Культура и цивилизация

В сочинениях Р. Фергюсона, О. Мирабо, П. Гердера и Ф. Вольтера цивилизация  выступала как порождение разума, залог справедливости и благоденствия. Идея прогресса цивилизации как  прогресса культуры была распространена и в немецкой классической философии (И. Кант, Г. Гегель). И уже тогда (Ж.-Ж. Руссо, социалисты-утописты) цивилизация  рассматривалась как угроза гуманности, нравственности, как насилие над  природой. Так возникла традиция противопоставления понятий «культура» и «цивилизация». В цивилизации подчеркивалась важность обновления, даже насильственно отклоняющего ход истории от пути природной  жизни. Цивилизация олицетворяла материально-технический  опыт человечества, а культура –  духовный, научный и художественный. Цивилизация поклонялась разуму, культура – духу. Идея всемирной  истории была поддержана идеей единства человеческой культуры, органически  скрепляющей мир на основании  духовного единства, в противовес более насильственной цивилизации. Такое понимание цивилизации  разделяют и многие современные  исследователи.

Распространенным в XIX в. стало понимание цивилизации  через количественное накопление тех  факторов, которые возвышают цивилизованное общество над доцивилизованным. Этот подход восходит к Л. Моргану. В качестве цивилизационного рубежа выделяются повышение  продуктивности хозяйства, дальнейшее разделение труда, социальное расслоение, развитие ремесла, торговли (появление  купцов и денег), образование городов, монументальное строительство, письменность и т.д. В качестве важнейшего общего проявления цивилизованности называют обычно социальное расслоение и формирование классовых отношений, которым сопутствует  частная собственность, а также  государство.

Ф. Энгельс вслед за Морганом представлял цивилизацию как  ступень в развитии общества, следующую  за дикостью и варварством. Цивилизация  рассматривалась как длительный период социального развития отдельных  народов и мира в целом, характер которого определяется господствующими  производственными отношениями.

Ф. Гизо, французский историк, одним из первых предпринял попытку  разрешить противоречие между идеей  прогресса единого рода человеческого  и многообразием обнаруженного  историко-этнографического материала, заложил основы этноисторической концепции  цивилизации, предполагая, что существуют как локальные цивилизации, так и те, которые обеспечивают прогресс человеческого общества в целом.

Впоследствии немецкий мыслитель  О. Шпенглер в своей знаменитой книге  «Закат Европы» (1916) противопоставил  культуру цивилизации, отрицая единство и преемственность в развитии человеческой культуры, целостность  исторического прогресса. Шпенглер уверял, что любая культура, достигнув  зрелости, приходит в упадок, а это  неизбежно ведет к крушению общества, которому она принадлежит. Западные общества и их культура уже пережили точку своего наивысшего расцвета и  находятся на последней стадии упадка. В период зарождения культуры преобладающее  значение имели мифы, религия. Период зрелости связан с построением философских  систем, развитием науки, искусства. Последний этап характеризуется  усилением индивидуализма, распространением философских систем, развитием науки. Эту стадию Шпенглер и назвал цивилизацией, которая знаменует собой переход  от творчества к повторению, от уникальности ценностей к массовому производству. Именно со стадией цивилизации он связывал закат Европы, предчувствие надвигающегося кризиса: бездуховности, грубого практицизма, культа потребительства. С идеями Шпенглера перекликались  взгляды части русских мыслителей XIX-XX в.

В России появление понятия  «цивилизация» относится к XIX в. и  связано с проблемой исторической судьбы русского народа. С первого  «Философического письма» П. Чаадаева начался спор между западниками  и славянофилами о месте России в мировом сообществе. Западники  однозначно отождествляли цивилизацию  вообще с западноевропейской цивилизацией. Славянофилы подчеркивали национальное своеобразие России и тот факт, что России исторически не по пути с Европой. Большое значение в  этом споре имела теория культурно-исторических типов Н. Данилевского, изложенная в  книге «Россия и Европа» (1868), во многом предвосхитившая идеи Шпенглера. Общечеловеческая культура и цивилизация, по мнению Данилевского, никогда не существовали и не имеют будущего. Прогресс не составляет исключительной привилегии Запада или Европы, а  застой – Востока и Азии. Каждая культура, подобно живому организму, имеет свою судьбу, период отдельной  цивилизации длителен, но не бесконечен.

Противопоставление понятий  «культура» и «цивилизация» продолжил  Н. Бердяев. Культура, в его представлении, заражена пороком цивилизации. Цивилизация  рассматривалась им как сфера  действия масс, выражала рост производительных сил, господство «экономического реализма», под которым подразумевалось  материалистическое понимание истории.

В русской философии и  культуре (Г. Сковорода, Л. Толстой, В. Соловьев) предметом острой и постоянной критики  были негативные стороны развития цивилизации  – односторонность материально-технического прогресса, утрата цельности личности, вред, наносимый природе. Процесс  становления мировой цивилизации  рассматривался как одна из важнейших  предпосылок и следствие перехода развитых стран Европы к капитализму (XVI-XVIII вв.).

Последователем О. Шпенглера  в изучении отдельных цивилизаций  стал А. Тойнби. Он также считал цивилизацию  концом культуры и характеризовал ее как ограниченную во времени и  пространстве культурно-историческую систему, отличающуюся относительным  единством духовной общественно-политической и хозяйственной жизни. Каждая цивилизация  живет до тех пор, пока она в  состоянии давать ответы на «вызов»  исторической ситуации, однако, когда  общество не в состоянии дать ответ  и прибегает к силе оружия, цивилизация  заканчивает свой путь и приходит ее гибель.

В XX столетии своеобразное восприятие процесса цивилизации дает американский социолог О. Тоффлер в книге «Третья  волна». Исторический процесс развития цивилизации проходит ряд этапов, которые подобно волнам накатываются, сталкиваются друг с другом, порождая противоречия и социальные трудности. Три волны рассматриваются как  исторические типы цивилизаций –  аграрной до XVII-XVIII в., индустриальной с  эпохи возникновения промышленных революций и нового типа цивилизации, характеризующейся индивидуальным гуманизмом и открывающей широчайшие возможности для проявления творческих способностей, заложенных в человеке. Возрождение цивилизации произойдет в результате становления постиндустриального, информационного общества, для которого характерны высочайшая индивидуализация экономической, социальной, духовной сферы, а также способность к инновациям – быстроте происходящих в обществе изменений. Основой новой системы  ценностей в таком обществе будет  гуманизм. Данный подход является примером оптимистического восприятия процесса цивилизации.

Испанский философ Х. Ортега-и-Гассет, один из крупнейших мыслителей XX в., отвергал идеи Шпенглера, противопоставляющие  культуру и цивилизацию. В книге  «Восстание масс» он рассматривал преемственность  в развитии культуры и цивилизации  в качестве универсального закона истории. Поэтому все культурные достижения, накопленные европейскими народами в прошлом, должны быть сохранены  ими в настоящем и будущем. Кризис, охвативший Европу в начале XX в., не означает завершения европейской  культурной традиции. Он свидетельствует  не о «закате Европы», а о необходимости  для нее нового исторического  возрождения. Понятием «Европа» Ортега-и-Гассет объединяет все те регионы, которые  в своем развитии усвоили плоды  европейской культурной традиции. Кризис цивилизации и культуры он видит  в наступлении «массовой культуры»  общества. «Массовый человек» лишен  индивидуальности, духовности, нравственности. Безликая, агрессивная масса превращается в разрушителя культуры. «Массовому обществу» противопоставляется  элита, отличающаяся умственным и нравственным совершенством, исторической инициативой, способностью выполнять общенациональные и общечеловеческие задачи. Возрождение  цивилизации и культуры Ортега-и-Гассет связывает с повышающейся ролью  и значением культурной элиты.

В современной отечественной  культурологии можно выделить два  основных направления в вопросе  о соотношении понятий «культура» и «цивилизация». Так, Э. Маркарян, относя культуру к специфическому способу человеческой деятельности, определяет цивилизацию как стадию развития культуры, характерными чертами которой являются: образование классов, государства, процессы урбанизации, возникновение письменности.

Другое понимание соотношения  культуры и цивилизации характерно для В. Межуева, Э. Баллера, Н. Злобина  и др. Культуру они рассматривают  как процесс творческой деятельности личности, как творческое начало исторического  процесса, а цивилизацию – как  форму организации социальной жизни, создающей предпосылки для функционирования культуры. Отсюда противоречие культуры и цивилизации – творческого  процесса и формы организации.

Таким образом, понятия «цивилизация»  и «культура» отличаются сложностью и многозначностью. Нам представляется более правильным считать эти  понятия взаимодополняющими. Если культура характеризует человека, меру его  развития, способы самовыражения  в различных видах деятельности, то понятие «цивилизация» определяет социальное бытие самой культуры. Современная мировая цивилизация  не исходный пункт, а результат сложной  и длительной эволюции первоначально  отдельных, локальных цивилизаций, в том числе и тех, которые  были затем разрушены, уничтожены более  сильными.

Запад, восток, россия в диалоге культур

В исторической и философской  литературе, в публицистике вот уже  полтора века оживленно обсуждается  вопрос о характере русской культуры и русского менталитета в контексте  их взаимодействия с культурами Запада и Востока. Вспомним «славянофилов» и «западников», обратим внимание на аналогичные им идеологические группировки  сегодня и мы без труда поймем, что спорящие стороны, как правило, не стремятся ограничить себя узкими рамками теории: их концепции устремляются в политику и находят свое прямое отражение в стратегии и тактике  авторов и сторонников очередных  реформ, нацеленных на догоняющее развитие России, равно как и в деятельности их противников. Отсюда — повышенная актуальность данной проблемы в современных российских условиях.

«Запад» и «Восток», противопоставляемые  России и сопоставляемые с ней, выступают  в этих спорах не как географические регионы, а как два особых типа цивилизованного и культурного  развития. Под Западом имеется  в виду техногенная цивилизация, сложившаяся первоначально в  Европе (XV–XVII веков) и распространившаяся позднее на Северную Америку, Австралию, а с конца прошлого века — и на Японию. Для западного типа цивилизационного и культурного развития характерны безудержное стремление к овладению силами и богатствами природы, влекущее за собой ускоряющиеся прогрессивные изменения технико-технологического базиса общества и связанных с ним наук, непрерывное изменение социальных связей и отношений. Восток это так называемые традиционные общества и традиционные культуры, характеризующиеся позицией невмешательства в протекание природных процессов; установкой на адаптацию индивида к сложившейся социальной среде, а не на ее преобразование; коллективистским менталитетом в противовес индивидуалистической доминанте на Западе.

Что же представляет собой  русская культура, русский менталитет (и, следовательно, к какому типу цивилизационного развития тяготеет Россия)?

Если иметь в виду «славянофилов» и «западников», то вырисовываются, казалось бы, две альтернативные концепции:

1. Россия идет совершенно самобытным путем, узловые точки ее культуры, менталитета, исторического поведения не имеют ничего общего ни с западным, ни с восточным вариантами. Поэтическое выражение эта концепция нашла в знаменитом четверостишии ф. Тютчева:

Умом Россию не понять.

Аршином общим  не измерить:

У ней особенная  стать

В Россию можно  только верить.

Обнаружив несомненную самобытность отечественной культуры и менталитета, эта концепция бескомпромиссно  абсолютизировала их «русскость».

2. Россия по своим социокультурным истокам и своему менталитету, безусловно, тяготеет к Западу и должна ориентироваться только на него, когда речь заходит о попытках модернизации, о догоняющем развитии страны. Историческая приобщенность России ко многим духовным ценностям западной цивилизации и культуры не подлежит сомнению. С Запада в Россию пришло христианство (правда, в его юго-восточном, византийском варианте); в течение веков мыслящая Россия впитывала в себя элементы западного рационализма, просветительства, романтизма, социального утопизма, авангардизма и пр.; со времен Петра I было перенято западное уважение к научной рациональности. Однако в концепции «западников», также как у «славянофилов», присутствует абсолютизация. Во-первых, она сказывается в стремлении к всеохватывающему, в том числе и к механическому, «дурному» заимствованию западного опыта, что мы наблюдаем сегодня и в экономике, и в искусстве, и в других сферах жизни, когда наряду с целесообразным, высокодуховным перенимается устаревшее в социально-экономическом плане, безнравственное в плане духовном и т. п. Во-вторых, сбрасывается со счетов колоссальное обратное воздействие русской культуры на Запад (художественной литературы, музыки, балета, политических и нравственных концепций, системы образования). В-третьих, игнорируются восточные моменты и мотивы в русской культуре.

Как реакция на категоричность «славянофильства» и «западничества»  вполне логично должна была родиться еще одна концепция. И она появилась:

3. Россия представляет собой специфический тип культуры — евразийский, связанный с ее географическим местоположением, историческими перипетиями судьбы, взаимодействием с восточными и западными соседями. Евразийство как особая концепция социокультурного места России возникло в начале 20-х годов нашего века в среде русской эмиграции, пытавшейся разобраться, с одной стороны, в истоках и смысле происшедших потрясений, и, с другой, — в перспективах дальнейшего развития родной страны. В отличие от западников евразийцы не хотели, по их словам, смотреть на Россию как на культурную провинцию Запада, с запозданием повторяющую ее «зады». Более того: по их мнению, «богиня культуры», чья палатка столько веков была раскинута среди долин и холмов европейского Запада, перемещается на Восток[205]. В то же время в отличие от славянофилов евразийцы учитывали воздействие на русскую культуру и западной, и южной (по преимуществу византийской), и восточной культур. На разных этапах исторического развития России на авансцену выступала одна из трех линий социокультурной ориентации: в период Киевской Руси — византийская, в столетия татаро-монгольского ига — восточная, со времен Петра — западная. При этом русская культура не просто впитывала все эти элементы, но синтезировала их в целостность.