Контрольная работа по "Философии"

     Понятие «понимание» можно найти в  предмете «философия», в разделе «философия философии (метафилософия)», в параграфе «средства познания в философии». Здесь о понимании говорится как о «процедуре осмысления, выявления смысла, значения. Понимание есть результат и процесс применения герменевтики и интерпретации» (Алексеев, Панин).   Герменевтика определяется как искусство понимания, включающее выявление значения «тех или иных явлений в общей системе природы, для человека и человеческой цивилизации». То есть, понимание есть результат применения искусства понимания; философы, как правило, указывают на то, что применяя этот метод, за явлениями природы не следует искать «деятельность человека или какого-то иного духа», подлежащую расшифровке. Для того, чтобы отыскать общие закономерности развития познания, философия часто «жертвует» субъектом, что приводит к появлению работ типа «Objective Knowledge» («Объективное знание»), «Epistemology without Knowing Subject» («Эпистемология без познающего субъекта») К. Поппера.  В такой постановке человек рассматривается как пассивный носитель эволюционирующих идей, самоактуализирующегося Духа, лишь на мгновение своей жизни прикасающийся к этому  «Unended Quest» («непрекращающемуся поиску»). В другой, еще более «печальной» версии размышлений философии на тему понимания, представленной Ж. Лаканом и М. Фуко, возникает тема «сопротивления» действительности попыткам человека познать и понять ее. Действительность, в качестве означаемого, сопротивляется попыткам человека ее означить с помощью языка, создавая «гибкий барьер» между означаемым и означающим. Мало того, позже сам язык рассматривается как угрожающий бытию человека, «строящего свой зыбкий образ в промежутках между его фрагментами». Язык действует через человека, поверх его, подавляя, «уничтожая» его попытки приобщиться к реальному Бытию, отдавая его во власть штампов и чужих мыслей, душа человека превращается в «свалку» из фрагментов чужих мыслей и текстов, а он сам – в несвязное повествование, в рассказ, написанный графоманом. Понимание в этом случае достигается в полной аналогии с пониманием текста, Ж. Деррида рекомендует для этого метод «деконструкции», в духе «веселой науки», предполагающий последовательное очищение от всех наслоений, напоминающий работу реставратора или археолога.

     Пост-Эйнштейновская философия признает своим объектом уже не вещь, не телесную сущность, которую  обнаруживают чувства, а совокупность понятий, имеющих с вещью опосредованную связь. По этому поводу Эйнштейн утверждал, что возможность понимания, которую нам дарит мир «является истинным чудом. Чудо, что мы можем упорядочить тотальность нашего чувственного опыта посредством использования функциональных отношений между ними и координации между чувственным опытом и самими понятиями. Единственной  путеводной нитью для создания этого порядка является конечный успех».

     Итак, и «понимание» и «понятие», как теоретические понятия, реферируют некоторые процессы и явления в действительности. Эти процессы не имеют ясно выраженных границ, доступных прямому умозрению человека, поэтому их значения определяются конвенциями, являющимися результатами компромиссов между учеными. Эти процессы отражают диалектику познавательной и практической деятельности человека, те реальные проблемы, которые связаны, с одной стороны, с получением нового знания и, с другой стороны, с использованием, применением знания в жизни.

     Особенность взаимодействия человека с миром заключается в том, что исходно человек полностью принадлежит миру, для того, чтобы вступить во взаимодействие с миром, стать субъектом этого взаимодействия, носителем собственной активности, индивид, прилагая собственные усилия, самовыделяется из мира, без этого невозможен контакт и взаимодействие двух реальностей. Это самовыделение заключается в приобретении знаний о мире, построении на его основе «картины мира» с помощью понятий и теорий, произведений искусства. Вся жизнь, в широком смысле, есть познавательный процесс, приносящий любому живущему знание. Понимание жизни как исследования известно с древности. В Библии, в Книге Екклезиаст говорится, что познание, испытание мудростью всего, что делается под небом, есть задача человеческой жизни: «это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем». Особо подчеркивается, что это и мучительный процесс, и трудный результат: «потому что во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь» (1.13,18).

     Современная психология рассматривает жизнь человека в мире, как историю взаимодействия человека со своей средой обитания, которой в ней представлен мир. Человек проживает жизнь, как чреду «ситуаций». Человечество представлено в каждой из них «другими», природа — окружающей природой, культура — языком, артефактами. «Специфика человеческого способа существования заключается в соотношении самоопределения и определения другим (условием, обстоятельством), в характере самоопределения в связи с наличием у человека сознания и действия» (Рубинштейн С.Л., 1997). Переживание человеком своей конкретной ситуации мотивирует его к деятельности, в том числе к специфической деятельности по познанию мира и себя. Познавая, человек изменяет себя и, следовательно, мир, частью которого является. Изменившийся мир, в свою очередь, требует непрерывного обновления человека и образа мира. Единожды начавшийся процесс имеет явно выраженную тенденцию к ускорению, интенсификации. «Жизнь» – это уходящая вглубь, в бесконечность способность находиться в процессе изменения, становления, дления – пребывания, в изменении … само пребывание должно быть рассмотрено внутри изменения, они составляют единство» (там же).

       «Существовать (быть в смысле  existentia) – это страдать и действовать, воздействовать и подвергаться воздействиям, участвовать в бесконечном процессе взаимодействия как процессе самоопределения сущего, взаимного определения одного сущего другим. Существовать – значит быть детерминированным, но не только в понятии, а в действительности… Существование выступает, таким образом, как бесконечный процесс, совершающийся  в пространстве и времени, как форма существования (сосуществования и последовательности существования) разных сущих» (там же).

     Философская антропология рассматривает человека как художника и творца своей собственной жизни, реализующего свой собственный проект в данных не им обстоятельствах. Этот проект формируется на основании собственного выбора с использованием заданных культурой и воспитанием образцов. Человек рисует свой портрет на фоне мира (Ортега-и-Гассет, А. Адлер), но происходит это не в изолированной от внешнего мира мастерской. Этот процесс проходит в открытой доступу внешнего мира, не им самим выбранной «ситуации», где его окружение влияет на процесс творчества, ликованием, свистом или безразличием встречая каждый новый штрих. Кроме того, «кисти, краски и холст», сделанные «Другими» необходимо купить, а технике письма необходимо учиться так же у «Других». Все свои выборы человек осуществляет под давлением извне, переживаемом как  «сопротивление» мира, побуждающее «не выделяться», «быть как все». Подлинная жизнь достигается путем «прорыва» через «экзистенциальные тупики» формально-ролевого, безликого образа жизни. Важное значение имеет фактор времени, выводящий человека из циклического природного существования в «финализм» истории (М. Элиаде). Время не только ограничивает жизненную перспективу человека, а вместе с ней и фантазию, теоретизирование, но  и побуждает к соразмерным своей природе и силам действиям, «ибо вера без дел мертва». Философская антропология пытается представить человеку «ключ», с помощью которого возможно из многочисленных образцов, предоставляемых культурой, выбрать некоторые, пригодные для него лично в его ситуации.

     Здесь следует кратко оценить ту палитру  «красок и техник живописи», которые предлагают современному человеку наука, культура и практика.

     Современная философия науки рассматривает человека с позиций «антропного принципа» (Картер, Хоакинг): Вселенная такова, что на определенном этапе своего развития предполагает появление «наблюдателей». Эти наблюдатели – «глаза Вселенной», с помощью которых она пытается постичь себя. Человек рассматривается как «открытая система» обменивающаяся энергией, веществом и информацией с окружающей средой, обладающая определенным внутренним содержанием, множеством внутренних состояний. Жизнь человека описывается как «траектория» движения «системы» во времени. В качестве системы человек характеризуется «инерционностью», то есть склонностью сохранять линейное движение в отсутствии внешних воздействий. Открытость системы «человек» определяет возможность приобретения им качественно новых, «эмерджентных» свойств, в том числе сознания, активности. Приобретение этих свойств связано с комплексом внешних и внутренних воздействий, проявление их часто ведет к скачкообразному изменению «траектории», потере «линейности» законов развития. Такие свойства системы «человек» определяют возможность лишь вероятностного его описания. Это не противоречит взглядам исследователей-гуманитариев. М. Бахтин пишет: «Предмет гуманитарного познания всегда сохраняет смысловое ядро, доступное только пониманию с его принципом незавершенности…Завершение — акт, ограничивающий произведение искусства от жизни…принципиальной незавершенности гуманитарного познания соответствует и познавательный аппарат. С этим связаны многообразие, метафоричность его терминов, их текучесть, нестрогость приемов познания… Здесь не срабатывает критерий точности. Самораскрывающееся бытие не может быть вынужденно связанным. Оно свободно и непредсказуемо и потому не представляет никаких гарантий исследователю. Идеалом научности здесь выступает не точность, а глубина проникновения в текст и его интерпретация в контексте большого времени». Все известные и пока еще не известные законы Вселенной, в том числе и касающиеся человека, носят вероятностный характер. «Развитие» человека связывается с раскрытием и закреплением имеющихся свойств, «рост» связывается с приобретением новых свойств и качеств. И развитие, и рост неразрывно связаны в эволюции человека и человеческого познания (эволюционная эпистемология). Информационное содержание жизни имеет два аспекта: вероятностный и смысловой: каждый «смысл» имеет свою «вероятность» применительно к ситуации. (Эйген, Эренфест, Конуэй, Юзвишин и другие). Эйген, Пригожин, Моисеев сравнивают «игру жизни» с симфонией, которую исполняет перед Человечеством Природа. Жизнь есть комбинация ситуации, включающей случай и закономерность, и действий живущих: именно это сочетание лежит в основе эволюции. Собственно эволюционный процесс любого уровня состоит из решения трех взаимосвязанных проблем: накопления информации, ее трансляции, перехода к самоорганизации. Современная наука не предается гаданиям по поводу посмертной судьбы психического и выдвигает следующую метагипотезу:

     1. нельзя определенно и однозначно предсказать «конечное» состояние живой системы и путь к этому конечному состоянию;

     2. можно очертить возможности, указать  невозможное, дать какие-то ограничения.

     Современная наука исходит  из предположения, что  эволюция сопровождается ростом ценности информации, поэтому оптимальный путь это тот, который обеспечивает рост ценности информации посредством направленных на это процедур.

     Исследования  в области генетики (Дубинин) показали, что хотя в генотипе потенциально содержится больше информации, но реально на каждом шаге реализуется лишь одна из потенций. Поэтому, хотя новорожденный ребенок богаче взрослого по потенциалу, невозможно считать, что младенец информационного богаче взрослого. Генетическая информация становится биологически осмысленной тогда, когда она «расшифровывается» в результате контакта с окружающей средой, деятельности.

     Мир, Вселенная, так же является сложной  открытой системой, в которой непрерывно возрастает количество элементов и  подсистем, увеличивается и усложняется их взаимозависимость и взаимосвязи; эти процессы имеют тенденцию к ускорению. Сами за себя говорят названия работ, в которых выдающиеся ученые философски осмысливают результаты достижений науки: «The End of CERTAINTY» («Конец определенности»,1997), И. Пригожина, «Расставание с простотой» (1998) Н.Н. Моисеева. Наука отказывается от претензий на истину, признает гипотетичность всего научного знания как «погрешимого» (фаллибилизм – К.Поппер, И. Лакатос), «относительного» (релятивизм – В. Куайн, Т. Кун), «эволюционирующего» (эволюционная эпистемология – К. Лоренц, К.Поппер, К. Хахлвег). Разрушая у человека уверенность в чем бы то ни было, философия науки ставит его лицом к лицу с экзистенциальными проблемами смерти, изоляции, боли, отсутствия заданного извне смысла. В социологии исчезли представления о «доминантах» общественного развития, вмести с ними «пали» представления о  «измах» и «магистральных путях» развития человечества. В научное видение картины мира вводится Хаос, как необходимый, реально существующий компонент. И.Пригожин пишет, что «человечество достигло поворотного пункта – начала новой рациональности, в которой наука не отждествляется более с определенностью, а вероятность – с незнанием». Н.Н. Моисеев связывает перспективу открытия новой рациональности с решением проблемы взаимопонимания в коммуникации, разрешение которой требует описания сложных объектов и процессов на нескольких языках, практической реализации принципа Н. Бора (никакое сложное явление не может быть описано с помощью одного языка).  

     В.С. Степин, в работе «Теоретическое знание» (2000), отмечает, что многие «абстракции, ранее воспринимавшиеся в качестве адекватной копии фрагментов объективного мира» утратили свой онтологический статус и предстали в качестве гипостазированных объектов. В современной философии и методологии науки процесс познания рассматривается как продукт индивидуальных и коллективных усилий субъектов – ученых, каждый из которых рассматривается как погруженный в мир, действующий внутри него, и постигающим объекты «в зависимости от того, каким образом исторически определенные состояния человеческого жизненного мира обеспечивают включение объектов в познавательную деятельность людей» (там же, с.558). Эта позиция современной науки неизбежно заменяет «абсолютного наблюдателя» классической науки субъектом научной деятельности, индивидом или группой исследователей. Современная наука, исключив из своих категорий «Абсолютного наблюдателя» пришла к представлению о множественности пониманий, каждое из которых связано с неповторимыми особенностями конкретных наблюдателей. Не столько технических средств, приборов и методов, которыми они пользуются, сколько разумов.

     Современная наука становится все более сложной. С одной стороны, для того, чтобы  стать специалистом, достичь самоактуализации, акме, человек должен самоограничивать себя, начиная с определенного  момента, сконцентрировавшись на решении узкого круга проблем, в решении которых он хочет стать специалистом. Это лишает его возможности пристально следить за исследованиями в других областях науки, не смежных с его профессией. Новые отрасли знания обретают свои специфические языки, которые непонятны «непосвященному», приобретаемое знание становится «эзотеричным», требующим особого истолкования для «непосвященных». Практически, можно говорить о «конце» претензий человека как индивида на энциклопедичность познаний, полный охват всех его сфер. Место энциклопедиста занимает группа исследователей, объединенных методологическим единством и языком. Энциклопедия становится результатом деятельности группы, внутри которой резко обостряются проблемы взаимозависимости и взаимодоверия. Логически непротиворечивый результат требует самоограничения от каждого члена творческого коллектива.

     Аналогичные процессы происходят и в сфере производства товаров и услуг. Разделение труда и кооперация во всемирном масштабе привели к созданию глобальных рынков товаров, денег, технологий, труда и услуг. Эта ситуация требует от индивида все более длительной, дорогостоящей и трудной процедуры овладения профессиональными знаниями, во все возрастающей степени сужает возможности смены вида деятельности. Главными игроками и субъектами деятельности на этих рынках являются транснациональные корпорации, роль человека сводится, за редким исключением, к выполнению технических функций, связанных с объективными ограничениями со стороны корпорации и необходимостью самоограничения собственной активности во имя достижения коллективного результата. Во всех сферах человеческой деятельности практика требует от индивида сознательного самоограничения во имя достижения общих целей.