Подвиг в ВОВ

СОДЕРЖАНИЕ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ 

      Я выбрала данную тему, так как я считаю, что она достаточно актуальна и в наше время. Тема подвига в Великую Отечественную войну стала на многие годы  одной из главных тем литературы двадцатого века. Причиной тому является непереходящее осознание тех ничем не восполнимых потерь, которые перенесла война.  На войне человек попадает в экстремальные ситуации. Именно при таких обстоятельствах, как на войне, человек показывает свое истинное лицо. Такие качества, как чувство долга, патриотизм, честь, ответственность, либо остаются нужны человеку, либо нет. Именно люди долга и чести заставляют нас задуматься: умеем ли мы жить по совести.

      Цель  моей темы: познакомиться с темой  подвига в литературе по произведениям  писателей второй половины двадцатого века.

      Задачи  этой темы:

• Охарактеризовать развитие военной литературы во второй половине двадцатого века;
• Охарактеризовать поведение человека в Великой Отечественной войне;
• Ознакомиться с произведениями В. Кондратьева «Сашка» и С. Алексиевич «У войны не женское лицо»;
• Сравнить женский и мужской подвиг по произведениям В. Кондратьева «Сашка» и С. Алексиевич «У войны не женское лицо»;
• Сравнить взгляд на войну глазами мужчины по произведению В. Кондратьева «Сашка» и женщины по произведению С. Алексиевич «У войны не женское лицо»;
• Охарактеризовать задачи военной литературы писателей двадцатого века.

ГЕРОИЗМ В ВОЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 

      В одном выступлении Александр  Твардовский заметил, что действительность – даже героическая действительность, - чтобы сохраниться в памяти народной, нуждается в подтверждении и  закреплении искусством, без этого «она как бы еще не совсем полна и не может с полной силой воздействовать на  сознание людей».

      И в качестве примера привел сначала  «Войну и мир»: Разве война и победа русского оружия в 1812 году означала бы столько для национального патриотического самосознания русских людей, если бы, допустим на минуту, не было гениального творения «Война и мир», отразившая этот исторический момент в жизни страны, показавшего по своей силе образах величия народного подвига тех лет? То же самое можно сказать о литературе, которую вызвал к жизни беспримерный подвиг советских народов в Отечественной войне 1941-1945 годов. Он подтвержден и закреплен  в нашем сознании, в том числе в сознании самих непосредственных носителей этого подвига, средствами правдивого художественного слова.

      Кажется в нашей истории – да и не только в нашей – не было еще  случая, когда литература таким широким  фронтом на протяжении столь долгого  времени – больше чем полвека  – без заметных перерывов и  пауз занималась столь углубленно, столь заинтересованно одной исторической эпохой, одним историческим событием. Время в этом случае словно бы не властно над прошлым.

      Конечно, дело здесь прежде всего в масштабах  пережитой народом трагедии, в  масштабах совершенного им подвига. Нет семьи, которую бы не опалила война, до сих пор видны оставшиеся после нее ужасные зияния – двадцать семь миллионов погибших означают, что каждый десятый житель страны сложил в те годы голову. Вот та скорбная почва, которая питала военную литературу.

      Представляемая  читателям трехтомная антология «Военная проза» - повести и рассказы двадцати восьми авторов, - несмотря на ее солидный объем, вобрала в себя только часть вещей, завоевавших признание читателей и критиков. В антологию включена приемлемая по объему и уникальная по взгляду на кровавую реальность фронтовой действительности документальна повесть Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо».

      Если  обратиться к биографическим справкам об авторах, чьи произведения вошли  в антологию, можно убедиться, что  эти повести и рассказы создавались писателями, о которых А. Твардовский сказал, что они на фронте «выше лейтенантов не поднимались и дальше командиров пока не ходили» и «видели пот и кровь войны на своей гимнастерке».

      Трудно  приходилось в ту пору тем, кто  был переполнен пережитым и увиденным на фронте и хотел правдиво рассказать об этом. Идеологический и литературный климат был для этого малоподходящий. Тон задавали сочинения художественно беспомощные, сознательно пренебрегавшие реалиями войны, - они выдвигались властями как эталон высокой гражданственности и художественного совершенства и становились серьезной преградой для той правды о войне, которую хотели рассказать ее участники.

      В героях литературы военных лет утверждается новый идеал. Если  в прозе довоенного периода он воплощался в мирном труженике, созидателе, то в прозе военного времени – в человеке-борце, который рисовался гуманистом, отстаивающим  свободу и независимость своей страны, освобождающий мир от фашизма. Концепция человека в прозе войны вбирала в себя как важную часть понятие русского национального характера, сформированного исторически, воспитанного в духе интернационализма и нерушимой дружбы между народами нашей страны. Герой военной прозы осознавал влияние  цели борьбы и чувствовал, что от исхода этой борьбы зависит не только будущее нашей страны, но и будущее народов мира.

      Традиции  литературы военных лет помогают отразить ход войны, создать героические  характеры ее участников. Это характерно для выдающихся произведений о героическом  подвиге народа, созданных в последующие годы, таких, как рассказ М. Шолохова «Судьба человека», повести В. Быкова, В. Астафьева и др.

      Одной из важнейших проблем при осмыслении новаторского характера произведений прозы периода Великой Отечественной  войны является проблема героизма.

      Отмечая героическую направленность литературы военных лет, А. Толстой писал: «В дни войны литература поднимается до глубокого человеческого портрета, пораженная и переволнованная высотой нравственного духа двадцати восьми гвардейцев, комсомолки Зои и сотен подобных им героев, сынов партии».

      Для содержания всех без исключения произведений прозы военных  лет характерна героическая устремленность, выразившаяся в отражении величия подвига  страны и народа в годы грандиозной  битвы.

      Отражая подвиги народа, разгромившего фашизм, советские прозаики создали своеобразный героический эпос, адресованный современникам.

      Военная проза прежде всего свидетельствует  о непрестанном писательском осмыслении общенародного характера Великой  Отечественной войны, постижении истоков  нашей Победы и поиске наиболее эффективных путей их изображения. Здесь прежде всего выявляется историзм художнического мышления, способствующий созданию характеров, соразмерных эпохе. Книги о Великой Отечественной войне обогащают литературу созданием разнообразных характеров, и прежде всего героических.

      Человеческие  судьбы и характеры, слияние в  них категории героического и  народного, утверждение социалистического  сознания постоянно в поле зрения своих писателей. Единственная и  неповторимая жизнь человека и поступательный ход истории как бы объединяются в художественном решении проблемы героического характера.

      Среди произведений на тему Великой Отечественной  войны особого внимания заслуживают  книги тех авторов, творчество которых  определено их непосредственным фронтовым опытом. Повести Г. Бакланова, В. Быкова и К. Воробьева, «Батальоны просят огня», «Последние залпы» и «Горячий снег» Ю. Бондарева, «Танки идут ромбом» А. Анапьева, «Солдаты» М. Алексеева – эти и другие книги концентрируют в себе высокие нравственные начала, которые выявила война в советском человеке.

      Авторам, прошедшим через годы войны, не надо было ничего придумывать в знакомой до мельчайших подробностей теме. «…Это, - говорил Ю. Бондарев, - были люди окопов, солдаты и офицеры; они сами ходили в атаки, до неистового яростного азарта стреляли по танкам, молча хоронили своих друзей, брали высотки, казавшиеся неприступными, своими руками чувствовали металлическую дрожь раскаленного пулемета, вдыхали чесночный запах немецкого тола и слышали, как остро и брызжуще вонзаются в бруствер осколки от разорвавшихся мин. Это было поколение фронтовиков, оно все видело, чувствовало, знало, ненавидело и боролось.

      Душевный  опыт этих людей был насыщен до предела. Четыре года войны они прожили, не переводя дыхание, и, казалось, концентрация деталей, эпизодов, конфликтов, ощущений, потерь, образов солдат, пейзажей, запахов, разговоров, ненависти и любви была настолько густа и сильна после возвращения с фронта, что просто невозможно было все это организовать, найти необходимый сюжет, композицию, ясно проявить главную мысль. Сотни сюжетов, судеб, коллизий, характеров теснились в неостывшей памяти каждого. Недавнее было слишком горячо, слишком близко – детали вырастали до гигантских размеров, затмевали основное.

      И вот прошло много лет – все постепенно отстоялось. Время сделало выбор и отбор. И самое время потребовало сказать о войне то, что еще не было сказано другими. Необходимо было вспомнить о своем поколении в нелегкие годы испытания народа со всем мужеством и суровостью, со всей правдивостью и добротой».

      Передавая образным языком точку зрения на войну  самих непосредственных участников войны, они свое осмысление фронтовых  событий резко противопоставили претензиям иных авторов, в книгах которых  за изображением войны  не стояли подлинные чувства и личный опыт. Но ведь должен же был кто-то  сказать обо всем этом новое слово, столкнуть вниз по откосу первый камень лавины. И здесь потребовались не только глубина индивидуального переживания, обобщения собственных наблюдений над конфликтами и проблемами военного времени, но и смелость прямо взглянуть в глаза неприкрашенной правде, а также выдержка, позволяющая им довести дело до логического конца.

      Очистив страницы своих произведений от выдуманных героев и героинь, избегая преувеличений и напыщенности, они знакомили читателя с многоликой толпой созданных из плоти и крови людей, отличающихся не только мужеством и отвагой, но пытливостью ума, непримиримостью ко лжи и лицемерию. Это не декларировалось ими, но все происходящее наталкивало на мысль, что в сцеплении причин и следствий той войны, которую они изображали, скрывается другая последовательность, обратная. Они в полно мере оценили силу художественной формы и значение искреннего и свежего слова – сдержанного и несколько сурового в их повествованиях о войне. Сами эти драматические истории, завязавшиеся на высоком духовном уровне взаимопонимания и горячего сочувствия авторов к изображаемым героям, приобрели личный характер и тем самым лишили читателей многих иллюзий, оставляя после себя чувство тревожного ожидания и нравственного беспокойства. Высокая степень ответственности писателей фронтового поколения, уверены в том, что сам художник обязан влиять на духовный мир человека, соединилась в их  сознании с ощущением необходимости своего дела. Ибо стечения обстоятельств и личного желания, как оказалось, еще было недостаточно для совершения творческого акта.

      Память  войны у советских писателей  трактуется как бездонный кладезь  высочайшей нравственности. В одном  из интервью Ю. Бондарев говорил о том, что для невинного художника важно «выявить философию времени». И тут же добавлял, что искусство слова должна двигать «вина перед чужой болью».

      Героический характер в нашей литературе всегда был социально активной и потому высокоодухотворенной личностью, воплощавшей в себе качества гражданственности. Вспомним ли мы книги М. Шолохова, нашу Лениниану, «Соленую Падь» С. Залыгина, «Жестокость» П. Нилина, «Первый учитель» Ч. Айматова, многочисленные книги о Великой Отечественной войне, - разве герои этих произведении не являют собой творческие характеры высочайшей духовности и нравственности? Их одухотворенность – прямое следствие и выражение социальных  основ нашей жизни: безусловное и очевидное внутреннее богатство, незаурядный масштаб личности героев этих произведений – прямой и естественный результат богатства их общественных отношений.

      Фильмы-экронизации  о Великой Отечественной войне  – ответственная тема советского искусства. Они открывают новые  высоты взаимодействия литературы и  кино. Эти картины стали для кинематографистов подлинной школой идейности, школой профессионального мастерства. Лучшие ленты активно содействуют военно-патриотическому воспитанию, важность которого особо подчеркивается в Постановлении ЦК КПСС в Совете Министров СССР по вопросам кино (1984 г.).

      Война – не тот материал нашей истории, о которой можно говорить приблизительно, поверхностно, не одухотворяя его масштабностью мысли и высокой человечностью. На экранах же еще нередко появляются фильмы-экранизации, в которых видно приблизительное переосмысление режиссером того, что предложено ему писателем, когда писатель как бы «прикладывается» к концепции постановщика фильма, когда его собственное видение, не одухотворенное авторским замыслом, граничит со своеволием, нередко выступающего под знаком новаторства. Такой перебор не идет на пользу делу. Творческий контакт возможен только при наличии общей позиции писателя и режиссера. Ведь не случайно же именно конкретная единственная книга вдохновила режиссера на создание фильма-экранизации. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВЯЧЕСЛАВ  КОНДРАТЬЕВ «САШКА»