Современная российская социология

Достоверности информации и  осмыслению методического и организационного опыта проведения массовых статистических опросов земские статистики придавали  особенно большое значение. К концу XIX в. сложились основные нормативные  требования к методологии массовых опросов, большинство из которых  справедливы и по сей день. Были выработаны также основные методико-организационные  разновидности опросов. Они во многом сопоставимы с сегодняшними, хотя и имеют другие названия [66, с. 36-40].

<Корреспондентский способ> - письменный или почтовый опрос  в современной терминологии, который  включал два варианта: <непосредственный  опрос>, если опрашиваемый информировал  о своем опыте, и <экспертный  опрос>, когда опрашиваемый сообщал  об опыте своей социальной  группы. Обсуждается проблема возврата  вопросников, а также методы  отбора респондентов и стимулирования  их заинтересованного участия.

<Метод самосчисления> - аналог современного раздаточного анкетирования Его достоинствами считаются аккуратность заполнения анкет и полнота возврата, поскольку сбор данных осуществляется под контролем анкетера, который может и консультировать, и контролировать работу опрашиваемого с анкетой. Метод самосчисления был основным при проведении переписей в конце XIX в., хотя при низкой грамотности населения счетчикам-анкетерам чаще приходилось выполнять функции интервьюеров, т.е. зачитывать вопросы (а иногда и объяснять их смысл), выслушивать и регистрировать ответы.

Экспедиционный способ опроса соответствует современному пониманию  метода формализованного интервью, включая  требования к организации полевого этапа работы, функций интервьюера, правил их отбора, обучения и контроля за качеством их работы. Этот способ считался среди российских статистиков наиболее надежным при низкой грамотности населения, традиционном недоверии к опросам, сложностях в понимании смысла вопросов и других особенностях.

В конце XIX в. (80-90-е гг.) появляются новые формы сбора эмпирических данных - так называемые <программы  для собирания сведений...> о  различных сторонах жизни народа. Они разрабатывались различными общественными организациями, которые  возникали, как и земская статистика, на волне пореформенной либерализации  и демократизации. Это были, например, <Вольное императорское экономическое  общество>, <Географическое общество>, <Общество народного здравия> и  др. Авторами программ выступали и  частные лица: ученые, политики, литераторы, желающие привлечь внимание общественности и, в том числе, земских статистиков  к изучению различных аспектов жизни  народа и общества. Такие программы  публиковались в общественно-политических и научных журналах, в трудах и  документах соответствующих обществ с призывом ко всем желающим участвовать в сборе сведений. Содержание программ состояло, как правило, из двух частей: описания проблемы исследования и ее чрезвычайной важности для совершенствования общественной жизни, после чего следовал перечень вопросов, часть из которых была адресована экспертам, дающим обобщенные заключения о состоянии исследуемой сферы социальной жизни, сообщества, к которому принадлежит отвечающий, а другая часть вопросов была обращена к личному опыту респондента. Это были вопросы о фактах поведения людей, об их мнениях, традициях и привычках. Программы были прообразами отраслевых эмпирических социологических исследований.

Одно из наиболее развитых направлений - изучение народного чтения как показателя уровня культурного  развития и просвещенности народа[2] [14]. Например, были опубликованы три  программы по сбору сведений о  народной грамотности, о чтении и  читательских предпочтениях народа, о его культурном развитии. Две  первых программы (Д.М. Шаховского - 1885 г. и А.С. Пругавина - 1887 г.) не дали результатов, а программа Н.А. Рубакина - 1889 г. получила 458 откликов из разных регионов России. Эти материалы, дополненные личными наблюдениями автора программы во время работы с читателями народных библиотек, послужили основой для интереснейшего исследования, содержащего типологию народного читателя и являющегося, по существу, социологическим, хотя автор этого термина не употребляет [85, с. 33-35].

Наблюдение и эксперимент. Известен случай использования метода включенного наблюдения при изучении народного читателя С.А. Рапопортом (публиковался под псевдонимом С. Анский), который, следуя традиции народнического движения, работал шахтером, устраивал громкие читки для рабочих и обсуждения прочитанного, наблюдая их восприятие, понимание и отношение к содержанию книг [7].

Нужно упомянуть и интересное исследование взрослых читателей-учащихся воскресной школы, которое проводилось Х.Д.Алчевской на протяжении двух десятилетий Оно получило высокую оценку научной общественности, а в 1899 г. - Гран-при на Первой Всемирной выставке в Париже. По оценкам современных ей исследователей, <...госпожа Алчевская первая применила экспериментальный метод при чтении с народом> [44] Основанием для такой оценки была практика комплексного использования различных приемов сбора эмпирических данных и сравнение полученных результатов для оценки книг, адресованных массовому (народному) читателю" наблюдение за громким чтением изучаемых книг, их обсуждение с регистрацией наблюдений в дневнике. Кроме того, учителя оценивали доступность книг аудитории на основании личного опыта работы с читателями. Собирались также экспертные оценки содержания книг учеными с точки зрения качества популяризации, и читательские оценки этих книг. Результатом отбора, сделанного на основании этих оценок, и явилась трехтомная работа <Что читать народу?> [1].

Метод анкеты, появившийся  в этот период, использовался в  психолого-педагогических исследованиях  и в опросе экспертов при разработке управленческих решений, а также  для оценки возможных последствий  и препятствий при их реализации [16, 42, с. 443]. Интересно, что автор, представитель  психологического направления, считает  анкету специальным инструментом для  изучения мнений компетентных лиц, на основании которых статистик  формирует знание об изучаемой реальности [16, с. 20-25].

Появление <метода анкеты> свидетельствует о формировании нового направления, <статистики мнений>, которое еще не идентифицируется с социологией. Но в то же время  сами статистики четко фиксируют  выход своей науки в изучение сферы общественного сознания (мнений), хотя первоначально субъектом мнений признается эксперт (по терминологии того времени, <сведущий человек>), в роли которого могли выступать специалисты-управленцы и наиболее толковые представители <простого народа> [38, с. 43].

Метод анкеты не предполагал  детальную разработку опросного  листа, как в статистическом наблюдении, намечался лишь общий план беседы с экспертами, которая могла проходить  как в группе, так и индивидуально, а последовательность вопросов могла меняться. Термин <анкета> использовался и для обозначения прессовых опросов, когда вопросник публиковался в газетах или журналах с последующей информацией читателей о результатах [73].

Перечисленные выше методы получения эмпирических данных, выход  статистики в сферу изучения духовной жизни, мнений населения и экспертов  о различных сферах жизнедеятельности  общества были взяты на вооружение формирующимися новыми политическими  движениями, органами управления, учеными  Они становились важными средствами развития самосознания общества. Аналогичные  тенденции фиксирует Д.Конверс - автор известной монографии, посвященной истории массовых опросов в США [117, с. 11-87].

Подводя итоги, можно отметить, что методологические представления  четко разделяются в соответствии с теоретическим и эмпирическим уровнем исследовательского поиска и характеризуются известной  автономностью. Термин <социология> ассоциируется с теоретическими изысканиями по определению предмета и методологии новой науки, а  методология обоснования эмпирического  социологического знания формируется  в рамках статистики и только в  начале XX в. начинает идентифицироваться с социологией.

3. Методологическая рефлексия  в эмпирической социологии: 20-30-е  годы 

В первые два десятилетия  советской власти развитие социологии шло как бы по инерции. Социологи  продолжали работу, пытаясь найти  свое место в новом обществе: в  теоретическом осмыслении происходящего, в подготовке социологов-профессионалов, в эмпирическом изучении социальных процессов.

В начале 20-х гг. еще продолжали выходить социологические монографии, учебники и статьи П. Сорокина, Н. Кареева, В. Хвостова, Н. Первушина и др. После серии дискуссий и идеологических кампаний, поводом для которых послужила публикация в 1922 г. книги Н.И. Бухарина <Теория исторического материализма. Популярный учебник марксистской социологии>, само понятие <социология> было надолго связано с эпитетом <буржуазная> или <немарксистская>.

Несмотря на это, эмпирические социологические исследования развивались  очень активно, во-первых, потому что  ассоциировались чаще со статистикой, чем с социологией; во-вторых, потому что новая власть нуждалась в  информации о различных аспектах состояния общества после гражданской  войны. Нужна была информация как об успехах революционных преобразований, так и о резервах терпения и выживания в разных слоях населения.

В методологическом плане  эмпирические исследования носили описательный и экстенсивный характер и охватывали почти все сферы жизнедеятельности  общества. Продолжая пример из области  исследования чтения, приведем данные М.А. Смушковой о том, что за 7 лет (с 1918 по 1925 гг.) было опубликовано 186 работ  об изучении народного читателя [90, с. 5]. Напомним, что этот период включает и гражданскую войну. Большинство  возникавших в то время исследовательских  центров принадлежало ведомствам, что  придавало исследованиям ограниченную отраслевую ориентацию. Редакции газет  развертывают широкое изучение своих  читательских аудиторий, библиотечные работники исследуют читателей  массовых библиотек, сеть которых активно  развивается в рамках кампании за ликвидацию неграмотности населения, педагоги анализируют детское и  молодежное чтение и т.д. Здесь известны имена Я. Шафира, изучавшего аудиторию <Рабочей газеты> [108], Е. Хлебцевича, занимавшегося организацией армейских библиотек и исследованием читательских интересов красноармейцев [102], Б. Банка и А. Виленкина, изучавших рабочих-читателей библиотек [10].

Это направление социологических  исследований сопровождалось активной методологической рефлексией, о чем  свидетельствует появление книг и статей, посвященных методике изучения читателя [39, 50, 68, 99, 108]. Нормативные  требования, аргументируемые ссылкой  на исследовательский опыт авторов, включают использование комплекса  методов: наблюдение, эксперимент, групповое  чтение, анализ библиотечной статистики, анкетирование. Анкетирование как  единственный метод исследования считается  недостаточным, подвергается сомнению достоверность получаемых данных. Большое  значение придается психологическим  исследованиям чтения, но остается открытым вопрос о взаимодействии результатов, получаемых в рамках этих направлений [105-108]. Ставится вопрос о разработке теоретических оснований эмпирического  изучения читательской аудитории. Наряду с критикой анкетного метода и  требованием комплексного подхода  проблема разработки теории особенно симптоматична. Я. Шафир пишет, что эмпирическое описательное исследование дает <...только факты, из которых нельзя сделать выводы, предпосылки, из которых ничего не вытекает> [108, с. 12]. Вывод, к которому приходит автор: <... установление причинной зависимости предполагает предварительную теоретическую проработку вопроса> [107, с. 7]. Отсутствие исходной теоретической концепции создает возможности для произвольной манипуляции результатами на этапе интерпретации, когда недобросовестный исследователь выбирает из полученных данных то, <...что соответствует собственному капризу. Таких изучателей развелось в последнее время очень много> [108, с. 12, 13].

Эти констатации имели  принципиальное значение для формирования профессионального сознания социологов, для дальнейшего развития советской  социологии. В сущности, ставится вопрос о разработке специальных социологических  теорий, теоретических оснований  социологического анализа различных сфер жизнедеятельности постреволюционного общества.

Развернулись исследования потребительских бюджетов населения  и бюджетов времени, условий жизни  и быта различных социальных слоев  населения, их культурных и общественно-политических потребностей (работы С.Г. Струмилина, Е.О. Кабо, А. Стопани, Л.Е. Минца, И.Н. Дубинской, Г.С. Полляка, В. Зайцева и других) Эти исследования проводились Статистическим отделом Народного комиссариата труда, Центральным статистическим управлением, Центральным бюро статистики труда и являлись предшественниками будущих самостоятельных направлений социологического изучения образа и уровня жизни, досуга, семьи, потребления.

Методология этих исследований соответствует традиции, которую, следуя К.М. Тахтареву, можно определить как статистико-социологическую [95, с. 72-75]. Публикации их результатов, как правило, сопровождаются указанием на некоторые исходные посылки, которые имеют самый общий характер, часто декларативно-идеологический. Значительно больше внимания уделяется методико-техническим аспектам исследования, обеспечивающим достоверность эмпирических данных. Исследователи в это время стремятся получить информацию обо всей стране, поэтому активно обсуждаются принципы отбора обследуемых и выбора типичных дней недели для изучения бюджетов времени. Идея выборки, обоснования репрезентативности получаемых данных витает в воздухе, но реальных решений пока нет, и в публикациях приводится только информация о числе обследованных единиц наблюдения Неизменно приводятся данные о трудностях, возникавших при реализации полевого этапа исследования и препятствовавших получению запланированного числа единиц наблюдения.

В методах сбора данных сохраняется традиционный подход статистического  наблюдения, в котором сочетаются непосредственное наблюдение, учет (когда  речь идет о регистрации предметов  быта) и вопросник, включающий оценочные вопросы и вопросы о мнениях (когда определяется, например, степень изношенности этих предметов). Подробное описание методологии исследования на этапах сбора и анализа эмпирических данных - общепринятая норма публикаций 20-х гг.

Например, Л.Е. Минц проводил исследование бюджетов безработных в течение трех лет - с 1924 по 1926 гг. Публикуя результаты исследования [67], он считает необходимым сообщить читателю о принципах формирования совокупности опрашиваемых. Учитывая, что безработные могут скрывать свои доходы, чтобы не лишиться государственных пособий, автор формирует группу, однородную по источникам получения пособий (главным образом от страхкассы). Кроме того, это члены профсоюза, поскольку только они имели право на этот вид пособия. Еще один признак, используемый для формирования совокупности опрашиваемых, - отсутствие других работающих членов семьи, поскольку исследования других групп уже имеются Методологическое оправдание такого подхода автор видит, во-первых, в том, что это наименее обеспеченная часть безработных и, следовательно, наиболее типичная для изучения социальных проблем этой группы. А во-вторых, эта группа наиболее полно учтена в соответствующих организациях, что позволяет повысить точность отбора. При этом он считает нужным указать, что описания аналогичных исследований отсутствуют в мировой литературе, поэтому автор не имеет возможности сравнить свой опыт или заимствовать готовые методологические решения [67, с. 12-17]. Далее, излагая содержательный материал, Минц сопровождает его методическим комментарием, сообщает о восприятии вопросов опрашиваемыми, приводит примеры затруднений или неправильного понимания смысла вопросов, ограничения, связанные с особенностями опроса. Методологический контекст содержательных результатов максимально открыт для читателя.