Марксисткая философия в России в ХХ веке

Спор между «механистами»  и «диалектиками» был далек от научной полемики. Стороны не стеснялись в средствах, обвиняя друг друга в идеализме, ликвидаторстве, схоластике, эклектизме, антимарксизме, философской беспомощности и т.д. Вторая всесоюзная конференция марксистско-ленинских научно-исследовательских учреждений в 1929 году квалифицировала «механистов» как наиболее активное философское ревизионистское направление. С этого года – года «великого перелома» - влияние «механистов» идет на убыль и окончательно побеждает программа «диалектиков». Свою основную задачу группа А.М. Деборина усматривала в разработке диалектики как метода изучения природы и общества, как особого способа мышления, противостоящего формальной логике. Подвести под естествознание фундамент материалистической диалектики – так мыслилась «деборинцами» основная линия философских исследований. «Диалектизация» естествознания, к которой взывали представители группы А.М. Деборина, закончилась прямым вмешательством И.В. Сталина в философские дискуссии и победой группы молодых, откровенных сталинистов.

Дискуссии 30-х  годов

Летом 1930 года началась новая  философская «дискуссия». Она, правда, мало напоминала научный спор. Это  было скорее политическое и идеологическое шельмование бывшего философского руководства и философских кадров, объединенных вокруг А.М. Деборина. В июне 1930 года три молодых философа, из которых два – будущие академики М.Б. Митин, П.Ф. Юдин и вместе с ними В. Ральцевич, опубликовали в «Правде» статью «О новых задачах марксистско-ленинской философии». Окончательная и полная победа группы молодых сталинистов наступила после беседы И.В. Сталина с бюро партийной ячейки Института красной профессуры и постановления ЦК ВКП (б) от 25 января 1931 года. В этой беседе И.В. Сталиным была предложена политико-идеологическая квалификация взглядов группы А.М. Деборина как «меньшевиствующего идеализма», которая вошла и в постановление ЦК ВКП (б) «О журнале «Под знаменем марксизма».

Речь в развернувшейся после этого дискуссии шла не об углублении философских исследований, не о повышении их теоретического уровня. По сути дела, был провозглашен курс на полную политизацию теоретической работы, на беспрекословное подчинение философских исследований «командам» партийной бюрократии, на изгнание из философской жизни прежних философских кадров. Философия стала превращаться в идеологическую дубину, с помощью которой вершился разгром философской мысли, велась борьба с островками независимых теоретических исканий.

Именно на 1932 год приходится и начало складывания «культовой идеологии». Восторженный тон, безмерные эпитеты, приписывание Сталину заслуг, ему не принадлежащих, - все это набирает силу в первой половине 30-х годов и становится стандартом мышления во второй половине 30-х годов. Работы Сталина были канонизированы как высший образец творческого марксизма и марксистско-ленинского решения теоретических проблем. Своего апогея безудержное восхваление работ Сталина достигло после выхода в 1938 году очерка «О диалектическом и историческом материализме», вошедшего в «Краткий курс истории ВКП (б)». Философские вопросы решались в этом очерке крайне упрощенно и примитивно: диалектика как метод излагалась в отрыве от освещения материализма, методология марксизма была сведена к нескольким чертам, не связанным друг с другом. Очерк «О диалектическом и историческом материализме» был объявлен непревзойденным образцом творческого марксизма и положен в основу преподавания философии. По его схеме отныне строились учебники по марксистской философии.

Именно в предвоенный  период сложился догматический образ  марксизма. Вся философская «работа» рассматривалась как переизложение и комментирование трудов и идей Сталина, а то, что выходило за рамки философских указаний «гениального мыслителя», отсекалось и пресекалось. М.Б. Митин называл даже юношеские статьи Сталина наиболее зрелым итогом в развитии человеческой мысли, а уж в его последующих «теоретических» трудах он видел воплощение всего опыта мировой борьбы пролетариата, всего богатства содержания марксистско-ленинской теории. Уже в 1938 году специальным постановлением ЦК ВКП (б) от 14 ноября «Краткий курс истории ВКП (б)», а тем самым и глава «О диалектическом и историческом материализме», были объявлены «энциклопедией основных знаний в области марксизма-ленинизма», где дано «официальное, проверенное ЦК ВКП (б) толкование основных вопросов истории ВКП(б) и марксизма-ленинизма, не допускающее никаких произвольных толкований» '⁸. Постепенно, однако, начинается падение уровня историко-философской работы, сужение ее тематики. Количество издаваемых на русском языке трудов классиков философии сокращается.

Дискуссия 1947 года

В 1946 году по указанию И.В. Сталина состоялась дискуссия по книге Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии». Это учебное пособие, незаслуженно превозносимое во многих рецензиях, удостоенное Сталинской премии, в действительности представляло собой элементарное, изобилующее ошибками и неточностями изложение истории философии в Западной Европе. Но причина дискуссии была не в этом. В докладе A.А. Жданова книга Г.Ф. Александрова характеризовалась как немарксистская работа, игнорирующая революционный переворот в философии, совершенный марксизмом. Характеризуя этот переворот, А.А. Жданов фактически перечеркивал известные указания B.И. Ленина о теоретических источниках марксизма, о том, что это учение является прямым и непосредственным продолжением наиболее выдающихся философских, экономических и социалистических учений XIX века. Такая позиция была непосредственно связана с пересмотром марксистской оценки немецкого классического идеализма, учения Гегеля в первую очередь. Участники дискуссии были поставлены в известность относительно новой, провозглашенной И.В. Сталиным оценки немецкого классического идеализма, который отныне характеризовался им как «аристократическая реакция» на Французскую революцию и французский материализм XVIII века, то есть как учение вполне реакционное. Участники дискуссии подхватили это антимарксистское, антиленинское утверждение, восхваляя его как творческое развитие марксистско-ленинской историко-философской концепции.

А.А. Жданов характеризовал историю философии лишь как историю материализма: идеалистической философии разрешалось присутствовать в историко-философских работах лишь как объекту материалистической критики. Научная история философии рассматривалась им исключительно как история зарождения, возникновения и развития научного материалистического мировоззрения и его законов. Соответственно этому некоторые участники дискуссии высказывались в том духе, что рассмотрение идеалистической философии должно быть перенесено из истории философии в курсы по истории религии.

Дискуссия по книге Г.Ф. Александрова имела весьма плачевные последствия не только для историко-философской науки, но и для всей научно-исследовательской работы в области философии. В последующие годы заметно уменьшилось и без того незначительное количество публикаций по философским проблемам. Учебные пособия по диалектическому и историческому материализму, которые были подготовлены в эти годы, изображали марксистско-ленинскую философию как учение, которое разрешило все когда-либо существовавшие проблемы и предвосхитило решение всех новых проблем, встающих перед наукой и практикой. Повышение требовательности к теоретическому уровню философских исследований трактовалось в том смысле, что каждое положение, высказываемое автором статьи или книги, должно быть подтверждено соответствующей цитатой, желательно, прежде всего, из работ И.В. Сталина. Все, что не подтверждалось цитатами, то есть действительно было собственной мыслью автора работы, сплошь и рядом подвергалось критике как отсебятина. Термин этот можно понять лишь в культурно-историческом контексте периода сталинизма, когда достижения марксистско-ленинской философии обычно сводились к более или менее умелому пересказу азбучных истин марксизма-ленинизма.

3. Основные тенденции развития философии в послесталинский период.

Новый этап духовной жизни  нашего общества, и в частности  в сфере философии, начинается после смерти И.В. Сталина и осуждения культа его личности XX съездом КПСС в 1956 году. Осуждение в документах съезда культа личности Сталина, произвола и беззаконий предшествующих десятилетий, решения съезда в целом вдохнули новую жизнь в марксистскую философию и открыли перед ней новые перспективы. Философы напрямую обращаются к работам Маркса, Энгельса, Ленина, заново открывая в них те идейные богатства, которые оставались под спудом во времена господства примитивной сталинско-ждановской версии марксизма.

Резко расширяется круг проблем, изучаемых философией, менее догматичным и более свободным, раскованным становится сам стиль философских работ. Много новых идей и содержательных понятий было выработано на основе диалектико-материалистической интерпретации научного познания и его методологии. Значительно более глубоким и содержательным стал уровень исследований по критике чрезвычайно влиятельного в те годы в мировой философии неопозитивизма, концентрировавшегося на вопросах логики и методологии научного познания. Существенный поворот происходит в разработке проблем диалектики – приложение к месту и не к месту упрощенных схем из сталинского очерка «О диалектическом и историческом материализме» сменяется углубленной работой по анализу применения диалектического метода в «Капитале» и других трудах Маркса, а также Энгельса и Ленина. Выявляются и изучаются диалектические закономерности в развитии современной науки.

Большие усилия прилагаются  философами в возрождении ленинской  идеи союза философии и естествознания. Постепенно преодолеваются и отбрасываются псевдомарксистские, извращенно-натурфилософские наскоки невежественных и некомпетентных «философов» на науку и на отдельных ученых. Все более частыми становятся примеры творческого содружества видных ученых-естественников и способных мыслить по-новому, нешаблонно, диалектически философов в разработке конкретных методологических проблем науки. Во второй половине 50 – начале 60-х годов в советской философской науке разворачивается острая полемика между теми философами, которые выступают с активной поддержкой генетики и ряда других, ранее шельмовавшихся направлений науки, и приверженцами философского догматизма. В столь же острой борьбе происходило возрождение и развитие и других областей философского исследования, таких, как логика, история философии, вопросы общественного развития и др. С принципиально новыми проблемами столкнулась философия при осмыслении изменяющейся роли науки в обществе, социальных причин и последствий научно-технического прогресса.

В конце 60 – начале 70-х годов философия обращается к проблематике человека и гуманизма, к таким темам, как вопросы войны и мира в ядерную эпоху, рациональное природопользование и сохранение среды обитания, народонаселение и продовольственная проблема, и другим вопросам общечеловеческой значимости. Вскоре разработка этих тем, проводимая философами в тесном содружестве с представителями самых разных областей научного знания, с политическими и общественными деятелями, приводит к выдвижению марксистской концепции глобальных проблем современности, которая ныне стала одним из важных компонентов нового мышления.

Все это показывает, насколько  неблагополучным и сложным оказалось  в целом положение в нашей  философии к началу перестройки, насколько назрела необходимость перестройки в самой философии. Сегодня этот процесс уже набирает темпы. И хотя многое еще надлежит переосмысливать и переделывать, тем не менее, наша философия располагает таким идейным багажом и творческим потенциалом, который в новых, благоприятных для смелой новаторской мысли условиях позволит занять философии достойное место в духовной жизни общества. Творческий импульс XX съезда КПСС не ослаб и в 70-е – начале 80-х годов, и он позволил создать философские предпосылки перестройки.

Необходимость обновления нашей  философии, известного переосмысления ее социального предназначения обусловлена сущностью перелома в развитии социалистического общества, обозначенного апрельским (1985 года) Пленумом ЦК КПСС и XXVII съездом партии. Это обновление в первую очередь означает возрождение творческого импульса и научного потенциала, заложенного в марксизме, развитие его исходных установок, переосмысление их с учетом тенденций и особенностей современного этапа исторического развития цивилизации. Концепция нового мышления, если рассматривать ее философско-мировоззренческие основания, как раз и выступает как реализация в современных условиях этого потенциала марксистского учения.

В чем же смысл перестройки  в философии? Исходный пункт ее – анализ острейших мировоззренческих проблем, порождаемых современным развитием социализма и цивилизации в целом, разработка такой концепции социализма, которая выступает как программа гуманизации всех сфер общественной жизни, и в том числе научно-технического развития, которая ставит во главу угла интересы человека, его саморазвития и самореализации.

Для философской разработки новой концепции социализма принципиальное значение имеет идея приоритета общечеловеческих ценностей. Главный смысл этой идеи – реализация общечеловеческого содержания, которое так или иначе заключено в любой существующей системе ценностей. Естественно, общественная жизнь не может не быть ареной столкновения, состязания различных систем ценностей. Важно, однако, чтобы оно велось в формах, достойных цивилизованного человечества; важно, чтобы иное, непохожее не вызывало предубеждения как враждебное и подлежащее искоренению. Более того, признание приоритета общечеловеческих ценностей предполагает и взаимообогащение различных систем ценностей при сохранении самобытности каждой из них.

Таким образом, перестройка  в философии предполагает углубление социальной философии марксизма в единстве с разработкой современной марксистской концепции человека, изучение многообразных тенденций мирового развития, особенностей различных обществ, наконец, выявление возможных альтернативных путей в будущее и проблем, с которыми может столкнуться человечество на каждом из этих путей.

Следовательно, развитие социальной философии предполагает и более глубокий уровень разработки материалистической диалектики. По-новому встает ключевая для диалектики проблема развития. И современное естествознание, и общественная жизнь показывают, насколько важно учитывать наличие множества потенциально возможных направлений развития, существования альтернативных вариантов и тупиков, застойных ветвей в развитии сложных системных объектов.

Наконец, более глубокого  понимания требует и вся теория диалектики в целом. Со времен Сталина  каноническим стало одностороннее  толкование ее как теории вещно-предметного  мира, мира объектов. В этом же ключе  истолковывалось и все то, что относится к человеку: и социальные отношения, и люди, массы, классы, общества понимались как объекты, которым можно навязывать те или иные преобразования, предрешая за них, в чем заключается их благо. В итоге человек выступал только как материал для внешних воздействий. При таком подходе специфика человека как субъекта, его творчества, межчеловеческого общения может быть выражена лишь в весьма ограниченной мере. Категории же, описывающие субъективное бытие человека (категории свободы, чести, совести, достоинства, долга и др.), лишаются статуса основополагающих, оттесняются на периферию диалектики как нечто производное и второстепенное. А между тем, в классическом марксизме субъективной стороне человеческого бытия, отношениям субъекта к другому субъекту уделялось первостепенное внимание – даже отношение к объекту понималось как опосредствованное объектом отношение, направленное в конечном счете на другого субъекта.