Н.А. Бердяев Проблема человека

Сущность природы человека извращена, потому что он отрешился от Бога; у существ, отпавших от Бога и друг от друга, нет непосредственного опыта духовной жизни; они страдают от болезни изоляции. Вместо того, чтобы разрабатывать учение о непосредственном опыте, раскрывающем жизнь субъекта, существующего я, извращенный разум разрабатывает путь познания вселенной как объективированной формы. Человек облекает в конкретную внешнюю форму свои субъективные ощущения, проектирует их и конструирует из них объекты, которые снова предстоят перед ним, образуя систему объективной реальности, насильственно воздействуют на него и порабощают его. Система мира, созданная таким объективированием, есть природа, в противоположность духу, это мир видимости, мир явлений, тогда как истинная реальность есть дух мир ноуменов[18], мир, познаваемый в самом процессе непосредственного духовного опыта и через него, а не через объективирование.

Бердяев видел великую заслугу Канта в том, что он провел различие между миром явлений и миром ноуменов; но он указывал, что Кант ошибался, считая мир ноуменов непознаваемым. С точки зрения Бердяева, недостаток философии Канта заключается в том, что он не был в состоянии объяснить, почему человек использует знание в его объективированной форме. Согласно Бердяеву, эта форма познания возникает как следствие грехопадения или отрешения от Бога, которое ведет также к взаимному отделению лиц друг от друга.

Состоит ли природа из объектов, существующих только в уме человека, как думал Кант, или она является особой космической сферой, порожденной грехом? Бердяев утверждает что субъект сотворен Богом, но объект создан субъектом (Опыт эсхатологической метафизики). Однако это ни в коей мере не означает, что он, подобно Канту, считал природу, изучаемую естествознанием, просто системой наших представлений. Чтобы понять взгляды Бердяева, следует помнить, что, с его точки зрения, грех ведет не только к объективированню через познание, но в действительности создает природу как более низшую сферу бытия. Зло порождает мир, скованный необходимостью, в котором все является субъектом причинно-следственной зависимости или отношений (Дух и реальность)[19].

Если мир находится в состоянии упадка, то это не вина метода его познания, как, например, утверждает Л. Шестов; вина лежит в пучине существования вселенной. Это лучше всего можно изобразить как процесс расщепления, деления и отчуждения, которое претерпевают субъекты ноумены. В этом мире объектов жизнь протекает во времени, которое подразделяется на прошлое и будущее, а это ведет к смерти. Вместо существования как единственной, индивидуальной творческой деятельности духа мы находим в природе простое бытие, определяемое законами. Использование общих идей об этом однообразно повторяющемся бытии служит средством связи между изолированными личностями, которые создают общественные учреждения; но в этой общественности, подчиненной условным правилам, субъект остается в одиночестве. К счастью, однако, в своих существующих недрах человек все же сохраняет общение с духовным миром и целым космосом. Человек двойственное существо, живущее как в мире феноменов, так и в мире ноуменов. Поэтому ноумен может проникнуть в феномен, мир невидимый в мир видимый, мир свободы в мир необходимости. Эта победа духа над природой достигается посредством симпатии и любви, преодолевающих изоляцию путем общения я и ты в непосредственном духовном опыте, который по своей природе является интуицией, а не объективированием. "Это познание есть брачный союз личностей, основанный на истинной любви". Не может быть тесного единения между универсалиями, между объектами: тесное единение возможно только в отношении я и ты. Духовное познание это единение между двумя субъектами в мистическом опыте, в котором всё во мне и я во всем. Бердяев обозначает такое непосредственное духовное общение термином общительность. Оно создает единство на основе любви. Любовь это свободное проявление духа. Поэтому она обительна и является соборным единством (этот термин мы употребляем в том смысле, какой вкладывал в него Хомяков). Свободный дух общителен и не является индивидуалистически изолированным.

Общество, нация, государство не является личностями; человек как личность имеет большую ценность, чем они. Поэтому-то право человека и его долг защищать свою духовную свободу против государства и общества. В жизни государства, нации и общества мы часто обнаруживаем темную, демоническую силу, стремящуюся подчинить личность человека и превратить его просто в орудие для своих собственных целей. В общественной жизни процесс объективизации и условные правила извращают совесть человека. Чистая, подлинная совесть может проявиться только в личности и через нее; все должно быть подчинено юрисдикции этой экзистенциальной совести, не испорченной объективированием.

Основной парадокс его этики состоит в том, что всякое различие между добром и злом есть по Бердяеву, последствие грехопадения как проявления и испытания свободы человека, творческого призвания человека. Опыт добра и зла возникает тогда, когда иррациональная свобода приводит к отрешению от Бога.

Вселенная исходит от первоначального отсутствия различения между добром и злом и достигает резкого различия между ними, но затем, обогащенная этим опытом, завершается, не проводя больше никаких различий между ними. Она возвращается к Богу и его царству, которое находится по ту сторону добра и зла. "Парадокс гласит: Плохо, что возникло различие между добром и злом, но проводить различие, раз оно появилось, это хорошо; плохо, когда подвергаешься испытанию через опыт зла, но хорошо, когда познаешь добро и зло как результат этого опыта.

Бердяев дает название этика закона той этике, которая касается только средней части курса, т. е. только различия между добром и злом. При анализе узаконенной этики и узаконенного христианства Бердяев показывает, что они приспособлены к требованиям общественной повседневной жизни и поэтому полны условностей и ведут к лицемерию и деспотизму. Он предлагает оценивать правила этой обычной нравственности с точки зрения чистой совести, а не с точки зрения временных нужд человека. Он хочет создать Критику чистой совести, подобно Критике чистого разума Канта. Бердяев использует открытия Фрейда, чтобы разоблачить садистские элементы в законности и нечистые подсознательные источники строгих требований, выдвигаемых многими поборниками добра; например, он прослеживает всякий фанатизм, всякое попечение о дальнем за счет ближнего своего, указывает на отсутствие истинной любви, а именно любви к конкретной отдельной личности, и на подмену ее любовью к абстрактным теориям, программам и прочему, поддерживаемой гордостью их авторов и сторонников.

Бердяев отнюдь не предлагает отменить этику закона или легальные формы общественной жизни. Он просто требует терпимости в борьбе со злом и указывает на более высокую стадию нравственной сознательности, чем этика закона. Эта более высокая стадия находит свое выражение в этике искупления и любви к Богу; она основана на появлении Богочеловека в мире и приятии им страдания из любви к грешникам. Он изображает это появление Бога как трагедию любви Бога ко всем тварям. Как уже отмечалось, Бердяев утверждает, что, поскольку мир содержит иррациональную свободу, он не создан Богом, но коренится в Ungrund, сила которого независима от Бога и составляет основу как Бога, так и вселенной. Эта иррациональная свобода преодолена в Боге извечно, но не в мире; она ввергает мир во зло и превращает его историю в трагедию. Иррациональная космическая свобода не подчинена Богу. Поэтому любовь Бога к твари неизбежно приобретает трагический характер. Сын Божий может помочь миру только личным вступлением в трагедию мира, с тем чтобы осуществить изнутри мира единство любви и свободы, которое ведет к преображению и обожествлению мира. Эта сторона отношения Бога к миру особо подчеркнута в книге Бердяева Свобода и дух. Победа Логоса над мраком, над ничто возможна только при условии, если божественная жизнь будет трагедией. Бог сам стремится к тому, чтобы страдать с миром, Пришествие Христа и искупление являются продолжением сотворения мира, восьмым днем творения, космогоническим и антропогоническим процессом.

Преображение и обожествление возможны только путем восхождения к третьему виду свободы, проникнутой любовью к Богу. Отсюда ясно, что они не могут быть достигнуты принудительно; они предполагают свободную любовь человека к Богу. Поэтому христианство является религией свободы. Во всех своих работах Бердяев горячо и настойчиво защищает свободу человека в вопросах веры. При спасении души человек все еще думает о себе, но творчество по своему внутреннему смыслу предполагает размышление о Боге, об истине, о красоте, о возвышенной жизни духа. В своей книге Судьба человека Бердяев повторяет, что не только этика искупления, но также этика творчества есть путь в Царство Небесное.

Общественная жизнь, утверждает Бердяев, это организация, основанная в значительной мере на лживости, чем на истине. Чистая истина часто бывает не безопасной, а разрушительной; она действует как взрывчатое вещество и приводит к приговору над миром и к концу мира. Чистая истина является экзистенциальной; в общественной жизни мы пользуемся объективированным познанием истины, которая, не будучи больше экзистенциальной, тем не менее приспособлена к нуждам миллионов людей. В государстве и в церкви как общественных учреждениях мы часто находим не экзистенциальную духовную реальность, а традиционные символы: Такие титулы, как царь, генерал, папа римский, митрополит, епископ, все это символы. Все степени иерархии являются символами. В отличие от них, мы имеем такие реальности, как святой, пророк, творческий гений, социальный реформатор. Таким образом, иерархия человеческих качеств реальна.

Царство Божие проникнуто любовью ко всем тварям, как святым, так и греховным. Нравственность трансцендентного добра отнюдь не предполагает безразличия к добру и злу или терпимость ко злу. Она требует большего, а не меньшего. Ее цель просвещение и освобождение нечестивцев. Отсюда, истинное нравственное сознание не может успокоиться до тех пор, пока существуют нечестивые души, испытывающие муки ада. Бердяев убежден, что пути искупления зла и победы над адом могут быть найдены. Он верит во всеобщее спасение, апокатастазис. Он считает развитие творческой деятельности одним из лучших путей сочетания свободы и любви.

Социальные теории Бердяева тесно связаны с его религиозной философией. Во многих своих работах он касается философии истории или философских аспектов политических проблем. Судьба превращает человеческую личность в арену иррациональных сил истории. В определенные периоды своей истории народы покоряются власти судьбы в особенности; человеческая свобода менее активна, и человек чувствует себя отрешенным от Бога. Это особенно заметно в судьбе русского и немецкого народов. Христианство признает, что судьба может быть преодолена, но она может быть преодолена только через Христа.

Ни мистический опыт, ни интеллектуальная интуиция не находят какого-либо доказательства ничто, существующего независимо от Бога, который лишь использовал его для сотворения мира. Философы и теологи ошибочно истолковывают утверждение, что Бог сотворил мир из Ничто, когда допускают, что в некотором роде ничто послужило материалом, из которого Бог сотворил мир. Это утверждение имеет весьма простое и в то же время значительно более важное значение: Бог творит мир, не заимствуя никакого материала ни из самого себя, ни извне; он творит космические сущности как нечто онтологически совершенно новое по сравнению с ним. Воля сотворенных существ также его творение. Она свободна потому, что при сотворении личности Бог одаряет ее необычайной творческой силой, но не придает ей какого-либо эмпирического характера ни добродетели, ни безнравственности, ни храбрости, ни трусости и т. д. У каждой личности свободно развивается свой собственный эмпирический характер или ее сущность (essentia) и выходит за его пределы в том смысле, что личность остается способной свободно вырабатывать характер снова. Сотворив нашу волю свободной, Бог никогда не совершает над ней насилие, потому что свобода необходимое условие достижения личностью совершенной добродетели. Однако же оно обусловливает и возможность зла.

Свобода воли тварей полностью совместима с божественным всеведением. Бог это сверхвременное бытие. Поэтому он не отделен от будущего отношением предшествования. Он познает будущее, как и настоящее и прошедшее, не посредством логического вывода, а созерцания и непосредственного восприятия. Это было указано еще в VI столетии нашей эры Боэцием.

Также исключительно ценно утверждение Бердяева о том, что учение об ужасных муках ада, безнадежных и вечных, имеет садистический характер. Нельзя сформулировать никакую теодицею в отрыве от учения об апокатастазисе или всеобщем спасении. Замечательная черта философии Бердяева состоит в защите той истины, что христианство религия любви и, следовательно, свободы и терпимости. Он заслуживает большой похвалы также за свою критику социализма, коммунизма, буржуазного духа и за свою борьбу против всякой попытки превращения относительных ценностей в абсолютные. Он критикует современную классовую борьбу с точки зрения христианского идеала. Что же касается принципов общественной жизни, Бердяев является поборником традиций западноевропейского и русского гуманизма, а именно абсолютной ценности личности и ее неотъемлемых прав на духовную свободу и приличные условия жизни. Он убедительно доказывает, что эти принципы могут быть последовательно обоснованы только на основе христианского мировоззрения.

Христианство признает, что судьба может быть преодолена только через Христа". Победа иррациональной свободы приводит к распаду действительности и возвращению к первоначальному хаосу. Выражение победы иррациональной свободы - революции, которые представляют собой крайнюю степень проявления хаоса. Революции не создают ничего нового, они лишь разрушают уже созданное. Только после совершения революции, в период реакции происходит процесс творческого преобразования жизни, но любые проекты, основанные на принуждении, терпят провал. В современную эпоху, стремящуюся к освобождению творческих сил человека, природа рассматривается как мертвый механизм, который следует подчинить себе. Для этого используются все достижения науки и техники. Машинное производство поставлено на службу человеку с целью борьбы с природой, но эта машинная техника разрушает также и самого человека, потому что он утрачивает свой индивидуальный образ. Человек, руководствуясь нерелигиозным гуманизмом, начинает терять свою человечность. Если человек отвергает более высокий нравственный идеал и не стремится к осуществлению в себе образа Бога, то становится рабом всего низменного, превращается в раба новых форм жизни, основанных на принудительном служении личности обществу для удовлетворения своих материальных нужд, что достигается при социализме. В принципе Бердяев не против социализма, но он за такой социализм, при котором "будут признаны высшие ценности человеческой личности и ее право на достижение полноты жизни"[20].

Заключение

Проблема человека является, да, в принципе, являлась, и будет являться, центральной проблемой всех эпох. Многие выдающиеся умы рассуждали над этой проблемой, но их точка зрения была не полной, человек не рассматривался в «объёме». 

Для того чтобы полностью рассмотреть проблему человека, необходимо отрешиться от многих представлений, как от биологических, так и от социологических и пр. и пр. Ведь человек представляет собой не только природной существо, но и духовное. Человека нельзя познать, изучая его по «частям», человек целостный в его глубине, и в его внутреннем существовании неуловим.  Человек низок и высок, ничтожен и велик.

Человек живёт в бытии, но для познания бытия не стоит использовать математику, физику, химию и другие науки, лишь в, человеческом существовании и через человеческое существование познаётся бытие.

Бытие познаётся через разум,  правы были греческие философы, бытие сообразно разуму. Бытие сообразно целостной человечности, бытие — человечно, Бог - человечен. Потому только и возможно познание бытия, познание Бога. Бог сотворил человека по образу и подобию своему, так учит нас христианство, благодаря этому оно и возымело успех, ведь лестно думать о том, что человек подобен Богу, но были и атеисты, которые учили нас, что человек создал Бога по образу и подобию, по образу и подобию своей высшей природы. И такие мысли имеют право на жизнь. Но проблема человека может быть целостно поставлена и решена лишь в свете идеи Богочеловечества. Однако эта идея теряется в томизме, где человек не является творцом, он есть интеллект второго сорта, незначительный. Но человек отличается от всех остальных представителей природы, он может возвыситься над собой, человек способен творить. В творчестве он приближается к Творцу. И это есть свобода, ведь творческий акт – это, всегда, господство духа над природой и над душой которое предполагает свободу.

В антропологии основная проблема – проблема личности. Если бы человек был просто индивидуумом, он бы не возвышался над природой. Индивидуум есть натуралистическая, прежде всего биологическая категория. Личность же - категория духа, а не природы и не подчинена природе и обществу. Личность не рождается от родителей как индивидуум, она творится Богом и самотворится, и она есть Божья идея о всяком человеке. Движется к достижению сверхличного. Личности нет, если нет бытия, выше ее стоящего. Тогда есть лишь индивидуум, подчиненный роду и обществу, тогда природа стоит выше человека, и он есть лишь ее часть.