Н.А. Бердяев Проблема человека

Федеральное агентство по образованию

Магнитогорский государственный  технический  университет

им. Г.И. Носова

Кафедра философии

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «Философия»

Тема: «Бердяев. Проблема человека»

Выполнила: Гагарина Дарья Павловна

Специальность: Бухгалтерский учет и аудит

Группа: 080109

Шифр:06.08.036

Преподаватель: Субач Геннадий Владимирович

Магнитогорск, 2010 г.

Содержание

Введение…………………………………………………………………………….3

1. Персонализм Бердяева………………………………………………………  6

2. Проблема личности в философских учениях Н.Бердяева…………… 16

Заключение………………………………………………………………………. 30

Список использованной литературы………………………………………… 34

Приложение……………………………………………………………………….35

Введение

Николай Александрович Бердяев, наиболее известный из современных русских философов, родился в 1874 г. в Киевской губернии. Он учился в Киевском университете на юридическом факультете, но не окончил университета, ибо в 1898 г. был арестован за участие в социалистическом движении. В молодости он стремился сочетать марксизм с неокантианством, но вскоре отказался от этих теорий, заинтересовался философией Владимира Соловьева и приступил затем к самостоятельной разработке христианского миросозерцания. Подобную эволюцию пережил также Сергей Николаевич Булгаков, который в 1901 г. был профессором политической экономии в Киевском политехническом институте, в 1918 г. стал священником, а в 1925 г. был назначен профессором богословия в Богословском православном институте в Париже. В 1903 г. Бердяев и Булгаков приехали в Петербург с целью основать новый журнал Вопросы жизни. К сожалению, журнал просуществовал только один год.

В 1922 г. советское правительство арестовало свыше сотни профессоров и писателей по обвинению их в расхождении с советской идеологией и выслало их из России. В этой группе среди философов оказались Бердяев, Булгаков, И. Ильин, Лапшин, Франк, Карсавин. Сначала Бердяев поселился в Берлине, а затем переехал в Париж, где работал главным образом в YMCA. С 1926 г. до конца 1939 г. он был редактором религиозно - философского журнала "Путь". Николай Александрович скоропостижно скончался за своим письменным столом во время работы 24 марта 1948 г.

В своих трудах русские мыслители - космисты религиозной ориентации - Н. Ф. Федоров, В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев - поднимают вопрос о необходимости реальной, активной работы над преодолением несовершенства человека - как нравственного, так и физического. И это является единой задачей.

В экзистенциальном плане развивает космические идеи Н. А. Бердяев. Для него человек есть центр Вселенной, ее духовное средоточие, поэтому человек в ответе за весь тварный мир. Ощущение родства с природой, обретение космического сознания - в этом его задача. «Человеческая личность есть существо социальное  и космическое, т. е. имеет социальную и космическую сторону, социальный и космический состав, но именно потому человеческую личность нельзя мыслить как часть в отношении к общественному и космическому целому. Человек есть микрокосм...[1]» Судьба человека, по утверждению Бердяева, зависит от судьбы природы, космоса, он не может отделить себя от них, вместе с тем на нем лежит вся ответственность за весь строй природы, за все, что в нем совершается. Лишь человек, занявший уготованное ему Творцом место в космосе, способен преобразить космос в «новое небо» и «новую землю».

Согласно философско - религиозной традиции русское космизма, разрешение социальных и социоприродных противоречий возможно на пути природного и духовного преображения человека, приближения его к Абсолюту Требуется активная работа для преодоления современной «промежуточности» человека, его несовершенства, усиления его творческого, созидательного начала.

Актуальность данной работы обусловлена тем, что феномен русского космизма следует рассматривать не как доктрину выживания цивилизации, а скорее как концепцию органической полноты, жизни во Вселенной. Развитие космистских идей способствует в настоящее время разработке стратегии формирования единого, целостного человечества. Русский космизм как уникальное космическое движение исходит из понимания направленности, восходящего характера эволюции, развития разума и творческого признания человека. В качестве высшей цели движения предстает создание нового этапа эволюции природы, будь то установление Царства Божия, Царствия небесного, пневматосферы или ноосферы. Достижение данной цели требует в качестве необходимой предпосылки единения человечества, осознавшего неразрывную, органическую связь со всей Вселенной, объективную и этическую необходимость активного эволюционного движения. И в этом движении человек должен восходить в соответствии с законом эволюции - восходить духовно, нравственно.

Объектом исследования работы являются проблемы человека в понимании Н.Бердяева.

Предметом данной работы является человек и его проблемы с философской точки зрения.

 Целью работы является рассмотрение творчества Н.Бердяева и его понимание проблем человека.

При написании работы использовались различные источники и литература, в т.ч. работы российских  ученых – философов Н.Бердяева, Г.А. Аванесовой, П.Е. Вахреневой, Л. В. Блинникова, Н.И. Осмоновой.

Поэтому на работы этих авторов и идет основной упор при написании данной работы.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы. Главы разбиты по проблемно - тематическому принципу.

1. Персонализм Бердяева

Вл. Соловьев потребовал отказа от самого простого и наглядного способа построения философии, когда за основу принималось естественное начало - достоверность «чистого» разума или внешнего чувства. В философии, в отличие от конкретных наук, далеко не всегда простые принципы могут быть основополагающими и исходными в логическом и генетическом смысле. Если философия претендует на выявление той Истины о мире и человеке, из которой происходят все наши частные истины и знания, она должна найти действительное Начало, исток всего существующего, то, что существует в абсолютном, безусловном смысле и не может быть зависимым ни от чего другого, не может быть следствием ничего другого. Это подлинное Начало должно содержать все, поэтому оно должно быть абсолютно конкретным, т. е. должно быть тем, по отношению к чему все остальное является частным случаем, проявлением, ограничением, отвлечением, упрощением и т. д. Найти такое начало человек может, по убеждению Соловьева, только радикально изменив направление своих поисков. Господство внешнего опыта в нашем познании должно смениться господством внутреннего опыта[2].

В философии Бердяева мы обнаруживаем в качестве исходного постулата именно эту важнейшую идею Соловьева; причем Бердяев без всяких колебаний доводит ее до совершенно естественного завершения - до отождествления Абсолюта, Бога с конкретной эмпирической личностью, взятой во всей потенциальной бесконечной полноте ее внутреннего опыта. Эксплицируя этот глубинный смысл идеи Соловьева о «внутреннем опыте», Бердяев одновременно показывает, что именно в этом метафизическом элементе (а не только в этике) философия Соловьева непосредственно развивает и «формализует» главную интенцию творчества Достоевского.

Как и Соловьев, Бердяев видит непосредственную взаимосвязь проблемы поиска конкретного начала с проблемой бытия, проблемой описания истинно существующего. Но поскольку Абсолют обнаруживается только на пути углубления во внутренний опыт личности, проблема бытия становится тождественной проблеме личности. «Вся новейшая философия - последний результат всей новой философии - ясно обнаружила роковое свое бессилие познать бытие, соединить с бытием познающего субъекта»[3]. Недостаток традиционного подхода к бытию, характерного для классической философии и для научного познания XIX века, заключается в том, что бытие фиксируется в познавательном отношении между субъектом и объектом, причем бытие приписывается именно объекту, а субъект оказывается как бы вне бытия, вторичным по отношению к бытию (особенно резко Бердяев критикует неокантианцев, у которых бытие исчезает и из объекта). Важную заслугу немецкого идеализма от Канта до Гегеля Бердяев видит в том, что в нем впервые исток бытия был перенесен в субъект. Однако он считает, что при этом все же не был найден правильный подход к бытию, поскольку вместо раскрытия самого бытия было осуществлено объективирование понятия о бытии.

«После дела, совершенного Кантом и немецкими идеалистами, нет уже возврата к старой метафизике субстанциального типа, которая искала бытие в объекте. Отныне бытие можно искать только в субъекте. Но это означает признание бытийственности самого субъекта, т.е. внутреннего существования. Пришедшие после Канта Фихте, Шеллинг, Гегель строили метафизику через субъект, а не через извне данный объект. Но у них произошло объективирование субъекта, в субъекте не оказалось внутреннего существования. Отсюда их крайняя универсалистская тенденция, их непонимание проблемы личности, проблемы человека. Их субъект совсем не человек, совсем не личность»[4]. Неискоренимая склонность к рационализму, сводящему иррациональное и бесконечно богатое содержание личности к рационалистическим понятиям субъекта и субстанции, не позволила немецким философам правильно решить проблему бытия (впрочем, иногда Бердяев признает, что Шеллинг, развивая гностическую традицию немецкой философии, гораздо дальше продвинулся в правильном направлении, чем его великие современники ).

Иррационально-мистическая интуиция бытия открывает бытие как Абсолют, как абсолютно конкретное начало, в котором невозможно выделить какие-либо элементы и составляющие; поэтому и сам этот интуитивный акт не может быть реализован через действие только одной «стороны» или «способности» личности. Он осуществляется всей личностью как абсолютной цельностью и вовлекает в себя все ее конкретные стороны и проявления. Здесь Бердяев подхватывает и развивает центральную идею славянофилов. Однако, воспроизводя ее, он приходит к важному и неожиданному следствию, на которое не обратили внимания основоположники славянофильства. Ведь признание цельности интуитивного восприятия бытия, т. е. Бога, во внутреннем опыте личности ведет к тому, что в этом восприятии необходимо признать наличие не только разумной и волевой, но также и неустранимой чувственно-аффективной стороны, означающей, что мы не только верим в Бога, открываем его в познании и устремляемся к нему, но и чувствуем его, аффективно «сопереживаем» ему - как и он нам. Более того, эта сторона интуитивного акта должна быть признана даже главной, поскольку при определенной ориентации чувственно-аффективное восприятие способно противостоять искажению интуитивного акта рациональным мышлением, противостоять разложению живого бытия на абстрактные и мертвые элементы. В описании этой чувственно-аффективной стороны восприятия Бога Бердяев доходит до подлинно поэтического вдохновения. «Всякое существо, - пишет он, - сбрасывая с себя пыль рационалистической рефлексии, касается бытия, непосредственно стоит перед его глубиной, сознает его в той первичной стихии, в которой мышление неотделимо от чувственного ощущения. Смотришь ли на звездное небо или в глаза близкого существа, просыпаешься ли ночью, охваченный каким-то неизъяснимым космическим чувством, припадаешь ли к земле, погружаешься ли в глубину своих неизреченных переживаний и испытываний, всегда знаешь, знаешь вопреки всей новой схоластике и формалистике, что бытие в тебе и ты в бытии, что дано каждому живому существу коснуться бытия безмерного и таинственного. Не из мертвых категорий субъекта соткано бытие, а из живой плоти и крови. Вопрос о Боге - вопрос почти физиологический, гораздо более материально-физиологический, чем формально-гносеологический, и все чувствуют это в иные минуты жизни, неизъяснимые, озаренные блеснувшей молнией, почти неизреченные»[5].

«Ошибочно думать, - утверждает Бердяев, - что эмоция субъективна, а мышление объективно. Ошибочно думать, что познающий лишь через интеллект соприкасается с бытием, через эмоцию же остается в своем субъективном мире...

Через чувства мы познаем гораздо больше, чем через интеллект. Замечательно, что познанию помогают не только любовь и симпатия, но иногда также ненависть и вражда. Сердце есть центральный орган целостного человеческого существа»[6]. Здесь Бердяев использует важное понятие славянофилов - понятие сердца, которое было для них символом цельности человеческого духа, символом цельного познания, резко отличающегося от абстрактного познания с помощью разума; впрочем, в творчестве Бердяева это понятие не получило дальнейшего развития и не играло столь существенной роли, как в философии славянофилов.

Бердяев постоянно настаивает на том, что интуитивное «схватывание» полноты бытия, т. е. выявление всей полноты содержания, скрытого в глубине личности, возможно только в том случае, если человек обладает богатым опытом жизни, и среди важнейших составляющих этого опыта он называет все упомянутые выше трагические чувства и переживания. При этом, как и все его предшественники, писавшие на эту тему, - от Кьеркегора до Шестова и Хайдеггера, - он утверждает, что в этом опыте личность даже не столько открывает, обнаруживает полноту своего содержания, сколько созидает ее, поскольку в интуитивном акте постижения себя (постижения подлинного бытия и жизни) личность не может рассматриваться дуалистически - не может описываться через противостояние экзистенциального «объекта», как самого обнаруживаемого бытия, и экзистенциального «субъекта», как органа «обнаружения» бытия. «Объективное понимание реальности духа приводит к постановке вопроса: соответствуют ли мои духовные состояния и переживания какой-то подлинной реальности или это лишь состояния субъекта? Но это в корне ложная постановка вопроса, заимствованная из понимания отношений между субъектом и объектом - субъект должен отражать какие-то объекты. В действительности духовные состояния ничему не соответствуют, они есть, они и есть первореальность, они более экзистенциальны, чем все, что отражает объективный мир»[7]. Личность - это и есть само бытие (первобытие, первореальность), которое в себе «обнаруживает» себя и придает себе (как бытию) смысл. «Личность есть, прежде всего, смысловая категория, она есть обнаружение смысла существования»[8]. При этом даже каждый акт познания в его истинном смысле есть некоторое событие в самом бытии, а не отношение бытия к чему-то для него внешнему. «В акте познания с самим бытием, с самой реальной действительностью происходит нечто такое, в силу чего бытие творчески совершенствуется, развивается, осуществляет ценность... само бытие просветляется и оформляется в акте самопознания».