его дальнейшего развития.

Таким образом, исходя из приведённых выше определений толерантности  с заключённой в них позитивной оценкой, в частности, рассмотрев различные точки зрения на понятие толерантности, можно сделать вывод о необходимости формирования толерантности как морального качества личности в интересах успешности ведения «культурного» диалога и в целях избегания межкультурных конфликтов с различными социальными, культурными группами или их представителями.

1.2 Формирование толерантности, как условие становления гражданского общества

Важнейшей предпосылкой и одновременно фактором формирования политической системы демократического типа является наличие гражданского общества. Гражданское общество характеризует всю совокупность разнообразных форм социальной активности населения, не обусловленную деятельностью государственных органов и воплощающую реальный уровень самоорганизации социума. Описываемое понятием «гражданское общество» состояние общественных связей и отношений является качественным показателем гражданской самодеятельности жителей той или иной страны, основным критерием разделения функций государства и общества в социальной сфере.

Реальная свобода личности становится возможной в обществе подлинной демократии, где не государство, политическая власть господствует над  обществом и его членами, а  общество имеет безусловное первенство по отношению к государству. Переход к такому обществу — исторически длительный процесс, и он связан с формированием гражданского общества.

Между понятием «гражданское общество» и однопорядковым ему  понятием «общество» есть не только очевидная  взаимосвязь, но и весьма существенные различия. Общество как совокупность отношений между людьми становится гражданским лишь на определенной стадии своего развития зрелости, при определенных условиях. В этом плане за прилагательным «гражданское», несмотря на некоторую его неопределенность, стоит вполне конкретное и весьма емкое содержание. Категория гражданского общества отражает новое качественное состояние общества, основанное на развитых формах его самоорганизации и саморегуляции, на оптимальном сочетании публичных (государственно-общественных) и частных (индивидуально-личностных) интересов при определяющем значении последних и при безусловном признании в качестве высшей ценности такого общества человека, его прав и свобод.

Значительное место  в исследованиях российских ученых занимает публичная сфера, где, по выражению Ю.Красина, «в открытом сопоставлении взглядов происходит «притирка» разных групп интересов и в диалоге с государственной властью формируется гражданское сознание и гражданская позиция». В публичной сфере формируется общественное мнение, происходит обсуждение социально-политических проблем, реализация общественных интересов, осуществляется влияние различных организаций, представляющих частные интересы на государственную политику.

Развитие публичной  сферы невозможно без формирования зрелого гражданского общества и гражданской культуры. С точки зрения французского исследователя демократии Ги Эрмэ для формирования гражданственности необходима такая культура, для которой характерны определенные черты. Прежде всего, гражданин должен приобрести способность широко смотреть на внешний мир, не замыкаться в себе или в ближайшем окружении, а быть открытым для непохожих на него людей. В качестве важнейшей черты гражданина французский ученый отмечает терпимость, которая позволяет сопоставлять и сравнивать свою точку зрения с мнением других, заставляет слушать оппонентов, признавать за ними право на отличие, принимать перемены и обновление. Развитие гражданственности предполагает требование отчетности о деятельности руководителей всех уровней, что воспитывает правителей и предотвращает развращение власти. Гражданственность состоит из трех взаимодополняющих и неразделимых элементов. Прежде всего, она основана на осознании единства прав и обязанностей, которые бесполезны, если остаются невостребованными. Далее она предполагает наличие конкретных гражданских действий: от потребности быть информированным до активного участия в политических и избирательных кампаниях. И, наконец, гражданственность опирается на систему ценностей и на нравственную убежденность, придающие этой системе смысл и значение.

Аналогичной точки зрения придерживается Красин, который считает, что нарастание многообразия интересов обогащает общественную жизнь, но одновременно создает потребность в терпимости по отношению друг к другу. Толерантность, с его точки зрения, –  «это вопрос о том, как жить при наличии различий между людьми».

Политическая толерантность сегодня – это важнейший атрибут политической культуры демократического социума, включающего в себя и государство, и гражданское общество. Такая разновидность толерантного поведения проявляет себя в равноправном и симметричном публичном диалоге, участниками которого, с одной стороны, являются органы, учреждения и институты государственной власти, а с другой стороны, негосударственные (общественные, некоммерческие, добровольческие, самодеятельные и т. д.) организации, политические партии, профсоюзы, церковь и другие институции гражданского общества. «Распространение толерантных принципов, готовности к диалогу предполагает целый комплекс условий, – считает С.М. Губаненкова. – Свое воздействие оказывают разнообразные факторы: социально-экономические условия, политическая воля и интересы элит разного уровня, наличие соответствующих законов, взаимоотношения между этносами, исторические традиции и, конечно же, менталитет и политическая культура народа».

В процессе политического  соперничества каждая сторона стремится  доказать свою правоту и опровергнуть доводы противоположной, что создает  весьма высокий конфликтный потенциал  такой интеракции. Взаимодействие политических субъектов, это не только воздействие одного политического актора на другого (других), но еще наличие обратной связи, выражающееся в ответном воздействии (противодействии, содействии) адресата на адресанта, мену ролями в процессе коммуникации. Если ранее коммуникация государства с гражданским обществом строилась на основе монологической интеракции, то демократический транзит постсоветской России предполагает развитие диалогической модели коммуникации с неразрывно связанной с  ней политической толерантностью, политическим многообразием и политическим плюрализмом. Однако внедрению этих атрибутов политической демократии в повседневную социальную практику препятствует политическая культура российского общества, сформировавшаяся в условиях политического монополизма, отсутствия конкуренции и нетерпимости к идеологическому инакомыслию. Все это создает весьма существенные препятствия на пути  становления толерантного  социально-политического диалога государства и гражданского общества.

Пока же в России еще полностью не сформировались рациональный тип толерантности, уважение к  «правам личности» и  «праву частной собственности» со стороны, как власти, так и народа.  «Демократия»,  «свобода»,  «рынок» имеют у нас совсем иное содержание, нежели в других странах. В стране, где  не было длительного развития элементов личных свобод и правового государства, невозможно в исторически короткое время создать гражданское общество взаимоответственных, толерантных субъектов.

Толерантность предполагает способность к компромиссам, нахождению приемлемых решений для разнящихся друг от друга политических позиций, взглядов и установок. Компромиссы, достигнутые путем взаимных уступок, примирения отражают не политическую безвольность, а скорее наоборот, они свидетельствуют о разумности проводимого политического курса, позволяющего избежать больших общественных и моральных издержек. Толерантность в этом случае выступает как уважение к чужому мнению в сочетании с установкой на взаимное изменение позиций в результате критического диалога.

Глава 2. Формирование толерантности в России

2.1 Современные проблемы толерантности в России

2.1.1 Ксенофобия и мигрантофобия

В современном мире одной  из основных сил, определяющих облик XXI века, становится миграция, являющаяся неотъемлемой компонентой процесса глобализации. Прямым следствием масштабных перемещений мигрантов – в соответствии с потребностями быстро развивающихся экономик, по политическим, социальным и иным мотивам,  – является все возрастающее этно-культурное и этно-конфессиональное разнообразие социумов.

Оборотной стороной этнической эрозии локальных социумов становится возникающее напряжение между местным  населением и мигрантами, которые  по этническим, расовым, конфессиональным, социальным, культурным параметрам могут существенно отличаться от "аборигенов". Эти напряжения, фиксируемые во всем мире, особенно опасны для многонациональной России, в истории которой можно найти не только позитивные примеры межэтнических взаимодействий.

В России этническая принадлежность выступает сегодня определяющим маркером отношений "свой-чужой". По данным Фонда "Экспертиза", ксенофобские настроения разделяет большинство  населения России, отрицательное  отношение к лозунгу "Россия для  русских!" преобладает только среди этнических нерусских. Особую озабоченность, наряду с динамикой, вызывают расширение социально-демографической базы ксенофобских настроений и апелляция к ним практически всех политических сил, избирательность фобий по отношению к определенным этническим группам и ужесточение форм преследования "иных".

Крайне негативно отношение  населения к чеченцам, азербайджанцам, другим выходцам с Кавказа, представителям среднеазиатских народов, цыганам. По данным мониторинга Аналитического Центра Юрия Левады, 52,1% респондентов отрицательно относятся к чеченцам, половина опрошенных – к цыганам, каждый третий опрошенный россиянин –  к азербайджанцам.

Преувеличенное значение этничности, пронизывающее все аспекты  социальных контактов, в первую очередь  затрагивает мигрантов. Антимигрантские настроения (по данным Л.Д. Гудкова, антипатию к мигрантам сегодня разделяют 68% россиян) базируются на представлении о мигрантах как чуждых, иных. Фиксируемые социологами ксенофобии направлены, в первую очередь, на этнических мигрантов, независимо от их гражданства, от того, являются они временными трудовыми мигрантами (трудящиеся-мигранты), переселяются ли на постоянное место жительства в пределах России (мигранты) или из-за ее пределов (иммигранты).

Несмотря на то, что незначительная часть мигрантов отлична по своему этническому составу от населения принимающей территории, в общественном мнении распространен стереотип смешения – вплоть до отождествления – иноэтничности и иноземности.

Факторы роста этно- и  мигрантофобий не могут быть объяснены однозначно. Как и все фобии, они производны от страхов утраты "ресурсов" и "утраты собственной идентичности".

По данным проведенного мною исследования антимигрантские настроения базируются на следующих аргументах:

• неконтролируемый приток мигрантов резко осложняет социальную обстановку, дестабилизируя рынки труда, жилья, способствуя повышению нагрузки на социальную и инженерную инфраструктуру;
• миграция ухудшает санитарно-эпидемиологическую обстановку;
• миграция способствует криминализации обстановки и росту преступности;
• иноэтнические мигранты захватывают ключевые позиции в социально-экономической жизни; резко возрастает роль таких факторов межэтнической напряженности, как этнический инфаворитизм и клиентизм;
• замкнутый образ жизни отдельных этнических общин и их нежелание воспринять образ жизни местного населения, способствуют возрастанию социокультурной дистанции между ними и "коренным населением". Эта дистанция столь велика, что исключена возможность их совместного проживания;
• изменение этнического состава территорий приобретает масштабный характер и угрожает национальной безопасности;
• миграция служит неизбежной предпосылкой конфликта: имеется объективный порог численности мигрантов, после которого конфликты предопределены;
• миграцию уже можно рассматривать как особый вид оружия, позволяющего существенно ослаблять и дестабилизировать ситуацию в регионе, государстве; вытеснение славянских народов с исконно русских территорий, из органов государственной власти, силовых структур и бизнеса влечет за собой превращение территорий, особенно приграничных, в лоскутное одеяло;
• расселение отдельных этнических групп вблизи стратегических объектов и в приграничной полосе носит целенаправленный характер, формируется "пятая колонна". Прослеживается связь между обострением соперничества за обладание контролем над транспортировкой нефти и газа и активностью мигрантов по защите своих прав;
• распространение исламского экстремизма канализируется некоторыми этническими группами, присутствие которых потенциально опасно;
• в местах компактного проживания некоторых этнических групп через 7-10 лет возможен легитимный приход к власти национальной элиты и далее – создание национально-территориальных образований, а также возможное их смыкание с этническим сепаратизмом на региональном уровне (например, Северном Кавказе).

За исключением первого  аргумента (популярного в начале 1990-х, когда в обществе доминировали воспоминания о социально ориентированном  обществе с плановой экономикой и  плановым дефицитом), остальные имеют ярко выраженную этническую окраску.

Антимигрантские настроения, доминирующие в обществе, небеспочвенны: среди мигрантов есть и преступники, и наркоторговцы, и преследующие иные, асоциальные цели. Для части  из них характерны клановость, закрытость, вытекающая из иных культурных и национальных традиций, нормы поведения, не сообразующиеся с нормами и традициями принимающего общества. Значимость вызовов и угроз, порождаемых массовыми миграциями,  – тема специального разговора, важно другое: негативная репутация многих мигрантских сообществ становится проблемой независимо от того, насколько она оправдана.

Если в отношении  преступности, асоциального поведения  мигрантов нет однозначных выводов, то важность культурной дистанции между  ними и принимающим населением неоспорима. Как отмечают исследователи, чем больше культурная дистанция – тем выше мигрантофобии и этнофобии, в некоторых случаях, противоречия со временем не только не стираются, а усиливаются. Контакты между местным населением и мигрантской общиной сводятся к минимуму.

Нетерпимость может  принимать различные формы, вплоть до физического насилия. По данным правозащитных  организаций, можно достоверно утверждать о трех десятках убийств на национальной почве в 2005-2009 годах, представители национально-культурных организаций утверждают, что их на порядок больше. Однако если громкие случаи насилия привлекают внимание общества, то ползучая дискриминация меньшинств, представляющая не меньшую угрозу социальной стабильности, незаслуженно игнорируется и СМИ, и российским социумом.

В известном смысле, дискриминацию  можно рассматривать как частный  случай этнической напряженности и этнического насилия низкой интенсивности, для которого характерна рутинность и привычное знакомство с репертуаром насилия. Причем, по справедливому замечанию М. Аствацатуровой, усиление межэтнической напряженности приводит к дальнейшей дискриминации меньшинства, которая проявляется не только в риторике, но и "обосновании дискриминационных принципов в нормативно-правовых актах органов власти и местного самоуправления, утверждении националистического курса государственной (региональной) национальной политики".

Миграционная и национальная (этнонациональная) политика рассматриваются  властями, СМИ и общественностью  в неразрывной связи. Сложился своеобразный политический и общественный консенсус в отношении необходимости жесткой национальной и миграционной политики. Неприятие временных трудовых мигрантов, не ориентированных на интеграцию или адаптацию к российским условиям, распространяется на всех мигрантов, а также иноэтнические группы, давно осевшие в регионе.