Аргументация в дискурсе русского радикально-националистического движения

      Б) регистр газетных статей внутренней печати - прежде всего, "Русского порядка". Здесь очевидно преобладает вариация мистического национализма с присущими  ей большими экскурсами в историю и конспирологию. Кроме того, именно в этом регистре наиболее заметно влияние идеологии культурного фундаментализма, хотя и тут она не выходит на первое место.

      В) регистр официальных документов - таких, как вступительные доклады на съезде или текст книги "Что такое РНЕ", которую вручают вступающим в качестве устава (некоторые мои собеседники были уверены в том, что это и есть зарегистрированный устав их организации, поскольку никакого другого они никогда не видели). Выступающие в этом регистре тяготеют к "материалистической" националистической  аргументации: так, в выступлении Баркашова на Первом учредительном съезде, суммировавшем основные элементы определения ситуации в мире, каким ее видит Единство, ни Бог, ни религия просто не упоминались ["1 Всероссийский..", 1997]. В "Что такое РНЕ" ситуация аналогичная - православие там упомянуто одной строчкой, зато много говорится о месте России между борющимися за ресурсы Западной и Восточной цивилизациями.

      Г) регистр статей в печати, представляющей общие форумы оппозиции - отличается крайне расплывчатыми идеологическими контурами. Так, в интервью Проханову Баркашов на нескольких страницах умудряется пройтись через ряд вариаций, а опубликованное два месяца спустя в "Дне" статья вообще не содержит положений, которые могли бы вызвать возражение хоть у какой-то части националистической оппозиции. Более того, там говорится о Единстве как о линзе, собирающей в один луч общий протест (видимо, несмотря на его исходную эклектичность) [Баркашов, 1999].

      Д) наконец, регистр поэзии - вероятно, самый загадочный из всех. Стихи  публикуются в газетах и даже в листовках, хотя и не очень часто. В общей сложности, в руках  исследователя оказалось восемь стихотворений, подписанных пятью  разными авторами. Они различаются по строю, но содержащих один и тот же набор образов в качестве элементов. Они все рассказывают о Конце Света,  Рагнареке, после которого наступит новый Золотой Век, они все описывают грядущую кровавую войну, великого Вождя, ведущего в схватку свои дружины,  и всемирный пожар, огненный рассвет на Востоке, предвещающий рождение вечного Русского Царства [самый яркий пример - Иванников, 1997]. Далее в этом разделе будет предложена гипотеза относительно перспектив анализа сообщений в этом регистре.    

      4.1.5 Целевые аудитории.  Как предполагалось выше, разным регистрам соответствуют разные группы, к которым обращены сообщения. Сегментация идеологического рынка  достаточно отчетливо просматривается в беседах на встречах, в которых часто противопоставляются идейные и эгоистические, несознательные сторонники. Если первые поддерживают организацию потому, что она защищает Нацию, то вторые - только постольку, поскольку они надеются получить от ее успеха личные выгоды. Эта вторая группа описывается с презрением как "люди, у которых только шаверма в голове", поскольку они готовы принять свою чечевичную похлебку  хоть от американцев. Нужны сильные потрясения типа Чеченского конфликта, угрожающие личной безопасности, чтобы мобилизовать их. И Единство с оптимизмом ждет таких потрясений.

      Нетрудно  заметить соответствие между запросами  этой аудитории и идеологией повседневной дискриминации. Обращение к одной  с помощью другой осуществляется в регистре А, описанном выше, регистре массовых листовок и быстрых бесед, в которых позиция Единства излагается одной фразой: "Для нас главное - защита русских". Напротив, все остальные идеологии соответствуют аудиториям, готовым приносить большие жертвы за абстрактные понятия, важные для самих активистов Единства. Эта готовность выражается хотя бы в том, что, если листовки раздаются и расклеиваются повсюду и бесплатно, то большие по объему печатные издания, в которых эти регистры поддерживаются, можно получить, только специально обратившись за ними и, иногда, заплатив какие-то деньги. Соответственно, от их читателей можно в общем случае ждать принадлежности к другим, менее гедонистическим, идеологическим сообществам. Доказав таковую принадлежность в разговоре (скажем, указав на свою заинтересованность сохранением традиционной русской культуры), немедленно наблюдаешь переключение кодов с одной вариации на другую - на встречах петербургской организации, это обычно переход от идеологии дискриминации к идеологии Священной войны.

      Если  репертуар тех активистов, с которыми я имел дело на встречах, содержал только две вариации (у некоторых удалось наблюдать только одну, но ни у кого - три и больше), то производители текстов в печатных изданиях способны обращаться к гораздо большему количеству идеологических сообществ. Так, среди перечисленных регистров выделяются два - В и Г - из которых один ориентирован, кажется, на экспертов-политологов, а другой - на идеологически крайне эклектичную оппозицию. Первый не содержит ни тривиальной ксенофобии, ни эзотерической экзотики - только респектабельные геополитические построения, аргументация которых имеет вполне академический вид. Второй, похоже,  используется при общении с людьми, про которых невозможно сколько-нибудь точно предположить, какие аргументы они примут - поэтому приводятся или все сразу, или никаких конкретно. Первую аудиторию убеждают в том, что действия организации имеют серьезные научные основания, вторую - что они отражают интересы всей оппозиции, и, поэтому, их следует поддерживать.  

      4.1.6 Эмическая значимость  различий между  вариациями. То, что границы между вариациями воспроизводятся с таким постоянством, говорит о том, что различия между ними, безусловно, имеют эмическую значимость - то есть, осознаются или, по крайней мере, ощущаются. Вопрос в том, как именно они осознаются - пользуясь ранее введенной терминологией, являются ли они циничными или стилистическими, считаются ли они передачей одного и того же содержания разными словами, или часть доводов видится самим производящим заведомо неправильной?

      Легко заметить, что некоторые из вариаций вполне совместимы друг с другом - так, по поводу повседневной этнической депривации можно заявить, что она является следствием  макрополитической национальной депривации, или даже ее орудием. Во время одной сцены подошедший поинтересовался, почему "ваша организация столько говорит против жидов, но мало - против черных?" Его собеседник ответил, что "черных завозят жиды" - и Единство, поборов одних, заставит других ("этих лохматых") вести себя прилично. Подошедший явно готов был принимать аргументы, только относящиеся к первой из вариаций, но был смущен пропагандой, которая опиралась на другие (соответственно, признавая их не вполне совпадающими). Собеседник же уверял его, что в действительности, одно подразумевает другое, и первая вариация - это просто вторая, переданная в более конкретных терминах. (Необходимо отметить, правда, что в некоторых отношениях этот диалог был абсолютно нетипичен - единственный раз, за время наблюдения я слышал, как член РНЕ употреблял слово "жиды" и ненормативную лексику, а также подчеркивал неприятные физиологические черты других национальностей, хотя их гости и делали это постоянно). Так же можно описать и отношение культурно-фундаменталистской идеологии к остальным: культурную экспансию легко представить как орудие враждебных наций или религий, что и подразумевают многие документы.

      Однако, между другими вариациями отношения  более сложные - как мы видели, принадлежащие  к идеологическому  сообществу воинствующего  православия отвергают аргументы, опирающиеся на расистские концепции. В общем, для каждой пары говорящего - слушающего в ситуации политического убеждения и каждой пары вариаций может быть написана матрица 2 на 2, позиции в которой будут обозначаться отрицательными или положительными значениями по двум параметрам: совместимости данных вариаций с точки зрения убеждающего и с точки зрения убеждаемого. Два положительных ответа дают случай, когда стороны дружно соглашаются считать разницу чисто стилистической, два отрицательных - наоборот, когда они видят в этих версиях идеологии две конкурирующие концепции.

      Понятно, что матрица может быть своей  для каждой пары. Однако, в нашем  случае мы можем предположить, что  для всех, кто был вовлечен в  Единство, и всех, кто их туда вовлек, начиная от самых первых десятков молодых людей, ушедших из "Памяти" вместе с Баркашовым и него самого, значения группировались в квадранте с двумя плюсами. Действительно, маловероятно, что кто-то вступит в движение, лидер которого делает противоречащие друг другу заявления по ключевым вопросам (по крайней мере, это касается идейных сторонников, а они должны были составлять большинство в Единстве все эти годы).  Более того, сам лидер, если он осознает, что вынужден в пропагандистских целях противоречить самому себе, скорее  всего, постарается избежать сопоставления несовместимых высказываний. В частности, можно предположить, что он воздержится от их публикации на соседних полосах газеты. Между тем, все перечисленные вариации встречались в одном номере "Русского порядка" - № 4 за 1997 год. Все это заставляет предположить, что различия, на описание которых здесь потрачено столько времени, осознаются как поверхностные и второстепенные по отношению к какой-то более важной реальности.

      Что это за реальность? На этот вопрос может  быть предложен целый ряд ответов, соответствующих важнейшим течениям мысли в социальных науках последнего столетия. Здесь мы только перечислим три из них, не обязательно несовместимых друг с другом. Их эмпирическая верификация остается задачей для какого-нибудь  будущего исследования.

      Во-первых, все идеологии (во всяком случае, все, кроме первой - вульгарной) могут быть отображением в политический дискурс одного и того же архетипического образа. Ясно, что такое отображение не будет до конца удачным - язык листовок и программ - не самое подходящее средство для передачи, например, визуального, или, тем более, существующего в синестезических кодах содержания.  Однако, если образ в силу каких-то загадочных процессов, типа описанных Юнгом в "Вотане", уже живет в психике каждого, он и не потребует идеального отображения, чтобы понимание возникло [Юнг, 1994]. Если все разновидности националистической идеологии в действительности апеллируют к единственному архетипу, и их носители чувствуют это, то они могут проявить сколько угодно снисходительности к чужим неумелым попыткам создать его политическую репрезентацию - подобно тому, как большинство людей снисходительно относится к дурным, но искренним  любовным стихам.

        Это возвращает нас к теме  поэзии Единства. Если изложенная  здесь гипотеза верна, то она должна передавать тот же ключевой образ, но делать это абсолютно другими жанровыми средствами, что дает возможность для триангуляции. Более того, стихи - гораздо более совершенное орудие передачи  архетипических переживаний, и мы можем надеяться, что с ним окажемся гораздо ближе к парадигматическому стержню националистического идеологического репертуара. Заманчиво было бы предположить, что именно этой близостью объясняется поразительное однообразие элементов произведений разных авторов, которое уже отмечалось выше. Здесь не делается попыток развить далее такую линию рассуждения (эта остановка - маленький памятник моей скромности), но, с учетом ее важности, в приложении приводится гимн Русского Национального Единства. Возможность делать все умозаключения на этом основании предоставляется читателю (см. Приложение).

        Второе объяснение также видит  природу взаимной терпимости  в некой внешней по отношению  к дискурсу реальности, которую  он пытается охватить, но если  прежде речь шла об абсолютно  субъективной реальности, то здесь - наоборот. Материалистическая (в смысле, в котором это понятие использовал Маркс, а не Баркашов) версия предполагает, что уже существует объективный конфликт с заданными составами борющихся сторон, и принятой может быть любая идеология, которая как-то рационализирует эту предсуществующую классификацию. Иными словами, любое объяснение того, почему мы выступаем против них, а они - против нас, будет рассмотрено благосклонно, если стороны определены в нем правильно, какими бы невероятными конструктами это противопоставление не    описывалось. Любой, кто объявит себя нашим другом и врагом наших врагов, будет воспринят как друг, какие бы странные причины он сам не называл для этой дружбы и вражды. Практика борьбы предшествует классификации, и ее жизнеспособность определяется прогностической эффективностью. 

      Наконец, третья гипотеза видит причины совместимости  идеологических вариаций в самом  дискурсе. Принимается как допустимая любая идеология, которая может  быть описана как националистическая. Таким образом, в роли парадигматической оси здесь выступает некий "практический отчет" (practical account Гарфинкеля), который надо иметь возможность дать, чтобы быть принятым за националиста. Отчет, вокруг которого строится идентификация в этом качестве на встречах, звучит приблизительно как "Быть русским националистом - значит утверждать интересы русских, ущемляя при этом интересы нерусских и вынося все тяготы, которые это ущемление влечет за собой". В части 4.3 мы рассмотрим, как такое определение используется в аргументации.

      В заключении надо сказать, что, как только идеологический репертуар обозначен, возникают следующие проблемы. Во-первых, требуется прилагать усилия по воспроизводству (желательно, расширенному) совокупности людей, для которых вариации, входящие в него, вместе или по отдельности, убедительны. Во-вторых, надо конкурировать со множеством других организаций, использующих ту же аргументацию. Следующие разделы  будут посвящены тому, как Единство решает две эти проблемы. 

2. Воспроизводство идеологических сообществ

    4.2.1 Основные принципы  репродуктивной аргументации. Выше уже шла речь о том, что члены организации осведомлены о границах применимости своей идеологии. Однако, идеологические сообщества  нестабильны, и могут увеличиваться или уменьшаться в зависимости от аргументации, которая производится (в равной мере осознанно и неосознанно) множеством внешних агентов. Поскольку большинство людей принадлежит сразу к нескольким группам такого типа, аргументация, основанная на одной из принимаемых ими идеологий,  вынуждена конкурировать со всеми остальными. Таким образом, границы уже сложившихся сообществ, которые представители движения перейти не могут, им приходится оберегать от вторжений извне. Аргументации Единства противостоят идеологии, поддерживаемые не столько отдельными лицами или ассоциациями, сколько институционализированными  практиками. Прежде всего,  это относится к глобальным средствам массовой информации, образованию и науке, постоянно производящим факты, не укладывающиеся в мировосприятие Единства (вообще говоря, они и сами по себе являются таким фактом).