Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

Башкирский  Государственный Педагогический Университет

им. М. Акмуллы

                                       

                                                 Кафедра зарубежной литературы и страноведения

Курсовая  работа

на тему

«Функция  хронотопа в романе Э. Бронте  «Грозовой перевал»»

                                             Студентки Булычёвой  М.О.

                                                    гр. 301а

                                             Научный руководитель

                                             Ассистент Рыбина М.С.

Уфа – 2008

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………………3

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

1.Проблема хронотопа  в отечественном и зарубежном  литературоведении………..6

2.1 Пространство  и время в романе «Грозовой  перевал»…………………...……….15

2.2 Функция хронотопа  в романе…………………...…………………………....……26

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………...…………………………………………………….…28

Список использованной литературы…………………………...……………………...30 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ

 

    Творчество  сестер Бронте - не просто важнейший  факт истории английской литературы, это живой, развивающийся культурный феномен: непрерывающиеся нити заинтересованного читательского восприятия более, чем все критические выкладки, подтверждают, что литературе, обращенной к вечным человеческим чувствам, суждена долгая жизнь.

    Единственный  роман Эмилии Бронте «Грозовой перевал» (Wuthering   Heights   (Wuthering   -   труднопереводимый   эпитет, заимствованный писательницей, по всей вероятности, из йоркширского  местного диалекта; основанный на звукоподражании, он передает  вой ветра в бурю)), - одно из самых загадочных произведений мировой литературы. Неповторимость и уникальность романа в том, что это скорее лирическая поэма, в которой реалистический замысел реализован через романтическую символику. Отмечая тонкий и глубокий психологизм единственного романа Эмилии Бронте «Грозовой перевал», современники, говоря об этой книге, нередко использовали такие эпитеты, как «дьявольская», «демоническая», называли ее «апокалипсисом современности».

    Сюжет романа  навеян  отчасти  семейными  преданиями,  но  в  гораздо

большей степени - наблюдениями самой  писательницы  за жизнью  йоркширских фермеров и помещиков. Ее особенно интересовали предания о трагических событиях их жизни.

    Унылая  жизнь английской провинции,  полная  мертвящих  предрассудков и тайных преступлений, совершаемых во имя наживы, изображена в  романе  Эмилии Бронте. Действие романа происходит в начале XIX века, но  Эмилия  Бронте  не рисует исторического фона, не соблюдает  исторических перспектив,  но  мы чувствуем  в  романе  эпоху, современную писательнице.

    Эмилия  Бронте оставила после себя также  множество стихотворений. Ее поэзия носит трагический и  страстно-протестующий  характер.  Она  изобилует  прекрасными   картинами природы, всегда созвучными переживаниям человека. В  мире  природы  Эмилия  Бронте  подыскивает параллели   человеческим чувствам.

    Большинство стихотворений имеет мрачный  характер,  пронизано  горькими жалобами на одиночество и несбыточными мечтами  о счастье. В  немногочисленных  стихотворениях,  которые можно  было назвать религиозными,  которые  представляют  собою  обращения  к богу, звучит страстная жажда независимости, подвига и свободы.

    Писательница  мечтает пронести сквозь жизнь и  смерть «свободную  душу  и сердце без цепей...».

    Все творчество Эмилии Бронте - это причудливый сплав романтических и реалистических традиций.  Проблема соотношения этих двух методов в ее работах действительно остра. Смелое изображение характеров и страстей, сложных человеческих взаимоотношений в романе «Грозовой перевал», безусловно, настолько сильно расходятся с дидактическими традициями викторианских романов XIX века, что многие исследователи считают: «Эмилия Бронте может быть скорее названа представительницей прогрессивного романтизма в английской литературе 40-х годов, хотя и с некоторыми оговорками»[7]. Но упомянутые «оговорки» не следует упускать из виду. Творчество Эмилии Бронте отражает как романтические, так и реалистические тенденции.

    Целью данной работы является поиск грани, отделяющей эти два метода, тесно сплетенных вместе. Но прежде всего, меня будет интересовать проблема  пространственно-временных отношений и их функции в романе. С учетом цели решаются следующие задачи: 1) исследование проблемы хронотопа в истории отечественного и зарубежного литературоведения. Этому вопросу посвящена глава 1 курсовой работы; 2) изучение временных и пространственных отношений в романе «Грозовой перевал» рассматривается в части 1 главы 2;  3) анализ значения хронотопа в романе производится во 2 части. Результаты проделанной работы обобщаются в заключении. Актуальность исследования определяется необходимостью разграничения романтических и реалистических тенденций в произведении и роли хронотопа в определении границы между ними. Объектом исследования является соотношение методов романтизма и реализма в романе Эмилии Бронте «Грозовой Перевал», а предметом – роль пространственно-временных отношений в отображении этих методов.

       Для достижения успеха в работе  были использованы труды как  отечественных, так и зарубежных  ученых, однако здесь следует  сделать определенные уточнения. Зарубежная библиография, касающаяся творчества Эмилии Бронте, насчитывает солидное количество публикаций, так как в англо-американской критике велись оживленные споры о произведениях Э.Бронте. В России же наибольшей популярностью пользовалась сестра Эмилии - Шарлотта. Таким образом, по мнению почти единственного исследователя творчества Эмилии Бронте в России Д.Б.Хардак, «…полного достаточного и истинного представления об Э.Бронте русский читатель так и не получил»[15]. Поэтому в данном исследовании из ссылок на работы отечественных ученых в основном будут присутствовать критика Д.Б.Хардак.

      Среди зарубежных исследователей  творчества Эмилии Бронте следует  отметить английского критика  и писателя Ральфа Фокса. В своей книге «Роман  и  народ» Ральф  Фокс  пишет о  «Грозовом перевале»: «... это,  конечно,  роман, ставший поэзией, и это, вне всякого сомнения, одна из  самых  необыкновенных книг, когда-либо созданных человеческим гением, но она  является  всем  этим лишь потому, что эта книга - вопль отчаянного страдания, вырванный из  груди Эмилии самой жизнью...»[15].

    Английский  критик Т. А. Джексон в своей книге  «Старые  верные  друзья»

подчеркивает, главным образом, гуманизм Эмилии Бронте  и  говорит,  что  она сумела реалистически показать борьбу между добром и злом, между угнетателями и  угнетенными» [15].

    Писательница  Вирджиния Вулф в своих «Эссе» пишет: «Именно эта мысль, что  в  основе проявлений человеческой природы лежат силы, возвышающие  ее и подымающие  к подножью величия, и ставит роман Эмилии Бронте на особое, выдающееся  место в ряду  подобных  ему романов»[17].

      В целом же, сопоставив факты,  проработав труды различных исследователей, я попытаюсь найти наиболее  верное решение проблемы.  
 
 
 
 
 
 
 
 

ОСНОВНАЯ  ЧАСТЬ

 

    1. Проблема хронотопа в отечественном литературоведении

    Одной из основных проблем, стоявших со времен древности перед человечеством, было понимание времени и окружающего  мира – пространства.

    «Время  – одна из основных (наряду с пространством) форм существования мира, возникновения, становления, течения и разрушения всех явлений бытия. Категория времени cвязана с последовательной сменой этапов жизни природы, человеческой жизни и развития сознания; поэтому восприятие субъективной длительности времени сплетается с отношениями причин и следствий, прошлого, настоящего и будущего, а также с субъективным переживанием В. и его интерпретацией в различных типах сознания» [19,  с.81-82].

    «Пространство - состояние или свойство всего, что  простирается, распространяется, занимает место; самое место это, простор, даль, ширь и глубь, место, по трем измерениям своим» [19, с. 243].

    На  ранней стадии формирования человеческого  общества пространство и время мифологизировались. Представление о времени в  традиционных обществах связывалось с вращением, цикличностью, превращением. Постижение категорий пространства и времени со времен античности философами (Аристотелем, Платоном, Демокритом, Дж. Локком, И. Кантом, Гегелем, М. Хайдеггером и др.) перевело предмет дискуссий в сферу материального (объективного, реального) и идеального (ирреального, зависимого от сознания человека).

      В филологической науке изучение  пространственно-временных категорий  занимало значительное место  еще со времен античности. Однако  и в античности и в Средневековье  отсутствовал термин для определения пространства, он заменялся определением «место». «Чем-то великим и трудноуловимым кажется топос – т. е. место-пространство», - рассуждал Аристотель. Представление о художественном пространстве формируется во время зарождения релятивистской концепции пространства.

    Впервые категория художественного пространства была детализирована О. Шпенглером в  книге «Закат Европы», в которой  философ определяет пространство («протяженность») как «прасимвол культуры», и связывает  его со «смыслом жизни и смертью, а глубину пространства - со временем и судьбой»[14].

    В своих работах «Искусство в пространстве»  и «Бытие и время» Хайдеггер предлагал  искать существо простора в местности  как его основании, и от «пространственности  внутримирно подручного» переходил к «пространственности бытия-в-мире». И. П. Никитина вычленяет целый ряд идей ученого, представляющих интерес для анализа художественного пространства: «Прежде всего, пространственность многообразна и художественное пространство - один из важных ее видов. Оно автономно и не сводимо к какому-то другому виду пространства как к чему-то более фундаментальному. Оно заведомо не сводимо к пространству науки и техники и связано в первую очередь с понятиями простирания, простора, места и области как совокупности вещей в их открытости и взаимопринадлежности. Художественное пространство представляет собою способ, каким художественное произведение пронизано пространством. Как эстетическое понятие художественное пространство не является покорением или преодолением какого-то иного пространства, а представляет собой самостоятельную сущность. Оно облекает что-то внутреннее, противопоставляя его внешнему, включенные в него объекты ищут мест и сами являются местами. Пустота как незаполненность художественного пространства сама подобна месту, и потому является не просто отсутствием, а чем-то произведенным с умыслом и создающим места. Как система мест и их взаимодействие художественное пространство придает единство художественному произведению, открывающему новые области обитания и самого человека, и составляющих его окружение вещей». [21].

    Помимо  широчайшего круга западных исследователей, внесших значительный вклад в  разработку пространственно-временных  категорий, в русском литературоведении  проблема пространства и времени в искусстве нашла отклик среди ряда крупных специалистов – П. А. Флоренского, В. В. Виноградова, В. Я. Проппа, А. Цейтлина, В. Б. Шкловского и многих других.

    Д. С. Лихачев отмечал специфику  взаимодействия литературы и реальности: «В любом литературном явлении, так или иначе многообразно  отражена и преображена реальность: от реальности быта до реальности исторического развития (прошлого и современности), от реальности жизни автора до реальности самой литературы в ее традициях и противопоставлениях. Сама литература – реальность в своих произведениях: она представляет собой не только развитие общих эстетических и идейных принципов, но движение конкретных тем, мотивов, образов, приемов.

    Литературное  произведение распространяется за пределы  текста… Реальность – как бы комментарий к произведению, его объяснение…

    Четкие  границы отсутствуют, но зыбкая пограничная  полоса реально существует, и в  ней протекают процессы чрезвычайно  важные для литературного развития» [11, с. 3].

    Условность  пространства искусства подчеркивалась Ю. М. Лотманом: «Искусство - наиболее  развитое пространство условной реальности»[12].

    Ю. М. Лотман выделяет в первую очередь  «сюжетное пространство» - «структуру, которую можно себе представить  как совокупность всех текстов данного  жанра, всех черновых замыслов, реализованных и нереализованных, и, наконец, всех возможных в данном культурно-литературном континууме, но никому не пришедших в голову сюжетов» Ученый пишет о том, что «разные типы культуры характеризуются различными сюжетными пространствами (что не отменяет возможности выделить при генетическом и типологическом подходе сюжетные инварианты). Поэтому можно говорить об историко-эпохальном или национальном типах сюжетного пространства» [12].

    В разработку художественных пространственно-временных категорий внесли свой вклад теоретики символизма. А. Белый  в труде «Символизм как миропонимание» выходит за рамки семиотической точки зрения «Слово - символ; оно есть понятное для меня соединение двух непонятных сущностей: доступного моему зрению пространства и глухозвучащего во мне внутреннего чувства, которое я называю условно (формально) временем. В слове создается одновременно две аналогии: время изображается внешним феноменом - звуком; пространство изображается тем же феноменом - звуком; но звук пространства есть уже внутреннее пересоздание его; звук соединяет пространство с временем, но так, что пространственные отношения он сводит к временным; это вновь созданное отношение в известном смысле освобождает меня от власти пространства; звук есть объективация времени и  пространства»[21].