Экономика первобытного общества

Итак, познание сущности и происхождения предмета необходимо начинать с анализа той  фазы, на которой с наибольшей полнотой проявляются его потенциальные  возможности и ведущие признаки. Исследование уже сформировавшегося  объекта проясняет его прошлое, которое сохраняется как бы в  латентном состоянии. «Незнание  прошлого неизбежно приводит к непониманию  настоящего. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего». Этот принцип может быть также положен в основу исследования происхождения и истории первобытной общины, при этом анализ следует начинать с доземледельческой общины, какой она дошла до нас и засвидетельствована этнографией, т. е. с первобытной доземледельческой общины в ее наиболее зрелой форме.

Первобытная община базируется на коллективной собственности  на землю, которая выступает как  главное условие и средство производства, источник всех материальных ресурсов, являющихся основой существования  общины. Члены первобытной общины относятся к земле «как к собственности  коллектива, притом коллектива, производящего  и воспроизводящего себя в живом  труде. Каждый отдельный человек  является собственником или владельцем только в качестве звена этого  коллектива, в качестве его члена». Общественная собственность на землю и естественные ресурсы - результат естественного единства производителя и условий производства. Существует еще личная собственность на предметы, в которые вложен труд индивидуума, а значит, и на сделанные им орудия труда. Общинную собственность на землю не следует абсолютизировать, так как на деле общины нередко добывают средства существования и на других участках племенной территории. Общины иногда не имеют фиксированной связи с определенной территорией, но и в этих случаях они относятся к земле как к своей собственности - ведь присваивается не земля, а естественные продукты земли. «Отношение к земле как к собственности всегда опосредствовано захватом (мирным или насильственным) земель племенем, общиной, имеющей более или менее естественно сложившуюся или уже исторически развитую форму». Община как естественно сложившаяся форма, в которой возникает общество, опосредствует отношение индивида к земле. Присвоение земли как предпосылку производства она преобразует в общинную собственность на землю.

Первая, самая  ранняя форма собственности - это  отношение возникающего общества к  естественному условию производства, к земле. И если общество возникло в форме общины, то можно утверждать, что коллективное производство даже на этой, исходной стадии его развития основывалось на собственности на естественные ресурсы той территории, которую община осваивала, на собственности общинной.

Исследование  первобытной общины связано с  изучением первобытной экономики. Без изучения экономики невозможно понять становление и развитие самой  первобытнообщинной формации. Это изучение осложняется нерасчлененностью  базисных и надстроечных явлений, характерной  для всех докапиталистических формаций, но особенно первобытнообщинной. Это  обусловлено спецификой производственных отношений, преобладанием личностных отношений. И все же, несмотря на своеобразие экономических отношений  в эпоху первобытности, на свойственный ей синкретизм, тесно связывающий  и в действительной жизни, и в  восприятии людей сферу производства с внеэкономическими формами  деятельности, наиболее общие категории  экономической науки - абстрактный  труд и рабочее время, производство и потребление, разделение труда  и обмен деятельностью - остаются инструментом научного познания и первобытной  экономики. Эти объективные экономические  категории и понятия сохраняют  свое методологическое значение для  анализа первобытной экономики, несмотря на то что, например, рабочее  время, да и весь производственный процесс  оценивается первобытным человеком  иначе, чем это делают люди, стоящие  на более высоких уровнях социально-экономического развития, а затраты труда в  продукте измеряются не общественно  необходимым средним трудом, как  при действии закона стоимости, а  непосредственным трудом, затраченным  на него. Все сказанное относится  и к категории собственности. Первобытная община, для которой  характерна природное единство с  объективными, естественно сложившимися условиями производства, выступает, согласно Марксу, в качестве «первой  великой производительной силы», а  само это единство - как «особая  форма собственности».

Собственность - это присвоение людьми предметов  природы или продуктов культуры внутри и посредством определенной общественной формы. Отношения между людьми в процессе этого присвоения и составляют содержание понятия «собственность». Первобытнообщинная собственность - объективное отношение, складывающееся внутри первобытной общины. Но оно воспринимается людьми субъективно; с оформлением родовой организации они рассматривают его сквозь призму последней. Это - одна из причин того, что общинная собственность порою выступает в сознании людей как собственность родовая. Такое субъективное восприятие отношений собственности не исключает, конечно, того, что по мере развития рода он в лице части его членов может стать и фактическим субъектом собственности, но этот процесс не является необходимым, более того, он ведет к нарушению экономического и социального равенства внутри первобытной общины - одного из важнейших ее принципов

Объективные экономические  отношения внутри общины находят  многообразное, нередко противоречивое, нормативное выражение. Следует, однако, отличать экономические отношения  собственности от их идеологического  выражения. Формальная родовая собственность  на землю еще не свидетельствует  о фактической экономической  собственности рода на землю и  естественные ресурсы. Не свидетельствует  она и о том, что в прошлом  род был экономическим институтом.

Когда говорят  о первобытной или родовой  общине, то нередко смешивают ее с родом, отождествляя понятия «род»  и «община», а это - ошибка. Чтобы  правильно понять проблему соотношения  первобытной общины (греч. демос) и  рода (греч. генос), необходимо уяснить  сущность обеих форм общественной организации. Важнейшие признаки рода - происхождение  от общего предка, или кровное родство, и экзогамия, т. е. запрет вступать в  брак в пределах рода. Род, следовательно, не состоит и не может состоять из семей. Открытие этого свойства рода принадлежит Л. Г. Моргану. По словам Ф. Энгельса, Морган таким образом  раскрыл сущность рода. Между тем  община в ее исторически засвидетельствованных  формах всегда состоит из семей и  уже поэтому не может отождествляться  с родом. Все типы первобытных общин, известные науке, конституируются на отношениях кровного родства и свойства, т е родства по браку, а также, как показывают многочисленные факты, на отношениях, вовсе не основанных на родственных связях. Члены общины, мужья и их жены, не являются кровными родственниками, они ведут происхождение от разных предков и принадлежат к разным родам. Правда, экзогамия может быть свойственна и общине, более того, исторически общинная экзогамия предшествовала родовой, подобно тому как община предшествовала роду. Общинная экзогамия появилась до возникновения родовой экзогамии и, вероятно, послужила основой для последней. Но общинная экзогамия не абсолютна и не является обязательным признаком общины. Своеобразие общинной экзогамии состоит в том, что она запрещает вступать в брак в пределах общины, несмотря на то что последняя состоит не только из кровных родственников, но и из чужеродцев. Этим общинная экзогамия отличается от родовой, которая является, по словам Энгельса, «негативным выражением того весьма определенного кровного родства, в силу которого объединяемые им индивиды только и становятся родом». Возникновение института экзогамии обусловлено не только стремлением избежать биологически вредных последствий кровосмешения, как иногда думают, но и целями не биологического, социального характера - прежде всего необходимостью укрепления межобщинных связей.

Род - это экзогамная группа лиц, объединенных кровнородственными, социально институциализированными  связями; община в ее исторически  засвидетельствованных формах - относительно стабильное объединение семей, представителей по крайней мере двух родов. Община преследует в первую очередь экономические  цели, род в целом-нет, в разные эпохи и в разных условиях его  члены могли выполнять только отдельные экономические функции. Часть рода - все замужние женщины  или все женатые мужчины - уходит в силу закона экзогамии в другие родовые общины, присоединяется к  другим родам и таким образом  перестает непосредственно участвовать в экономической деятельности своего рода; община, состоящая из семей, в отличие от рода является единым социально-экономическим коллективом. Значение рода, особенно на сравнительно поздних стадиях его развития, велико. Сформировавшись на основе общины, род затем сам выступает как социально организующий и регулирующий институт. Но происхождение и место той и другой формы социальной организации различны, во многом различны и их функции.

Что понимается под институциализацией родовых  связей? Объективное кровное родство, в силу которого экзогамная группа становится родом, должно пройти через  коллективное сознание и воплотиться  в социальные институты (запрет брака  между членами рода, родовая взаимопомощь, родовые обряды и культы, в том  числе культ предков, мифических или реальных, представление о  мистической, тотемической или иной связи между членами рода), в  понятие о роде как социальной общности особого типа, в соответствующем  термине, в обычае адопции, т. е. принятии в род, и т. д. Оно может найти  выражение в связи рода с определенной территорией, с родовыми святилищами  на ней, в представлении об особых существах-покровителях рода, обитавших  на этой территории, и т. п. Конечно, далеко не все эти институты и  представления существуют одновременно, но в какой-то форме институциализация  и идеологизация рода всегда существуют, это и делает его социальным институтом. Необходимо различать объективные  связи и их субъективное преломление  в сознании людей. Кровнородственные  связи существуют объективно, социальнородственные конструируются самим обществом  на основе кровнородственных связей или даже независимо от них.

Почему род, не будучи экономической общностью, все  же считается иногда владельцем общинной земли? Ответ на этот вопрос содержится в институциализации рода. Возникнув  и оформившись как социальный институт, род, как отмечалось выше, сам выступает в качестве социально  организующего и регулирующего  механизма. В лице своей локализованной части он принимает на себя некоторые функции общины, в том числе экономические. Это, однако, необязательное условие для того, чтобы появилось представление о родовой собственности на землю. Я уже говорил, что объективная, реально существующая общинная собственность на землю с появлением родовой организации может субъективно восприниматься людьми как родовая собственность. Социальной психологии вообще свойственно воспринимать объективные, реальные отношения сквозь призму идеологических и институциализированных наслоений. И в данном случае необходимо различать объективные связи и их субъективное преломление в общественном сознании. Представление о роде как собственнике земли - не пережиток того времени, когда род был якобы фактическим собственником земли, а новообразование, продукт развития и укрепления рода как социального института. Оно могло возникнуть лишь после того, как родовая организация уже стабилизировалась, т. е. сравнительно поздно. Не всякое явление, противоречащее, казалось бы, логической системе других явлений, - пережиток прошлых эпох. Напротив, оно может возникнуть в процессе оформления новой системы отношений.

Исследователи нередко смешивают идеологическое отношение рода к территории, на которой находятся тотемические святилища, обитают мифические покровители  рода, с собственностью на землю  в экономическом смысле, субъектом  которой род в целом никогда  не выступает и не выступал в прошлом. Это происходит, возможно, потому, что  сами члены родовой общины зачастую не различают идеологическое отношение  к земле и экономическую по своему содержанию собственность на землю. На вопрос: «Чья это земля?» - они отвечают: «Такого-то рода». На неточно  поставленный вопрос следует неточный ответ. Однако эти явления и по своему происхождению, и по существу различны.

В локально-родовых  общинах, все члены которых, за исключением  жен или мужей, пришедших из других родовых общин, принадлежат к  одному роду (такой род я называю  локализованным), сородичи составляют большинство. Данное обстоятельство тоже могло порождать представление о родовой собственности на землю общины. Но это иллюзорное представление, так как реальным субъектом экономических отношений, в том числе отношений собственности, остается община в целом. Нельзя же исключить людей, влившихся в нее из других общин, но не принадлежащих к локализованному роду, - ведь эти люди принимают активное и равноправное участие в производстве и присвоении общественного продукта. В чем еще выражается собственность на промысловую территорию и ее ресурсы в первобытной общине? Если бы люди, влившиеся в общину, были лишены права наравне с другими членами общины экономически осваивать землю общины и ее ресурсы, это означало бы, как говорилось выше, нарушение экономического и социального равенства внутри общины, существование внутри ее экономически привилегированной группы. В эпоху расцвета общинно-родового строя такие отношения еще не получили распространения. Надо сказать, что локально-родовые общины - далеко не единственный тип общин, характерных для этой эпохи. Наряду с ними существуют гетерогенные общины, состоящие из представителей нескольких родов (помимо жен и мужей), и все эти люди, подобно членам локально-родовых общин (включая жен и мужей, пришедших из других родов), полностью интегрированы своими общинами. Это свидетельствует о том, что не род и не локализованная часть рода, а именно община в целом является единым социально-экономическим коллективом и, следовательно, ведущей социально-экономической ячейкой первобытного общества.

Что же следует  понимать под экономическим единством  первобытного социума? Во-первых, совместный труд, совместное ведение хозяйства, ту или иную форму разделения труда  и обмена деятельностью. Во-вторых, общую собственность на основное средство производства - на землю. В-третьих, коллективное распределение продуктов  труда. Но можно ли говорить об экономическом  единстве рода?