Этика в торговле

     3.3 Нефть и политические конфликты

     Обладание обильными природными ресурсами, в  том числе нефтью и газом, обычно вызывает чувство радости и гордости у жите- лей богатых ресурсами стран. Ресурсное изобилие воспринимается  как верный и неиссякаемый источник богатства. Однако правильнее  будет сказать, что ресурсное изобилие — это, прежде всего, вызов для государства, проверка на прочность его экономической и политической системы. Политическим институтам уготована особая  роль: они являются своего рода фильтром, через который проходит нефтяное богатство. На выходе общество получает эффекты от  нефтяного изобилия. В зависимости от качества «фильтра» эффекты могут быть самые разнообразные. «Сильные» институты могут  превратить нефтяное изобилие в дар, «слабые» — в то самое проклятие.

     Нефть является все же одной из наиболее распространенных причин начала гражданских войн. Осознание  этой связи постепенно приходит в умы не только научного, но и политического сообщества. Например, статья исследователей Колльера  и Хоффлера, опубликованная при помощи Мирового банка, утверждала наличие связи между природными ресурсами и вооруженными  конфликтами. Исследование оказалось одним из катализаторов так  называемого «Кимберлийского процесса» (запрет на продажу/покупку алмазов из стран, где идет гражданская война).  Говоря о российском контексте, стоит вспомнить, что нефтяной фактор был одной из причин «горячего» чеченского конфликта  и двух «холодных» конфликтов, где до кровопролития дело, к счастью, не дошло, — Татарстан и Башкирия. Сторонники чеченской  независимости полагали, что нефтяные запасы и продукты нефтепереработки смогут стать одним из оснований экономической самостоятельности Ичкерии, российские же власти опасались за судьбу  нефтепровода Баку–Чечня–Новороссийск.

     Вообще, конфликт вокруг  чеченской нефти не улажен до сих пор. В настоящее время одним  из поводов напряженности между Кремлем и кадыровской Чечней  является постоянное требование руководства республики (сначала  президента Ахмада Кадырова, а потом президента Рамзана Кадырова) отдать компанию «Грознефтегаз» — основную добывающую  компанию республики — под полный контроль чеченского правительства. Вопрос о контроле над нефтью являлся одним из самых  острых в проекте разрабатываемого договора о разграничении полномочий между Центром и Грозным. Борьба за контроль над нефтяной отраслью республики способна обострить и без того непростые  отношения между Москвой и Грозным.

     Вооруженные конфликты, порождаемые борьбой за нефть, бывают самые разные. В литературе выделяются следующие  основные виды конфликтов:²¹

     – сепаратистские. Регион, в котором  обнаружены большие  запасы природных ресурсов, в т.ч. и нефти/газа, начинает предпринимать попытки отделения от метрополии, считая, что незачем ее  «кормить». Метрополия в ответ стремится жестко подавить сепаратистские попытки. Нефтяные примеры — это Нигерия (Биафра), Ангола (Кабинда), Судан (Южный Судан).

       – этнические. Этнические конфликты  в этом случае, с одной  стороны,  разновидность сепаратистских —  если ресурс сконцентрирован  на территории компактно проживающего  этноса. Именно  контроль над доходами  от добычи ресурсами может стать причиной  конфликта между этносами. С другой стороны, доходы от продажи природных ресурсов помогают финансировать уже существующие  этнические конфликты даже при отсутствии концентрированно расположенного ресурса.

     – гражданские войны (понимаемые как борьба за контроль над  всей страной). Обилие нефтяных запасов делает для мятежников  крайне привлекательным контроль над центральным правительством, понимаемым как право сбора доходов от продажи нефти.  Конфликты можно классифицировать и в зависимости от географических факторов.

     Если  ресурсы делить на «отдаленные» (от  столицы) и «близкие» (к столице), а также на «сконцентрированные»  (т.е. расположенные в одном конкретном районе) и «распыленные»  (расположенные  во многих местах понемногу), то тогда вырисовывается следующая схема. Концентрированные близкие ресурсы способствуют госпереворотам, концентрированные дальние — попыткам  сецессии; распыленные близкие — мятежам и восстаниям, распыленные дальние — партизанской войне (warlordism).

     Выделим причины конфликтов:²²

     А)  Торговые шоки. Рост/падение цен  приводит к серьезным  политическим изменениям. С одной стороны, рост цен делает более  привлекательным  захват власти. Цена контроля над правительством резко повышается — как минимум, пропорционально росту цен на  ресурсы на мировых рынках. С другой стороны, падение цен приводит к снижению способности правительства выполнять взятые ранее (популистские) обещания. Правительство в период благоприятной конъюнктуры на мировых рынках начинает наращивать свои  обязательства, расходы, делать популистские обещания, часто трудно реализуемые и маловыполнимые; когда происходит падение цен,  образуется дефицит средств, многие проблемы уже не могут быть  решены. В бедных странах «третьего мира», падение цен на экспортные ресурсы способно поставить население на грань голода. В таких  условиях участие в вооруженной борьбе становится более привлекательным по сравнению с созидательным трудом.

     Фактически, при благоприятной конъюнктуре  решение многих  проблем сводится к одному простому приему: завалить всех нуждающихся нефтедолларами. В российском контексте наглядной иллюстрацией может служить политика федерального правительства на  Северном Кавказе. Относительное благополучие во многом держится на подсаживании северокавказских республик на трансфертную  иглу, причем без всякого контроля расходования средств и без обязательств региональной элиты проводить более эффективный политический курс. Вопрос о том, что будет с этими проблемными регионами в случае резкого снижения цен на нефть и дефицита бюджетных  средств, остается открытым.

     Б) Слабость правительства. Государство, живущее за счет  ренты, обычно характеризуется  слабостью институтов, в том числе  институтов административного управления, гражданского контроля. Система управления, как правило, в этих государствах довольно примитивная. Правительства далеко не всегда способны эффективно управлять экономикой и разрешать конфликты  в обществе. Набор инструментов для разрешения кризисов довольно  скуден — закормить нефтедолларами или задавить силой. При таком грубом подходе многие возникающие противоречия в обществе  легко могут перерасти в вооруженный конфликт.

       В) Ресурсодобыча — капиталоемкий, но не трудоемкий сектор экономики. Добыча ресурсов, в т.ч. нефти, не требует большого числа рабочих рук. Отсутствие привлекательных рабочих мест в несырьевом секторе может порождать большую проблему. На рынке труда оказывается масса рабочей силы, для которой более экономически эффективным видом деятельности становится или служба  в госсекторе (армия), или уход в повстанцы.

     Как правило, в сырьевых/нефтяных государствах довольно значительный силовой сектор,  который призван как охранять контроль над «вышками» (и их владельцев), так и трудоустраивать всех желающих. Пример российской  Чечни, с бесчисленным количеством силовых структур, трудоустраивающих бывших боевиков, иллюстрирует этот тезис. 

     Г) Контроль добычи ресурса — один из основных источников финансирования повстанцев. Одним из важнейших моментов  для функционирования повстанцев является вопрос финансирования. Очень часто доходы от продажи природных ресурсов являются  основным источником доходов для боевиков. Значение природных  ресурсов для этой цели зависит, в свою очередь, от ряда факторов.  Это и легкость захвата ареала добычи, и особенность добычи ресурса.  Например, наблюдается различие в силе негативного эффекта в случае добычи нефти из земли (onshore) и добычи нефти на шельфе (offshore). Считается, что при наличии доступа повстанцев к легкособираемым (lootable) ресурсам приводит к затягиванию конфликтов.  В какой-то степени эта проблема обострилась после окончания «холодной войны».

     До  конца «холодной войны» многие конфликты финансировались (а впрочем, и инициировались) сверхдержавами — СССР и США. Конец идеологического противостояния привел  к утрате гарантированного финансирования, но конфликтов не разрешил. Доходы от продажи природных ресурсов стали альтернативой помощи СССР и США. 

     В последние годы открылся  новый  механизм участия природных ресурсов в вооруженных конфликтах — как его назвал Майкл Росс, «продажа будущего». Суть его состоит в том, что проигрывающие и слабеющие  повстанцы продают природные ресурсы, контроль над которыми они  планируют установить в будущем. Покупателями выступают крупные  международные корпорации, например, французская Elf Aquitaine  в Республике Конго в 1997 г. Предположительно за 150 млн долл. за  будущие права на нефть этой страны она согласилась финансировать  повстанцев. Использование такого способа финансирования повстанцев приводит к угрозе затягивания вооруженных конфликтов до бесконечности, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, у центрального правительства почти нет возможности разбить до конца  повстанцев — ведь даже сильно ослабевшие, они могут «продавать  воздух» за счет будущих побед. Во-вторых, для окончательной победы над боевиками правительство должно лишить их ресурсной базы, что обозначает использование — в той или иной степени — тактики  «выжженной земли». В этом случае неполученные доходы от продажи природных ресурсов не могут быть направлены на послевоенное  восстановление страны и укрепление власти победившей партии.

       Зачастую именно нефть оказывается  тем ресурсом, который продают  повстанцы. В этом случае можно  говорить об «африканском проклятие»: богатство континента оборачивается источником вечных  войн и конфликтов. 

     Помимо экономического и политического аспектов, наличие нефти в странах «третьего мира» имеет еще и своего рода морально- этическую составляющую. Мягко говоря, неоднозначную роль в этой  истории играют богатые страны и крупные международные корпорации. Крупные корпорации являются основными разработчиками  и покупателями природных богатств. Часто корпорации ведут себя  как государство в государстве, поддерживают то одних боевиков, то  других, меняют правительства по своему усмотрению, практически  не обращают внимания на экологические проблемы регионов добычи. Играя на противоречиях, корпорации способны добиваться для  себя наилучших условий, стараясь максимально снизить издержки.  В этом смысле для нефтяных компаний инвестиции в политику оказываются одними из самых прибыльных.

       Наиболее ярким примером  может  служить деятельность «Шелл»  в Нигерии.  Бедные страны зависят  от богатых стран и в вопросах  ценообразования. Цены как на  нефть, так и на другие ресурсы во многом диктуются богатыми странами.  Иногда возникает подозрение, что богатым странам выгодны  конфликты, так как выгодна высокая цена на нефть. Перманентная  нестабильность в районах основной добычи нефти (в первую очередь,  на Ближнем Востоке) держит цену на этот ресурс на максимальной  высоте. Нефтяные корпорации богатых стран получают максимальные прибыли, заодно препятствуя экономическому росту бедных  нефтью стран (например, Китай).  Каким-то противовесом этой тенденции может стать общественная борьба против «грязных» нефтяных корпораций.

     Кампании  протеста в странах Запада против уже упоминавшейся «Шелл» в связи  с ее деятельностью в Нигерии  заставили компанию изменить свою  политику в этой стране. «Старые» нефтяные компании, основанные  в демократических странах и дорожащие своим имиджем в глазах  общественности порой стараются не ввязываться в сомнительные  регионы. Однако на их место тут же приходят «новые» нефтяные корпорации из стран со слабыми политическими институтами и без  влиятельного общественного мнения. Особенно заметно это явление  в отношении китайских компаний.

     К России эта тенденция относится в меньшей степени, но стоит отметить работу российских нефтяных компаний в Ираке (ЛУКОЙЛ) и Ливии («Татнефть»).

     Бедные  страны «третьего мира», находящиеся на периферии мировой экономики, могут предложить развитым странам только свои  природные ресурсы. Для стран с неразвитой экономической и политической системой нефтегазовое (хотя и не только нефтегазовое)  изобилие часто оборачивается «проклятием» в виде вооруженных  конфликтов. Обладание залежами «черного» золота приводит не к богатству, а к кровопролитию. К сожалению, каких-либо выверенных  рецептов против такого жесткого проявления «нефтяного проклятия»  у международного сообщества нет. Зачастую конфликт за обладание ресурсами перемешивается с межэтническими, межконфессиональными противоречиями и бедностью.²³

     Вооруженная борьба становится  перманентным состоянием для многих стран, чем часто пользуются  крупные международные корпорации. И если в отношении ряда ресурсов международное сообщество смогло придумать хоть какие-то  действенные меры (Кимберлийский процесс в отношении «грязных»  алмазов принес свои плоды), то в отношении нефти таких механизмов придумать не удалось. Мировой спрос на этот ресурс, особенно  со стороны недемократических стран, оказывается сильнее, чем протесты ряда активистов, указывающих на кровавое происхождение  нефти.