Массовая культура и «массового общества»

     Эту злосчастную целенаправленность Ортега исследовал в “Восстании масс”  и вообще на протяжении всей жизни. Уже в эмиграции, накануне мировой  войны, он писал: “Если тигр не может перестать быть тигром, не может “растигриться”, то человек постоянно рискует расчеловечиться. И для этого не обязательно, чтобы с ним, как с любым животным, что-то стряслось, - человек просто-напросто перестает им быть. Это правда, и не отвлеченная, а применимая к каждому из нас”.

     Взгляды Ортеги с годами, естественно, варьировались, надежды сменялись разочарованиями, но его жизненная установка в  корне не менялась. В сущности, о  чем бы он ни писал, все было лишь поводом для ее утверждения.

     Ортега  уделял постоянное внимание пропаганде нового испанского искусства в стране и особенно за рубежом. Например, в 1910 г. со страниц газеты “Эль Импарсиаль”  прозвучало настойчивое требование о развертывании выставок картин И.Сулоаги, уже в то время признанного  лидера большой группы молодых арагонских художников. В 1920 г. он пишет предисловие  к каталогу выставки картин художников-басков Валентина и Рамона Субиаурре, состоявшейся в Буэнос-Айресе. В своих статьях и эссе, относящихся к середине 20-х гг., Ортега излагает эстетическое кредо художественного авангарда. Эта деятельность Ортеги в немалой степени способствовала подготовке и проведению Национальной выставки 1931 г., явившейся одной из наиболее значительных экспозиций испанского изобразительного искусства XX в.

     Работа  “Дегуманизация искусства” к читателю пришла почти одновременно с “Восстанием масс” и воспринималась в основном в общем идейном контексте последнего произведения. Предсказание Ортеги о необратимости процесса развития нового искусства в соответствии с “логикой” дегуманизации, а также идея о том, что такое искусство становится “катализатором” социальной дифференциации, вызвали либо резко критические, либо по меньшей мере сдержанные отклики на эту работу, которую следует воспринимать как целое. За идеологическим пафосом критики снижалось значение тех реальных проблем, которые занимали (и ныне продолжают занимать) внимание специалистов.

     Наряду  с “Эссе на эстетические темы...” работа “Время, расстояние и форма в искусстве Пруста”, в которой Ортега указывает на явления “дегуманизации” в искусстве XX в., посвящена повороту части новых художников от больших вопросов современности к обыденным сторонам действительности, к тому, что он называет “периферийным”. Это изменение “перспективы” отражается в “технике”, приемах художественного творчества: объект берется в статике, дробится на бесконечное число частей, каждая из которых исследуется дотошно, “микроскопически”. Эта ситуация в искусстве свидетельствовала, как считал Ортега, о “восходе жизненного разума”

     В декабре 1934 вышли “Идеи и верования”, в которых автор предпринял попытку  философского обоснования проблемы человеческого существования в  условиях исторического перелома, кризиса. Основываясь на теоретической модели “жизни как разума”, Ортега рассматривал здесь вопросы о природе и генезисе идей и убеждении, о соотношении “чистого” (теоретического) и жизненного “разума”, об условиях и путях преодоления в сознании сомнения и “хаоса” ради достижения человеком “подлинности” своего существования.   

        2. Массовая культура и массовое общество сегодня

                         2.1. Понятие “массового” общества 

     Сегодня концепция массового общества выглядит в социологии и культурологии  следующим образом. Энциклопедия Кирилла  и Мефодия дает следующее определение:

     ТЕОРИЯ  “МАССОВОГО ОБЩЕСТВА” - концепция  социологии и философии, в которой  утверждается, что современное общество характеризуется индустриализацией  и урбанизацией, стандартизацией  производства и массовым потреблением, бюрократизацией общественной жизни, распространением средств массовой коммуникации и “массовой культуры”.

     С другой стороны в учебнике “Социология” С.С.Фролова дается следующий ход  рассуждений. Социолог Блумер так определяет массу людей: “Это не социальная организация, здесь нет общепринятых норм и традиций, нет установленной системы правил и ритуалов, нет организованных групп, нет структуры статусных ролей и более или менее постоянного лидерства. Это усредненная агрегация индивидов, которые разделены, разобщены, анонимны.”

     Следовательно, делается вывод, что массовое общество - такое общество, в котором нормальные первично-групповые, общественные, традиционно-ориентированные  взаимосвязи переходят во вторично-групповые, утилитарные. Для общества становятся характерными чертами являются анонимность, высокая степень социальной мобильности, специализация статусов и социальных ролей. Необходимо, однако, отметить, что это во многом идеальный научный тип, хотя черты массового общества преобладают в нашей повседневности.  

                   2.2. Понятие “массовой” культуры 

     Несомненно, понятие массовой культуры неразрывно связано с понятием массового  общества. У “Кирилла и Мефодия” определение выглядит следующим  образом:

     МАССОВАЯ  КУЛЬТУРА - понятие, охватывающее многообразные  и разнородные явления культуры 20 в., получившие распространение в  связи с научно-технической революцией и постоянным обновлением средств  массовой коммуникации. Производство, распространение и потребление  продуктов массовой культуры носит  индустриально-коммерческий характер. Смысловой диапазон массовой культуры весьма широк - от примитивного китча (ранний комикс, мелодрама, эстрадный шлягер, “мыльная опера”) до сложных, содержательно  насыщенных форм (некоторые виды рок-музыки, “интеллектуальный” детектив, поп-арт). Для эстетики массовой культуры характерно постоянное балансирование между тривиальным  и оригинальным, агрессивным и  сентиментальным, вульгарным и изощренным. Актуализируя и опредмечивая ожидания массовой аудитории, массовая культура отвечает ее потребностям в досуге, развлечении, игре, общении, эмоциональной  компенсации или разрядке и др.

     Вообще  вся культура XX столетия, при всем многообразии ее выражений, способов отношения  человека к миру и т.п., характерна прежде всего своими интеграционными  процессами. XX век - время становления  единой общечеловеческой культуры, развивающейся  через взаимообогащение и взаимопроникновение  ее национальных форм. Произошла великая  социальная революция, связанная с  колоссальным изменением форм, способов и образцов жизни человека. Индивид  стал получать гигантское количество информации через электронные средства массовой коммуникации, изменилось количество, форма и содержание социальных контактов. Произошли фундаментальные изменения в культурно-ценностной ориентации человека, в становлении единых оснований общечеловеческой культуры, формирование новых и новых потребностей, новых форм жизни, культурных стереотипов. В итоге изменилась модель личности: замкнутая статичная личность человека индустриального общества стала динамичной. Этот переворот произошел на культурном уровне в рамках сложного культурно-социального феномена XX века массовой культуры.

     Массовая  культура - сложный социально-культурный феномен, характерный для массового общества, возможный благодаря высокому уровню развития коммуникационно-информационных систем, высокой степени урбанизации и индустриализации. Она характеризуется высокой степенью отчуждения индивида, потерей индивидуальности, подменяемой эгоизмом. Отсюда идиотия (глубокая степень психической недоразвитости) масс и их легкая манипулируемость элитами посредством насаждения культурно-поведенческих штампов через каналы массовых коммуникаций. Для массового общества - среды функционирования массовой культуры, присуще крайнее отчуждение индивида, его “заброшенность”, трудность его истинной социализации, общения и творчества, что подменяется стандартными моделями потребления, которые и навязывает массовая культура, предлагая свои усредненные модели включения человека в социальные механизмы. Таким образом, создается “замкнутый круг”: отчуждение - “заброшенность” - “иллюзии” массового сознания - модели усредненной стандартной социализации - потребление - отчуждение. Развитие техники, превращающееся в самоцель на стадии массового общества, по мнению Ж.Эллюля, уничтожает традиционные ценности всех обществ, создает единую “выхолощенную” культуру. Она лишает человека свободы и уродует его духовный мир. Происходит распад системы ценностей современного общества, что, с другой стороны, по мнению Э.Фромма, ведет к абсолютизации технического и нивелированию ценности человеческого бытия.

     Однако  в осмыслении массовой культуры определилась и другая тенденция. Мнимая политическая апатия обернулась ростом социальной напряженности. Конформистское сознание обнаружило себя как сложное и  противоречивое, так как на разных уровнях социальности оно показало противоположные признаки. Влияние  массовой культуры опосредуется огромным количеством факторов. Воздействие  со стороны манипулирующих элит, посредством  массовых коммуникаций, наталкивается  на реальные барьеры, выдвигаемые сознанием  индивида. Оно может быть конформным и неконформным, податливым и устойчивым, что обусловлено и включенностью  индивида в те или иные группы. Тем  не менее, современное массовое общество препятствует реализации заложенных в  каждом индивиде глубинных личных потребностей. Стремление человека обрести себя и  установить подлинно личностные отношения  с другими людьми либо вырождается  в духовную пассивность, вызывающую стандартность поведения, либо замещается тяготением к “идолам”, к ложным ориентирам, используемым индивидом  для выработки иллюзорного представления  о себе самом.

     В условиях традиционного общества поведение  человека регулировалось в основном действием стихийных экономических  сил и традиций, а не прямым давлением  со стороны социальных институтов. В современном же обществе возникает  потребность в прямом регулировании  поведения людей, в унификации духовной жизни, стандартизации интеллектуальных реакций в рамках сложной социальной структуры нашего времени. 
 
 
 

                          2.3. Тоталитаризм и массы 

     Для рассмотрения этой темы обратимся к  материалам лекций Д. В. Прокудина и  Б. М. Меерсона “История западной цивилизации XX века”.

     “ТОТАЛИТАРИЗМ ЕСТЬ ВЫСШАЯ ТОЧКА ОРГАНИЧЕСКОГО САМОРАЗВИТИЯ МАССОВОГО ОБЩЕСТВА, В КОТОРОЙ МАССОВАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ ПРОЯВЛЯЕТСЯ НЕ НА УРОВНЕ БЫТОВОМ И НЕ В ОДНОМОМЕНТНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ АКЦИЯХ, А КОНСТИТУИРУЕТСЯ В СИСТЕМУ ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ”.

     Именно  такие свойства массовой ментальности, как коллективизм, аксиома “как все”, связанные с агрессивной  ксенофобией, преклонение перед  харизматическим лидером, власть “партии  нового типа”, черно-белое восприятие мира, а главное - политизация, охватывающая все стороны социального существования  личности и основанный на такой политизации  энтузиазм - эти свойства и представляются основными для тоталитарного  режима, будучи, впрочем, лишены стихийности  проявления и введены в прочнейшие рамки государственных институтов. То есть сметающий все на своем  пути поток массы на гребне волны  приводит к власти “партию нового типа” во главе с харизматическим  вождем, которые, получив власть от массы, стремятся эту власть удержать, на массу опираясь, а для этого  сознательно консервируют массовую ментальность, не давая массе растекаться  на вторичные социальные группы (не допуская демассовизации), но вводя  этот бурный поток в бетонные берега тоталитарного государства. Физический и интеллектуальный террор, партократия, идеократия, диктатура и отсутствие нормальной законности, - все эти  синдромные признаки тоталитаризма  есть лишь следствия или проявления основной - массовой - характеристики режима.

     Хорошо  известно, что апелляция к массовой ментальности открывает “партиям нового типа” дорогу к власти. Именно энтузиастическая поддержка вплоть до готовности отдать жизнь за светлые идеалы (массовый человек воспринимает политические программы как нечто, непосредственно его касающееся) и является главной опорой “партии нового типа”. Масса, идущая под руководством харизматического лидера на бой с врагами, естественно обеспечивает таковую в начале, уверенная, что любая победа лидера - ее победа, а власть лидера ее власть.

     Здесь и начинают работать механизмы политизации. В тоталитарном обществе любое действие должно быть непременно нагружено политическим смыслом. Эта политизация структурирована  системой “приводных ремней”, то есть системой организаций (общественных, по интересам, культурных, экономических), которые и становятся средствами привязки населения к политике.

     Таким образом выстраивается пирамида, вершину которой составляет “внутренняя  партия” во главе с вождем, а  основание - массовые организации (и  даже - государственные институты), включающие в орбиту своей деятельности ВСЕ население и его политизируя. Вне такой пирамиды в тоталитарном государстве не может существовать ничто и никто (“Все в государстве, ничего вне государства” - формула  Муссолини).

     Оставаясь в рамках перечисления ПОЛИТИЧЕСКИХ признаков тоталитаризма, следует  обратить внимание и на самые очевидные, такие как ДИКТАТУРА. Диктатура  как форма правления не только свойственна всем рассматриваемым  режимам, она прямо декларируется  ими. В СССР это диктатура пролетариата, в Германии - арийцев. То есть декларируется  диктатура одной части населения (“большинства”) над другой (“меньшинством”). Связано это, разумеется, с необходимостью иметь врага, на которого направлен  деструктивный и агрессивный  энтузиазм массы. Но реальная власть, естественно, принадлежит избранным.

     При этом следует иметь ввиду, что  несмотря на подобные декларации, отнюдь не вся партия наделяется властью. Большая  ее часть постепенно начинает играть роль одного из “приводных ремней”, и  не более того. А власть сосредотачивается в тончайшем слое “внутренней партии”. То есть диктатура, как форма не ограниченного ничем, в том числе - и законом, правления немногих, налицо. При этом, такая диктатура имеет мало общего с бывшими ранее в истории человечества - она несравнимо прочнее, ибо основана на массовом политическом энтузиазме.