Кризис как падение экономики и как способ движения вперед

Критерием перехода от оживления к  подъему служит достижение предкризисного уровня производства. Именно за ним  начинается фаза экономического подъема. Подъем — расцвет всех форм капитала, рост объемов кредитов, ссудного процента, фондового рынка, капитальных вложений, инвестиционного и потребительского спроса. Рост производства ведет к повышению спроса на товары, что в свою очередь вызывает рост цен. В фазе подъема производство превышает предкризисный максимум. Рост производства приводит к тому, что оно снова подготавливает базу для кризиса, т.е. перерастает в перепроизводство. Однако сначала данный факт еще не проявляет себя. Торговля продолжает какое-то время покупать огромные массы товаров, которые уже не реализуются, т.е. возникает, так называемый, фиктивный спрос. Затем разражается очередной кризис.

До 50-х годов XX в. во время кризисов происходило всеобщее понижение уровня цен, связанное с падением платежеспособного спроса, рост безработицы. В настоящее время монополистический сектор экономики при поддержке государства  не  только  способен  удерживать  докризисный  уровень цен, но нередко способствует их росту. Такое падение производства при сохранении инфляции называется стагфляцией.

Во второй половине XX в. обнаруживается тенденция к относительному ослаблению циклических колебаний. Вместе с  ослаблением кризисов мы наблюдаем  их учащение и явное нарушение  классического цикла, выпадение  некоторых фаз. Современные кризисы, происходящие на фоне инфляции, не сопровождаются, как это было раньше, падением цен. Например, 1995–1997 гг. явились для  США годами стабильного подъема, не сопровождавшегося ростом цен, отчасти  потому, что высокий валютный курс доллара стимулировал импорт, а общий  рост товарного предложения подавлял тенденцию к повышению цен.

Порой экономисты говорят о двухфазном развитии, имея в виду основные составляющие цикла – подъем и рецессию (рис. 2.2). Под рецессией понимается кризис и депрессия, под подъемом оживление и бум. Фаза спада, или рецессия (recession), длится от пика до дна. Особенно продолжительный и глубокий спад называется депрессией (depression); фаза подъёма, или оживления (recovery), продолжается от дна до пика.  

Рис. 2.2. Двухфазная модель экономического цикла

Источник: Галаева Е.В., Корсакова А.А., Марыганова Е.А., Назарова Е.В., Юрьева Т.В. Макроэкономика. Учебное пособие. / Московский международный институт эконометрики, информатики, финансов и права, - М., 2003. - 267 с.

Циклы никогда не были близнецами, каждый имеет свои специфические  особенности, переплетения. При этом кризис обрушивается внезапно, и представляется, что он вызван какими-то исключительными  обстоятельствами.

Неправильным было бы также полагать, что между потрясениями, т.е. в  фазах оживления и подъема, деловой  мир напоминает море в ясную погоду. Нет, на нем довольно часты волнения в виде частичных, малых, промежуточных спадов. У немецких исследователей укоренился термин «предкризис» (Vorkrise) – явление кратковременное, но часто возвещающее о приближении катастрофы.⁶

2.2. Роль фазы кризиса в экономике

Главной,    конституирующей  фазой   цикла является   кризис   (спад   производства), поскольку он представляет собой  механизм разрушения старых пропорций,      создающий      условия    для  будущего     развития    производства. Свою   "очистительную"   функцию   кризис   выполняет  с   помощью механизма цен.   В   фазе  кризиса снижаются  товарные  цены   на устаревшую  продукцию, падают процентные ставки, курсы акций, понижается прибыль  компаний, а многие из  них несут  убытки,  что  вызывает волну банкротств.  Но  кризисная   экономика  не значит плохая экономика.  В самом  кризисе заложена     возможность     его  преодоления.     Кризис    прежде   всего   устраняет  свою    непосредственную       причину   —   перенакопление      капитала,   так  как  в фазе    кризиса   экономика   избавляется      от  части  основного    капитала   путем его   обесценения     и   даже   уничтожения.   Это   стимулирует   начало   массового обновления       производственного      капитала    на  новой   технической     основе, т.к. в условиях   кризиса   ни   один   предприниматель   не   может   дожидаться      полного физического   износа машин   и оборудования — кризис  вынуждает всех осуществлять       повсеместную   замену      многих   элементов   основного   капитала. В   результате  автоматически   рождается   новый   спрос.

За   кризисом,   как   уже   отмечалось,   следует   депрессия.  Внешне   она   проявляется    в   замедлении   темпов   спада,   застое   в   банкротствах,   уменьшении товарных запасов  и т. п.  Ее воспроизводственная  функция — приспособление   к   новым   выстроенным   пропорциям.   На  фазе  депрессии   цель, стоящая перед фирмами (максимизация прибыли), снова становится заманчивой, так как в производстве произошло  снижение издержек.

При оживлении,   когда   постепенно   растут   цены,  заработная   плата,  занятость,    процентные     ставки   и  пр.,  осуществляются     массовые     инвестиции, обеспечивающие         расширенное       воспроизводство.       Таким    образом,     функция    оживления       заключается        в  осуществлении         расширенного        воспроизводства   и   достижении   за   счет   этого   докризисного   уровня   производства.

    При    подъеме,   когда   динамика     производства     всецело    подчинена     стремлению      к  прибыли     (в   то  время  как   динамика   спроса   задается      главным образом   динамикой   заработной          платы),   предложение      все   больше   опережает  спрос,   создавая       предпосылки   для   будущего   спада.   Это   значит,   что и   подъем     выполняет       соответствующую         воспроизводственную           функцию:   производство   напрягает   силы,   выходя   за   пределы   платежеспособного   спроса,   что   усиливает   противоречия  в  механизме   воспроизводства,  приводя к новому кризису.

Кризисы прогрессивны, при всей их болезненности. Кризис выполняет в  динамике волнообразного, противоречивого  движения систем три важнейшие функции:

- резкого ослабления и устранения (либо качественного преобразования) устаревших элементов господствующей, преобладающей, но уже исчерпавшей  свой потенциал системы - разрушительная  функция;

- расчистку дороги для утверждения  первоначально слабых элементов  новой системы, будущего цикла  - созидательная функция;

-испытание на прочность и  передача в наследство тех  элементов системы (обычно это  одновременно сохраняющиеся элементы  надсистемы и суперсистемы), которые  аккумулируются, накапливаются, переходят  в будущее (иногда частично  модифицируясь) - наследственная функция.

Следовательно, кризис, при всей его  болезненности, - необходимый элемент прогресса.⁷

Н.Д. Кондратьев отмечал прогрессивную роль кризисов в динамике капиталистического рыночного хозяйства: «Капиталистический кризис относительного перепроизводства является всегда болезненным и тяжелым, но обычным и в этом смысле нормальным спутником капиталистического режима. Он является неизбежной данью страданиям, которую платит общество за то положительное, что имеет в себе кипучий, предпринимательский дух капитализма, реакцией против анормальных сдвигов, наростов и несоответствий во взаимоотношении элементов хозяйства и условий их развития»⁸.

Экономические, а также финансовые и биржевые кризисы и потрясения являются неизбежными спутниками рыночной экономики – без них было бы невозможно развитие и движение вперед.

ГЛАВА 3

СОВРЕМЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ  КРИЗИС

«Кризис, развернувшийся в мировой экономике, хотя и был ожидаемым (уже давно были видны признаки её перегрева), но, как часто бывает, пришел неожиданно, невовремя и привел к необратимым потерям для большинства стран, компаний и отдельных граждан. По оценкам экономистов, нынешний кризис является самым сильным со времен Великой депрессии 1930-х годов».⁹

3.1. Истоки кризиса

«Первые недели 2008 года практически все российские и зарубежные эксперты считали ситуацию в мировой экономике благополучной. Сделанное немногими аналитиками предупреждение о надвигающемся большом хозяйственном кризисе не были восприняты оптимистически настроенным обществом достаточно серьезно.

22 января мировые биржи  сотрясло первое падение. Вслед  за ним последовал ряд новых  биржевых обвалов. Фондовые рынки  планеты оказались дестабилизированы.  Усилилась инфляция, начали резко  расти цены на продовольствие. Ряд американских и европейских  банков заявили о колоссальных  убытках, понесенных по итогам 2007 года. Стали ясны масштабы хозяйственных  проблем в США. Начался новый  мировой кризис».¹⁰

Говоря о причинах кризиса, принято прежде всего критиковать  деятельность администрации США  по неадекватной бюджетной и денежной политике. В первую очередь имеется  в виду проведение проциклической политики после фондового кризиса 1999-2000 гг., когда в условиях экономического роста страна продолжала идти по пути наращивания бюджетного дефицита. Это  находило отражение, в частности, в  политике процентных ставок, которые  долго оставались низкими в условиях экономического подъёма. Федеральная  резервная система снизила процент  почти до нулевого уровня. «Дешевизна кредитов способствовала росту покупок жилья – население под впечатлением потерь на фондовом рынке и так стремилось больше вкладывать в недвижимость. Если за 2000 г. Объем кредитов домохозяйствам под залог домов составил в чистом выражении 385 млрд дол., то за 2002 г. – 707 млрд дол., а за 2006 г. – 978 млрд. дол. Высокий спрос способствовал росту рыночной стоимости жилья. Если в 1990-х годах цена дома на одну семью росла в среднем на 3,6% в год, то в 2001-2006 гг. – на 8,2%. Процент по ипотечным кредитам был заметно ниже темпов прироста цен на жилье, что породило спекулятивный ажиотаж: часть домов приобреталась с целью их выгодной перепродажи в будущем. Этот дополнительный разогрев ипотечного рынка превращал его в «мыльный пузырь», держащийся на ожиданиях дальнейшего роста стоимости домов. Безответственная политика ипотечных компаний и рейтинговых агентств усугубляла ситуацию.

<…> Следует отметить, что в последние годы далеко не все ипотечные кредиты использовались для покупок нового жилья. Значительная часть ипотечных кредитов направлялась на покупку жилья на вторичном рынке, а значит, деньги инвесторов шли не в жилищное строительство, а использовались, в конечном счете, для финансирования потребительских расходов. Именно ипотека во многом нивелировала попытки властей США повысить объем сбережения в экономике с помощью пенсионных реформ. Прирост сбережения некоторых групп населения действительно был, но шел не на накопление, а на финансирование потребительских расходов других групп населения в форме ипотечного кредитования. К началу кризиса чистое сбережение в экономике США упало до нулевого уровня».¹¹

Это была политика искусственного подхлестывания роста, особенно важная для развитых стран в связи  с двухзначными цифрами экономического роста Китая. В результате правительства  многих стран предпринимали шаги по стимулированию роста, причем проблема перегрева экономики казалась уже  старомодной: слишком далеко ушли от Великой депрессии и, как казалось, интеллектуально переросли её. В этой же логике находится и поставленная российским руководством задача «удвоения ВВП» за 10 лет – задача, также фиксировавшая внимание преимущественно на достижении количественных, объемных показателей. Но если в российском варианте эта политика опиралась на наличие свободных мощностей, оставшихся после кризиса 1990-х, и на мощный приток нефтедолларов, то американская экономика должна была развиваться в условиях параллельного ведения двух войн, которые не могли финансироваться без бюджетного дефицита.

Самостоятельным фактором кризиса  стали беспрецедентные темпы экономического роста, позволившие за 5 лет на четверть увеличить мировой ВВП. Такой подъем неизбежно накапливает системные противоречия, невидимые из-за роста благосостояния. И, главное, даже при осознании этих противоречий очень трудно вмешаться и что-то исправить: действительно, почему надо принимать какие-то ограничительные или корректирующие меры, когда и так все выглядит замечательно? Каждый раз, когда в подобных ситуациях бума кто-то начинает высказывать предостережения или начинает сомневаться в правильности курса, появляются уверенные голоса о том, что «на этот раз все будет иначе» («this time it’s different»).

Существует и другой аспект глобализации, который также (помимо новых инструментов) считался источником бесконечного финансового успеха и  покупательного роста. Этот феномен  был назван Н. Фергюсоном  как  Химерика (Chimerica), что по-английски составлено из сочетания слов Китай (China) и Америка (America). Речь идет о формировании глобального дисбаланса, который на протяжении десятилетия считался источником сбалансированности и устойчивости мирового роста. В результате сформировался режим, противоположный модели глобализации рубежа XIX-XX вв.: если 100 лет назад капитал двигался из центра (развитых стран) на периферию, то теперь развивающиеся рынки стали центрами сбережения, а США и другие развитые страны преимущественно потребляли.

Наконец, у современного кризиса имеется фундаментальная, наиболее важная предпосылка. Речь идет о целевой функции развития бизнеса, которая за последние полтора-два  десятилетия претерпела серьезную  трансформацию. Ключевым ориентиром развития корпораций стал рост капитализации. Именно этот показатель более всего интересовал  акционеров, и именно по нему оценивается  в наши дни эффективность менеджмента. Между тем стремление к максимальной капитализации вступает в противоречие с реальным основанием социально-экономического прогресса – с повышением производительности труда. Рост капитализации связан, конечно, с производительностью труда, но лишь в конечном счете. Однако перед  акционерами надо отчитываться ежегодно. А для получения красивых годовых  отчетов, для обеспечения текущего роста капитализации требуется  совсем не то же самое, что обеспечивает рост производительности. Для хороших  отчетов надо проводить слияния  и поглощения, поскольку объем  активов способствует росту капитализации. И, разумеется, не следует закрывать  отсталые предприятия, поскольку это  ведет в текущем периоде к  снижению капитализации. В результате в рамках многих крупных промышленных корпораций сохраняются старые, неэффективные  производства и предприятия.¹²