Культура и цивилизация

Особое место в культурно-историческом развитии России евразийцы отводят  роли «азиатского элемента» — «степной стихии, дающей мироощущение „континента-океана“». Азиатское воздействие глубоко вошло в ткань русской политической культуры, впитавшей в себя централистско-деспотическую организацию государства, подчинение общества государству, стремление к экспансии. Широко повлияли на Россию и бытовой уклад степного Востока (разумеется, не только монгольского, но и скифо-сарматского), психологическая установка на коллективность.

Читатель, несомненно, обнаружит  в концепции евразийства солидное рациональное зерно, которое необходимо учитывать, размышляя над происходящим сегодня в России, а тем более  осуществляя ее практическое реформирование.

 

1. Отношение философов-историков  к понятию восток-запад

Восток издавна осознавался  европейцами как заманчивый и  чужой, его восхваляли и порицали, говорили о его стабильности или  неисторичности, о глубинной духовности, поднимающей человека над его  эмпирическим существованием, или, напротив о косности и рабстве. Эти и  многие другие противоречивые определения  нашли отражение и в специальных  теориях истории, созданных теориями, созданных европейскими философами, культурологами, политологами, историками. При этом Восток, как правило, воспринимался  в соотнесении с Западом, так  что теоретическое осмысление, осознание  его специфики и своеобразия  на европейском фоне было и одновременно и проявлением собственного европейского самосознания. Так и сложились  поняти «Восток» и «Запад», которыми мы до сих пор – критически или  догматически, осознанно или неосознанно  – пользуемся.

Но что же мы имеем в  виду, когда оперируем этими понятиями? Отвечая на этот прямой вопрос, обратимся  к философии истории Г.В.Ф. Гегеля, где интересующие нас понятия впервые использованы в строгой теоретической форме.

Под именем «Восток» этот мыслитель  объединяет древние цивилизации  Азии и примыкающей к ней Северной Африки: Китай, Индию и Персию, а  в составе последней – зендский народ (народ Заратустра), Ассирию, Вавилонию, Мидию, Иран, Сирию, Финикию, Иудею и  Египет. Кроме того, имея в виду христианскую эпоху всемирной истории, он причисляет к Востоку исламский мир. Таким  образом, Восток выступаету Гегеля в  виде трёх культурно-исторических миров: китайского, индийского и ближневосточного. Двигаясь дальше на Запад, мы попадаем из Западной Азии (Ближний Восток) в  Европу. В древности в ее южной  части, на островах и полуостровах северного  Средиземноморья сложились две  цивилизации (из числа известных  во времена Гегеля): греческая и  римская. Этот античный мир и возникшая  уже в христианскую эпоху западноевропейская цивилизация составляют у Гегеля собственно «Запад». Заметим, что ни Россию, ни современные ему американские государства немецкий философ не включил в состав Запада, ибо вообще не нашел им места в своей философии всемирной истории.

Итак, в гегелевской трактовке, по существу, есть два понятия Запада: 1) расширительное, соединяющее античность и христианскую культуру заподноевропейских народов; 2) узкое, подразумевающее лишь последнюю. Каждая из трактовок имеет  своих сторонников. Так, «локалисты» (Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби), отвергающие и всемирную историю как целое, и саму философско-историческую антитезу Восток-Запад, допускали использование термина «западный» для обозначения именно заподноевропейского культурного мира как особой самостоятельной цивилизации. А универсально, по-европейски мысливший Э. Гуссерль, как и множество других авторов, называл Древнюю Грецию «духовной родиной» Запада. Компромиссная точка зрения, также имеющая много сторонников, представлена К. Ясперсом в его «Духовной ситуации времени», Он, подобно Шпенглеру, помещает западную культуру среди прочих локальных цивилизаций, но выделяет ее, указав на мировой характер истории, приданный ею в эпоху Нового времени, и на собственные исторические корни Запада, связанные с наследием греков, иудеев и римлян.

Зрелому Ясперсу принадлежит  наиболее значительный опыт культурфилософского  осмысления всемирной истории, понятий  Запада и Востока. Ясперс резко критически воспринимает идеи Гегеля относительно единства всемирной истории и  использования понятий мировой  «оси». Поскольку христианство осталось фундаментом только западной цивилизации, поскольку христианский рубеж не может считаться «осевым временем», т.е. временем полноты, универсальности  и завершенности человеческого  существования. Кроме того, универсальность, делает свое открытие Ясперс, может  быть обнаружена и ранее, в других культурах, в том числе на Востоке. Действительное «осевое время» истории, по его мнению, – это удивительная эпоха между VIII и II вв. до н.э., когда в Китае выступили Конфуций и Лао-цзы, в Индии – Будда, в Иране – Заратустра, в Палестине – иудейскин пророки, в Греции – философы.

В эту эпоху человек  впервые осознал себя самого и  осуществил прорыв за рамки всякого  локального (цивилизационного, национального, кастового, профессионального, полового, возрастного) существования. Но этот прорыв не завершился действительным объединением людей в масштабе их общего сущетсвования. Создалось лишь несколько «мировых»  ориентаций в религии и политике.

Интересно, что Ясперс, активно  использующий понятие Запада, почти  избегает понятие Востока. Он говорит  о Китае и Индии как о  двух самостоятельных сферах культурно-исторической традиции наряду с третьей – Западом. Последний выступает у него в  нескольких значениях. Это – и  западная культура П тыс. н.э. (узкое значение термина). Но этот и гигантский культурно-исторический мир, начатый Египтом, Месопотамией и крито-микенской цивилизацией, продолженный персами, иудеями, греками римлянами в античную эпоху и завершаемый Византией, Россией и Западной Европой с Америкой в христианскую эпоху (с добавлением исламской цивилизации). Данное понятийное новообразование охватывает предельное значение термина «Запад». Наконец, в концепции Ясперса присутствует и представление о Западе как европейской культурно-исторической традиции, начатой греками – с их идеями и реальностями свободы и демократии, философии и науки.

2. Проблема восток-запад-россия  в диалоге культур

Какое же место занимает Россия в в понятийной парадигме  «Восток – Запад»? Проблема Восток – Запад – Россия была впервые  заявлена П.Я. Чаадаевым в «Философических письмах». В полемике западников и славянофиллов была предпринята попытка «прописать» российскую историю и культуру во всемирно-историческом духовном наследстве. Первые утверждали, что Россия принадлежит европейской культурно-исторической традиции. Вторые рассматривали Россию как самобытное духовное образование, максимально подготовленное к адекватному восприятию истин христианского мировоззрения. Третьим вариантом европейско-христианской «прописки» русской истории, культуры, общества и государства явилась концепция византизма К.Н. Леонтьева.

Аспект российской самобытности в теории славянофилов был резко  усилен «почвенником» Н.Я. Данилевским, отвергшим антитезу Восток – Запад и развивавшим идею существования ососбых и самостоятельных культурно-исторических типов. При этом русская культура рассматривалась как основа нового, формируещегося и переходящего в стадию цивилизации славянского типа.

Почти на протяжении всего XIX в. в научно-историческом изучении русской истории господствовало представление о ее глубоком, принципиальном отличии от истории западноевропейских народов.

Данное убеждение может  быть названо одной из важнейших  черт и, пожалуй, наиболее характерными свидетельством процесса становления  русского национального, а шире –  российского цивилизационно-исторического  самосознания. Этот процесс русской  жизни XIX в. отражен в поэтических формулах-императивах: «История России требует другой мысли, другой формулы» А.С. Пушкина, знаменитое письмо которого к Чаадаеву названо С.С. Хоружим «манифестом русской самобытности»; знаменитое тютчесвкое «Умом Россию не понять»; формула-вопрос Н.В. Гоголя «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ?»; вопрос-ответ Ф.М. Достоевского «Почему же нам не вместить последнего слова Его(Христа)?».

Высказав мысль, что Россия могла бы стать мостом между Западом  и Востоком, так как она имеет  возможность сочетать в своей  культуре оба великих начала духовной природы – разум и воображение, Чаадаев тем самым поставил вопрос о «третьей силе» во всемирной  истории.

Опора на гегелевскую диалектическую триаду (Китай, Индия, Ближний Восток) и одновременно введение в мировую  историю России как ее нового необходимого звена допускали число теоретически две возможности: 1) сохранение трех элементов, но помещение России в  качестве дополнительного звена  в один из них (скорее всего, в третий, христианский – по главной его  характеристике); 2) сокращение прежней  схемы до двух элементов и введение в триаду нового элемента – России. (Заметим, что из обозначенных условий  нового теоретического оформления триадической исторической схемы не вытекают «искусственная»  триада типа бердяевской Врсток, Востоко-Запад, Запад и «случайная» триада евразийцев Европа – Евразия – Азия.) Из этих теоретических возможностей вторая имеет явный теоретический приоритет. Однако идея российской самобытности, доминировавшая в русскую мысль XIX в., использовала первую из них, поскольку для русских мыслителей Россия представлялась прежде всего страной христианства и христианской культуры.

По этой же причине западники  помещали на третьей всемирно-исторической ступени не только германские народы, но и славянские (вместе и прежде всего с Россией). Славянофилы  тяготели непосредственно к православию, особенно в его «русском» варианте, поэтому противопоставляли Россию Западной Европе.

Вторая возможность –  теоретическая – дала существенно  новый (после Гегеля) результат: формулу  Восток – Запад – Россия, предложенную Вл. Соловьевым. Новизна его теоретического результата состоит в следующем.

Отвечая на вопрос, для чего существует человечество, Вл. Соловьев отталкивается от идеи развития и  необходимости ее тройственного  расчленения. Поэтому он выделяет три  ступени всемирно-исторического  развития, две из которых, полагал  мыслитель, уже пройдены. Между ними – христианский рубеж. До этого рубежа человечество представляет прежде всего  Восток (а в лице исламского мира он присутствует в качестве «первой  силы» и на второй ступени). После  христианского рубежа на исторической сцене появляется Запад (прежде всего, это цивилизация западно-европейских  народов). Как видим, в этой схеме  нет ни античных народов и Византии, ни Древней Руси в качестве значимых культурно-исторических и политических реалий. Символом Востока в духовной жизни является бесчеловечный Бог, символ западной цивилизации – безбожный человек. Историческая последовательность Востока и Запада, а также их реальное противостояние в мире как «первой» и «второй» силы завершиться на третьей ступени, когда утвердится истинное христианство. Субъектом – носителем этого в заключительном историческом отрезке может выступить молодой народ, не связанный традициями ни с Востоком, ни с Западом. Такова Россия.

В «Философских началах цельного знания» Вл. Соловьева мы находим  готовую теоретическую формулу  Восток – Запад – Россия. Она  может быть представлена и в ином виде. Например, под Западом в  противоположность Востоку можно  понимать не только и даже не столько  цивилизацию Западной Европы, сколько  изначальный Запад греков и римлян, ставший фундаментом культурно-исторического  развития и христианской Византии, и двух молодых исторических народов, принявших христианство, – германцев  и славян с Россией. Тогда третья историческая ступень, связанная с  действительным, а не вымышленным (как  у Ясперса) «осевым временем» (и  осевыми культурами), не что иное, как христианская эпоха всемирной  истории независимо от того, какое  историческое поведение демонстрируют  на этой ступени и какие именно восточные и западные народы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Специфика россии  в мировой культуре

В современной науке Восток, Запад, Россия воспринимаются как важнейшие  социокультурные образования в  процессе исторического развития. Традиционно  время цивилизациив истории органичивается 5–6 тясячелетиями, начиная с появления  развитых, техногенных обществ в  долинах больших рек (Шумер, Египет, Китай, индская цивилизация), заложивших социально-экономический и духовно-культурный фундамент государств-деспотов Древнего Востока. С этими и подобными  им средневековыми обществами (исламская  цивилизация) чаще всего и связывается  представление о существовании  в мировой истории особого  образования – Востока, противоположного Западу (другой фундаментальной формы  всемирного социокультурного опыта). Восток и Запад противопоставляются  в виде следующих оппозиций: стабильность – нестабильность, естественность – искусственность, рабство –  свобода, субстанциональность –  личность, духовность – материальность, чувственность – рациональность, порядок – прогресс, устойчивость – развитие. В этих идущих из философии  истории представлениях остался  без внимания тот факт, что Восток и Запад – не изначальные, а  значит, и не универсальные формы  цивилизационно-исторического существования. Отсюда – критика классическихисторических теорий (особенно европоцентризма, стремления поставить Запад над Востоком) в теориях локальных цивилзаций, принципиально отвергающих допустимость использования в историческом познании самих понятий Востока и Запада. Новейшие цивилзационные теории, построенные  с опорой на противопоставление традиционных и современных обществ (культур), также отвергают реальность Востока  и Запада в мировой истории. Однако после трудов М. Вебера, Р. Генона и М.К. Петрова едва ли возможен отказ отэтих исторических реальностей, но с одной очень существенной поправкой в отношении к классике. Общества и культуры традиционного типа – изначальные и социально-универсальные (естественные, нормальные) формы организации и обновления социокультурного опыта. От классической эллинской цивилизации берет начало европейская (западная) культурно-историческая традиция с ее демократией, философией, рынком, капитализмом, либерализмом и наукой. Западное происхождение этих новаций допускает использование в данном контексте понятия «Восток» для обозначения сохранивших свою традиционность и древних, и средневековых, и даже новых обществ и культур.