Социально-экономические преобразования в странах Латинской Америки

Для него не хватало ни инвестиционной, ни технологической базы. Низким оставался и объем реального платежеспособного спроса.

Возникновение хозяйственных диспропорций заставило большинство латиноамериканских стран встать в 1960-х гг. на путь «внешнеориентиро-ванного» экономического развития. Ставка была сделана на международную промышленную специализацию и кооперацию, в условиях, которых можно было рассчитывать на ускоренное развитие специализированных экспортных отраслей и за счет доходов от него - на насыщение и структурирование внутреннего рынка. С учетом экспортных задач началась и активная модернизация аграрной сферы. Правда уже в 1970-х гг. стала очевидной опасность такой политики. Экспортная ориентация сельского хозяйства оказалась не способной обеспечить сбалансированную модернизацию всей этой сферы. А эффективность промышленности, в основном ориентированной на узкий внутренний рынок, оставалась небольшой. Эта индустрия развивалась главным образом экстенсивным путем - за счет вовлечения новых сырьевых и трудовых ресурсов. Производительность труда и капитала росли еще медленнее, чем объемы производства. Катализатором экономических проблем стала стремительно нарастающая инфляция. Внешний долг региона возрос с 42,5 млрд. долл. в 1975 г. до 176,4 млрд. долл. в 1982 г. В предчувствии дефолта латиноамериканских стран началось массовое бегство капитала из Латинской Америки. В это тяжелейшее время в большинстве латиноамериканских стран началась серия радикальных реформ, получивших название «креольского неолиберализма»[4].

За три десятилетия (начиная с 60-х гг.) крупнейшие страны за счет собственного производства стали покрывать внутренние потребности в продукции обрабатывающей промышленности на 70-90%. Перу и Уругвай — на 70%, Колумбия, Чили и Мексика — на 80%, Бразилия и Аргентина — на 9/10. Даже по машинам и оборудованию эта доля составляла более чем 2/3. Развитие обрабатывающей индустрии шло по классической схеме.

Наибольшие масштабы и высокий уровень развития обрабатывающей промышленности были достигнуты в крупнейших странах — Мексике, Аргентине и особенно в Бразилии. В Бразилии уже в начале 80-х гг. был налажен выпуск даже сложной военной техники — танков, подводных лодок, самолетов, реактивных снарядов и т. д.

О высоких темпах развития индустрии можно судить на примере металлургии. За 80-е гг. выплавка стали почти удвоилась, достигнув 45 млн. т. Крупнейшие производители стали в начале 90-х гг. выплавляли (в млн. т): Бразилия — 23 и Мексика — 8. Быстро растущее машиностроение получило отечественный конструкционный материал. Значительно увеличился экспорт стали. Быстро развивалось алюминиевое производство, а Бразилия вышла на четвертое место в мире по выплавке этого металла.

3.     Изменение геополитической ситуации в Латинской Америке

Постбиполярный период в Латинской Америке был отмечен сложными процессами политической трансформации, ростом бедности и распространением массового недовольства, тяжелейшими для общества результатами неолиберальной экономической политики, оставившей на обочине современного развития десятки миллионов социально исключенных латиноамериканцев. Финансово-экономические кризисы, обрушившиеся на ряд стран региона на рубеже веков, ускорили появление на континенте протестных социальных движений и сопровождались наращиванием сил системной и антисистемной оппозиции. Неэффективность политики государства в деле решения острейших социальных проблем в сочетании с дискредитацией политического класса, обслуживающего интересы экономической элиты стали главными причинами поражения правящих партий на всеобщих выборов и прихода к власти правительств, прокламирующих социальную направленность политики и самостоятельность в международных делах.

Эта тенденция, восходящая к триумфу Уго Чавеса в Венесуэеле 1998 г., затем в период 2002-2008 гг. неоднократно подтверждалась победами на президентских выборах кандидатов левых сил: в Бразилии – Л.И. Лулы да Силва, в Уругвае – Т. Васкеса, в Аргентине – Н. Киршнера, в Чили- М.Бачелет, в Боливии – Э.Моралеса, в Никарагуа – Д.Ортеги, в Эквадоре – Р.Корреа, в Гватемале – А.Колома и в Парагве – Ф. Луго. Неудачи левых кандидатов на выборах 2006 г. В Мексике и Перу не изменили общей тенденции, получившей название в отечественной и зарубежной литературе название левого дрейфа.

В русле этой тенденции по политической ориентации прослеживались два течения: левоцентристское и леворадикальное. К первому относились правительства Бразилии, Чили, Уругвая, Аргентины и Коста-Рики, сочетавшие прагматизм в области экономической политики с линией на усиление социальной политики, нацеленной на сокращение бедности, улучшение систем образования, здравоохранения и пенсионного обеспечения. Тем самым умеренные левые старались внести необходимые коррективы в неолиберальную экономическую модель. Не отвергая нормы представительной демократии, они занимались строительством общенационального консенсуса путем постоянного диалога власти с обществом и руководствуются идеями социального государства и партисипативной демократии. В области внешней политики они не допускают резких и неодуманных ходов, скрупулезно соблюдают международные договоренности, выступают за развитие региональной интеграции и диверсифицируют свои связи с вне региональными державами и интеграционными блоками. В этом течении, естественно, ведущая роль принадлежит Бразилии, чей растущий экономический вес и внешнеполитический потенциал как региональной державы, превратил ее во влиятельного игрока на мировой арене. Именно Бразилии принадлежала стабилизирующая роль на латиноамериканском континенте.

Второе течение представлено правительством Венесуэлы,  Кубы, Боливии и Никарагуа, следующими леворадикальной националистической идеологии, обновленными альтерглобалистскими концепциями и призывами к народной антиимпериалистической революции. Это течение возникло и окрепло благодаря Уго Чавесу, который, переняв эстафету из рук Ф.Кастро, взял на себя роль лидера континентальной революции, нацеленной на освобождение стран региона от имперского господства, защиту суверенитета, продвижение альтернативной неолиберализму модели развития в интересах латиноамериканской бедноты и построение народной демократии. Все это дало импульс для осуществления революционаристского проекта, продвигавшегося с конца прошлого века (19 в.) на социальных форумах и антиглобалистских манифестациях. На этих мероприятиях складывались организационные контакты и устанавливались связи между различными отрядами левой оппозиции, включая и участников незаконных вооруженных формирований, действующих в странах континента. Почва для поддержки боливарийского проекта зарождалась преимущественно в нестабильных странах региона, где массы социально исключенных и политически бесправных граждан оставались на обочине процессов модернизации, страдали от нищеты и безработицы, не доверяли властям и устали от безнадежности. Призывы венесуэльского лидера порождали надежды на возможные перемены к лучшему и вели к активизации низовых социальных движений и сил антисистемной оппозиции, поддерживающих платформу Чавеса и его последователей.

Политические изменения привели к смене приоритетов внутренней политики и внешнеполитических ориентиров в ряде государств, появлению новых факторов, определяющих специфику современных межгосударственных отношений в регионе и их позиции на международной арене.

Феномен левого дрейфа оказал огромное влияние на изменение геополитической и геоэкономической конфигурации ЛКА. Если ранее лишь Куба и Венесуэла являлись постоянными критиками и оппонентами Вашингтона, то теперь к ним присоединились Боливия, Никарагуа и Эквадор[5].

4.     Латиноамериканские стратегии

Латиноамериканской стратегии политической модернизации является связь государства с гражданским обществом через инициирование массовой поддержки населением поставленных государством целей и мобилизация широких социальных слоев на их реализацию (стратегия «побуждение»); информирование общества о собственной позиции, принято решение, но без активизации усилий по выполнению (стратегия "поддержки коммуникации с общественностью"); распространение указаний подчиненным низовым структурам и органам управления для реализации решений, имеющих служебный характер ("ролевая" стратегия"); координацию активности государственных, политических и общественных организаций и объединений при обсуждении тех или иных социальных проблем (стратегия "поддержания баланса сил"), создание положительного имиджа политического режима и типа правления (стратегия "конструирование имиджа"); отвлечения общественного мнения от обсуждения невыгодных режиму социальных проблем ("отвлекающая стратегия"). На практике информационные стратегии могут накладываться, осложняя проблемы отношений государства и общества.

Стратегическая политика была ориентирована на выбор наиболее важных целей развития общества в целом или его отдельных составляющих, определение важнейших направлений, методов и средств их достижения и рассчитана на относительно длительный период. Тактическая, или текущая, политика - это политическая деятельность в каждой конкретной ситуации, направлена ​​на реализацию поставленных стратегических целей. Она подчиняется стратегической политике и предполагает гибкость, оперативность в применении методов и средств, стратегию и тактику управления обществом. Разрабатывается конкретная политика в отношении различных социальных групп, политика обеспечения власти ресурсами, отношение к политической оппозиции, самоуправления. В условиях политической модернизации в политических системах Латинской Америки своеобразно сочетаются элементы государственного администрирования и самоуправления (децентрализации), саморегулирования. Формы и способы государственного управления являются преобладающими и по сферам, и за средствами воздействия, и по удельному весу в общем механизме управления. Одновременно в процессе изменения функций управления общества и государства наблюдается эффективное использование механизмов самоуправления, расширение сферы самоуправления и эволюция политических институтов и структур управления.

В политически организованном обществе управления и самоуправления требовало юридической легитимации, то есть в государственном определении форм и средств участия общественных структур в осуществлении власти, а также пространства, свободного от государственного управления. Однако общественное управление (участие) не является синонимом самоуправления. Ему, с одной стороны, свойственны практически все проблемы государственного управления (например, бюрократизм, отрешенность), с другой, непрофессиональное управление и элементы прямой демократии могут использоваться только для осуществления ограниченного количества управленческих функций.

В процессе модернизации политические системы проходят периоды внутренней самоорганизации. Они определены объективной тенденцией регулирования социальных противоречий. Очевидно, что существование определенной системы управления, совершенствование есть закон общественного развития. Административная (и муниципальная, в частности) система оказывается необходимым компонентом социального института, претендующего на независимое существование, а бюрократия является общественным слоем, который реализует функцию управления. 

В рамках общей теории рационализации общественных отношений современная наука выделяет три основных типа власти: традиционный, рациональную и харизматическую. Власть имеет традиционный характер на основе патриархальных традиций, религиозных норм.

Рациональная организация власти опирается на систему общих установленных правил и норм. Харизматичная основана на признании исключительных, уникальных преимуществ личности, поведения. В модернизационной перспективе преобладает переходный тип власти от традиционной к рациональной.

Следовательно, значительная реформа политической системы может рассматриваться как результат и способ разрешения конфликта между традиционной организацией власти, с одной стороны, и рациональной - с другой.[6]

5.     Переход к индустриально-аграрному развитию Латинской Америки

Исходя из того обстоятельства, что 90-е годы были весьма показательными для большинства стран Латинской Америки,  было отмечено, что использованные  во многих из них элементы неолиберальной модели привели к оздоровлению экономики, что в свою очередь, обеспечило относительно высокие темпы развития этого региона.  Иными словами - никогда  ещё до этого времени Латинская Америка не развивалась столь успешно. Вот только некоторые показатели, достигнутые в 90-е годы:

                  Среднегодовой прирост в целом  составляет более 3 %  ВВП на душу населения;

                  Сократилась безработица, снизился неформальный сектор экономики;

                  Снизился относительный и абсолютный уровень бедности;

                  Произошел огромный прирост иностранных инвестиций (если в начале   90-х годов  ежегодно вкладывалось в Латинскую Америку 20 миллиардов долларов, то уже в 2006 году  – 72.4 миллиардов долларов);

                  Произошла модернизация промышленности и как следствие - объем товарооборота в Латинской Америке вырос в 6 раз;

                  Произошла концентрация производства и капитала, усилились не только позиции иностранных монополий, но также появились латиноамериканские транснациональные корпорации, так называемые,  “Translatinos”, которые стали активно действовать по всему миру. (Из пяти таких  наиболее крупных ТНК – четыре  мексиканские и три бразильские);

                  Появился современный сектор экономики, были внедрены передовые технологии, благодаря чему в Латинской Америке было автоматизировано до ⅓ производственных операций;

                  Число пользователей Интернет в Латинской Америке только за вторую половину  90-х годов выросло в 22 раза;

                  Мобильные телефоны появились практически у всего взрослого населения.

Но даже эти весьма оптимистические показатели применения неолиберальных инструментов следует рассматривать весьма осторожно.  Если взять показатель ВВП на душу населения в постоянных рыночных ценах в долларах США на 2000 год, то мы увидим, что единой Латинской Америки  не существует - слишком велика разница между странами.