Интеллектуальная революция

   По  известной характеристике Энгельса, после александрийского периода в развитии положительной науки именно у арабов она делает дальнейший шаг в своем развитии [2]. Это относится к различным отраслям знания, и прежде всего к математике и астрономии. Важнейшее достижение арабоязычной науки состоит в заимствовании у индийских ученых позиционной системы счисления и в совершенствовании ее.

   В дальнейшем другие арабоязычные ученые добились новых достижений в алгебре (например, рассматривали задачи, требующие решения уравнений третьей, четвертой и пятой степеней, а также извлечения корней тех же степеней). Были заложены основы тригонометрии, которая была связана с достижениями арабоязычной астрономии. Так, астроном аль-Баттани (858—927), автор комментария к птолемеевскому Альмагесту, с помощью впервые введенных им тригонометрических функций производил более точные по сравнению с Птолемеем астрономические наблюдения.

   В XV в. после убийства Улугбека и разгрома Самаркандской обсерватории начинается период заката математических, физических и астрономических знаний на Востоке и центр разработки проблем естествознания, математики переносится в Западную Европу.

  Но в то же время Аристотель и тем более его мусульманские последователи крайне далеки от христианской догматики, а поэтому история сращивания Аристотеля с христианской теологией не лишена конфликтов. Принятие аристотелевой программы облегчалось принятием принципа двойственной истины, который заключался в признании прав «естественного разума» наряду с христианской верой, основанной на Откровении. Естественно, что в 12-13-м вв. оба эти источника знания не были равноценны. Философские положения Аристотеля и его арабских комментаторов признавались вероятными, а не истинными в строгом смысле слова. Альберт Великий: «Никогда по закону природы не прекращалось и не прекратится рождение. Если же кто-то скажет, что по воле бога рождение когда-нибудь прекратится, так же как когда-то не существовало ... я скажу, что мне нет дела до чудес бога, когда я рассуждаю о естественных вещах, следуя естественной логике». Здесь нет еще гордыни ученого перед верующим, здесь есть лишь разделение предметов, но это только первый шаг. Как отмечает Г.Мейер: «Несмотря на это, вместе с фактическим разрывом философской и теологической - или, правильнее, христианской - картин мира, уже был сделан первый шаг на пути, который затем будет пройден до конца натурфилософией и естествознанием последующих столетий. Ближайшей вехой на этом пути будет та, когда естественный разум будет поставлен рядом с божественным откровением и авторитетом церкви; последней же вехой - когда будет поставлен выше откровения». 

   Техническая революция, обусловившая повышение производительности сельского хозяйства и ремесла, заставила по-новому взглянуть людей на естествознание и науку. С этого момента начинается первый этап интеллектуальной революции.

   Развитие светских школ, разделение теологии и естествознания породило еще одно учение – пантеизм. Пантеизм (от греч. pan — всё и theos — бог) — философское и религиозное учение о Боге и мире, объединяющее их в единое целое. Впервые слово «пантеист» было использовано английским деистом Дж. Толандом в 1705. Оппонент Толанда — нидерландский богослов Й. Фай ввел сам термин «Пантеизм», очень быстро ставший общеупотребительным. Довольно сложно свести различные варианты П. в одно общее определение. Основой всех типов П. остается отрицание сущностного различия между Богом и миром, т.е. утверждение их полного единства в бытии, лежащем в основании мирового целого. Это бытие может быть определено как вечная и бесконечная субстанция у Б. Спинозы, абсолютная реальность духа у Г.В.Ф. Гегеля или чистая, свободная и абсолютная воля у Ф.В.Й. Шеллинга. «Пантеизм — это прежде всего форма атеизма» (Шопенгауэр). Хотя термин атеизм тоже существовал и был в употреблении, но он не обозначал никакого течения и использовался, в основном, в спорах между ранними христианами и язычниками. Слово атеист впервые было использовано для обозначения практического безбожия в 1577 году. Позднее возникли родственные слова: деист — в 1621 году, теист — в 1662,теизм — в 1678 (по другим источникам — в 1743) и деизм — в 1682. Значения слов «деизм» и «теизм» несколько изменились в районе 1700 года под влиянием атеизма. Слово «деизм» изначально имело то же значение, что и современное слово «теизм», но позднее стало обозначать отдельное философское учение. Карен Армстронг пишет, что «в шестнадцатом и семнадцатом столетиях слово атеист применялось исключительно в полемике… Термин атеист, был оскорбительным. Никому и в голову не могло прийти назвать себя атеистом».

   Деизм (от лат. Deus — Бог) — религиозно-философское воззрение, характерное прежде всего для философии Нового времени. Сам термин получил распространение в протестантских кругах, в частности у социниан, которые употребляли его, чтобы обозначить свое отличие от атеистов. В 17 в. Деизм обнаруживает себя в т.н. естественной религии, развивавшейся X. Чербери, Т. Гоббсом, отчасти Дж. Локком. Б. Паскаль классифицировал деистов (наряду с атеистами и либертенами) как противников христианства, а Ж. Боссюэ — как «скрытых атеистов». Наивысшее развитие Д. получил в философии Просвещения. Деистами было большинство фр. энциклопедистов. В Великобритании к деистам относят Дж. Толанда, А. Шефтсбери, М. Тин-дала, Г. Болингброка. В Германии к деизму примыкали Д. Реймарус, М. Мендельсон, Г.Э. Лессинг. 

   Решая проблему отношения Бога и мира, деисты старались избегать опоры  на религиозную догматику и откровение. По И. Канту, «у деистов совсем нет веры в Бога, а есть только признание первоначального существа или высшей причины». Согласно Д. Дидро, деист тот, кто верит в Бога, но отрицает всякое Откровение. В качестве первопричины Бог создал неизменные законы, которым следует мир. В то же время, по мнению деистов, Бог имманентно не присутствует в творении, будучи совершенно отличен от него, как часовщик отличен от сделанных и заведенных им часов. Откровение поверяется разумом и либо отбрасывается, либо принимается в зависимости от последнего. Мировое бытие следует предвечному плану. Предопределены все события, в нем происходящие. Целью человеческого существования и его высшим долгом является следование созданным Богом законам природы. С одной стороны, деизм противопоставлял себя теизму, исходившему из имманентности Бога миру, признававшему непосредственное присутствие Провидения в мировых событиях. С др. стороны, деизм противостоял пантеизму, отождествлявшему Бога и природу. Деизм предполагал религиозную терпимость, неприятие фанатизма. За пределами «общечеловеческой религии» он зачастую допускал религию «частную», обусловленную традициями, привычками того или иного народа или социального слоя. В настоящее время применительно к философии деизм имеет чисто историческое значение, хотя в неотрефлектированной форме его исповедуют многие современные естествоиспытатели.

   Теизм (греч. theos — Бог) — религиозное мировоззрение, исходящее из понимания абсолютного бытия как бесконечной божественной личности, трансцендентной миру, сотворившей его в свободном акте воли и в дальнейшем распоряжающейся им (в ортодоксальном христианстве Бог понимается как «триединство» божественных личностей). Признание трансцендентности Бога мыслится в Т. как источник бытия всех вещей, отличный, однако, от всех вещей (хотя в теологии католицизма, напр., постулируется «аналогия бытия» между бытием Бога и бытием вещей). В этом Т. противостоит как монистической мистике тождества Бога и мира, так и пантеистической концепции эманации, т.е. природно-необходимого «истечения» мира из полноты божества. Признание продолжающейся сознательной активности Бога в мире отделяет Т. от деизма — отсюда характерные для Т. представления о божественном провидении (провиденциализм) и чуде. В наиболее чистом виде Т. развивался в рамках трех генетически связанных религий — иудаизма, христианства и ислама. Термин впервые употреблен англ. философом Р. Кедвортом.

   А.Н. Уайтхед писал: «Однако все наши мысли окажутся на ложном пути, если мы будем думать, что рассматриваемая  дилемма ограничивалась сферой противоречий между религией и наукой и что в данных спорах религия всегда заблуждалась, а наука всегда была права. Реальные факты, относящиеся к делу, гораздо сложнее и не могут быть суммированы в таких простых терминах. В самой теологии прослеживается постепенное развитие, которое порождается конфликтом между ее собственными идеями…Наука еще более изменчива, чем теология…В обеих областях мысли имеют место добавления, уточнения и модификации…

   Мы  должны применять те же самые принципы к вопросам, в которых есть различие между наукой и религией. При рассмотрении этих областей мышления мы не будем верить ничему, что не представляется нам достигнутым в ходе строгих рассуждений, основанных на нашем собственном критическом исследовании или на мнении компетентных авторитетов. Но, согласившись честно придерживаться такой точки зрения, мы не должны поспешно отвергать учения, которые представляются нам неправильными только по той причине, что они не согласуются между собой в деталях. Вполне вероятно, что одна разновидность доктрин будет вызывать у нас больший интерес, чем другая. Однако если мы обладаем чувством перспективы и историчностью мышления, мы должны ждать и отказаться от взаимных анафем. Нужно ждать, но мы не должны ожидать пассивно или в отчаянии. Этот конфликт свидетельствует о том, что существуют более полные истины и более благоприятные перспективы, в рамках которых может произойти примирение между сокровенными религиозными взглядами и более тонким научным пониманием. Следовательно, в определенном смысле конфликт между наукой и религией не заслуживает того внимания, которое ему сейчас уделяется. Само по себе логическое противоречие не может указать на что-либо большее, чем на необходимость некоторых поправок, возможно очень не-значительного характера, с обеих сторон. Вспомните о больших различиях аспектов событий, с которыми имеет дело наука и соответственно религия. Наука имеет дело с общими закономерностями, которые изучаются с целью регуляции физических явлений; религия же всецело погружена в созерцание моральных и эстетических ценностей. С одной стороны — закон гравитации, с другой — созерцание красоты святости. То, что подмечается одной стороной, другой упускается из виду, и наоборот.

   Однако  ошибочно думать, что совсем не следует  беспокоиться о конфликте между наукой и религией. В эпоху интеллектуализма не может быть активного интереса, который полностью отказывается от надежды на гармоническое видение истины. Покорное примирение с расколом между наукой и религией пагубно для искренности и моральной чистоты. Самоуважение интеллекта подразумевает стремление к окончательному распутыванию любого хитросплетения мысли. Если сдерживать это стремление, то растревоженная мысль не обеспечит правильного понимания ни религии ни науки. Важным вопросом является то, в каком духе мы собираемся решать эту задачу. И здесь мы подходим к жизненно важной проблеме.

   Столкновение  учений не является катастрофой, оно  содержит в себе благоприятную возможность» [5].

   Оксфордская школа сыграла значительную роль в развитии и распространении естествознания. Главная роль в становлении школы принадлежала францисканцу Роберту Гроссетесту (Большеголовому, 1175—1253), который был магистром, а затем и канцлером Оксфордского университета. В 1235 г. стал также епископом Линкольна. Зная еврейский, арабский и греческий языки, он один из первых стал переводить естественнонаучные произведения Аристотеля непосредственно с оригинала, писал комментарии к ним. Но более интересен Гроссетест как автор собственных естественнонаучных трактатов, среди которых важнейший трактат «О свете или о начале форм».

   Научные интересы Гроссетеста концентрировались  вокруг вопросов оптики, математики (особенно геометрии), астрономии. Он обосновал приложимость геометрических законов самоумножения света ко всей физической реальности, а также сформулировал учение о порождении, суммировании и соотношении бесконечных величин и доктрину о «мультипликации видов», развитую позднее Адамом Маршем и Роджером Бэконом. О Гроссетесте пишут как о ярком теоретике и даже практике экспериментального естествознания. В своих работах он высказывает мысли о том, что изучение явлений начинается с опыта, посредством их анализа устанавливается некоторое общее положение, рассматриваемое как гипотеза. Отправляясь от нее, уже дедуктивно выводятся следствия, опытная проверка которых устанавливает их истинность или ложность. Эти свои идеи исследователь проводил в опытах над преломлением света (особенно наблюдая явления радуги). Он размышлял также над распространением звуковых колебаний, над морскими приливами, над явлениями из области медицины. Для проверки гипотез Гроссетест использует методы фальсификации и верификации.

   Метод фальсификации используется там, где  нет еще никакой рациональной теории, и естествоиспытатель вынужден произвести отбор подходящих гипотез, т. е. отбросить то, что «не соответствует природе вещей». Метод верификации предполагает установление зависимостей путем наблюдения и проверку их в изолирующем эксперименте.

   Гроссетест  в попытке выработать общую методологию естественнонаучного исследования исходит из идей Аристотеля, изложенных им во «Второй Аналитике». Но для достижения этой цели необходимо изменить понятие причины и механизм причинного действия. Четыре аристотелевские причины Гроссетест заменяет двухполюсной причинно-следственной цепочкой, где действующая причина заняла место большей посылки, конечная причина — место вывода или заключения, а формальная и имматериальная причины — место среднего, специфического члена, исполняющего роль границ и условий обнаружения действия. Фундаментальность этой схемы для всего последующего развития физического мышления непреходяща.