Криминалогические аспекты глобализации

Таблица 4

Динамика преступности в некоторых развитых странах (1990-2000 годы)

Источники: Crime in the United States.  2001. Uniform Crime Reports. Washington; Aspects de la criminalite et de la dtlinquace constatees en France en 2000. Tome 1. Paris 2001; Polizeiliche Kriminalstatistik 2000 Bundesrepublik Deutschland. 2001; Crime statistics for England and Wales// www.crimestatistics.org.uk;  www.stat.go.jp/english; The Sixth Survey on Crime Trends and the Operations of Criminal Justice Systems (1995-1997)// www.odccp.org/pdf/crime/seventh _survey/ 567pvc.pdf.; Преступность и правонарушения. 1995. ГИЦ МВД РФ. 1996; Преступность и правонарушения. 2000. ГИЦ МВД РФ. 2001; Ответы министерств внутренних дел Латвии, Литвы и Эстонии за 1993-2000 годы и другие официальные источники.

Примечания. * США до 1995 года представляли данные в обзоры ООН в объеме 8 видов преступлений по Единому отчету преступности. Никакой другой официальной статистики США не публиковали. В 1995 г. по Единому отчету было зарегистрировано 13 862 700 преступлений, а в ООН - представлено по 12 видам преступлений – 26 069 500 деяний. Такую практику они сохранили и в последующие годы. Поэтому в таблице преступность США и в абсолютных, и в относительных показателях представлена в обоих вариантах.

** В 1960 взята преступность только ФРГ. В 1992-1993 годы ФРГ объединилась в начале с Западным Берлином, а затем с ГДР. В связи с этим в 1991 было зарегистрировано как обычно 4 752 175 преступлений, а после полного объединения Германии в 1993 г. – 6 537 748. С 1963 г. из учета преступности этой страны были исключены автотранспортные преступления.

*** Япония учитывает все виды преступности и преступность без автотранспортных преступлений. В Белой книге публикуются и те, и другие данные, а в ООН  представляются только вторые. В связи с этим в таблице (при наличии) публикуются оба показателя. 

**** Туркменистан и Узбекистан с 1999 г. перестали представлять данные о преступности в сборник «Преступность и правонарушения», выходящий в России. Никаких данных не представляют они в ООН. Для того чтобы как-то отслеживать преступность в странах, образованных на территории бывшего СССР в целом за 1999 и 2000 годы по этим странам были использованы оценочные данные.

Анализ приведенных данных свидетельствует о высоком уровне преступности во всех странах (кроме Японии), высоких темпах ее роста и среднегодового прироста.

Мир во многом равняется на США, Великобританию и на другие западноевропейские страны. Там устоявшиеся правовые режимы, развитые гражданские общества, сильные системы уголовной юстиции, относительно стабильная полицейская и судебная практика и т.д. Но там множество криминологических проблем. Приведу лишь два значимых примера.

США. В примечании к таблице 4 говорится, что в ответах этой страны на вопросники ООН до 1995 г. фигурировали сведения лишь по 8 видам серьезных преступлений (убийство, изнасилование, нападение, грабеж, кража, кража автомашины, берглери - проникновение в помещение с целью совершения фелонии, умышленный поджог), которые непосредственно затрагивают интересы граждан и учитываются в Едином отчете. По всем другим 250-300 видам деяний (в зависимости от законодательства того или иного штата) в США нельзя найти никаких сведений. В 1995 г. по требованию ООН США представили сведения о 12 видах деяний, увеличив общий уровень учтенной преступности более чем вдвое (с 13,9 до 26,1 млн. деяний). Но это далеко не все. Ведь не 12 видов деяний предусмотрено в уголовном законодательстве США. После многих попыток мне удалось через Департамент юстиции США достать справочник о заключенных по видам преступлений в 1999 финансовом году.[22] Там значилось 32 вида деяний, за которые были осуждены заключенные. В структуре заключенных по 8 видам серьезных преступлений, которые официально учитываются в США, составили всего лишь 9,1%, а остальные 90,9% были осуждены за иные деяния, которые в официальном учете преступности в стране не значатся.

Великобритания. В стране нет единого учета преступности. Он ведется по территориям: Англия и Уэльс, Шотландия, Северная Ирландия и неизвестно как учитывается преступность в многочисленных заморских территориях. Преступность в Англии и Уэльсе составляет около 90% деяний всей Великобритании. По данным ООН, в 2000 г. в Англии и Уэльсе было зарегистрировано 5,2 млн. преступлений, а согласно официальному отчету МВД Великобритании, опубликованном в Интернете, преступность на этой территории составила 12,9 млн. деяний[23] (в 1995 г. она приближалась к 20 млн.[24]). Это более чем в два с половиной раза больше, чем правительство представило в ООН. Более того, в 2000 г. полицией этой территории учтено 2,5 млн. наиболее распространенных преступлений 10 видов. В процессе же традиционного опроса населения по программе Британского обзора преступности (The British Crime Survey – BCS) в Англии и Уэльсе было выявлено 9,9 млн. только этих деяний.[25] Таким образом, ¾ реальной преступности оказывается латентной. Если же учесть, что в Англии и Уэльсе в уголовном порядке преследуются не только за совершение этих 10 видов деяний, то расчеты окажутся очень неутешительными для индустриально развитой, богатой и демократической страны Старого света.

Лучшие показатели в Японии. Однако и в ней идет процесс абсолютного и относительного роста преступности, хотя и более медленными темпами. Если вернуться к таблице 4, то можно увидеть, что среднегодовые темпы прироста числа учтенных преступлений в расчете на 100 тыс. жителей за последние 40 лет истекшего столетия были равны 0,45%, тогда как в Англии и Уэльсе – 4,60, в России – 4,40, во Франции – 3,70, в США – 3,40 и в Германии – 2,45 процента, т.е. в 5-10 раз больше. А, рассчитав те же среднегодовые темпы прироста преступности в Японии за последние 10 лет прошлого века, мы получим их равными 3,20%. Они увеличились в 7 раз. Хотя коэффициент преступности в Японии в расчете на 100 тыс. населения до сих пор является самым низким. Он ниже североамериканских и западноевропейских коэффициентов в 3-4 раза. Тем не менее, тенденции преступности последних лет свидетельствуют о постепенном «приобщении» Японии к мировым криминологическим тенденциям.

Вторая определяющая тенденция, связанная с преступностью, - отставание социально-правового контроля преступности от ее негативных качественно-количественных изменений. Эта тенденция порождает растущую безнаказанность, которая обеспечивает дальнейшую самодетерминацию преступности. Рассматриваемое отставание является результатом как малоэффективной непрофессиональной деятельности правоохранительных органов, несопоставимости их возможностей с криминальными силами, так и несовершенного и неадекватно либерализированного законодательства, на основе которого осуществляется борьба с преступностью. [26]

Данные положения имеют особое значение для России. Экспертами ООН еще в 90-е годы было замечено, что власти стран, вышедших из тоталитарного прошлого, не устанавливают эффективного социально-правового контроля над преступностью, боясь обвинений в возвращении к тоталитаризму. И этот синдром до сих пор политически актуален. Многие у нас и, особенно за рубежом отмечают: Россия – криминальная и коррумпированная страна, в которой отсутствует элементарный правовой порядок. Но как только предпринимаются какие-либо меры по наведению правовых устоев, почти мгновенно актуализируется рефрен: в России наступает тоталитаризм. Не остается сомнений в том, что эта демагогическая спекуляция исходит от «высоких» криминализированных кругов общества, которым выгодно слабое государство. Пугая тоталитаризмом в связи с предпринимаемыми мерами по укреплению государства, соответствующие круги не принимают (или не желают принимать) во внимание того, что никакой демократии, никакого цивилизованного рынка, никакого соблюдения свободы и прав человека невозможно достигнуть в условиях правового беспредела и безнаказанности.

Установлено, что одна из самых устойчивых и относительно сильных отрицательных связей наблюдается между уровнем социально-правового контроля противоправного поведения и состоянием преступности. Причем контроль по своему содержанию может быть разным (политическим, социальным, производственным, религиозным, семейным и т. д.). Американский криминолог Фреда Адлер в свой книге о нациях без преступности на основе данных ООН Первого обзора преступности в мире (1970-1975 годы) отобрала 10 стран с относительно низким уровнем преступности: Швейцарию и Ирландию (Зап. Европа), Болгарию и ГДР (Вост. Европа, соцстраны), Коста-Рику и Перу (Лат. Америка), Алжир и Саудовскую Аравию (Сев. Африка и Ближний Восток, мусульманские страны), Японию и Непал (Азия и Дальний Восток). Эти страны по своей причинно-криминологической характеристике были самыми разными. Объединяло их только одно: хотя и не одинаковый по содержанию, но сильный социально-правовой контроль, действующий не только в пределах уголовно-правовой системы[27]. Эффективность социально-правового контроля в удержании преступности на относительно низком уровне подтверждается всюду. Необходимость его укрепления стала особенно очевидной в последние годы.[28]

Существуют различные формы нерепрессивного социально-правовового контроля преступности: судебный, прокурорский, конституционный, административный, налоговый, финансовый, бюджетный, валютный, таможенный, пограничный, миграционный, санитарный, экологический, гражданский, общественный и т. д. При этом необходимо сознавать, контроль - не панацея от всех криминальных дел. Он должен органично встраиваться в более широкую систему правовых, организационных, социальных и экономических мер. Более того, при серьезном доминировании он может превратиться в свою противоположность. Стать криминогенным и коррупциогенным, сковывать правомерную инициативу граждан, субъектов рынка и т. д. Но там, где он построен на научно обоснованных и разумных законах, принятых демократическим путем, он оказывает заметное противодействие разгулу преступности. [29]

3. Транснационализация преступности.

Учреждение Международной организации уголовной полиции (МОУП/Интерпол) в 1923 году было перспективным международным решением, констатирующим выход преступности за национальные границы и прогнозирующим появление более опасной международной преступности. Оно опережало появление массовой транснациональной преступности, но не предотвратило ее. История практического осознания транснациональной организованной преступности была медленной. ООН впервые обратилась к этой проблеме на Пятом конгрессе (Женева, 1975 г.), где было признано, что преступность в форме международного бизнеса представляет собой более серьезную угрозу, чем традиционные формы преступного поведения. Впоследствии к этой проблеме обращался Шестой конгресс (Каракас, 1980 г.) при рассмотрении вопроса о правонарушениях и правонарушителях, оказывающихся вне досягаемости закона, и Седьмой конгресс (Милан, 1985 г.), на котором подчеркивалось, что организованная преступность, используя лазейки в законодательстве различных стран, в значительной мере остается безнаказанной и ее дестабилизирующее воздействие будет усиливаться, если не будут приняты конкретные и конструктивные меры.

На Восьмом конгрессе (Гавана, 1990 г.) отмечалось: «Организованная преступность создает прямую угрозу национальной и международной безопасности и стабильности и представляет собой фронтальную атаку на политические и экономические власти, а также создает угрозу самой государственности. Она нарушает нормальное функционирование социальных и экономических институтов и компрометирует их, что приводит к утрате доверия к демократическим процессам. Она подрывает процесс развития и сводит на нет достигнутые успехи. Она ставит в положение жертвы население целых стран и эксплуатирует человеческую уязвимость, извлекая при этом доходы. Она охватывает, опутывает и даже закабаляет целые слои общества... и вовлекает их в различные и взаимосвязанные преступные предприятия»[30].

Особое значение имела Всемирная конференция на уровне министров по организованной транснациональной преступности (Италия, Неаполь, 21—23 ноября 1994 г.), где был обсужден следующий комплекс вопросов: 1) Проблемы и опасности, которые создает организованная транснациональная преступность в различных регионах мира; 2) Национальное законодательство и его соответствие требованиям борьбы с различными формами организованной транснациональной преступности, надлежащие руководящие принципы для принятия законодательных и иных мер на национальном уровне; 3) Наиболее эффективные формы международного сотрудничества в целях предупреждения организованной транснациональной преступности и борьбы с ней на уровне расследования, уголовного преследования и судебного разбирательства; 4) Соответствующие методы и руководящие принципы предупреждения организованной транснациональной преступности и борьбы с ней на региональном и международном уровнях; 5) Целесообразность разработки международных документов, включая конвенции о борьбе против организованной транснациональной преступности; 6  Выводы и рекомендации Международной конференции по предупреждению отмывания денег и использования доходов от преступной деятельности и борьбе с ними: глобальный подход.