Мифологические модели

    пологии.  В.Я.Пропп  в "Морфологии  сказки" (1928) выступил пионером

    структурной  фольклористики,  создав  модель  сюжетного  синтаксиса

    волшебной  сказки  в виде линейной последовательности функций дейс-

    твующих  лиц;  в "Исторических корнях  волшебной сказки" (1946)  под

    указанную  модель  подводится  историко-генетическая  база с помощью

    фольклорно-этнографического  материала, сопоставления сказочных  мо-

    тивов с  мифологическими представлениями,  первобытными обрядами и

    обычаями.

     А.Ф.Лосев,  крупнейший  специалист по античной  мифологии в отличие

    от  некоторых этнографов,  не только  не сводит миф к объяснительной

    функции,  но считает,  что миф вообще не имеет познавательной цели.

    По  Лосеву, миф есть непосредственное  вещественное совпадение общей

    идеи  и чувственного образа, он настаивает  на неразделенности в ми-

    фе  идеального и вещественного,  вследствии чего и является  в  мифе

    специфичная для него стихия чудесного.

     В  20-30-х гг. вопросы античной мифологии  в соотношении с фолькло-

    ром  (в  частности,  использование  народной сказки как средства  ре-

    конструкции  первоначальных редакций историзированных  и иногда  ос-

    вященных культом  античных  мифов) широко разрабатывались в трудах

    И.М.Тронского,  И.И.Толстого,  И.Г.Франк-Каменецкий  и  О.М.Фрейден-

    берг  исследовали  миф  в связи  с вопросами семантики и поэтики.  В

    некоторых  существенных пунктах они   предвосхитили  Леви-Строса  (в

    частности,  к  его  "трансформационной   мифологии"  очень близко их

     представление  о том,  что одни  жанры   и  сюжеты  являются  плодом

    трансформации  других, "метафорой" других).

     М.М.Бахтин  в своей работе  о  Рабле   через  анализ  "карнавальной

    культуры" показал  фольклорно-ритуально-мифологическо-мировоззрен-

    ческие  корни литературы  позднего  средневековья   и  Ренессанса  -

    именно  своеобразная народная карнавальная  античная и средневековая

    культура  оказывается промежуточным звеном между первобытной  мифо-

    логией - ритуалом и художественной литературой.  Ядром исследований

    лингвистов-структуралистов  В.В.Иванова  и  В.Н.Топорова   являются

    опыты  реконструкции  древнейшей балто-славянской  и индоевропейской

    мифологической  семантики средствами современной  семиотики с  широ-

    ким  привлечением разнообразных неиндоевропейских  источников. Исхо-

    дя  из принципов структурной лингвистики  и леви-стросовской  струк-

    турной  антропологии,  они  используют  достижения и старых научных

    школ, в частности мифологической фольклористики.  Большое место  в

    их  трудах занимает анализ бинарных  оппозиций. Методы семиотики ис-

    пользуются  в  некоторых  работах   Е.М.Мелетинского  (по  мифологии

    скандинавов, палеоазиатов, по вопросам общей теории мифа). 
 

                               
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                      ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
 

     Подводя  итог  изучению мифологии как  исторического типа мировозз-

    рения в западной (а также русской дореволюционной) науке,  следует

    отметить, что если позитивистская этнология  2-й половины 19 в. ви-

    дела  в мифах лишь "пережитки"  и наивный донаучный способ  объясне-

    ния  непознанных  сил  природы,  то этнология 20 в.  доказала,  что

    во-первых  мифы в примитивных обществах  тесно связаны  с  магией  и

    обрядом  и  функционируют как средство  поддержания природного и со-

    циального  порядка и социального контроля;  во-вторых, мифологичес-

    кое  мышление  обладает известным логическим и психологическим сво-

    еобразием;  в-третьих,  мифотворчество является  древнейшей  формой,

    своего  рода  символическим  "языком",  в терминах которого человек

    моделировал,  классифицировал и интерпретировал  мир, общество и са-

    мого  себя; но что в-четвертых - своеобразные  черты мифологического

    мышления  имеют известные аналогии в  продуктах фантазии человека  не

    только  глубокой древности,  но и других  исторических эпох и, таким

    образом, миф как тотальный или доминирующий способ мышления специ-

    фичен  для культур архаических,  но  в качестве некоего "уровня" или

    "фрагмента"  может присутствовать в самых  разных культурах, особен-

    но  в  литературе и искусстве,  обязанных многим мифу генетически  и

   отчасти имеющих с ним общие черты ("метафоризм" и т.п.). Эти новые

    позитивные  представления практически,  однако,  трудно отделимы от

    целого  ряда крайних и часто противоречащих  друг другу  преувеличе-

    ний  и идеалистических представлений,  ведущих к отрицанию познава-

    тельного  момента, гипертрофии ритуалистичности  мифов или подсозна-

    тельного  аспекта  в них,  к игнорированию  историзма,  к недооценке

    социальных  и гносеологических корней мифологии  и т.п.,  или наобо-

    рот,  к излишней интеллектуализации мифов,  переоценке их "социоло-

    гической" функции. 

     Некоторые  особенности  мифологического  мышления могут сохраняться

    в  массовом сознании рядом с  элементами подлинно философского  и на-

    учного  знания,  рядом  с использованием строгой научной логики.  В

    наши  дни религиозные мифы христианства,  иудаизма, ислама и других

    ныне  существующих религий продолжают  использоваться церковью, раз-

    ными  социальными и политическими  силами для внедрения и   поддержа-

    ния  религиозного  сознания  (идей смирения,  терпения,  загробного

    воздаяния,  и др.),  а иногда и в политических  целях,  чаще всего в

    реакционных  (например, используемая сионизмом  концепция "избранно-

    го  народа").  Все это надо иметь  ввиду при обращении к мифам,  во-

    шедшим  в состав ныне существующих  религиозных систем и сохраняющим

    - но  в очень трансформированном виде - связь с древними  мифологи-

    ческими  представлениями,  которые служили  в ряде случаев питатель-

    ной  почвой не только собственно религиозной идеологии, но и народ-

    ного  творчества,  фольклорных мотивов.  Следует учитывать и тенден-

    цию  в обновленных вариантах современной  религии к освобождению ре-

    лигии  от  архаических элементов,  т.е.  прежде всего от мифологии,

    антропоморфизма  и т.д.,  как попытку "снять"  конфликт между наукой

    и  религией. Живучесть некоторых стереотипов  мифологического мышле-

    ния  в области политической идеологии  и в связанной с ней  социаль-

    ной  психологии  делает  в  определенных условиях массовое сознание

    питательной  почвой для распространения "социального", или "полити-

    ческого"  мифа  (например,  немецкий  нацизм  в  своих интересах не

    только  стремился возродить и поставить  себе на  службу  древнегер-

    манскую языческую мифологию, но и сам создавал своеобразные мифы -

    расовый  миф,  соединяющийся с культом   фюрера,  ритуалом  массовых

    сборищ  и т.д.). Однако подход к мифу, определение его места в пош-

    лом  и настоящем,  требует строгого  соблюдения историзма. Мифология

    как  форма  общественного сознания,  появление и господство которой

    было  связано с определенным уровнем  развития производства и духов-

    ной  культуры, как ступень сознания, предшествующая научному мышле-

    нию,  исторически изжила себя.  Поэтому попытки апологетики и  воз-

    рождении  мифа  как  действующей системы  в современном обществе не-

    состоятельны. 
 

                              
 
 
 
 
 

                 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                  СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: 
 
 

  1) С.А.Токарев, "Что такое мифология?", Москва 1983 г. 
 

   2) С.А.Токарев, "Ранние формы религии и их развитие", Москва 1985 г. 
 

   3) К.Леви-Строс, "Структура мифа", Санкт-Петербург 1992 г. 
 

   4) М.И.Шахнович, "Первобытная мифология и философия", Москва 1984 г. 
 

   5) Энциклопедия "Мифы народов мира", Москва/Минск/Смоленск 1994 г. 
 

   6) Философский словарь, Москва 1975 г.