Основы организации коммерческой деятельности на предприятии

     Взятки  могут передаваться под видом  подарка. Как правило, вручение подарка  публично не связывается с выполнением  должностным лицом каких-либо действий. Более того, передача денег или  иных ценностей обычно приурочивается к торжественной дате либо они  передаются не чиновнику, а членам его  семьи. Примечательно, однако, что новое  гражданское законодательство содержит нормы, направленные на предупреждение коррупции. Так, ст. 575 второй части ГК, вступившей в действие 1 марта 1996 г, запрещает дарение (за исключением  обычных подарков в небольшом  размере) государственным служащим и служащим органов муниципального образования.

     Становление рыночной экономики и развитие предпринимательства  способствовали появлению таких  форм завуалированного взяточничества, как перечисление денежных средств  па лицевой счет должностного лица или расчетный счет предприятия.

     Совершение  подобных преступлений должностными лицами органов государственной власти и управления представляет повышенную общественную опасность. Нередко такие  факты взяток длительное время остаются нераскрытыми и виновным удается причинить значительный ущерб интересам государства. Эти сделки являются сложными с точки зрения квалификации и д оказывания. Схема взяточничества внешне проста: чиновник за выполнение или невыполнение действий предлагает зависимому лицу перечислить деньги на указанный им расчетный счет. Например, за предоставление земли под размещение коммерческого ларька работник администрации предложил перечислить 3 млн. руб. на расчетный счет предприятия, где одним из учредителей был его сын. В другом случае чиновник за выдачу лицензии по предварительному сговору с руководителем благотворительного фонда вымогал у предпринимателей средства якобы на оказание помощи малообеспеченным гражданам.

     Должностное лицо получает взятку лично или через  посредника. Поэтому при выявлении  преступления необходимо проследить всю  цепочку движения денежных средств, перечисленных по требованию чиновника. Если будет установлено, что часть  средств была получена чиновником лично, то в этом случае, при наличии  других признаков, такие действия необходимо квалифицировать как взяточничество.

     Если  же в процессе расследования или  оперативных мероприятий установить такой факт не представляется возможным  либо по обстоятельствам дела видно, что перечисленные средства окончательно “осели” в коммерческой организации, где у лица есть корыстная или иная личная заинтересованность, то при наличии признаков состава преступления такие действия чиновников могут квалифицироваться по ст. 170 УК.

     В ходе оперативной проверки было установлено, что одна из коммерческих организаций (ТОО) неоднократно перечисляла акционерному обществу (АО) денежные средства. В платежных  документах они отражались как возврат  займа. Но было установлено, что АО никаких  договоров займа не заключало.

     Проверка  другого ТОО показала, что данные, отраженные в бухгалтерских документах, предлагаемых для исчисления налогооблагаемой базы, не сходятся с данными, отраженными  в документах расхода сырья, электроэнергии и прочих затрат. Из такого несоответствия следователь сделал вывод, что фактический  объем производства и реализации готовой продукции выше отраженной в отчетности. В то же время было установлено, что налоговый инспектор, контролировавший соблюдение налогового законодательства этой организацией, неоднократно принимала квартальный  баланс с заведомо заниженным объемом  производства. Было обнаружено также, что учредителем АО, куда перечислялись  деньги, был муж Инспектора. Сокрытый доход и переделенные средства составляли примерно одну и ту же сумму. Правильно  спланированные следственные действия позволили установить причинную  связь между всеми юридическими фактами и изобличить виновных. При квалификации подобных действий следует обратить внимание на то, что налоговый инспектор в данном случае оказывала содействие в сокрытии доходов и ее действия могут квалифицироваться как получение взятки и соучастие в налоговом преступлении.

     Не  менее распространены случаи получения  взятки под видом заключения договора купли-продажи товара по явно заниженным ценам. Как правило, из-за отсутствия надлежащего правового регулирования и контроля за крупными сделками такие действия остаются за рамками уголовно-правовой квалификации.

     Аналогичные трудности в правовой оценке и  доказывании возникают при выявлении  и расследовании завуалированных  способов взяточничества в процессе приватизации Например, при продаже магазина по конкурсу чиновники включают в состав учредителей организации родственников либо получают комиссионные вознаграждения при заключении иных коммерческих сделок.

     Фиктивные сделки с целью хищения чужого имущества. Развитие предпринимательской  деятельности способствовало и распространению  таких мошеннических действий, как  хищение имущества посредством  заключения фиктивных договоров[15]. Неисполнение договорных обязательств по различным гражданско-правовым сделкам  само по себе не является криминальным. В случаях неисполнения обязательств существует судебный порядок взыскания  причиненного ущерба. Однако тогда, когда  совершаются мошеннические действия, ответственность за которые предусмотрена  уголовным законом, виновные должны нести кроме гражданско-правовой и уголовную ответственность.

     Способы хищения посредством заключения фиктивных договоров самые разнообразные. В деловом лексиконе предпринимателей словами “кинуть” , “бортануть” и пр. обозначаются, как правило, грубые формы мошенничества, когда сделки совершаются от имени несуществующих фирм или через подставных лиц. Расследование таких преступлений не представляет особой сложности с точки зрения квалификации или сбора доказательств. Правда, некоторые трудности связаны с розыском лиц, совершивших преступление.

     В практике правоохранительных органов  существенную проблему представляют интеллектуальные формы хищений. Внешне такие сделки соответствуют требованиям гражданского законодательства, а причиненный  ущерб зачастую рассматривается  как следствие неисполнения обязательств по договору. Отсюда возникают проблемы в квалификации деяния, установлении направленности умысла виновных, определении  предмета доказывания и т.д.

     Типичный  пример — заключение договора, например, на выполнение определенных работ или  поставку товара. Как правило, исполнение обязательств одной из сторон в договоре отсрочено. Само по себе это не является нарушением действующего законодательства и еще не свидетельствует об умысле на причинение вреда. Более того, новое  гражданское законодательство предусматривает  право сторон на предоставление друг другу при заключении подобных сделок товарного (ст. 822 ГК) либо коммерческого  кредита (ст. 823 ГК) .

     Однако  именно этот механизм используется для  противоправного изъятия средств  у одного лица и незаконного обогащения другого. Упрощенная схема может  быть следующей. Создается новая  коммерческая организация. На законных основаниях она заключает сделку, например, на поставку (или реализацию) металла. Получает предоплату (или товар  для реализации) , а в дальнейшем не выполняет своих обязательств.

     Проблема  настолько актуальна, что с целью  предотвращения подобных злоупотреблений  Президент РФ подписал Указ от 20 декабря 1994 г. “Об обеспечении правопорядка при осуществлении платежей по обязательствам за поставку товаров (выполнение работ  или оказание услуг) ” . Указом установлено, что сделки, осуществляемые сторонами умышленно без соблюдения установленной Гражданским кодексом формы, не в полном объеме или несвоевременно, в соответствии с ГК являются ничтожными и порождают последствия, предусмотренные ГК и Указом.

     Предписывается, что обязательным условием договоров, предусматривающих поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг) , является определение срока исполнения обязательств по расчетам за поставленные по договору товары (выполненные работы, оказанные услуги) . Предельный срок, согласно Указу, равен трем месяцам.

     Однако  судя по сегодняшней ситуации Указ не решил всех проблем. Вряд ли будет эффективно сдерживать подобные махинации акционерное законодательство, поскольку Закон “Об акционерных обществах” относит такие сделки, независимо от их размера, к текущей хозяйственной деятельности и поэтому они находятся вне контроля совета директоров или других контролирующих органов Нет четкого механизма юридической ответственности и в Законе РФ “О несостоятельности (банкротстве) предприятий” .

     Но  самое главное, подобные сделки в  ряде случаев являются криминальной проблемой Выявить правонарушение, установить причиненный сделкой ущерб и доказать вину участников можно только в рамках уголовного процесса[16].

     Судебная  практика еще не выработала четких ориентиров в квалификации корыстных  посягательств в сфере новых экономических отношений.

     Тем не менее обращение к имеющимся судебным решениям по аналогичным делам поможет глубже разобраться в правовой оценке той или иной ситуации. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. №4 говорится, что невозвращение государственного или общественного имущества, полученного по договору бытового проката, должно влечь уголовную ответственность в тех случаях, когда виновный имел намерение путем обмана или злоупотребления доверием обратить это имущество в свою собственность. Такие действия должны квалифицироваться по ст. 93 УК РСФСР.

     В другом решении (см.: Бюллетень Верховного Суда СССР, 1974, № 6) отмечено, что “получение денег под условием выполнения обязательства  впоследствии не выполненного, может  квалифицироваться как мошенничество, если установлено, что обвиняемый не имел намерения выполнить взятое обязательство и преследовал лишь цель завладеть деньгами.

     Таким образом, если будет установлено, что  умысел виновных изначально был направлен  не на выполнение обязательств по договору, а на мошенническое завладение имуществом, то такие действия образуют состав хищения.

     Вывод о наличии умысла на безвозмездное  изъятие можно делать при наличии  прямых доказательств (показание свидетелей и потерпевших наличие изъятых  документов и др. Однако, как правило, прямых доказательств, свидетельствующих  о наличии такого умысла, в процессе расследования установить не удается. В таких случаях виновность устанавливается на основании совокупности косвенных доказательств, к которым могут относиться, отсутствие возможности на момент заключения договора исполнить обязательства по сделке, отсутствие разрешения (лицензии) , сведения, содержащиеся в бухгалтерских документах, деловой переписке, и другие документы.

     Так, после ликвидации центральным правлением благотворительного фонда одного из своих филиалов руководители филиала, вступив в преступный сговор с  дирекцией коммерческой фирмы, реализовали  ей за наличный расчет 6 тыс. видеокассет, принадлежащих фонду.

     С целью сокрытия операции директор филиала  составил фиктивный договор якобы  на поставку фирме оборудования, согласно которому за невыполнение условий поставки благотворительный фонд должен был  платить штрафные санкции в размере 0,1 % от суммы сделки. В счет неустойки и была документально оформлена передача видеокассет.

     В свою очередь, представители фирмы  оприходовали кассеты не как полученные от фонда, а как закупленные у  населения, чем обналичили имеющиеся  на счете денежные средства на сумму  стоимости поступивших кассет.

     Встречная проверка, проведенная сотрудниками правоохранительных органов совместно  с работниками налоговой инспекции, позволила изъять документы учета, которые впоследствии составили  доказательственную базу. К оценке собранных доказательств необходимо подходить более требовательно  при расследовании хищений, связанных  с совершением фиктивных сделок, предметом которых была интелектуальная собственность. Рассмотрим два характерных примера.

     Приказом  генерального директора объединения (государственное предприятия, Казань) внедрение рационализаторского  предложения группа работников объединения  была поощрена премией размере 25 млн. руб. Согласно приказу премия выдавалась пяти руководителям объединения, включая  самого генерального директора, якобы  за разработку и внедрение рацпредложения, позволившего получить дополнительную прибыль в размере 450 млн. руб.

     В ходе предварительного следствия было установлено, что генеральный директор, действуя по предварительному сговору  с главным инженером и другими  должностными лицами, с целью хищения  денежных средств подготовили заявление  и утвердили на техническом совете объединения рацпредложение “Повторное использование алюминий-палладиевого катализатора” . Согласно заключению проведенной по постановлению следователя научно-технической экспертизы технический совет объединения, который состоял из авторов разработки, не вправе был рассматривать заявление, а сама разработка не могла быть принята как рацпредложение, поскольку не содержала нового технологического решения. “Рацпредложение” было копированием технологического регламента производства продукции, разработанного государственным научно-исследовательским институтом и несколько лет используемого объединением.