Полистилизм в системе средств массовой информации

         Открытость  русского языка, в частности, характеризуется включением в него иностилевых единиц. При вторжении в текст «чужого» ему элемента, по мнению С.И. Сметаниной, существуют три процесса. Широкий культурный контекст может абсорбировать вторгающийся в него элемент, или, иными словами, впитать его, как губка. Вместе с тем, существует процесс вытеснения иностилевого элемента. Также вторжение «инородных» единиц способствует образованию сложной иерархии между элементами разных стилей. Последний вариант взаимодействия текста с иностилевым элементом позволяет приобрести целому тексту новое содержание. При этом данное языковое включение играет роль катализатора, т.е., не участвуя непосредственно в самом процессе, оно может ускорить его динамику [17]. Так или иначе, русский язык находится в постоянном взаимодействии с элементами иностранных языков.

         Отношение к различным включениям в язык медиатекста неоднозначно: с одной стороны, это свидетельствует о подвижности русского языка, его демократичности и креативности, а с другой стороны - такая тенденция способствует нарушению, а порой и вовсе разрушению традиционных языковых норм. Среди «болезней» современной речи выделяют такие, как криминализация, деэстетизация, дегуманизация, расхождение с требованиями общественной морали и т.д. В этой ситуации можно говорить о том, что эстетическая составляющая современной речевой культуры нарушается целенаправленно. Как правило, более важной становится экспрессивная сторона, которая преобладает над смысловой.

         Однако журналист  как транслятор общественного мнения должен обладать так называемой автоцензурой, разделять допустимые и недопустимые с точки зрения нравственности включения в текст. «Каждый, кто причастен к выпуску газеты, ответственен за ее язык. Газеты повинны в том, что речь засоряется словами, чуждыми литературному языку. Газетный текст не допускает вычурности, но простота требует подлинного мастерства» [18], - считает К.М. Накорякова. Ее слова можно отнести также к тем, кто осуществляет текстовую деятельность на радио, телевидению и в интернет-СМИ. На современном этапе носители языка, в том числе журналисты, стремятся снять лексический запрет с определенных лексических и стилистических ресурсов и сформировать новые стратегии речевого поведения. Однако Г.Н. Скляревская отмечает, что «такое явление, как непропорциональное разрастание отдельных микросхем, ломка устойчивых моделей, неумеренные лексические перемещения от периферии к центру и т.п. при поверхностном взгляде могут быть расценены как свидетельства порчи, болезни языка. Однако наблюдаемые процессы уместно было бы сравнить с внешними проявлениями болезни, которые воспринимаются как сама болезнь, но в действительности являются реализацией приспособительных, защитных сил организма» [19]. Таким образом, считается, что внедрение в текст элементов сниженной лексики, жаргонизмов, иноязычных слов и т.п. является лишь реакцией языка на состояние социума. Это своего рода активная речевая адаптация, показывающая способность языка к самостоятельному саморегулированию.

          В связи  с этим на страницах печатных изданий, в радио- и телеэфирах появляются яркие с точки зрения стиля включения, роль и оценка которых неоднозначна. Именно медиатекст в современных условиях стал диктовать правила словоупотребления современной языковой личности, влияя на ее уровни и в том числе процессы познания мира.

          Иностилевые включения в текстовое пространство чаще всего используются с целью придания тексту или отдельной его части экспрессивности. Экспрессивность как общеязыковая категория пронизывает все сферы языка. Арсенал ее выразительных средств и, как следствие, стилистических компонентов весьма обширен. Исследователи рассматривают экспрессивность как совокупность семантико-стилистических и структурных признаков единицы языка, которые позволяют ей быть средством субъективного выражения отношения говорящего (пишущего) к содержанию или адресату речи [20]. Суть экспрессивных средств состоит в их противопоставлении нейтральной лексике, в разрушении некого стандарта и его гипертрофированного выражения – штампа.

         В современной  журналистке экспрессия, достигающаяся за счет включения в текст элементов различных стилей, стала довольно распространенным явлением, приемом. Эта тенденция связана с постоянным процессом демократизации журналистики, в которой наблюдается отход от стандартизированного языка, стремление сделать газетно-публицистическую речь более выразительной. Однако современный медиатекст в своем творческом наполнении зачастую имеет чрезмерную насыщенность экспрессивными средствами. Н.Ю. Перескокова отмечает, что для создания «качественной» экспрессии в медиатексте необходимо, чтобы журналист знал конкретные ее приемы и умел ими пользоваться [21]. В противном случае текст может быть «испорчен» своей чрезмерной эмоциональностью, что часто приводит к возникновению речевой агрессии по отношению к читателю.

         Н.Ю. Перескокова выдвигает авторскую классификацию приемов экспрессии: эмоционально-тональные, стилистически окрашенные средства выразительности, а также внесистемные средства. Необходимо рассмотреть способы создания авторской экспрессии в соответствии с этой классификацией.

         Эмоционально-тональные  средства реализации функции экспрессии включают в себя оценочную лексику, иронию. Их основная задача – придать  тексту эмоциональную окраску. В данном случае автор выражает свою субъективную оценку той действительности или ее фрагмента, который стал объектом отображения в тексте. Использование оценочной лексики является одним из лексических средств привлечения внимания в медиатексте. Часто оценочность проявляется в журналистском тексте за счет использования иностилевых элементов. Таким образом, автор характеризует то или иное явление не открыто, используя традиционную лексику, а скрыто, включая в текст иностилевые элементы с заложенной в них положительной или отрицательной оценкой. Следует более подробно рассмотреть, за счет каких средств, элементов стилей в тексте достигается оценочность и экспрессия.

         К образным средствам медиатекста, выражающим авторскую оценку, относят литературные фигуры и тропы. Как отмечают исследователи, эта группа средств выразительности представлена в медиатекстах уже, чем другие. Самыми распространенными среди этой группы являются такие выразительные средства, как метафора, олицетворение, эпитет. Их основная функция - придание тексту ярко выраженного смыслового оттенка. Являясь элементами нехарактерного для обычного журналистского текста стиля, литературные фигуры и тропы обогащают язык, позволяют сделать публикацию более выразительной, яркой, а также способствуют созданию автором дополнительных скрытых смыслов.

         Данную речевую  ситуацию иллюстрирует следующий отрывок  журналистского текста: «Великая депрессия, став семейным преданием всей страны, оставила шрам на душе и вошла в состав национальной памяти» [22] – в данном примере читатели сталкиваются с развернутой метафорой, показывающей трагичность ситуации в Америке во времена великой депрессии. Метафора здесь помогает более ярко с помощью образов передать эмоции автора. Она обогащает текст с точки зрения стиля, делает его более экспрессивным. Другой пример: «Эти «козявки» вышагивали на задних лапах как заправские солдатики» [23] – в данном случае под словом «козявки» автор имеет в виду маленьких собачек на арене цирка. Благодаря использованию этой метафоры возможно появление некоторого дополнительного завуалированного смысла. Это средство выразительности не только делает текст экспрессивным, красочным, но и представляет авторскую оценку героев данного отрывка как крошечных, забавных собак.

         В противовес литературным средствам выразительности в медиатексте выступает другая группа стилистически окрашенных средств, как правило, представляющих собой элементы разговорной лексики, просторечий, разновидности жаргонной лексики.

         Под жаргоном понимают речь относительно открытой социальной или профессиональной группы, которая отличается от общеразговорного языка особым составом слов и выражений. Это условный язык, понятный только в определенной среде; в нем много искусственных, иногда условных выражений [24]. Но включение в современный публицистический дискурс жаргонных элементов и просторечных выражений позволяет говорить о том, что сфера функционирования этих языковых средств изменилась, границы ее размылись. Так, жаргонизмы, выходя на более широкий коммуникативный простор, утрачивают свою функциональную замкнутость, теряют исконное «корпоративное» значение служить специализированным и обособленным языком. Соответственно, меняется состав их пользователей.  Ими становятся не только постоянные носители того или иного жаргона, но и те, кто употребляет жаргонные выражения «цитатно». И сам акт использования этих выражений перестает говорить о принадлежности пользователя к узкой социальной среде, которая породила тот или иной вид жаргона.

         Употребление  же жаргонных включений в современном  публицистическом дискурсе чаще всего диктуется определенным коммуникативным намерением, т.е. является функционально обусловленным и, следовательно, прагматически контролируемым [25]. А.В. Молодченко отмечает, что использование подобных включений в медиатекст должно отвечать чувству сообразности и соразмерности, не нарушать чистоту норм русского литературного языка, поскольку экспрессия, если она достигается за счет употребления жаргонных, просторечных элементов в ущерб смыслу и красоте речи, не увеличивает эффективности общения, а скорее делает его менее успешным [26]. Действительно, изобилие жаргонных выражений значительно снижает степень выразительности языка журналистского текста. Часто значение жаргонизмов читателю неясно. Это приводит к тому, что внедренные  текст иностилевые элементы не выполняют возложенную на них автором функцию: они не только не стилизируют читательское восприятие, а, наоборот, способствуют появлению языкового барьера.

         Особо распространенную часть медиаполитического жаргона  представляют собой элементы из арго (условные выражения и слова, применяемые какой-либо обособленной социальной или профессиональной группой, ее условный язык), молодежного сленга, нарко- и тюремного жаргона. И.Г. Теньковский утверждает, что наиболее распространен в текстах СМИ молодежный сленг (37%), наименее редко употребляется специальный (13%) [27]. И.А. Соболева также отмечает, что удельный вес тюремного, молодежного и наркожаргона значителен по сравнению с профессиональным арго [28]. Это в первую очередь связано с тем, что данные типы жаргонных выражений накладываются друг на друга, и сферы их влияния часто пересекаются. Использование же профессиональных жаргонизмов не является столь распространенным потому, что они более сложны для понимания читателем, а также бедны с точки зрения экспрессии. Таким образом, профессиональный жаргон неэффективен с точки зрения полистилизма, задачи которого – создание экспрессии и дополнительных скрытых смыслов в тексте.

         Если рассматривать  под данным углом зрения разговорную речь и просторечные элементы (слова и выражения, грамматические формы и конструкции, свойственные нелитературному разговорному употреблению, речь малообразованных носителей языка), то в лингвистике нет единого мнения об их статусе в системе публицистического языкового дискурса. Одни ученые рассматривают данное явление как особый функциональный стиль русского языка, другие – как устно-разговорную разновидность литературного языка. Но практика СМИ показывает, что с периода перестройки и по настоящее время эти стилистические элементы стали активно использоваться в системе массовой коммуникации. Сегодня русский язык черпает ресурсы для обновления литературной нормы в разговорной речи, хотя долгое время таким источником была художественная литература. Особенности использования в медиатексте разговорных конструкций и просторечных выражений также ведут к возникновению полистилизма.

         Зачастую, использование сниженной нелитературной лексики: жаргонизмов, просторечных конструкций, элементов разговорной речи - становится для журналиста средством создания иронического подтекста, экспрессии, а также процесса самоидентификации с той частью аудитории, которая легко отступает от норм русского литературного языка. Все это позволяет сделать текст ориентированным на более массовую аудиторию. Так, например, в отрывке из публикации «Новой газеты» «Оказывается, они вовсе не подсели на пропагандистскую баланду» [29] обнаруживается сразу два элемента жаргонной лексики. «Подсели» пришло в текст из жаргона наркоманов, «баланда» - из тюремного жаргона. Данный пример является подтверждением того, что границы жаргонных элементов сегодня размываются, одни лексические группы жаргона свободно пересекаются с другими. С точки зрения стиля этот отрывок является ярким, экспрессивным. Благодаря включению в текст элементов жаргона автору удается внести в текст скрытую оценку и благодаря этому создать определенный подтекст. Также в примере «Питерской фишкой стало высотное строительство» [30]  не случайно употребляется сленговое выражение «фишка», означающее какую-либо отличительную особенность. Включение в текст элемента сленга делает его более выразительным, адаптированным для молодежной аудитории.

         В следующем  отрывке «Не была расселена ни одна коммуналка» [31] использование элемента разговорной единицы «коммуналка» обусловлено задачей автора придать тексту экспрессию, привлечь внимание телезрителя к негативному факту данной цитаты. Это слово является коннотатом, заведомо включающим в себя отрицательную оценку субъекта.

         Распространенное проявление полистилизма осуществляется через использование в тексте внелитературных средств. Речь идет о заимствованиях из других языков и подсистем, а также об авторских неологизмах и окказионализмах, нарочито введенных в стилистическую систему медиатекста автором.

         Наиболее  часто в текстах СМИ встречаются такие внелитературные элементы, как заимствования. Они вошли в русский язык в процессе постоянного взаимодействия русской и зарубежных культур, пополняли и обогащали его на протяжении всего процесса исторического развития. Под заимствованиями традиционно понимается всякое слово, пришедшее в русский язык извне. Чаще всего слова заимствуются вместе с реалиями, ими обозначающимися. Сегодня в СМИ наблюдается тенденция, когда заимствования являются результатом веяния моды, причем они, как правило, имеют англоязычные корни. Например, «Прическа у нее была просто супер!» [32], а также отрывок «Он выразил респект всем русским» из текста под заголовком «Респект, пиплы!» [33].