Философия Николая Онуфриевича Лосского

 Одни люди живут ценностями своего телесного процесса (например, вкусовыми и т.п. ощущениями), другие ценностями своего личного бытия (честолюбием, властолюбием), третьи сверхличными ценностями (человеколюбием,  исканием истины).

Следует согласиться с гедонистами в том отношении, что чувство удовольствия при осуществлении цели есть тоже положительная ценность, но все же ценность  есть нечто второстепенное, дополнительное к ценности самого успеха. Давно замечено, поясняет он свою мысль,  что люди, которые сознательно гонятся за счастьем, как конечной целью не достигают его. Чувство счастья, удовольствия, удовлетворения есть только отметка поступка. Не в этих чувствах человек находит высшее содержание своей жизни. Целью его стремлений служат не удовольствия сами по себе, а ценные стороны бытия, которые доставляют удовольствие: здоровье, общение с людьми, красота. Видов и свойств бытия бесконечное множество. Поэтому существуют многообразие ценностей и соответственно им неисчерпаемое множество различных чувств удовольствий и неудовольствий: страх, ужас, печаль,  восторг, доверие, умиление, властолюбие, зависть.

Земной мир измеряется производной положительной ценностью, под которой понимается бытие в его значении для осуществления абсолютной полноты бытия.

Производные ценности бывают объективные и субъективные. Первые имеют значение для каждого человека. Вследствие своей объективности они могут быть опознаны с такой же достоверностью, как и бытие цветов и звуков. Вторые ценности имеют значение только для определенного субъекта. Положительная субъективная ценность в каком-либо другом отношении или для других субъектов может выступать злом или,  по крайней мере,  необходимо с ним связана.

Производная ценность может быть положительной и отрицательной. Положительная ценность направлена к осуществлению абсолютной полноты бытия, т.е. Добра. Отрицательную ценность имеет все то,  что служит препятствием к достижению абсолютной полноты бытия, она удаляется от него. Из этого понимания, однако, не следует, будто зло, например болезнь, ненависть, предательство и т.п., сами по себе не суть зло. Как добро оправдано в самом себе, так и зло есть нечто в самом себе противоположенное абсолютному добру.

В психо-материальном царстве бытия существуют лишь относительные положительные ценности, которые есть добро в отношении к одним сд и зло в отношении к другим.

Лосский рисует очень яркие образы, говоря о том, что наш мир полон относительных ценностей:

Быстрый бег гончей собаки, преследующей зайца, добро для гончей, и зло для зайца; в осажденной крепости, где гарнизон страдает от недостатка съестных припасов, съедание куску хлеба одним солдатом есть благо для него и бедствие для другого солдата; любовь Анны Карениной к Вронскому — счастье для Вронского и несчастие для мужа Карениной; преодоление Карфагена Римом — счастье для Рима и бедствие для Карфагена[1].

Такие двуликие ценности возможны лишь в психоматериальном царстве бытия, состоящем из деятелей, находящихся в состоянии отпадения от Бога и большей или меньшей обособленности друг от друга.

Все перечисленные деятельности в царстве психоматериального бытия в той или иной степени требуют борьбы с существами, находящимися вне деятелей и того союза, в интересах которого он действует: питание требует насильственного расторжения целостности чужого растительного или животного организма; ремесленная деятельность человека сопутствуется истреблением жизни растений и животных или насильственным вмешательством в течение процессов неорганической природы[2].

Вообще же, граница между абсолютными и относительными ценностями проходит там, где добро для одного начинает оборачиваться в зло для другого. А с этим мы сталкиваемся уже и в растительном мире. Растения могут конкурировать за свет, воду, минеральные вещества в почве. Видя, как борются между собой кроны растений, как обвиваются вокруг стволов лианы, отмечаешь, что хищное начало проникло и в растительный мир.

Любые блага материально мира являются ограниченными и исчерпаемыми — будь то воздух, или даже свет. Однако не будем утверждать, что в самой исчерпаемости этих благ коренится зло — зло проявляется лишь в эгоизме, с которым растительные или животные организмы начинают за эти блага сражаться.

Безусловно, все без исключения блага материального мира являются ценностями относительными. Но проблема, по-видимому, возникает не тогда, когда появляются относительные ценности, но когда за эти ценности начинается конкуренция, борьба за выживание. Таким образом, основным злом для нашего земного мира является ситуация, когда деятели вынуждены бороться за свою жизнь, отнимая друг у друга материальные блага. Эволюция как таковая вполне могла проходить без этой борьбы, а вот демонизация этой эволюции началась именно с нее. Распространившись на животный и в меньшей степени на растительный мир, демонизация эта охватила и человечество, приняв в нем самые утонченные и изощренные формы.

В людском царстве  бытия бесчисленные  проявления вражды друг к другу образуют различные виды зла, т.е. отрицательные ценности.

Поскольку добро и зло суть понятия соотносительные, Лосский считает необходимым подчеркнуть, что “Творец мира Бог никоим образом не причастен мировому злу и не повинен в нем”. Как уже было сказано выше, мир сотворен как совокупность существ, способных осуществлять свободную самостоятельную деятельность. “Бог наделил свои творения вместе со свободою всеми средствами для осуществления добра; если, несмотря на это, какое-либо существо вступает на путь зла, то начало этого зла кроется только в самом этом существе и ответственность за зло падает на него целиком”. Более того, “усвоив чуткость ко злу в себе, человек, какое бы несчастье ни переживал, говорит себе: “Я получил то, чего заслуживаю”[1].

В отличие от абсолютного добра зло не первично и не самостоятельно. Во-первых, оно существует только в тварном мире и то не в первозданной сущности его, а первоначально, как свободный акт воли субстанциальных деятелей, и производно, как следствие этого акта. Это первичное, основное нравственное зло, грехопадение тварного существа. Во-вторых, злые акты  воли совершаются под видом добра, так как направлены всегда на подлинную положительную ценность. В-третьих, осуществление отрицательной ценности возможно только путем использования сил добра[1]. Зло олицетворяет собой все печальные стороны социального бытия, что является следствием разъединения и дисгармонии людей, нарушающих нравственные нормы общежития.  Оно состоит в нарушении людьми ранга ценностей, в себялюбии, эгоизме, т.е. в большей любви к себе, чем к Богу и другим существам. Зло есть наказание  за неправильный путь поведения, к которому нас никто не вынуждал, который избран нами самостоятельно. Поэтому ответственность за нравственное зло лежит на нас.  Переживая бедствия зла, мы должны признать, что виноваты в этом зле сами и не имеем права сваливать вину на других.

Постигает ценности «аксиологическая интуиция», т.е. непосредственное усмотрение ценностей[2].

В составе ценностей нет принудительной силы, мы следуем ценностям из любви к ним: «нормативная идея, совесть, сознание долга,  чувство ценности не вынуждают у деятеля его поступков, не причиняют его поведения»[3].

Свобода есть величайшее достоинство личности, необходимое для реализации положительных ценностей, но таящее в себе возможность отрицательного пути.

Волевой процесс начинается с хотения, желания, влечения, вообще стремления к чему-либо,  что для нас ценно. Мы хотим усвоить уже существующую положительную ценность, или сотворить нечто положительно ценное, или устранить какую-либо отрицательную ценность, либо избежать ее.

Поведение всякого деятеля есть его свободный творческий акт. Всякий поступок предпринимается ради осуществления какой-либо ценности на основании предпочтения ее другим ценностям. Однако, свобода – опасный дар, предупреждает Лосский. Деятель может свободно направить свою любовь на какую-либо ценность, предпочитая ее всему остальному и не сообразуясь с ее рангом в системе ценностей.

Мотивация поступка, несущего в себе добро или зло, считает Лосский, связана с ценностями. Каждый поступок имеет целью какую-либо ценность. Даже грубо эгоистический поступок почти всегда руководится  сложным комплексом мотивов, в котором есть хотя бы ничтожная примесь бескорыстного увлечения ценностью. Учитель, ясно и увлекательно излагающий материал, усердно работает не только для повышения по службе, но также из любви к своему предмету, распространению знания. Чистого   эгоизма в природе не бывает. В нашем поведении есть благородный интерес к объективным ценностям самим по себе. О положительно нравственном характере поступка можно говорить лишь постольку, поскольку в нем есть слагаемая благородной любви к объективной ценности. Опознать глубочайшие мотивы поведения и установить, насколько поступки человека обусловлены бескорыстной любовью к абсолютным ценностям, чрезвычайно трудно не только постороннему наблюдателю,  но и самому действующему лицу[1].

Этические системы, учитывающие при нравственной оценке поступка лишь мотивы поведения, именно субъективную сторону его односторонни. Точно так же односторонни и системы этики, выводящие всю нравственную ценность поступка из объективного содержания его. Субъективное осознание чистоты намерения, свободы от всякого личного расчета, даже проявление жертвенности при совершении поступка не гарантируют нравственного совершенства его. Якобинцы, большевики, реформаторы совершая бесчисленные жестокости, оправдывали свои поступки великими, благими целями.

Объективная сторона их деяний ужасна, и даже, субъективные намерения, кажущиеся самому деятелю чистыми, на деле нравственно не совершенны. Узость осознания  ценностей достигает прямо-таки ужасающей степени у фанатиков церкви, у революционеров, у пылких поборников социальных реформ. Чаще всего эта узость выражается в том, что фанатик ставит отвлеченную идею, проект реформ выше живого человека и поэтому способен убивать, насиловать, коверкать жизнь людей ради осуществления своего идеала.

При исследовании нравственных ценностей, добродетели и порока, отмечает Лосский, следует учитывать что каждый народ, каждая историческая эпоха и даже общественная группа имеет свой кодекс морали. Примером может служить кодекс католической и православной церкви для мирянина, отличающийся от норм монашеской жизни. И миряне, признавая за идеал поведения выполнение общего кодекса христианской морали, на практике вырабатывают множество более частных кодексов – соответственно сословию или классу (дворянин, купец, рабочий), профессии (врач, юрист, педагог). «У каждой такой группы различные ценности и вместе с тем различные обязанности выдвигаются на первый план, и вследствие ограниченности человеческих сил даже и общечеловеческие добродетели не с одинаковой настойчивостью требуются от разных групп людей»[1].

Еще яснее обрисовываются различия кодексов морали  у членов нации и государство, даже принадлежащих к одному типу культуры. Нельзя ни признать,  что частные кодексы морали всегда таят в себе опасность разрыва благожелательной связи между людьми. Когда из целостного, гармонические единого идеала совершенства выделяется часть его, трудно удержаться от частичных искажений идеала. Они состоят в нарушении ранга ценностей, отрицании некоторых положительных ценностей и даже признании каких-либо отрицательных ценностей положительными, т.е. в подмене добра злом.

Несмотря на множественность  кодексов морали, этика может установить единство цели поведения всех существо и единую систему ценностей.  Многие кодексы морали суть различные части единого совершенного поведения, т.е. различные выборки из одного и того же целого. Основа нравственности едина у всех членов человечества. Не всеми людьми она осознана, но именно она руководит нравственной жизнью всех народов во все времена.

Теономная этика, приверженцем которой выступает Лосский, несет в себе всеобщие нравственные ценности и добродетели. Она необходимо содержит в себе безусловные приказания и такую важную добродетель как долг.

Теономная этика, включает в себя ценные стороны автономной морали, отбрасывая соблазн гордыни, кроющийся в понятии автономии как «самозаконодательства». Строго говоря, поясняет свою мысль Лосский, «тут нет самозаконодательства», потому что нравственные нормы не творятся моей волей, а содержат в себе усмотрение объективной ценности должного поведения. При этом свобода моя сохраняется: я могу высказать норму, признать ее обязательной и все же не исполнить ее»[1].

Любовь, по Лосскому есть основной фактор всей мировой жизни. Вся жизнь движется любовью к ценности. Виды любви чрезвычайно различны, как виды ценностного бытия. По отношению к бытию, имеющему характер положительной ценности, обыкновенно возникают у нас  чувства удовлетворения, восхищения, наслаждения и т.п. В связи с ним могут возникнуть различные чувства любви, т.е. любовь к неличным ценностям и любовь к индивидуальной личности. Кроме чувства в состав любви входит волевое отношение к положительной ценности, т.е. стремление осуществить или усвоить добро.

Индивидуальное своеобразие личности Лосский считает абсолютной положительной ценностью. Сознание полной духовной свободы необходимо для предельного проявления человеческих духовных гуманистических качеств. Другим обязательным условием усмотрения и узнавания абсолютных ценностей становится любовь. Лосский характеризует любовь одного лица к другому “как полное приятие чужой индивидуальности” и “совершенную отдачу сил в её пользу”. “Совершенное единодушие деятельности, очевидно, невозможно без взаимной любви и достижимо лишь при осуществлении абсолютных ценностей, так как только абсолютные положительные ценности все совместимы друг с другом”. Никакое “отдельное содержание мира” не может удовлетворить человека до конца, “не может наполнить всей его жизни”.

Эти абсолютные ценности даны человеку непосредственно через интуицию, через особое духовное озарение. Они есть необходимая основа реальной нравственной жизни человека. Бездуховным и безнравственным становится общество, в котором исчезают представления о высших общечеловеческих ценностях и идеалах. В таком обществе, считает Лосский, происходит “накопление сил и способностей для возрастания во зле – это уже является сатанинской эволюцией”.

Идеал Лосского – “соборное творчество” на основе совершенной любви “друг к другу участвующих в нем лиц, обладающих индивидуальным своеобразием, и притом совершенным, то есть содержащих в себе и осуществляющих только абсолютные ценности”. Абсолютным ценностям Лосский дает следующее определение: “Абсолютная положительная ценность, сама в себе, безусловно оправданная (самоценность), следовательно, имеющая характер добра с любой точки зрения, в любом отношении и для любого субъекта; не только сама по себе она всегда есть добро, но и следствия из нее никогда не содержат зла”[1].