Марксисткая философия в России в ХХ веке

 

Законы исторического  развития и реальная история

Согласно марксизму, общественное развитие подчинено определенным законам, по ряду параметров родственным законам природы. Маркс называл историю «естественно-историческим» процессом. Одним из важнейших результатов этого подхода была и является вплоть до настоящего времени возможность теоретического предвидения и прогнозирования общественных явлений и изменений. Прогнозы, указывающие на преобразование существующего миропорядка в новый, который Маркс и Энгельс называли коммунистическим, были подвергнуты испытанию в XIX веке. Реальная история Европы в какой-то степени подтвердила, а в какой-то и не подтвердила типичные для революционеров ожидания социальной революции. Опираясь на внешнее несоответствие хода реальной истории и революционных ожиданий, противники теории Маркса вели с ней активную идеологическую борьбу.

В философском плане вопрос стоял несколько более широко. А именно: соотносимы ли вообще теоретически установленные закономерности истории с ее реальным осуществлением? Можно ли, невзирая на неточность, вероятностную, а не абсолютную истинность социального знания, руководствоваться им в политике, революционном движении, управлении государством?

В творчестве В.И. Ленина наиболее остро эти проблемы встали в связи  с революционными событиями 1917 года. Одним из важнейших теоретических  стимулов особого внимания к данной теме было то, что ранее уважаемая, авторитетная часть теоретиков-марксистов (К. Каутский, Г. В. Плеханов, др.) определяли характер произошедшей революции как «несоциалистический» и доказывали, что прогноз на построение социализма в стране отсталой, со слаборазвитыми производительными силами противоречит теории марксизма.

В статьях, речах и брошюрах 1917–1923 годов В.И. Ленин постоянно возвращается к полемике о революции и возможности построения социализма в России, причем постепенно углубляет и поднимает уровень обсуждения общефилософского вопроса о соотношении реального хода мировой истории и возможностей теоретического знания об этом ходе. В.И. Ленин не только подчеркивает бесконечное многообразие практики истории и, соответственно, только общую, принципиальную соотносимость с ней теоретического осмысления. Этот вывод В.И. Ленин чаще всего приводит, указывая на уникальность исторических обстоятельств, на «разброс» фактической истории, делающий невозможными абсолютно точные исторические прогнозы.

По Ленину, исторические законы, выявленные Марксом, являются всемирно-историческими, всеобщими. Поэтому степень соответствия реальной истории, проходящей в определенном регионе, в той или иной цивилизации, необходимо должна отличаться спецификой, не соответствовать простым теоретическим формулировкам общих законов.

Таким образом, отношение  между законами истории и реальной историей – сложное, динамическое. Тут нет и не может быть простого совпадения, подтверждения или, наоборот, «руководствования», использования и т.д. Знание законов истории для В.И. Ленина – это владение марксистской теорией, средство самостоятельного творчества, исторической инициативы и действий.

 

Учение о государстве

Во множестве работ  В.И. Ленина, особенно в предоктябрьский и послереволюционный периоды, одной из главных тем является государство. Наиболее существенные философские стороны этой темы раскрыты В.И. Лениным в неоконченной работе «Государство и революция» (1917); многое добавлено в послереволюционных статьях, брошюрах, речах.

Для В.И. Ленина проблема государства стояла в особой конкретной форме, а именно – как вопрос об отношении пролетарской партии, пролетариата в целом к буржуазному государству до и после социалистической революции. В.И. Ленин принял как исходное классическое представление марксизма о государстве. как о «машине подавления и угнетения», исторически необходимой в условиях классового общества. Государство – неизбежное историческое «зло», своей мощью давящее на угнетенные классы, сословия, группы населения ради сохранения существующих социальных структур. Поэтому для угнетенных и эксплуатируемых масс буржуазное государство – враг, подлежащий уничтожению вместе с эксплуатацией и угнетением. По Ленину, государственные механизмы, главная сила государства – армия и чиновничество кроме как для подавления, угнетения, порабощения одних людей другими и не могут быть использованы. Они подлежат первоначально, после победы революции, всемерному ограничению и минимализации, а затем, по мере создания экономических и политических условий, - полному уничтожению. Для «минимализации» государства В.И. Ленин считал поучительным и плодотворным использование опыта Парижской коммуны – постоянную сменяемость чиновников, широчайшую систему самоуправления коммун-общин, низкое жалованье и дешевый госаппарат. Необходим постоянный контроль рабочих за деятельностью государственного аппарата. Постоянные армии следует заменить, распустить, уничтожить полицию и т.п. Буржуазные парламенты В.И. Ленин считал малоэффективными, поскольку они не решают дел в государстве, а являются всего лишь демократическими прикрытиями для тех, кто решает и управляет на практике.

Однако главное для  В.И. Ленина – в том, что такое «инициализированное» государство не должно и не может быть получено в наследство от старого строя. Старую «государственную машину» следует уничтожить революционным путем – то есть распустить армию, устранить управленческий аппарат, заменить старых чиновников, суды, полицию и пр. – для того, чтобы сразу же начать строить, создавать новую государственность. В своих последних работах В.И. Ленин постоянно оценивает как величайшее бедствие для России то, что старый государственный аппарат, сохранившись, перенес в новые условия, в новые учреждения все свои старые бюрократические умения и привычки. Уже перед смертью В.И. Ленин продолжал считать преобразования в государстве, в политическом строе страны задачей равно важной экономическому подъему, научно-техническому перевооружению промышленности и сельского хозяйства иди культурной революции. Таким образом, В.И. Ленин считал государство – и после победы социалистической революции, то есть государство пролетарское, советское, - отнюдь не «царством свободы» («Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства»⁷), а переходной, противоречивой формой от государства буржуазного к коммунистической безгосударственности. Реальная история развития социалистического общества должна привести к отмиранию государства и, следовательно, к отмене необходимости принуждения, ограничения свободы человека. Это В.И. Ленин связывает и с изменением самих людей в историческом процессе социалистического развития.

 

Моральное учение. «Культурничество» и простые начала нравственности

К 20-м годам XX века В.И. Ленин приобрел гигантский авторитет. Народы России видели в В.И. Ленине духовного учителя, носителя новых морально-нравственных ценностей. Исходя из ситуации, в какой находилась страна, и из возможностей начинающего активную жизнь поколения, В.И. Ленин создал чрезвычайно привлекательный образ «смысла жизни». Это жизнь человека практического, борца за освобождение угнетенных, за создание нового порядка жизни и новых отношений между людьми. Историческая задача этих людей – строительство социализма. Во всех сферах жизни общества социалистические преобразования становятся служением долгу, делом жизни. В.И. Ленин говорит о сознательной дисциплине, ответственности, суровой жизненной школе, призывает «учиться коммунизму».

Эту ответственность В.И. Ленин понимает как внутреннюю моральную ответственность человека перед самим собой. Вся огромная сфера практического дела социалистического строительства означает еще и самоизменение людей, их самовоспитание, образовательный и духовный рост, развитие. По Ленину, начало создания нового типа общества означает, что заканчивается господство той формы прогресса, когда отдельный человек является только материалом или жертвой ради общего развития. Всю сферу практической деятельности и, соответственно, самоизменения людей в ходе этой деятельности В.И. Ленин называет словом «культурничество». У В.И. Ленина четко выражена мысль о том, что внутренняя суть всего, что является движением к новому типу общественного устройства, сводится к введению культуры во все сферы социальной действительности. Окультуривание производства промышленного, сельскохозяйственного, общественных учреждений и институтов, отношений между людьми (включая такой древний тип отношений, как семейные) – это и есть создание нового типа общества, нового миропорядка.

Соответственно сам отдельный  человек – деятель, практик, состоящий на службе народа, осуществляющий «окультуривание» действительности – также, по Ленину, призван к собственному саморазвитию, обогащению личностного мира достижениями мировой культуры. Отсюда вытекают знаменитые призывы В.И. Ленина к молодежи: учиться коммунизму – значит осваивать достижения всей предшествующей цивилизации.

Освоение личностной культуры, которое должно стать нормой для новых поколений «молодых коммунистов», начинается с овладения «простыми началами нравственности», общечеловеческими морально-нравственными установками. Эти простые начала – не только совокупность моральных нормативов, а еще и нуждающаяся в тренировке практика культурного общежития, отношений между людьми. Моральное поведение в практических сферах – это показатель уровня цивилизованности и человека, и сферы деятельности. Особый спрос здесь с коммунистов.

Значение моральных отношений  между людьми, по Ленину, должно неизмеримо вырасти по мере приближения к коммунистическому общественному строю. Движение по этому пути предполагает и моральное совершенствование, воспитание новых людей и новых моральных отношений. В.И. Ленин не считал это легким делом; напротив, он признавал, что между «первой» и «второй» фазами коммунистического общества должно быть «громадное различие». Пока же, на уровне начала построения социалистической, «низшей» фазы коммунизма, В.И. Ленин огромное внимание придавал устранению наиболее вопиющих видов принижения человека человеком, допустимых старой, некоммунистической моралью.

Философское наследие В.И. Ленина – гигантское духовное и теоретическое богатство. Оно оказало огромное влияние на последующее развитие марксистско-ленинской философской мысли как в нашей стране, так и за рубежом. Однако исторические судьбы ленинского философского наследия оказались сложными, а подчас и драматическими. В период культа личности Сталина в стране, да и в другие трудные времена идеологическое оправдание порочной экономической, политической, социальной практики постоянно осуществлялось в рамках декларируемого предельного уважения к «букве» ленинского наследия, к «заветам Ильича». Однако в действительности идеи В.И. Ленина при этом искажались, общий духовный облик мыслителя предельно упрощался. Восстановление исторической истины и научного отношения к ленинскому теоретическому наследию – задача, полное решение которой еще предстоит советским ученым.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Состояние философской  мысли в сталинский период. Подавление  философии в СССР.

 

В трудах В. И. Ленина, в частности в «Философских тетрадях» и в послеоктябрьских работах, были намечены многие принципиальные ориентиры для дальнейшего развития философии марксизма. Однако идейная атмосфера, утвердившаяся в стране по мере укрепления единовластия Сталина, явилась серьезным препятствием для творческого развития марксизма. Все резче обозначались тенденции его искажения, вульгаризации и опошления. Все более узкими становились возможности для проявления самостоятельности и оригинальности философского мышления, поскольку творческие дискуссии, жизненно необходимые для развития философии, вырождались в изобличение действительных, а чаще мнимых отступлений от марксизма, в наклеивание политических ярлыков, а затем в прямое доносительство.

Постепенно отходили на задний план такие яркие и самобытные мыслители-марксисты, как Н.И. Бухарин или А.В. Луначарский. В своих исканиях, в том числе философских, они отнюдь не всегда были правы, на что приходилось указывать еще В.И. Ленину, однако во многом благодаря им какое-то время в стране еще поддерживался достаточно высокий уровень марксистской философской культуры. В то же время в философии, как и в других сферах духовной жизни общества, нарастали антиинтеллектуалистские тенденции, во многом родственные Пролеткульту, с которым боролся В.И. Ленин. Если Ленин считал необходимым для построения нового общества усвоение всех богатств культуры предшествующих эпох, то сторонники этих тенденций стремились противопоставить и даже оторвать рождавшуюся культуру от всей прошлой культуры. Более того, сама философия начинает рассматриваться не как область культуры, а как всего лишь форма выражения классовых или групповых интересов, в ней видят не более чем воплощение идеологических установок класса, сословия, группы. Такой вульгарно-социологический подход к философии низводил ее до уровня идеологического средства, с помощью которого в массовое сознание можно было легко внедрять простейшие шаблоны и клише, заменяя ими самостоятельный поиск ответов на реальные проблемы жизни.

Наряду с этим все более  ограничивались возможности для  выражения стихийно-материалистических философских воззрений естествоиспытателей – воззрений, имевших в России богатую традицию и нередко отличавшихся глубиной и оригинальностью. Тем самым нарушалась и извращалась одна из принципиальных ленинских установок, выраженных в работе «О значении воинствующего материализма» (1922) – ориентация на установление и упрочение союза философов-материалистов-диалектиков и естествоиспытателей. Вместо этого союза утверждался грубый, часто невежественный диктат, против чего специально предостерегал В.И. Ленин, в том числе и в названной статье.

Немалую роль в упрощении философской культуры и в снижении уровня требовательности сыграло и то, что в сферу философии и других гуманитарных наук пришли недостаточно образованные, а порой и просто малограмотные люди, вместе с энтузиазмом привнесшие в духовную жизнь крайнюю нетерпимость, склонность к революционной фразе и идеологию гиперкритицизма в отношении того, что создано предшествующей культурой.

 

Полемика между «механистами» и «диалектиками»

Сразу же после смерти В.И. Ленина советские философы оказались втянутыми в жесточайшую дискуссию, расколовшую лагерь марксистов на две непримиримые группы. Уже в этой дискуссии отсутствие научных аргументов компенсировалось грубостью и крепостью эпитетов, обвинениями в ревизионизме и ликвидаторстве, экстремистским фанатизмом в проведении своей позиции. Каждая из полемизировавших сторон не слушала аргументы и контраргументы другой стороны. В группу «механистов», которую возглавляли Л. Аксельрод и А.К. Тимирязев, входили А. Варьяш, И.И. Скворцов-Степанов, Вл. Сарабьянов и др. В группу «диалектиков», которую возглавлял ученик Г.В. Плеханова А. М. Деборин, входили Я. Стэн, Н. Карев, Гр. Баммель и др.

В чем же существо разногласий  между «механистами» и «диалектиками»?

Полемика относилась, прежде всего, к статусу марксистской философии, ее отношению к естественным наукам. Если для «механистов» не может существовать отдельной и обособленной области философствования, в принципе отождествляемого ими с выводами естественных наук, то для «диалектиков» марксистская философия обладает самостоятельным статусом и специфическим содержанием. Она представляет собой методологию и теорию познания.

Характерное для «механистов» позитивистское отождествление философии с общими выводами из естественных наук приводило, в конечном счете, не только к отказу от философского анализа достижений естествознания, но и к догматизации определенного, далеко не современного уровня развития научного знания. Если «механисты» ограничивали все научное знание законами механики и той картиной мира, которая была развита на основе классической механики, то «диалектики», апеллируя к диалектическому методу немецкого классического идеализма, прежде всего к Гегелю, также не смогли подойти к гносеологическому и методологическому осмыслению достижений естествознания конца XIX – начала XX века. И те и другие пытались реставрировать внутри философского знания компоненты уже отжившие – или механицизм, или идеалистическую диалектику.