Экономические кризисы и их последствия

2.2 Закономерности  экономического кризиса

Традиционно в  эпоху кризисов государственные  структуры оказываются более  конкурентоспособными на рынке труда. Джей Лейбовитц, автор книги «Противостояние кризису человеческого капитала в федеральном правительстве», отмечает, что секрет их успеха крайне прост: государство, в отличие от коммерческих структур, всегда имеет в своем распоряжении финансовые ресурсы и может гарантировать служащим постоянную оплату и социальные льготы. Даже если государственная зарплата ниже «коммерческой», многие профессионалы делают выбор в пользу государства, поскольку оно обещает большую стабильность (известно, что государственные структуры проводят сокращения штатов намного реже частных компаний). В силу этого, популярность государственной работы значительно возрастает в периоды кризисов.

Роберт Хиггс, автор книги «Кризис и Левиафан: Критические эпизоды роста американского  правительства», отмечает, что результатом этих процессов, как правило, становится улучшение качества бюрократии, что иногда приводит к позитивным изменениям в деятельности всего государственного аппарата и вооруженных сил. Однако эти изменения минимальны, и за них общество вынуждено дорого расплачиваться. Дело в том, что, по мнению Хиггса, в кризисные времена люди склонны больше доверять власти и предполагать, что чиновники действуют более эффективно, чем происходит на самом деле. При этом талантливые чиновники успешно решают, прежде всего, чисто бюрократические задачи: во времена кризисов размеры властных структур постоянно растут (причем, еще никогда в истории США их размеры не возвращались к докризисными значениям), так же, как их полномочия. Таким образом, как это ни парадоксально, но в долгосрочной перспективе приток талантов во власть способствует лишь деградации власти.

Аналогичные метаморфозы  происходили и в иных государствах, переживавших кризис. К примеру, одно из исследований Центра стратегических и международных исследований было посвящено влиянию азиатского финансового кризиса 1997-1998 годов на качество государственного управления Индонезии. Этот кризис привел к уходу из власти генерала Сухарто, который бессменно правил страной в 1966-1998-е годы и проведению первых демократических выборов. Во власть, впервые за долгое время, пришли многие патриотично настроенные профессиональные управленцы из сферы бизнеса. При оценке качества индонезийского государственного управления использовались соответствующие рейтинги Всемирного Банка — сравнивались докризисный 1996 и послекризисный 2005 год. Как оказалось, рейтинг 2005 года оказался хуже практически по всем статьям, небольшой прогресс был отмечен лишь в деле борьбы с коррупцией и обеспечения власти закона. Более того, во время кризиса уровень концентрации власти в стране снизился, а после его окончания — вновь вернулся к уровню эпохи Сухарто.

Как правило, в условиях экономического кризиса государственные институты  часто становятся более коррумпированными. Это объясняется естественным последствием роста их влияния на экономику. Именно от чиновников часто зависит будущее коммерческих структур: например, распределение государственных заказов или выделение финансовой помощи. Это создает питательную среду для коррупции. Еще одним проявлением экономического кризиса является рост популярности военной службы в государствах, где армия существует на профессиональной основе. Молодые люди, у которых оказывается меньше шансов найти себя в гражданской жизни, с большей охотой подписывают контракты с вооруженными силами. К примеру, в последние три месяца 2008 года Армия США впервые за пять лет перевыполнила план по набору рекрутов.

В начале 2009 года Агентство  по защите окружающей среды США обратило внимание на еще один тревожный факт: падение мировых цен на сырье сделало невыгодным переработку мусора. К примеру, в декабре 2008 года стоимость макулатуры упала до $ 25 за тонну ($ 105 в декабре 2007 года). В результате, компании, которые перерабатывают мусор, несут серьезные убытки и предпочитают просто складировать отходы. История экономических кризисов США показывает, что это традиционное явление. Историк Карл Цимринг в книге «Наличные для вашего мусора: Переработка мусора в Америке» приводит множество подобных примеров. Так, в кризис 1873 года менее чем за год цена металлолома снизилась вдвое, что привело к разорению сотен компаний, которые занимались сбором, сортировкой и переработкой отходов. Аналогичная история произошла во время Великой Депрессии — за четыре года (с 1929 по 1933 год) объемы этого рынка уменьшились в десять раз, благодаря чему, окрестности крупных городов США превратились в гигантские свалки.

По данным американского  Центра исследований изменений в  системе здравоохранения, в конце 2008 года примерно 20% американцев испытывали сложности с оплатой медицинских счетов. В результате, они ограничивали количество принимаемых ими лекарств, обращались к врачам только в случае крайне необходимости. Центр прогнозирует, что, по мере углубления кризиса, эти тенденции могут только усугубиться. Одновременно Министерство здравоохранения США сообщило, что в 2008 году госпитали США заметно меньше провели медицинских процедур и «необязательных» хирургических операций. На волне кризиса в США также стали меньше производить операций по лазерной коррекции зрения и косметических хирургических операций.

Схожая ситуация складывается и в иных индустриально-развитых государствах. К примеру, совместное исследование Сеульского национального университета и Всемирного Банка, показало, что под воздействием кризиса жители Южной Кореи — особенно семьи среднего и низкого достатка — кардинально сократили свои медицинские расходы. В первую очередь, они предпочитают экономить на посещениях медицинских специалистов.

Как правило, во время экономических кризисов многие люди становятся не только более религиозными, но и более суеверными, чем в  обычных условиях. Популярность различного рода суеверий в период экономического спада порой достигает невиданных масштабов, причем наиболее подвержены суевериям вполне здравые и серьезные люди, например работающие в системе финансов. Так, Американская ассоциация независимых гадателей отмечает, что во времена кризисов востребованность их услуг заметно возрастает. Кроме того, существенно увеличиваются продажи различных талисманов.

Кризис, как  правило, приводит к уменьшению популярности ресторанов, баров и кафе, где  продается алкоголь, однако он отнюдь не способствует распространению трезвости. Потребители спиртного начинают покупать более дешевые напитки в магазинах, причем предпочитают более дешевые сорта. При этом люди пьют больше — для того, чтобы снять стресс и забыться. Много пить начинают и люди, которые до наступления трудных времен не увлекались подобным видом досуга. Этот феномен был отмечен практически во всех немусульманских странах мира. К примеру, Всемирная организация здравоохранения в 2004 году опубликовала результаты обследования Аргентины, которая незадолго до этого пережила крупномасштабный финансовый кризис. В первый год кризиса посещаемость учреждений общественного питания, где продавался алкоголь, снизилась более чем на 25%, в то время как продажи в винных магазинах выросли на 32%. Нечто подобное происходит и ныне. К примеру, компания Brown-Forman Corporation, которая производит такие напитки, как виски Jack Daniels и водка Finlandia, в начале 2009 года сообщила о стабильном росте продаж.

Что касается еды, то исследование, проведенное Университетом Мэриленда позволило обнаружить любопытную закономерность: в период кризиса люди предпочитают есть «нездоровую», но приятную для них еду. То есть, условно говоря, салату из капусты они предпочитают булочку. Этому, по мнению психологов, есть две причины. Во-первых, «вредная» еда дешевле, во-вторых, она психологически «комфортней». Дело в том, что в трудные времена человек склонен искать комфорт. Очевидно, пресловутая булочка и олицетворяет комфортность.

Иная кризисная закономерность потребительского поведения была обнаружена специалистами из Бизнес-школы Келлог. Как оказалось, в периоды трудностей многие покупатели предпочитают тратить большие, часто несоразмерные с их финансовыми возможностями, суммы денег на покупку «статусных» предметов. «Статусными» могут быть автомобили, часы, костюмы и другие вещи, которые в глазах потребителя ассоциируются с материальным благосостоянием и определенным весом в обществе. Зачастую, чем хуже ситуация для такого потребителя (например, чем выше риск утраты работы), тем больше шансов на то, что он купит дорогую «статусную» вещь.

Связь между  ростом уровня преступности и экономическими пертурбациями однозначно не доказана, хотя существует множество ученых, которые уверены в том, что она вполне реальна. К примеру, многолетняя статистика Федерального бюро расследований США однозначно показывает, что во времена финансовых кризисов значительно возрастает число мошенничеств. Исследование Института ипотечных активов показало, что в 2008 году число мошенничеств, связанных с ипотекой, в США выросло на 45%. Одновременно возрастает уровень насилия, в том числе и семейного. По данным Национального института юстиции США, число подобных преступлений особенно резко увеличивается в семьях и районах, наиболее страдающих от безработицы и снижения уровня доходов.

В этом плане  показательна история Нью-Йорка. Бурный рост преступности в этом мегаполисе в 1970-е годы совпал с крупномасштабной рецессией в США. Компании Уолл-Стрита терпели убытки, налоговые поступления от них снижались, что привело к тому, что муниципалитет был вынужден сокращать численность полицейских и урезать социальные программы, рассчитанные на помощь малоимущим. Это привело к тому, что в Нью-Йорке стало неприятно и небезопасно жить — в итоге его покинули более 1 миллиона человек, в основном, представители «среднего класса». Тогда было популярно мнение, которое, к счастью, оказалось ложным, что Нью-Йорк умирает.

В 1980 году американский криминолог Джейн Чэпмен опубликовала книгу «Экономические реалии и женщины-преступницы», в которой она доказывала, что во времена экономических кризисов представительницы прекрасного пола совершают преступления чаще, чем обычно. Впоследствии эта теория была многократно подтверждена и объяснена. В частности, считается, что женщины больше, чем мужчины страдают от безработицы и быстрее оказываются без средств к существованию; кроме того, женщины более подвержены воздействию стресса.

Экономический кризис также способствует тому, что  организованная преступность получает возможность приобрести контроль над легитимными бизнес-структурами. Так, Межрегиональный научно-исследовательский институт ООН по вопросам преступности и правосудия обнаружил, что организованные преступные группировки, многие из которых связаны с наркоторговлей, ныне скупают большие пакеты акций и даже делают значительные финансовые вливания в некоторые проблемные банки.

Традиционно, экономический  кризис приводит к уменьшению числа  туристов. Логика здесь достаточно проста: при снижении доходов и  росте безработицы у людей остается меньше свободных денег, которые они способны потратить на отдых и развлечения. Однако эта зависимость не абсолютна. К примеру, Университет Квинсленда проанализировал последствия азиатского кризиса конца 1990-х годов на местную индустрию международного туризма. Как оказалось, число иностранных туристов, посетивших эти страны, действительно сократилось, однако в тех государствах, которые девальвировали свои национальные валюты, резкого спада не наблюдалось, а восстановление рынка началось неожиданно рано.

Данные Института  зарубежного образования  показывают, что во времена экономических  кризисов существенно снижается  число студентов, отправляющихся получать образование в иностранных ВУЗах. Как правило, они предпочитают более  доступные альтернативы у себя на родине. В последние месяцы также появились сообщения, показывающие, что этот процесс уже начался — о резком снижении числа молодых людей, отправляющихся учиться за границу, уже сообщили власти Южной Кореи и Малайзии.

Исследование экономистов из Университета Беркли и Стэнфордского Университета позволило сделать вывод, что экономические кризисы позволяют воспитать более разумное поколение. В рамках этого исследования были проанализированы данные об американцах, чье детство пришлось на период Великой Депрессии. Как оказалось, отношение к жизни у этих людей отличается от поведения их родителей и детей. Так, «депрессивные» американцы чаще склонны избегать явных финансовых рисков (например, они реже клюют на наиболее заманчивые предложения), но чаще вкладывают деньги в фондовый рынок, а не хранят их «в кубышке».

2.3 Особенности  влияния кризисов на потребительское  поведение и развитие общества  в мире 

Дэвид Тросби в  книге «Экономика и культура»  доказывает, что в ряде случаев  кризис приводил к появлению подлинных шедевров. Показательна история великого архитектора Фрэнка Ллойда Райта. К началу Великой Депрессии он был достаточно известным специалистом, однако после начала экономического кризиса несколько лет сидел без работы. Тем не менее, тогда он получил ряд заказов на постройку частных домов, некоторые из которых вошли в сокровищницу мировой архитектуры. Тогда же Райт заинтересовался массовым строительством недорогого жилья и разработал ряд крайне интересных концепций.

Кризис влияет и на различные аспекты моды. Широко известна зависимость длины юбок от состояния экономики. Этот фактор впервые проявился после Второй Мировой войны, когда женщины вынуждены были экономить, результатом чего стало уменьшение размеров юбок и изобретение «мини».

Виктория Шерроу, автор книги «Энциклопедия волос. Культурная история», отмечает, что  длина волос жительниц США  напрямую зависит от того, в каком  состоянии находится экономика  страны, и, соответственно, какой стиль  жизни должны вести люди. История XX века показывает, что во времена экономических трудностей в моду (в большинстве случаев, но не всегда) входили короткие стрижки, а в благополучные годы — длинные. Шерроу объясняет это тем, что за длинными волосами сложнее и дороже ухаживать.